(Друзья, простите, что так долго не публиковал новые части. Эта глава далась мне труднее, чем все предыдущие вместе взятые. Пришлось буквально выстрадать каждое слово. Очень надеюсь, что вам понравится)

Щеки пылали от стыда. Как после этого я должен смотреть ей в глаза? А ведь она начнет спрашивать. Врать будет бессмысленно, она же не дура все-таки, поймет что к чему. Так спалиться мог только я.

Не знаю, каких усилий стоило это Хелле, но она не проронила ни слова о том, что произошло в аптеке. Выйдя на улицу, она лишь вежливо спросила:

- Проводишь меня до автобуса? А то одной ждать скучно.

Потом, пока не подошел ее маршрут, Хелла шутила на отвлеченные темы, ненавязчиво стараясь вывести меня из состояния шока. Когда автобус отъехал, я еще минут пять стоял, глядя ему вслед. Все, что я испытал, было ужасно. Но такова цена за право любить брата. Рано или поздно, друзья все равно все узнают, вечно скрывать это не получится. И надо быть готовым, что моего выбора они принять не смогут. Раньше я совершенно не думал об этом. Казалось, голова сейчас лопнет от всех этих мыслей, и жить от них совершенно не хотелось. Чувство полнейшей безысходности накрыло с головой. Я доплелся до дома, плюхнулся на кровать, и, еле сдерживая слезы, постепенно заснул.

Телефон отчаянно вибрировал в кармане, а я спросонья не сразу понял, что вообще происходит.

- Ну ты и телега, - в голосе брата чувствовалась улыбка. - Я, наконец-то, освободился. Может быть погуляем?

- Хорошо, я только умоюсь.

Эммет ждал меня, облокотившись на байк. Боже мой, я совершенно о нем забыл. Когда Саид увез Эма на тренировку, его байк так и остался стоять на школьной парковке. Как с него еще колеса не скрутили за это время?

- Привет, малыш, - увидев меня, Эм оживился. В свете ночных фонарей он казался чуточку выше и мужественнее. - Прости, что все так вышло.

- Да ладно. Саид прав, тебе нужно больше тренироваться, и не зацикливаться на прошлых победах.

- И ты туда же... Я не столь тщеславен, братишка.

- Кстати, он упомянул про какой-то университет....

-Ч-ч-ч-ч-шшшш, - Эммет приложил палец к моим губам, - давай отложим этот разговор на потом. А пока... Пока может поужинаем где-нибудь? Я чертовски проголодался.

Только теперь я вспомнил, что сегодня даже позавтракать толком не успел. Мой желудок тут же издал вопль о помощи, и уговаривать долго меня не пришлось.

Я все еще боялся ездить на байке, но возможность обнимать брата пересиливала любые страхи. От Эммета пахло потом, и запах этот сводил меня с ума. В него хотелось закутаться, раствориться в нем. Я прильнул к брату всем телом, и еще крепче сжал его в объятиях. Бог мой, Эммет, почему же ты так офигенски пахнешь?

Теперь, возможно одурманенный этим запахом, я все больше и больше влюблялся в ночной Сан-Диего. Когда с улиц исчезала толпа лицемерных святош, заходящихся желчью в приступах исступленного ханжества, унылые маски сменялись счастливыми лицами, а город наполняли веселые возгласы и особенная неторопливая тишина, присущая только теплой субтропической ночи. Эта атмосфера нравилась мне куда больше, и теперь я начинал понимать любителей ночной жизни. Освещенные улицы снова мелькали как в калейдоскопе, прохожие не обращали на нас никакого внимания. А мне наоборот было интересно разглядывать их. Но еще интересней, еще приятней было плотней прижиматься к брату, вдыхать присущий только ему одному аромат, не похожий ни на что более.

