/ 10 лет спустя /

Тэхён, рождённый в конце самого зимнего месяца года, любил данное время: когда на прохладных улицах (временно белоснежный) снег скрипит под толстой подошвой тёплых ботинков, и погода такая, чуть морозно-свежая. И сейчас, сидя на заднем сиденье дорогущей (но куда более удобной и вместительной чем прежние) иномарки Чимина, Ким задумчиво смотрит на мальчика четырёх лет, что сидя в детском кресле, увлечённо пытается снясь с себя оковы ремня безопасности, не привлекая при этом излишнего внимания внимательных родителей, сидящих на передних сиденьях.

– Я всё вижу, Джун, – с напущенной строгостью в голосе предупреждает Чимин, действительно глядя на своего застывшего ребёнка через зеркало заднего вида. – И если ты сейчас же не перестанешь играться с ремнём безопасности, папа посчитает тебя непослушным мальчиком, – Тэхён на такое заявление лучшего друга смеётся в голос, получая от Цзыюй, сидящей по правую сторону от (теперь уже надутого) Джуна, осуждающий взгляд, и... успокаивается.

Нет, ну не станет же он расстраивать беременную супругу?

– Джуни, малыш, потерпи ещё немного, и мы скоро подъедем на назначенное место, – ласково оповещает Мина, оборачиваясь на пассажирском сиденье к своему негодующему мальчику, не любящему долгие поездки и всякие ремни, сковывающие движения, и спустя пару секунд улыбчивого взгляда матери, тот сдаётся, в ответ мягко улыбаясь, словно отражая маму. Та чуть поддаётся вперёд рукой аккуратно убирая спавшую на раскосые глаза ребёнка каштановую чёлки. – Хороший мальчик, – миссис Пак гордо подправляет маленький клетчатый, под стать орнаменту пиджачка, бантик на шеи мальчика, и напоследок погладив того по нежной щеке, обращается к сидящей сбоку цзыюй: – Цзы, милая, тебя не укачивает?

– Нет, онни, всё хорошо, малышка Миён меня совсем не беспокоит, – миссис Ким мягко улыбается, боковым зрением чувствуя на себе тёплый взгляд супруга, и всё также улыбаясь, поворачивает к нему голову: – Она вся в мамочку, – на что тут же получает от Тэхёна напускное возмущение.

– Цзю, вообще-то, в детстве я был самым послушным ребёнком у родителей! – негодует Ким, глядя с детской обидой на любимую жену, на что добивается заливистого смеха от присутствующих в салоне. Даже от малыша Джуна, что в принципе ещё далёк от понятия юмора. – Как я понял, вы сомневаетесь в достоверности сказанных мною слов? – недоверчиво щурится Тэхён, оглядывая затылок друга, и возвращая взор на тихо смеющуюся Цзыюй.

– Прости, Тэ, но что ты, что Чонгук, да и чего греха таить, я сам, не похожи на когда-то "послушных детей", – через смех выдаёт Пак, на время переставая раздражаться из-за бесконечной пробки на трассе самой проезжей части Сеула.

– Говори за себя, – цокает Ким, плюхаясь обратно на спинку. Только в обществе близких друзей, и родной семьи, он становится игривым, и чуть дурашливым Кимтэ, но а для остальных - Ким Тэхён генеральный директор городских художественных галерей, на чьём благородном лице редко мелькают эмоции сродни детской игривости.

Для всех - Ким серьёзный бизнесмен.

Для всех, но только не для близких.

Прошёл уже один десяток с того дня, когда он навсегда покончил с мучающим его прошлым, и окончательно выяснил отношения с Цзыюй.

Во время того вечера, когда их шумная компашка приехала к нему домой, Тэ слегка приуныл, и как бы понимающий Чимин не пытался его развеселить, тот упрямо ворчал про «хочу побыть с Цзю наедине», и ещё более откровенное «хочу, чтобы она заснула со мной, и проснулась на утро в моих объятиях». Пак тогда понимающе похлопал друга по плечу, и тихо шепнув на ухо «я тебе помогу, дружище» подмигнув, удалился в гостиную, где сидели весёлые девушки с развлекающим их Чонгуком. Тот тогда из кожи вон лез, лишь бы получить от Саны похвалу или довольный взгляд, что, впрочем, добился. Она даже позволила неожиданно сгрести себя в охапку, и умилённо целовать в висок во время своего эгьё для Мины, сомневающейся в её таланте сражать всех наповал. Правда, сражённым тогда оказался бедный Чон, теряющий голову от такой Саны. Ну, на сей раз Минатозаки не стала сопротивляться, а лишь пряча робкую улыбку, утыкалась в крепкую грудь возлюбленного.

