Юнцинь личность очень интересная, ему плевать на политику, на войны, и на всё что творится вокруг него. Молодой человек сидит в своем любимом кресле и смотрит в камин. В языках играющего пламени он видит его лицо, лицо человека что спас его перед смертью. Человек, который любил свою семью, но сохранил жизнь колдуна, уберёг, чтобы убили всю его семью. Это был юноша, что являлся рыцарем Святой инквизиции, он должен был убить колдуна, но спас, вводя юношу с кошачьими глазами в недоумение.

Юнцинь помнит как на коже выступали капельки крови, от острых на выпирающих углах, частично надетых доспех. Они добрались до леса, а там до укрытия рыцаря было рукой подать. Кто знает, не заблудился, кто нет, сгинет в лесу, пытаюсь найти беглецов. Рыцарь чьё лицо пока было скрыто шлемом, вел коня среди деревьев в темной чаще, пока не остановился у довольно большого дома. Юноша спешился и сняв доспех на руке, медленно поднимает колдуна на руки, несет в дом и опускает в плетеное кресло у камина, что еле тлел.
- Ты можешь расслабиться, - раздается чуть приглушенный голос из-под шлема, и Юнцинь вздрагивает, резко поднимает голову смотря на рыцаря. От этого движения по всему телу моментально распространяется дикая боль, но колдун старается не подавать вида, лишь плотно поджимает губы, а в карих глазах проскакивают кошачьи зрачки.
- Я Сычен, Дун Сычен, будем знакомы. - рыцарь снимает шлем, показывая даже слишком миловидное лицо, что украшает совсем уродливый шрам на всю правую щеку. Юнцинь назвал бы его принцем, принцем какой-нибудь из стран в Азии, ведь красоту юноши можно смело назвать аристократической.
- Я растоплю баню и найду для тебя одежду, ведь не дело ходить в испачканной в грязи, саже и крови санбенито.

Юнцинь будто и не вникает в сказанные слова, наслаждается тембром голоса, и ещё раз для себя понимает что этот юноша должен быть не рыцарем инквизиции, а гордым аристократом. Сычен выходит из дома оставляя колдуна оглядеться. Очень просторный дом, пусть не комната, но кровать была скрыта каменной перегородкой, камин что уходил в печь с отдельной массивной, вероятнее всего чугунной пластиной, на которой можно готовить. Юнцин поджимает под себя ноги, грея руки и боясь лишний раз пошевелиться. Каждое резкое движение приносило боль.

- Ты не местный, - бросил Юнцинь как только рыцарь переступает порог.
- Я думал ты будешь первое время остерегаться огня.. - Дун в несколько широких шагов преодолевает расстояние и становится позади кресла.
- Как можно бояться того что поддерживает жизнь? - колдун усмехается и внимательно смотрит в камин, заставляя из углей появиться огнь, что с радостью начал своими языками облизывать полено.
- Огонь прекрасен, с этим не поспоришь.. да ты прав, меня привезли сюда пока я был ребенком. - отвечает юноша и лентой подбирает свои волосы. - у меня есть прекрасный гребень, что идеально подойдет тебе.

Сычен обходит кресло и вновь поднимает колдуна на руки, обходит печь и открывает дверь за плотном, оказывается в комнате, не такой, как они были пару секунд назад, но и не маленькой. Сычен оставляет на лавке колдуна и смотрит сверху вниз.
- Тебе помочь? - вкрадчивый голос и Юнцинь не может сосредоточится на словах, опять, лишь спешно кивает, понимая что слишком долго рыцарь ждет ответа.

Юноша снимает обувь и вынимает ножи из рукавов свободной рубахи.
- не подумай плохо, это для защиты..
- от меня? - Юнцинь ухмыляется и смотрит внимательно, заранее зная ответ.
- Нет.