Эммет вел уверенно, теперь я уже точно знал, что опасаться с ним мне нечего, но все равно слегка трусил, сам не знаю почему. Иногда, когда требовалось повернуть, или объехать какую-нибудь неровность, Эм приподнимал корпус, и я снова чувствовал его упругие мышцы. На одном из таких ухабов, где-то в районе Хортон-плаза, наш мотобайк неожиданно подскочил. Я невольно расцепил руки, но тут же снова заключил брата в объятия. Эммет к тому моменту успел приподняться, и моя ладонь угодила ему между ног. То, что оказалось у меня в ладони, моментально отреагировало на прикосновение. Это было странное ощущение, никогда в жизни мне не приходилось трогать человека в таких местах. Но одновременно с тем, это доставило мне какое-то легкое, едва уловимое удовольствие. Кажется, я тут же залился краской, хорошо, что Эммет этого не видит. Когда я отдернул руку, брат недовольно хмыкнул.

Через пару минут мы притормозили около маленького китайского ресторанчика. Крохотная открытая площадка, и комнатка рассчитанная всего на три столика. Слишком простой интерьер, местами даже убогий. В другие дни я ни за что бы сюда не зашел. Но с Эмом этот ресторанчик казался таким теплым и уютным, почти домашним. Как ему удавалось так преображать все вокруг?

- Извини, но на Truluck's или "Бруклинскую девчонку" денег пока не хватает, - улыбнулся Эм, заметив мое замешательство, - Зато тут готовят лучшие во всем Сан-Диего креветки. Обязательно попробуем их. Ты присаживайся пока. Что тебе заказать?

- На твое усмотрение, Эмми.

Я опустил свою пристыженую задницу на стул. Как он мог подумать, что я жду от него дорогих ресторанов? Как я допустил, что он смог так подумать? Глупо получилось. Но еще глупее будет, если я начну ему все объяснять. Подумает еще, что я оправдываюсь.

Эм уже возвращался от стойки, у которой только что щебетал с хозяйкой как старый знакомый.

- Надеюсь, тебе понравится, - снова улыбнулся он, отодвигая свой стул.

- Ты часто бываешь здесь?

- Не часто, но бываю, - брат оглянулся по сторонам. - Мне тут нравится больше, чем в Макдаке или всяких там КиэФСи.

В этот миг хозяйка, грузная, но невероятно проворная женщина средних лет, поставила перед нами по стакану чистой питьевой воды и по большой пиале пропаренного риса. После женщина, выпрямилась и, сложив руки на груди, уставилась на нас с теплой, я бы даже сказал чересчур теплой улыбкой. Когда Эм поднял на нее взгляд, китаянка всплеснула руками, и что-то затараторив на родном языке, поспешила удалиться на кухню.

- В первый раз меня сюда Саид притащил. - продолжил брат, - Если надо дешевой еды, шмотья, или тачку, в этом он спец. Но он при этом никогда не поведется на ширпотреб. Все, что он находит и предлагает, всегда высшего качества, насколько это только позволяет минимальная цена.

- Вы с ним только дружите, или что-то еще?

Эм, хитро прищурился:

- Кажется, кто-то ревнует?!

- Нет, просто спрашиваю, - еще больше смутился я.

- Можешь не переживать, уж с кем, с кем, а с Саидом у меня никогда ничего такого не было.

- А с кем было?

- Не сейчас, братишка. Не здесь. Я расскажу тебе все, но позже, потом. - Эммет взял мою руку в свои ладони.

В этот момент перед нами поставили просто невероятно гигантское блюдо с креветками в кисло-сладком соусе. Чтобы эта посудина поместилась на столике, мне пришлось одернуть руку. Заметив мой испуганный взгляд, Эм расплылся в довольной улыбке:

- Неплохо да? Но не думай, что это много. Стоит только распробовать, и, уверяю, от этого блюда вмиг ничего не останется.

Брат повернулся к хозяйке ресторана, которая стояла все в той же позе, что и прежде. Сложив вместе ладошки, Эм поблагодарил ее по-китайски, почти промычав что-то невнятное". Китаянка заулыбалась еще шире, но все продолжала стоять. Брат вопросительно приподнял бровь.

- Эммет, - заговорила она, коверкая некоторые фразы, и заливаясь краской - Вы такая красивая пара.

- Нет, мы не пара... - залепетал от смущения я.