Никого, пожалуй, данная картина не удивила. Даже Пака, вышедшего из кухни с твёрдым намерением выпроводить всех (кроме Цзыюй) из квартирки Тэхёна, оставив его наедине с Чжоу. И его требовательное «Мина, срочно едем к моим предкам, у них намечается важный разговор с нами», и контрольное «а ты, Гук, подвезёшь нас, я перепил соджу» стали началом плана. Чон тогда неохотно оторвался от (на редкость) податливой Саны, вопросительно глядя на серьёзного друга, а Минатозаки же удивлённо переглянулась с задумчивой Минари, и когда они втроём упёрлись непонимающим взглядом на Пака, тот, задолбанно вздохнув, вдруг посмотрел на, до этого молчащую, Цзыюй, и его «Тэхёну что-то нехорошо, присмотришь за ним, Чжоу?» стало концом недопонимания.

И уже возле машины, когда тот внезапно оттолкнул направляющегося на водительское место Чонгука плечом, и открыв дверцу сам сел за руль, Гук посмотрел на друга словно на необъятное существо, выкинутое за порт инопланетного корабля.

– Живее садитесь, по пути всё разъясню.

И всё.

Только вот Тэхён, одиноко распивающий холодную колу на кухне, сам не понял, почему вдруг в квартире все притихли, и даже Ёнтан решил уйти от хозяина в другую комнату вздремнуть. И всё также находился в замешательстве, когда выйдя в гостиную, увидел лишь Цзыюй, молча сидящую на бежевом диване, и устремившую взгляд на свои коленки.

– Цзю? А где эти шумные пьянчуги?

Когда Цзыюй подняла на Тэхёна глаза, в которых читалось прямым текстом «я знаю, что это твоих рук дело», Ким напрягся.
Ну да, он хотел чтобы друзья ушли, и они с Цзыюй остались одни, но... сейчас почему-то эта идея кажется довольно эгоистичной.

– Тебе плохо? – вопрос с подвохом. Цзыюй не глупая. Знает Тэхёна. Ему не плохо. Просто очередной трюк капризного парня.

– Нет, – врать Чжоу - себе дороже. Ким усвоил сей урок давным давно.

– Тогда, я пойду.

Ну нет! Почему так сразу?

– А ты не хочешь... остаться на ночь?

Не настаивает. Нет.

Просит.

Точнее — умоляет жалостливым взглядом.

Цзыюй долго молчит. Смотрит словно в самую душу, только вот что пытается увидеть Ким понятия не имеет. Он ведь перед ней как открытая книга - читай не хочу. И постепенно теряя надежду, Тэхён ожидает от любимой чего-нибудь в роде «почему ты такой озабоченный?», но уж точно не доверчивой улыбки.

– Только если Танни будет спать между нами, а на завтрак ты мне сваришь горячий шоколад.

И Тэхён падает. В прямом смысле этого слова. Ноги вдруг становятся ватными, переставая слушаться хозяина, и он плюхается пятой точкой на паркетный пол, заливаясь радостным смехом, пока растерянная Цзыюй не подбегает к нему, и смотрит как на сумасшедшего идиота. А Тэхён просто искренне рад, как самый настоящий ребёнок. И когда он всё также смеясь, обнимает за талию ругающую его за дурашливость Цзыюй, вместе с собой валит на пол, крепко прижимая к себе, и утыкаясь лицом в волосы, вдыхает аромат его счастья.

Так, проходят дни, недели, месяца и года. Они вместе. Счастливы. Как и Чимин с Минари, и даже Чонгук с Саной.

Влюблённые празднуют годовщины; Выпускаются из университета; Съезжаются в общую квартиру; Устраиваются на работу.

Первыми среди неразлучных друзей узаконить отношения решаются двадцатипятилетние Чимин и Мина. Их история давняя, проверенная временем и крепчающая ежедневно.

Свадьбу устраивают скромную, зато уютную, подстать жениху с невестой.

Спустя год у Паков рождается первенец, и пожалуй, самый счастливый племянник, чьим дядями с тётями становятся Тэхён с Цзыюй, и Чонгук с Саной, балующие малыша всеми способами, получая от придирчивых родителей выговоры, что каждый раз пускают мимо ушей, продолжая угождать милейшему малышу.

А позже, к двадцати девяти годам, Тэхён в очередной раз делает предложение руки и сердца Цзыюй, и уже не веря услышать ожидаемое «да», таки дожидается.

Церемония бракосочетания проходит шикарно, подстать почётному имени семьи Ким и Чжоу. А жених, чуть ли не потерявший дар речи при виде своей безумно прекрасной невесты, приходил в себе под добродушный смех гостей, и издевательское «рабочая система жениха временно дала сбой, срочно несите инструменты, требуется починка!» от хохочущего Чонгука, которого, конечно же, ткнув локтем в бок, угомонила Сана.
К слову, Цзыюй действительно превзошла саму себя. Быть настолько прекрасной невестой казалось нереально.