Дун стаскивает с себя рубаху, оставаясь в штанах. Под ребрами ближе к левому боку гноились повязки. Стоя полу боком рыцарь начал снимать ткань, что как будто приросла к коже. Прикрыв глаза, юноша опирается о стену одной рукой, готовясь отодрать от себя последние слой ткани на своем теле. Резкое движение, что даже маг не успевает проследить за ним, как тряпка падает на пол, а юноша так и не расправляет плечи.
- Кто тебя так? - интересуется Юнцинь после долгого молчания.
- Забирал однополчанина обратно в конюшню из бара, когда получил от владельца грязным ножом со спины. Замотал рану и всё, потом не мог отлучиться ни на минуту, чтобы что-то с ней сделать. Выйдем отсюда, и я займусь ей. - Дун на два оборота вокруг торса закрывает рану чистым куском ткани и подходит к Юнциню.
- Сейчас надо тебя привести в порядок.

Юнцинь никогда не был стеснительным, но сейчас что-то внутри заставляет его дрожать и краснеснеть. Маг позволяет снять с себя позорное с крестом санбенито, и тушуется под внимательным взглядом рыцаря.
- Твои раны заживут меньше чем за две неделю, - задумчиво тянет Сычен, разглядывая тело в неглубоких порезах, воспаленную спину в полосках от стеблей роз. - Что же ты такого сделал, что с тобой поступили так. Мне противно от мысли, как с таким цветком могли такое сделать... - голос Дуна замолкает на пару секунд, - и я не про розы, что послужили для тебя наказанием. - легкая улыбка играет на красивых губах и маг отводит взгляд, чтобы предательски не краснеть.

Сычен поднимает хрупкого юношу, и преодолевает ещё одну дверь. Дышать тут тяжелее из-за нагретого, можно сказать почти накалённого воздуха, отчего легкие горят будто от нехватки кислорода под водой, когда нет возможности дышать полной грудью. Но через время привыкаешь к температуре, что рыцарь снижает специально для своего гостя.
Бережно протирая от грязи и крови нежную кожу, Дун даже получает удовольствие от этого, как и оттого что получается вымыть длинные черные как воронье крыло, красивые волосы. Уже полностью чистого, Сычен выносит мага в комнату впереди, и просит немного подождать. Возвращается рыцарь через несколько минут с сумкой в руках. Маг слышит звон чего-то стеклянного, и с удивлением наблюдает как Дун вытаскивает различные скляночки.
Отточенными движениями Сычен наносит на раны нужные мази, обманывает торс мага и помогает ему одеть свободную рубаху, подобную в которой был рыцарь. Поставил на место и плотно зафиксировал ногу, что Юнцинь вывернул, или ему помогли. С такой же нежностью что Дун касался кожи, с тем же трепетом Сычен расчесывает чужие волосы, втирая в них масла.
- Надеюсь получится их восстановить, иначе будет очень жаль расставаться с такой красотой..
- У тебя тоже красивые волосы, - Юнцинь оборачивается и всматривается в карие глаза рыцаря. - Только этот цвет тебе не идет, учитывая что без всего лишнего на твоих волосах он совершенно идеален.. - Юнцинь смотрит прямо в глаза юноши и кажется тает. Чувствует как красная нить что начала свой небольшой узелок у костра пару начав назад, плотно связала их руки морским узлом.
- А если я скажу что твой ангел хранитель и мой истинный облик может тебя напугать? - мягко улыбаясь произносит Сычен и аккуратно собирает волосы, завершая всё красивым гребнем в форме девятихвосткой лисицы, с висячими на золотых цепочках жемчугом.
- Ты меня никогда не напугаешь.. - Юнцинь руки к груди прижимает, смотрит в ответ недолго, и отводит взгляд.
- Тебе стоит смыть этот краситель, ты портишь себе волосы.. - тихо говорит Юнцинь и руки на чужой торс опускает, прямо на повязку.
Дун морщится, а после нескольких секунд, выдыхает. Повязку развязывает и вместо отвратной раны, едва различимый шрам.
- Что ты сделал? - спрашивает рыцарь удивлено смотря на юношу перед собой.
- Всего лишь отблагодарил за спасение, - маг отводит плечо назад, глаза прикрывая из-за резко подступившей волны тошноты.
- Тебе следует поесть, только у меня есть вяленое мясо и всё, возможно тут можно найти рис, но я не уверен в этом.. - Сычен показывает сначала на сумку, что висит у двери, а потом обводит место под готовку.
- Я что-нибудь поищу, - медленно кивает маг и дожидается пока рыцарь и скроется за той дверью.