Эм скосил на меня один глаз, и снова улыбнулся.

- Спасибо, Мейлин. Я очень рад, что тебе понравился мой выбор. Дальше он снова заговорил по китайски, а эта тетка засмеялась в голос, и вроде даже стала кокетничать с ним. Они перекидывались фразами и хохотали над ними где-то с полминуты. А я аж задохнулся от его наглости. Не от того, что он флиртует с разными толстыми китаянками, а от того, что так легко выложил перед ней всю правду.

- Что не так? - повернулся ко мне брат, когда Мейлин ушла.

- Ты каждому встречному будешь про нас рассказывать.

- Успокойся, малыш. Мейлин, можно сказать моя подруга. Она все обо мне знает. Думаешь, кому я плакался в жилетку, когда понял, что втюрился в собственного братишку.

- Так она и об этом знает?

- Думаю, да. Хотя я ей об этом не говорил. О том, что безответно влюблен, говори. О том, что моя любовь всячески меня избегает, и воротит от меня нос, говорил. И даже о том, что моя любовь - это парень, тоже говорил. А вот о том, что ты мой брат, не говорил. Но она и сама все поняла. Поверь мне, Мейлин далеко не дура, и разбирается в людях куда лучше нас с тобой.

Я глубоко задумался. Точнее просто ушел в себя, мыслей в моей голове не было совершенно.

- Ах, да, - как ни в чем не бывало начал вдруг брат, - ты кажется хотел о чем-то меня спросить.

Я не сразу понял, куда он клонит, но когда меня озарило, от былых тревог не осталось и следа.

- Да, да. Как я понял из твоего разговора с Саидом, ты хочешь поступать в спортивный?

- Да, - смущенно улыбнулся Эм, кажется он уже успел пожалеть, что напомнил мне об этом вопросе, - изначально думал о Принстоне. ВУЗ престижный, шансов хорошо устроиться после него много, и вообще есть все перспективы. Но...

- Принстон? - задумчиво протянул я, - Это же так далеко. Другой конец страны.

- Да. Я о том же. Теперь, когда в моей жизни появился ты, мне нужно искать что-то поближе. Я не вынесу долгой разлуки, расстояния в четыре тысячи миль и редких свиданий на каникулах. Я хочу быть рядом с тобой все время.

- Я тоже этого хочу, - с грустью произнес я.

- Не расстраивайся, малыш. Уверяю, мы что-нибудь придумаем. А пока... Давай есть, остынет же.

Эм оказался прав, все это огромное блюдо ушло в считанные секунды. Так вкусно креветки не готовила даже наша бабушка. Эммет без устали болтал обо всем подряд, и совсем скоро я забыл обо всех потрясениях, что выпали на долю сегодняшнего дня. Так хорошо мне не было еще никогда в жизни.

- Уже половина двенадцатого, - Эм посмотрел на часы. - Так поздно, а домой совершенно не хочется. Может быть погуляем еще чуть-чуть?

- Родители будут переживать.

- Думаешь? Мне кажется, наоборот, они только рады будут провести этот вечер наедине.

От этих слов мне стало не по себе. Пока наши родители, в отсутствии нас, наслаждались свободой, и занимались тем, чем и должны заниматься супруги, мы с Эмом занимались тем, чем совершенно не должны заниматься родные братья. Это не правильно. Так не должно быть. И это ведь только свидание, а что будет дальше и представить страшно. Но одного взгляда на счастливую физиономию брата мне оказалось достаточно, чтобы понять, я не в силах сопротивляться этому влечению. Я хочу быть с ним, даже если из-за этого от нас отвернется весь мир.

- Хорошо, давай погуляем, - произнес я.

И снова я обнимал брата. Снова вдыхал этот божественный аромат. Его запах пота, чуть сладковатый, и такой волнующий, действовал на меня лучше всякого афродизиака. И почему я не замечал этого раньше? Хотя, последнее не удивительно. Я ведь сам всячески старался избегать его. Эм оказался прав, сколько времени ушло впустую. А теперь, когда он собирается уезжать учиться так далеко, как успеть надышаться перед смертью? Хотя, может быть, он все же останется в Сан Диего, или уедет во Калифорнию. Тогда нам не придется расставаться надолго.

