-1-

Говорят, мечты сбываются. Всегда. Какие-то раньше. Какие-то позже. Но обязательно сбываются. Нужно только верить, не забывать и ждать. У Дазая тоже есть мечта. Одна. Может, бессмысленная в глазах многих, но заветная. Дазай мечтает встретиться лицом к лицу с вокалистом группы «Портовые псы». Казалось бы, что в этом сложного, верно? Достаточно купить билет на фан-встречу и успеть ухватить себе особый браслет, который позволит приблизиться к столу с членами группы, протянуть плакат для автографа и даже, если повезёт, невзначай коснуться чужих пальцев. Но проблема у Дазая есть, даже две. И нет, деньги не в числе этих проблем, потому что его опекун стоит во главе крупной звукозаписывающей компании «Mori Corporation», и у Дазая никогда ни в чём не было нужды.Нет, проблемы куда глубже. Во-первых, Дазай - басист группы «Лунный тигр», и в отношениях с «Портовыми псами» они не то чтобы в хороших: две группы постоянно соревнуются между собой, сталкиваясь в чартах и на концертах. Во-вторых, у Дазая уже была одна встреча с Накахарой Чуей, и эту встречу Дазай старается не вспоминать.Он тогда даже в группе ещё не состоял, приехав к Мори по просьбе последнего, чтобы обсудить с занятым сверх меры опекуном свои достижения в учёбе. А у Накахары, как раз покинувшего кабинет большого босса, по всей видимости, то ли день не задался, то ли он в принципе вне глаз фанатов был тем ещё грубияном. Они столкнулись - всего лишь столкнулись - в дверях лифта, и Дазай даже извиниться не успел, за долю секунды узнав очень многое о том, где у него глаза, откуда растут на самом деле ноги, и что шпалам вроде него надо бы помнить, что они не одни на этой земле.- Вау, сколько злости. Наболело, да? Часто о тебя спотыкаются, коротышка? Прости-прости, не привык носить лупу в кармане, - на автомате ответил Дазай, оборачиваясь к влетевшему в кабину лифта человеку, с которым столкнулся.И лишь в последнюю секунду, когда знакомые ярко-голубые глаза вспыхнули огнём Ада на земле, осознал, с кем вообще столкнулся и кому сказал подобное. Но двери лифта отрезали парней друг от друга и унесли Накахару вниз. Дазай бы не удивился, если бы лифт пробил землю и распахнул свои створки прямо в Преисподней.В любом случае, это не было встречей его мечты. Более того, мечта Дазая о знакомстве с Чуей покрылась угрожающей паутиной трещин, ведь после подобного обмена «любезностями» не так-то просто начать знакомство не то что с положительной, а хотя бы с нейтральной ноты.С той встречи уже год прошёл. Для Дазая - бесконечно долгий год, ведь его жизнь успела круто измениться за это время. Хобби в виде игры на гитаре неожиданно стало билетом в совсем другую жизнь. Звёзды так совпали, не иначе, что у Дазая начались межгодовые каникулы в университете, и он маялся от скуки, не зная, чем занять себя, а в «Лунном тигре» ушёл басист. Впрочем, главной «звездой» в этой истории был его опекун, Огай Мори, который решил убить двух зайцев разом: и подопечного пристроить, и пустое место в группе закрыть. Дазай согласился чисто ради интереса и ни разу не пожалел. Ему нравятся участники группы, ставшие верными друзьями, нравится их музыка, нравятся выступления и нравится взгляд гордящегося его успехами опекуна. Это ли не истинное счастье? Нет. Не совсем. Потому что Дазай вроде бы и приблизился к своей мечте, но в то же время всё так же бесконечно далёк от неё.Накахарой парень заинтересовался с самого начала, с дебюта группы. И дело было не во внешности, не в образе и не в том, что исполнитель сам писал большую часть текстов. Нет, заинтересовался Дазай тем, как Чуя подаёт любую песню. Неважно, о любви или потере, о жизни или смерти, о людских пороках или собственном «я» - Накахара вкладывал в своё пение всего себя, свою душу. Складывалось ощущение, что всё, о чём Чуя поёт, он испытал на себе. Каждую эмоцию он пропускал сквозь себя, и Дазая это завораживало. Был ли Накахара сексуален на сцене или со слезами на глазах тянул руку к рыдающим фанаткам, тянущимся к нему из зала в ответ, в лице вокалиста было столько эмоций, что Дазай, смотря ролики с выступлений, захлёбывался ими даже через экран ноутбука.