Учебная неделя проходит не так радужно, как хотелось бы студентам.

Занятия отнимают много времени и сил, и друзья (минус Чонгук) успевают перекинуться парой фраз лишь на большой перемене или же в столовой. После полудня изнеможённые лекциями, те максимум позволяют себе передохнуть в любимой кафешке, и изредка прогуляться по ночному городу.

Молодых это не устраивает, само собой, но, что поделать? Пока ты студент - усердно учись, как полагается.

Что они, в принципе, и делают.

Как и Чонгук, не связывающийся со старой компанией друзей. Теперь он одиночка. И гуляет ежедневно с разными сокурсника(ца)ми, строя из себя пофигиста, хотя в душе (очень глубоко) скучает по Чимину, Тэхёну и... Сане. Но последнее, он ни за что не признает. Тем более - ей. Гордость не позволит. Он же равнодушен. Зачем ему Минатозаки? Ему и так хорошо в обществе какой-то девицы, чьё имя он даже не удосужился запомнить.

Пак с Миной сидят во дворе кампуса, на зелёной лужайке, читая заданную литературу. Мюи, для полного удобства, лежит, положив голову на крепкое бедро возлюбленного, и держа в руках книгу, согинает колени. Чимин незаметно улыбается, и отложив ранее чтиво на землю, зарывается пальцами в шелковистые волосы любимой.

– Мышонку нравится так лежать?

Минари, вся такая (наиграно) серьёзная, отрывает взгляд от длинного текста, глядя снизу вверх на улыбчивого парня, наклонившегося к ней чуть поближе.

– Не знаю как мышонку, но Минари нравится, – и вроде тонкий намёк, мол забудь ты уже про глупые прозвища, но Пак включает дурáчка, весело смеясь.

– Значит мышонку Минари нравится?

Мюи больше не может держать лицо серьёзным, и пробубним под нос "глупыш Пак", возвращается обратно к чтению, беззаботно улыбаясь.

А Чимин всё продолжает нежно играть с каштановыми локонами, иногда щекоча за ухом, чтобы услышать тихое хихикание Минари.

И вроде полная идиллия, но в мыслях всё стоит беспокойство о намечающихся выходных.

О планах, которых знают друзья, кроме Саны и... Чонгука.

* * *

Цзыюй помогает Сане достать учебник с высокой полки в просторной библиотеке, и кивнув на благодарность, присаживается за своё место, продолжив писать некоторые заметки для предстоящей лекции. Вчера она не успела их дописать из-за назойливого Тэхёна, что сначала непрерывно писал ей в месенджере, а потом позвонив по фейстайму, болтал до самой ночи. И всё потому, что она отказалась идти гулять, но а для настырного Кима это не помеха. Не можешь гулять, так поговорим. Я ведь не мешаю (ага).

– Цзы, я отлучусь пока в уборную, ладно? – предупреждает чуть бледная Сана, положив учебник на стол, возле локтя подруги, и скороспешно направляется к выходу из помещения. Боль в животе достаёт её целый день, ухудшая итак паршивое настроение. Да ещё и в глазах темнеет, словно давление упало.

Шагая по полупустому коридору, девушка сворачивает за угол, за которым находится туалет, и приглаживая болящее место, смотрит перед собой, вдруг... видя его.

Чонгук, собственной персоной, стоит на противоположной от уборной стены, и сложив руки на груди, спиной прижимается к ней. Выглядет тот неважно. Точнее, мрачновато. И как назло, замечает её.

«Чёрт».

Минатозаки, делая вид, словно ей абсолютно всё равно, продолжает путь. Ей-то что, что Чон стоит, и теперь глаз с неё не сводит? Какая разница? Они ведь не общаются.

Да и как, если никогда не ладили?

Только вот, с каждым шагом, Сана чувствует, как боль в голове усиливается, а темнота становится более гуще.

Одно мгновение, и побледневшая девушка ослабленной рукой хватается за ближайшую стену, прикрывая веки, ощущая как мрак накрывает с головой, а ноги больше не держат.

Сознание теряется, в голове будто вакуум, и взволнованный крик «Сана!» кажется вымыслом, перед соприкосновением с холодным полом.

* * *

– Ты на меня обижена, – вздохнув, констатирует факт Тэхён, садясь на место Саны, рядом с нахмуренной Цзы, "не замечающей" бойфренда, из-за которого теперь вынуждена торчать в библиотеке. –Позволь узнать, почему?

