chase atlantic – august

Всё произошло в тёплом августе, когда солнце светило ярче всего, а её тёмные волосы развивались на ветру. Воздух казался чище, цветы ароматнее и люди добрее. То, как она шла с ним за руку, крепко сжимая его ладонь в своих, возле него вызывало особый трепет на его душе, заставляя забыть обо всех проблемах, которые тревожили парня уже какую неделю.

В тот самый солнечный август он встретил её в маленькой мастерской, где она встретила его с лучезарной улыбкой и представилась как Ниннин, но на её бейджике было написано Нин Ичжуо. Тогда парень понял, что их встреча подарок Высших сил, ведь он познакомился с ней в тот момент, когда уже потерял какую-либо надежду на свет в его жизни.

Его первая и единственная любовь пахнет спелыми персиками, как у бабушки в саду. Она, как ностальгия по счастливым временам из его жизни, такая же красивая и не выходит из головы даже если стереть ему память. Её никто и никогда не сотрёт, ведь она запомнилась ему как самая добрая душа, которая не познала горя и никогда не знала вкуса горечи от тоски на кончике языка.

В родном доме он не мог показать ту улыбку, которую вызывает Нин своим смехом, когда говорит о том, что чуть не уронила целую коробку с красками в своей мастерской. Её бархатный голос ощущается как пение птиц в четыре утра, хочется слушать и слушать. В родном доме он чувствует себя заключённым, которого ограничивают железные решётки созданные родительскими правилами о том каким должен быть Ёнджун перед важными партнёрами. Строгим, властным и хладнокровным. Он должен сохранять самообладание и окружать себя только правильными людьми. Чхве до сих пор корит себя за то, что не съехал из родительского дома в восемнадцать лет и не выбрал карьеру мечты где-нибудь в Соединённых Штатах, а поддался искушению унаследовать богатства и должность родителей, которые трудились несколько лет и добивались своих целей разными честными и нечестными путями.

Вот ему уже двадцать два и он до сих пор идёт на поводу у старших, но она всегда говорила, что никогда не поздно поменять свою жизнь. Никогда не поздно отказаться от всех ярлыков, навешанных на него ещё с самого рождения, и сбежать далеко-далеко. Туда, где их не достанут и не потревожат.

У них была общая, но скромная мечта — переехать в небольшой город, где они купят дом и будут проживать своё долгое и счастливое. Ниннин по этой причине пропадала целыми днями за заказами, утопая в чеках и холстах, а Ёнджун проводил ночи за размышлениями как ему поступить и как вычеркнуть себя из жизни родителей.

Со стороны может показаться, что Ёнджун самый обыкновенный избалованный парень, который не видит счастья в деньгах будучи выращенным с золотой ложкой во рту и окруженным богатствами. Каждый скажет, что у него есть всё для счастья, но никогда они не узнают одного — у него никогда не было выбора.

Хочет ли он пойти в среднюю школу? Нет, он обязан учиться в международной частной школе с такими же детьми как и он по статусу.

Хочет ли он провести время с друзьями? Нет, он обязан проводить вечера с отцом за его рабочим столом и наблюдать за процессом управления своей компании. Наверное, поэтому у него никогда не было друзей, ведь все знали из какой среды он вышел, знают какой властью обладают его родителей и лишний раз заявляться у него дома смелости не хватало.

Он всегда жил жизнью о которой мечтали старшие, но никогда не спрашивали чего хочет он. Ниннин же всегда уважала его комфорт, ведь знала с какими травмами он жил свои двадцать два года. Казалось бы, её всё должно напугать и отдалить на несколько километров, но девушка сама протянула руку помощи. Она шептала ему на ухо, что всё будет хорошо и она всегда будет рядом. Ёнджун же обнимал её сзади и утыкался носом в девичью шею, вдыхая аромат её сладких духов. Он хотел бы, чтобы этот запах никогда не покидал его и был всегда рядом с ним, ведь на душе намного спокойнее становится.