Лишь намного позже Дазай начал осознавать и чужую привлекательность. Чуя был ребёнком смешанного брака, о чём ярко говорила его внешность. О семье парень не распространялся. Фанаты только знали, что у Накахары есть старший сводный брат, живущий во Франции, с которым Чуя выкладывал периодически совместные фотографии в инстаграм во время перерывов в деятельности группы. Но и без того было ясно, что ярко-голубые глаза и огненно-рыжие вьющиеся волосы не могли достаться ему из-за банального сбоя генетики. Помимо этого при своём невысоком росте Чуя обладал ногами от ушей и крепким телосложением благодаря посещению спортзала, а ещё был ярым поклонником ярких цветов и обилия украшений. Это если не считать его странного пристрастия к шляпам и декоративным ремешкам и молниям-подделкам на любой одежде, будь то куртки, джинсы или ботинки.Накахара Чуя - хороший пример плохого мальчика, из-за чего у группы ярая толпа поклонниц. Он может быть вежливым и обаятельным, а может быть грубым и хамоватым. Он поёт трогательные песни о любви, но при этом разъезжает на байке - тёмно-малинового цвета, над чем Дазай в своё время долго смеялся - и курит крепкие сигареты, из-за чего его и без того достаточно низкий от природы голос становится ещё ниже, приобретая хрипотцу, от которой все вокруг сходят с ума. Накахара красит ногти в чёрный цвет, носит массивный чокер-ошейник с кольцом на шее, периодически облизывает стойку микрофона, доводя фанаток до инфаркта, и не стесняется посылать к чертям назойливых писак из жёлтых газетёнок, подсовывая им под носы отставленный средний палец. Любимец приличных школьниц с неприличными мечтами, он периодически попадается на драках, является владельцем бенгальского кота с идиотской, как по мнению Дазая, кличкой «Порча», совсем не умеет пить и пытается компенсировать невысокий рост обувью на толстенных подошвах.Помимо этого Чуя стоит за тем, что группу мотает из стороны в сторону в тематиках альбомов, из-за чего и общественное мнение о группе подобно маятнику раскачивается от «прекрасная группа» до «их нужно запретить цензурой». В один год Накахара задаёт любовное направление, полное печали, грусти и безответных чувств. В другой год вокалист обвивается вокруг микрофонной стойки, притираясь к ней бёдрами, а в текстах песен столько отсылок к низменным порокам человека и теме секса, что и на альбом, и на лоб Накахары стоит прилепить наклейку с надписью «строго восемнадцать плюс». В восторге от этого только сама группа, поддерживающая своего вокалиста, и фанаты, которые в одном лице получили всё, о чём только можно мечтать: и любовь, и нежность, и книжная страсть, и порочная связь из фильмов для взрослых. О да, фанаты «Портовых псов» группу обожали и готовы были носить на руках её членов. Что бы ни происходило внутри группы, какое бы направление она ни выбирала для нового альбома, успех был гарантирован почти с самого начала.Дазай не то чтобы фанат «Портовых псов» в целом. Ему нравится не так много их песен, потому что некоторые слишком откровенные и отталкивают этим, а другие слишком тяжёлые и пригружают заложенным смыслом, но когда в игру вступает Накахара Чуя, все вкусы и принципы летят к чертям. Именно поэтому в настоящем времени Дазай стоит у восточного входа строго для персонала, ведущего прямиком к первой фанатской зоне, и из глубокой тени зала смотрит на сцену. А на сцене Накахара Чуя разыгрывает целое представление. Почти выстанывая в микрофон о «смертельном яде чёрной вишни», он обвивается вокруг Акутагавы и, пока гитарист играет дорожку соло, с дьявольской ухмылкой под визг живущих ради этих моментов фанаток проводит языком по скуле Рюноске.