– Сколько раз мне повторять, что я не из обидчивых? – спокойно задавая встречный вопрос, Цзы переворачивает следующую страницу, увлечённо подмечая нужное. – Если я не визжу лишь от одного твоего вида, не значит, что я обижена.

– Хорошо, – слишком быстро соглашается Тэхён, внезапно пододвигая стул поближе к занятой Цзыюй. – Тогда, чмокни меня в щеку, и я поверю, – упрямо настаивает тот, мило тыча пальцем в правую щеку, образуя ямочку, что появляется и у Цзыюй, когда та нежно улыбается (вызывая у Кима настоящий трепет).

– Вспомни, что я тебе говорила про поведение в общественных местах, и угомонись, – не сдаётся Цзы, выписывая пунктик в тетрадь, а после, так соблазнительно щурится, прикусывая кончик шариковой ручки.

Нет, не специально. Она даже не думает играть с выдержкой Тэхёна, что вы.

А Ким прослеживает за незамысловатыми жестами, и прикусывая нижнюю губу, медленно тянет руку к бедру Чжоу под столом, и осторожно положив на неё ладонь, наклоняется к уху замеревшей девушки, чуть сжимая пальцы.

– Просишь угомониться, а сама провоцируешь, малышка, – низкий, бархатистый голос волнует Цзыюй, и моментальные мурашки на коже скрывает бардовое платье чуть ниже колен, плотно облегающее тело. Чжоу снова благодарна за длинные рукава, но не за обнаженные ноги. – Я хоть и стал послушным ради тебя, но не советую меня дразнить, – Тэхён довольно улыбается, замечая покрасневшие щёки и учащённое дыхание. Хорошо, что они сидят в конце зала, где помимо них только один ботаник через два ряда. Многие студенты сидят поближе к выходу, чтобы как можно поскорее выскочить за дверь после полученной информации. – Ты ведь у меня хорошая девочка, Цзю? – Тэхён получает настоящее удовольствие от смущённой Цзыюй. Она хоть и язвительна на язык, однако, бесстыдного Кима сложно обуздать.

Возможно, скоро она это поймёт.

Легонько поцеловав в тёплую щеку, Тэхён отстраняется, принимая исходное положение, и убирает руку (хотя не хочется от слова совсем) напоследок немножко сжимает, выглядя так, словно не он только что игрался с Цзы, чьё сердце теперь стучит как бешеное от его близости.

Правда, отступил Ким чтобы окончательно не возбудиться, ведь постыдно убегать от возлюбленной со словами "Упс, маленькая проблема возникла" - не найс.

– Пойдём после занятий в кафе? – слишком довольным тоном задаётся Ким, уперев локоть об стол и ладонью подперев щеку, разворачивается к Цзы полубоком, глядя так, будто упрашивает мамочку купить ему мороженое в начале января.

А Цзыюй смотрит. Преодолев смущение и развернувшись к нему, смотрит.

Странно смотрит, что аж Ким немного напрягается, но виду не подаёт.

– Лучше пойдём ко мне, познакомлю тебя с родителями.

Довольная улыбка на губах Кима медленно гаснет.

Родители.

Родители?

Но вдруг, серьёзная Чжоу прыскает от смеха, накрывая ладонями рот.

«Шутит?»

– Ты бы себя видел, – Цзы смеётся с каменного лица Тэхёна, смотрящего с недоумением. – Так трусишь от встречи с моей семьёй? – Чжоу весело, ведь 1:1 в её пользу. Он её смутил, а она смутила его в ответ.

А что? Кто сказал, что она не умеет играть? Тем более, правила у Тэхёна просты.

Их попросту н е т.

Цзы всё тихо смеётся, дабы не привлечь внимание к их столу, и не прекращает наблюдать за сменой эмоций на лице бойфренда. Тот почему-то на веселье подруги не реагирует, вроде думая о своём. А о чём именно, девушка не решается спросить.

– Почему же? – всё же внезапно задаёт Ким, со всей серьёзностью, отчего забавный настрой у Цзыюй улетучивается. – Я с удовольствием встречусь с родителями своей будущей невесты.

«Что-что, простите?»