И так, у молодой семьи Ким прошла первая годовщина, и спустя несколько месяцев, во время дня рождения Цзыюй, вечером, оказавшись наедине, та улыбчиво поздравила ничего не понимающего Тэхёна. А когда робко договорила: «скоро мы станем родителями, Тэ», Тэхён кажется разучился правильно дышать, взволновано и с трепетом поглаживая дрожащей рукой ещё плоский живот Цзы.

И вот, сегодня настало двадцать девятое декабря, день рождение Саны, и... день её долгожданной свадьбы с Чонгуком.

– Если мы не доедем до начала церемонии, они нас никогда не простят. Но, сначала, голову оторвут, – вымученно ноет Пак, нажимая на сигнал, что, в прочем, ничего не меняет в движении линии, и машины как стояли, так и стоят.

– Может мне написать Сане, предупредив об возможном опоздании? – предлагает Мина, уже доставая мобильный из дамской сумочки.

– Лучше не стоит, онни, – советует Цзыюй, рефлекторно поглаживая чуть виднеющийся живот, – у неё начнётся предсвадебная истерия.

– Не понял, а у вас разве она произошла? – удивлённо моргнув, задаётся Ким, позволяя Джуну незаметно забрать из раскрытой ладони любимую шоколадку, и пока взрослые увлечены разговором, уплетать её за обе щеки, довольно улыбаясь.

– Нет, – вздыхает Цзы, всё ласково поглаживая чуть округлый живот. – Но Сана намекала насколько наше присутствие важно для неё, в крайнем случае, есть вероятность срыва, в следствии чего церемония накроется медным тазом.

– А Чонгук? – удивляется Ким, уже ожидая ответа от напряжённого Пака.

– Он её успокоит, не волнуйтесь вы так, – убеждает Чимин, в уме рассчитывая приблизительное время прибытие на назначенное место. – И к тому же, вы лучше меня знаете, насколько сильно они любят друг друга, хоть порой и выносят мозг. И не только друг другу.

– Ой, не напоминай, – соглашается Ким, незаметно забирая из маленьких ручек довольного Джуна фантик, и всё также неуловимо большим пальцем вытирает уголок пухлых губ, где виднеются остатки (временно запретного из-за кариеса) шоколада, и когда Цзы осуждающе качает головой, нежно поглаживая мальчика по мягким волосам, Тэ улыбается ей хитро-хитро. Он обожает, когда маленький Джун называет его лучшим крёстным, и делает всё, чтобы сохранить сей статус надолго, хоть и понимает как часто малыш пользуется безотказным старшим. Но, что не поделаешь, лишь бы угодить маленьким ангелочкам? Тем более, он обещал Джуну, если он будет поддерживать дядю Тэхёна, то его (ещё не рождённая) Принцесса станет его лучшим другом.

Правда, миссис Ким ещё не курсе сего договора.

В прочем, как и Принцесса.

– Я так счастлива согласием Саны наконец-то стать спутницей жизни Чона, – растрогано признаётся Мина, оборачиваясь к друзьям. – Она ведь так долго ему отказывала, и позже нас дала согласие жить вместе.

– Так неугомонный Чон заслужил это, – усмехаясь, выдаёт Цзы, на что Тэ согласно кивает, в голове отчётливо слыша вечное чонгуково «ну ты и предатель!», а Паки лишь молча соглашаются. – Если бы он с самого начала вёл себя подобающе, Сана давно стала бы миссис Чон.

– И всё же, лучше поздно, чем никогда, – вслух размышляет Тэхён, получая от друзей в подтверждение кивки.

И остаток пути, когда потоки машин уменьшились, а пробка рассосалась, друзья с ностальгией вспоминают былые времена, а Джун, уставший от ожидания, засыпает, мило сопя и причмокивая пухловатыми губками, не видя умилительные взгляды Кимов, с нетерпением ожидающих своего ангелочка.

На церемонию друзья успевают вовремя. Точнее, за полчаса, как и планировали изначально, и то, свидетелями чего они становятся, когда без стука и с шумом врываются в комнату ожидания жениха и невесты, неподдельно смущает.

– Годы идут, а эта парочка всё такая же бурная, – вздыхая заключает Пак, пока стоящие рядом друзья приходят в себя, а после, заливаются смехом, а Мина, держащая на руках ещё сонного Джуна, осторожно прикрывает ладонью ему глаза, мило хихикая.

Виновница же торжества, Сана, смущённо высвобождаясь из жарких объятий закатывающего глаза Чонгука, начинает краснея оправдываться, мол «Гукки не мог завязать галстук, и вот...»

И вот, мы снова забылись в объятиях друг друга. И вот, мы снова целуемся, словно в последний раз. И вот, ему надо ещё помочь с брюками. И вот, Сане опять придётся замазывать яркие пятна на коже чувствительной шеи.

А друзья как всегда понимающие, хоть и смеются игриво, ведь сами такие же...

Всё те же - по уши влюблённые.

Пак Джун и Ким Миён