Колдун некоторое время грелся пока у огня, его волосы уже высохли, и сейчас у него было два варианта, попытаться уменьшить свою боль, либо придумать что они сейчас будут кушать. Вариант пал на еду, и Юнцинь встал на ноги, глубоко вдохнув, юноша прикрыл глаза, непонятно пробурчал себе под нос заклинание и кинул стопку искр на стол. Недельная пытка давала о себе знать, тело пронзило невыносимой болью и маг с грохотом опустился на пол. Сычен вернулся через минут пятнадцать с чистыми, пепельного цвета длинными волосами. Быстрыми шагами рыцарь подходит к гостю и поднимает его, аккуратно придерживая за талию. Замечая внимательный взгляд, Сычен отводит взгляд и тихо говорит под нос, сажая мага за стол.
- Это ошибка детства, не моя ошибка, а ошибка Алхимика у которого я служил.. - Дун волосы в косу убирает и сам рядом садится, удивляясь потому что он видит. - С тех пор мои волосы больше никогда не росли чёрного цвета, и я забываю иногда, что мне надо с ними что-то делать, а не выходить в таком виде.
- Они очень красивые, тебе идёт этот цвет, - Колдун голову к плечу наклоняет мило улыбаясь.

***********

- Твои раны уже зажили, - Дун мягко улыбается и убирает всё бинты, - Даже на ногу можешь наступать, я думал.. это займет больше времени. - юноша руками об ноги опирается и встаёт.
- Я думаю теперь мы способны на длительную поездку на лошади? - спрашивает рыцарь, уже бывший рыцарь и подходит к двери что ведёт на улицу.

Дун останавливается дожидаясь какой-нибудь реакции от мага, недолго думая, юноша кивает и отворачивается к камину. Сычен выходит, встречая хорошего друга что передаёт ему большую сумку, колдун знает что это провизия. И знает что это конец, они договорились что как только он, Юнцинь, поправиться, рыцарь отвезёт его туда куда он захочет. Вот только проблема в том то он не хочет уезжать, нет, уехать именно из этого места, да, хочет, но только вместе с Сыченом.

То что он чувствовал в самом начале, та связь, она стала лишь сильнее. Бессонные ночи, лишь бы смотреть дольше на эти прекрасные аристократические черты лица. Чтобы аккуратно обводить контур лица, чтобы касаться обветренных, но всё равно мягких губ. Колдун впервые в жизни больше не уверен в своих действиях, он не знал сейчас совсем ничего. Он даже не мог себе представить, может ли это нить связать их души, или это чувствуют только Юнцинь, может он себе это придумал. Юноша аккуратно пальцы к губам подносит, едва касается кончиками пальцев и удивленно вздыхает, когда его кисть обхватывает шершавая ладонь. Немного грубо чужая рука сдавливает кисть, подносит к губам и целует кончики пальцев, от чего маг смущается, и руку пытается свою забрать из чужого захвата.
-И давно ты смотришь, как я сплю?- спрашивает Сычен тихо будто с ними есть кто-то ещё. Маг с кошачьими глазами, руку всё-же забирает и к груди своей прижимает, давая понять бывшему рыцарю, что это происходит достаточно долго, и ему не стыдно что его поймали, стыдно было признаться о таком в слух.
- Извини, я не хотел тебя напугать... - Дун смотрит на мага, а потом разворачивается к нему спиной, понимая что тот не ответит.