* * *

Медленно размыкая веки, Сана лениво моргает, всё так же видя перед собой белый потолок, и не понимая, почему она в лежачем положении. Осторожно помогая себе приподняться, та вдруг ощущает, как левую ладонь кто-то сжимает. Приняв сидячее положение на кушетке (как оказалось в медпункте) Минатозаки поворачивает голову в сторону человека, уместившего голову на согнутый локоть с краю постели. Длинная чёлка скрывает глаза Чонгука, сидящего на полу, и так заботливо державшего за руку Сану. Та не понимает что происходит, и почему рука Чона держит её.

Осторожно освободив ладонь из плена(?), Минатозаки застывает, любуясь видимо спящем Чонгуком. У него дыхание размеренное, а брови нахмурены, словно невольно заснул, когда размышлял о беспокоящем.

Неуверенно подняв руку, Сана с неким трепетом прикасается к тёмным волосам, удивляясь, какие они на ощупь мягкие.

Возможно, даже мягче её.

Тепло улыбаясь, Сана гладит парня по голове, точно заботливая мама. Что поделать, такой беззащитный Чон вызывает умиление против воли.

«Глупый, глупый Чон», – невесомо ведя указательным пальцем с виска до острой скулы, Сана вдруг замирает, когда Чон нахмуривается, и чуть дёрнувшись, распахивает сонные глаза, рефлекторно отпрянув назад.

Минатозаки успевает убрать руку пред его пробуждением, глядя на удивленного Чона, чья рука уж точно затекла после длительного лежания в неудобном положении.

Между ними возникает неловкое молчание и напряжение гляделки.

По мере восстановления прошедших сцен, Чонгук мрачнеет, а Сана впадает в замешательство. Последнее, что она помнит, это коридор и Чона, напротив уборной, куда та держала путь, пока перед глазами окончательно всё не почернело.

– Что, – неуверенно начинает Минатозаки охрипшим после сна голосом, и откашливавшись, продолжает, всё глядя на Чонгука. – Со мной произошло?

Чон поднимается на ноги (они тоже затекли), и отряхнув невидимую пыль с чёрных джинсов, смотрит на ожидающую ответа Сану, специально медля.

В глубине его глаз читается беспокойство, умело замаскированное равнодушием.

– Ты потеряла сознание, – холодно ведает тот, не сводя внимательных глаз. – А так как в коридоре помимо меня никого не было, мне пришлось тебе помочь.

«Пришлось помочь...»

– Ясно, – Сана пристыжено опускает голову, переваривая полученную информацию, в которую, ни то чтобы с трудом верилось, просто неожиданно всё это. Зачем Чону... помогать ей?

– Не напридумай себе ничего, – словно читая её мысли, заявляет Чонгук, подходя ближе к койке. – Я не бессердечное чудовище, и закрыть глаза на человека, грохнувшегося в обморок - не могу, – тон Чонгука отдаёт ощутимым холодом, и Сана виновато сжимается.

Ей стоит поблагодарить его, не так ли? Но, почему, рот противится открыться, а голос не хочет звучать?

– Сколько раз мне ещё приходить тебе на помощь, Минатозаки?

Сане кажется, что это не взаправду. Игры разума. Ведь его голос такой тихий-тихий, еле слышимый, словно не хочет говорить, а вырывается само собой.

Сана медленно поднимает на него голову, глядя прямо в потемневшие глаза (за которыми прячутся волнение и беспокойство) и только хочет равнодушно ответить "спасибо, но больше можешь не принуждать себя мне помогать", как дверь в медпункт резко распахивается, и четыре друзей с явным беспокойством, врываются в комнату.

– Сана-йа, ты в порядке?

Сана, расчувствовавшись от вида искренне взволнованных друзей, всхлипывает, и улыбаясь, бубнит тихое: – да.

А потом, следуют крепкие объятия от Цзыюй и Минари, что в свою очередь, просит подругу следить за питанием, а не есть абы как, а Пак с Кимом всё стоят возле двери, смотря на (бывшего?) друга, что от их присутствия теряется, и кинув напоследок взгляд на улыбающуюся Сану, бросается к выходу, игнорируя Тэхёна с Чимином.

Но, они, в отличии от Чона, игнорировать его больше не собираются, и поймав снаружи, требуют выслушать, ведь у них есть к нему важный разговор. В котором, Чонгук узнаёт, что он, оказывается, приглашён на выходных на дачу родителей Чимина.

И, приглашающее, точно не ожидали, что он так легко согласится, после же, быстро скрываясь за углом, чтобы переварить в голове всё, что произошло за насыщенный час.

И главное, понять, почему он так сильно испугался за девушку, к которой, ничего не чувствует(?).