Эммет привез меня к городскому порту. Прогулявшись немного по набережной, освещенной теперь всеми цветами радуги, мы вышли к большой скульптуре, прозванной "Поцелуй". Высоченный моряк целовал в засос хрупкую медсестричку, изогнувшуюся в кокетливой позе. Ну, вы, наверняка, видели эту фотографию, ставшую самым ярким символом окончания Второй мировой войны.

- Вот это мощь. Вот это чувства, - Эммет задрал голову, чтобы получше рассмотреть памятник. - Настоящие влюбленные.

- Вообще-то, они не были влюблены, - пояснил я. - Просто случайные прохожие. Кончилась война, их переполняли эмоции. А фотограф уловил момент.

- Пусть так, - Эммет украдкой посмотрел на меня, - но я все равно хочу целовать тебя так же.

Он потянул меня за руку, прижал к себе и впился губами в мои. От неожиданности и смущения я поддался на его поцелуй. В этот момент мимо пронесся автомобиль. Сквозь пьяный ржач, улюлюканье и выкрики "фу, тупые педрилы", я вдруг четко услышал фразу: "Погодите, я кажется их знаю". Я сжался. Если машина затормозит, нам придется убегать, чтобы остаться целыми и невредимыми. Прошло мгновение, другое. Машина так и не затормозила, умчавшись дальше. А Эммет все продолжал целовать меня. Может мне все это померещилось?

- Ну ты чего, братишка? Так хорошо начал, - произнес он, оторвавшись наконец-то от моих губ.

- Прости, поздно уже. Я хочу спать.

- Ок, сладкий, поехали домой.

Всю дорогу я думал, как теперь объяснить ему, что спать мне совершенно не хочется. Но Эммет и сам не торопился заходить в дом. На крыльце он крепко обнял меня за шею, и шептал на ушко что-то романтическое. Было плевать, что нас могут увидеть соседи. Весь мир в этот миг был только для меня и брата. Затем мы сидели тут же на больших качелях, я положил голову ему на плечо, и слушая его россказни, думал только об одном - как же я не хочу, чтобы этот вечер заканчивался. Но подул ветер, мы оба продрогли, и нам пришлось зайти в дом.

На этот раз я провожал Эма до комнаты.Он снова закинул мне руки на плечи и прошептал:

- Братишка, спасибо тебе за этот чудесный вечер. Я такой счастливый.

- Я тоже безумно счастлив, - ответил я, но в этот миг в из его комнаты раздался приглушенный шум. Эм тут же рванул дверь. Окно было распахнуто, на полу валялись учебники и некоторые конспекты. За окном неестественно громко шелестели кусты. Я чувствовал как бешено колотится его сердце, хотя и сам струхнул не на шутку.

- Что за дерьмо:? - выругался брат. - Кто здесь?

Ответа не последовало. Эм все еще стоял в угрожающей позе.

- Эммет, - произнес робко я, закрывая окно - здесь никого кроме нас нет. Может это были еноты? Или сквозняк.

- Ну да, малыш, - он повернулся ко мне всем телом. - Я же сам оставил окно открытым. Неудивительно, что здесь гуляет сквозняк.

Затем Эм притянул меня к себе и снова поцеловал. Сначала робко, словно все еще отходил от испуга, затем все увереннее, и увереннее. И наконец страсть захватила нас с головой. От губ он перешел к шее, и дальше, расстегивая рубашку, как по ступенькам, пуговичка за пуговичкой, спускался все ниже, ниже. Его горячий язык обжигал кожу. Поцелуи становились все более напористые, больше похожие на укусы. Язык заскользил от сосков к животу, начал спускаться ниже, а когда с меня наконец-то слетели штаны, чего я уже и сам ждал с мучительным нетерпением, его губы обхватили, готовую лопнуть от напряжения, плоть, и я взвыл от удовольствия.