Странно все это, разговор у них никогда не завязывался на долго. Кто-то из них мог спросить что-то, а второй мог ответить и через два, три часа, а мог и через день. Но так было комфортно, оба чувствовали себя менее защищенными в присутствии друг друга когда молчали. Если разговор и завязался, он был недолгим, и был построен на том что каждый не хотел раскрывать ту часть своей жизни, которую следует рассказать, но другой этого не хотел. Поэтому бытовые вопросы они решали либо кивками, либо короткими"да" или "нет". Легкое напряжение витало в воздухе с первого совместного ужина. Поэтому, Сычен старался проводить весь световой день вне дома, он просто не хотел признаваться ни кому-то, ни самому себе, что спасая этого юношу, в чьём даре он уже не сомневался, он спасал себя, и спасается до сих пор, убегая от непривычного тепла внутри души. Ведь это всё не он, не Сычен который хладнокровно убивал по приказу епископа. Ему в лицо сказали, что кровь на его руках не смоется никогда, и даже один добрый поступок, не спасет его душу. Вот только жаль того епископа, что мысленно и не только, отправлял бывшего рыцаря гореть в аду, он сам не хуже, думая что избавляясь от негодных церкви людей, совсем не марает рук.
«- Я всё равно бы убивал, по своей воли или нет...» - Дун знал, если бы в детстве от него не отказались, жизнь сейчас была бы не лучше.
От воспоминаний о прошлом, что захлестнули Сычена с головой, он не заметил как хрупкие руки обхватили поперёк живота, а теплое дыхание обожгло затылок. Чужие руки словно забрали все переживания и Дун позволили себе расслабиться, довериться за долгое время хоть кому-то. Возможно сегодня, он готов уступить своим приципам и позволить пустить происходящее на самотёк.
- Куда мы завтра отправимся? - приятный тембр разрезал ночную тишину сложно нож, отчего юноша обнял бывшего рыцаря сильнее, хотя мог руки и вовсе убрать.
- На край света... - шепчет маг и Сычен позволяет себе развернуться в чужих, до безумия теплых и уютных объятий.
- Раз нас ждёт путешествие на край света, то я могу узнать имя своего спутника? Или мне всё также обращаться к тебе, не зная такой простой истины. - у Юнциня в животе запорхали бабочки, от слова «нас», мягко улыбнувшись, юноша опустил голову прижимаясь к груди бывшего рыцаря.
- я так давно не использовал это имя, Меня всегда называли колдуном, очень редко магом, чаще исчадие ада.- глубоко вздохнув юноша продолжил. - Ли Юнцинь. - совсем тихо, что Дун еле разобрал.
- теперь никто не посмеет обращаться с тобой как было, я... стану твоим защитником.- Сычен мягко улыбнулся Целуя юношу в макушку, он сам не знал как объяснить свой порыв, я объяснить своё действие, просто то что-то в его душе ёкнуло.
Юнцинь покраснел до кончиков ушей, предпочитая, чтобы его не обнаружили, юноша отворачивается к стене лицом и натягивает одеяло до самой макушки.
Наутро, Юнцинь просыпается один в кровати, прислушиваясь к посторонним звукам, он улавливает стук копыт и копошение за домом, маг поджал губы смотря в потолок. Он чувствовал как источник его магии восстановился, значит он сможет открыть портал до нужного места, но точно ли пойдет Сычен с ним.
Самое приятное что Сычен всё же согласился, крепко держа поводья он шагнул в сиреневую дымку за магом. Тёмный лес с домом, в котором по ощущениям Юнциня прошло несколько лет, остались позади. Сейчас перед ними распростерся длинный и широкий моск, что соединил одинокую гору с мрачным на первый взгляд замком, и густой лес.
- Это мой дом, - юноша улыбнулся и направил коня галопом к воротам замка не оглядываясь, он был уверен, что Сычен точно его не бросит ближайшее время.