Глубокие шрамы, появившиеся в порыве эмоций в подростковом возрасте и потери самообладания над собой, на мужских руках её никак не спугнули. О них знал только сам Ёнджун и Ниннин стала первой, которой он позволил прикоснуться к ним. Она с тоской в глазах, но и в то же время с невероятной заботой брала тонкие кисточки из её пенала, окунала в яркие цвета и рисовала на них бутоны цветов. Ёнджун всегда носил рубашки с длинными рукавами, поэтому никто не видел это искусство на его руках. Только он мог взглянуть на её творения, рассмотреть каждый нарисованный с любовью бутон и почувствовать её присутствие рядом с ним, когда на работе становится невероятно тоскливо, а родители начинают заводить речь о будущем компании.

Именно в этот момент его терпение дошло до максимального предела.

Он поощрял горькие слова о том, какой Ёнджун неудачник, какие глупые решения он принимает и как нелепо он подбирает слова. Однако, когда они начали обсуждать вопрос об его будущем браке с дочерью одного их крупного партнёра прямо перед ним и даже решили с датой предстоящей свадьбы, то Ёнджун не выдержал волну нахлынувших эмоций и впервые поднял на них голос, высказал всё, что у него накопилось за всю свою осознанность пока голос не начал хрипеть от злости. Затем и вовсе ушёл со стола, надевая свой пиджак и уходя из дома с громко захлопнутой дверью.

На улице лил дождь, громко стуча по крышам домов и по холодному асфальту. Ёнджун прекрасно знал куда направлялся, ведь именно там, где была она, он ощущал свой дом, свою зону комфорта. Когда парень заявился в её мастерскую в обмокшей одежде, то никаких слов ей не понадобилось. Девушка всё поняла лишь по одному его взгляду: уставший, он не излучал ни единую позитивную эмоцию. Даже уголки его губ не поднялись, встретившись с её карими глазами.

Нин молча подошла к нему и, несмотря на его мокрую одежду, заключила в объятия, ведь ей было важно то, что происходило внутри него. Там же царила буря, о которой он всегда боялся говорить, но ей он мог довериться. Она видела его и в счастье, и в горе; единственная, кто ценила Чхве за его душу и принимала таким какой он есть.

Он положил подбородок на её голову и не знал с чего начать. Несмотря на то, что Ёнджун знал Нин ровно столько же сколько и она его, он не мог предсказать её реакцию на его будущую свадьбу.

Впервые за несколько месяцев их отношений парень стал свидетелем её слёз, которые скатывались по её румяным щекам, оставляя влажную дорожку следов. Именно этого он всегда боялся; Ёнджун стал причиной её горьких слёз и болезненных всхлипов в его пиджак. Ниннин не поднимала своего взгляда на парня, лишь крепче прижималась к нему, отказываясь делить его с кем-то ещё. Однако, Ёнджун даже и думать не мог о другой девушке, ведь рядом с ним могла находиться только его брюнетка-художница, которая радовала своими картинами и преображала синяки парня, разрисовывая их и аккуратно прорисовывала лепестки цветов возле них.

Долго думать над решением не пришлось. У него были небольшие сбережения, отложенные на чёрный день, и, похоже, этот день настал. В тёмную ночь, избегая лишних взглядов, он собрал свои вещи в рюкзак и навсегда покинул родной дом, надеясь, что никогда не придётся возвращаться.

Зачем ему проживать эту жизнь, если рядом не будет Ниннин? Это потраченное в пустую время. Ёнджун лучше проведёт свои короткие, но счастливые дни где-нибудь далеко за океаном в небольшом доме, где его будет встречать его любимая невеста. Они будут вместе ходить по магазинам, покупать продукты для семейного ужина. Со свадьбой они, конечно, торопиться не будут, ведь их бюджет не позволяет устроить шикарное торжество, но Нин этого не надо. Девушке было важно то, что она обрела любовь всей своей жизни, а подпись на бумажке и тем более большие застолья в их честь могут подождать.

Конечно, Ёнджун уже не имел такого впечатляющего заработка как в Сеуле, но эти деньги никогда не были его. Здесь же он наконец почувствует цену за свою работу, ведь никогда не поздно было поменять свою жизнь на все триста шестьдесят градусов.

Ради любви всей его жизни можно было прожить эти несчастные двадцать года, наполненные горечью, чтобы в конце своей пути встретить её и наконец говорить о своём долго и счастливо.