Дазай никогда не был заинтересован в отношениях с кем-либо. Эта сторона человеческих отношений была ему чужда, и если бы кто-то спросил мнение Мори по этому поводу, мужчина ответил бы, что всё дело в его сестре и её муже, в их браке по расчёту, результаты которого Дазай наблюдал с малых лет, рождённый не по любви и желанию, а потому что так было нужно. Любовь, поддержка, внимание, забота, ласка - Дазай не понимал, чем всё это отличается от того, что он может получить, не состоя ни с кем в отношениях. В чём разница между поддержкой или заботой от друга и любимого человека? В чём разница ласки от незнакомой девицы, подцепленной в клубе, или от девушки, которая влюблена, если итог всё равно один? Спросите Дазая, и он ответит, что никакой разницы нет. Поэтому в свои двадцать три года он ещё ни разу не состоял с кем-либо в отношениях: не видел в этом никакого смысла. Ни к романтике, ни к сексу его не тянуло, какими бы красивыми и милыми ни были девушки, вьющиеся вокруг него.Но в настоящем парень смотрит на сцену и скрещивает руки на груди, отгораживаясь от вполне себе привычной картины и впиваясь пальцами в предплечья почти до боли. Потому что Дазаю остро хочется оказаться на месте Акутагавы, который едва ли реагирует на привычную выходку лучшего друга и только едва заметно усмехается, заслышав визги в зале. В этом весь смысл подобных жестов: заставить фанаток сходить с ума от восторга и порочности происходящего. Дазай мельком окидывает зал цепким взглядом и хмыкает. Он может понять фантазии о свадьбах и десятке детей, но совершенно не понимает, что привлекательного юные и не только девушки находят в мужской любви. Его самого тоже шиппирят - с Ацуши, вокалистом «Лунного тигра». И это притом, что мальчишка официально с самого дебюта группы состоит в отношениях с Кёкой, играющей на клавитаре. Но фанаток это совершенно не волнует. Более того, саму Кёку шиппирят с Хигучи, ударницей «Портовых псов», и Дазай только в очередной раз осознаёт, что совершенно не понимает собственных фанатов.Тем временем на сцене выступление заканчивается, и Чуя оповещает всех о последней песне. Эта песня из третьего альбома «Портовых псов», и именно ради неё Дазай пробрался посмотреть выступление, хотя по хорошему должен сидеть в гримёрке «Лунного тигра» и готовиться к выступлению. Но как только стилистка обернула вокруг его шеи очередной чёрно-белый клетчатый шарф, в котором Дазай пропотеет до дурноты, и на котором под конец концерта будет желать повеситься от духоты и эмоциональной вымотанности, парень тут же ускользнул из гримёрки, чтобы пробраться к сцене и в очередной раз насладиться самым живым и эмоциональным выступлением Накахары из всех.Эта песня о любви, печальная и по-своему напряжённая, но со счастливым концом. Ситуация в ней в целом банальная: влюблённая девушка под дождём со слезами на глазах рвёт отношения со своим возлюбленным, потому что устала любить безответно. Парень отпускает её и только спустя некоторое время осознаёт, что это было ошибкой. Во время прогулки под ливнем он вдруг вспоминает её и все моменты, что они провели вместе. Вспоминает, как часто она говорила «я люблю тебя» и спрашивала, любит ли он, а парень только улыбался в ответ. Он и сам не понимал, а выдавить из себя лживого признания не мог. В конце происходит осознание чувств, парень срывается с места, желая отыскать свою возлюбленную, и, конечно же, находит её под дождём, будто они оба вернулись в день расставания. Крепко прижав девушку к себе, он заверяет её в своей любви и не понимает, почему в своё время не смог сказать таких простых слов, ведь эта любовь была с ним всегда.- В поисках тебя я кричал: «Я люблю... Я люблю тебя!», но звук проливного дождя глушил мой голос, - берёт непривычно высокие для своего голоса ноты Чуя, и на всех экранах в зале показывают его лицо с заломленными бровями и затаённой болью в потемневших до синевы глазах. - Я не могу связаться с тобой, но мне плевать! Даже если мы расстались... «Я люблю, люблю тебя» - это лишь простые слова. Почему я не смог сказать тебе их?У Дазая от взгляда Чуи, от его дрогнувшего в эмоциях голоса, от впившихся в микрофонную стойку пальцев в груди холодный ком и желание вломиться на сцену и крепко сжать рыжеволосого вокалиста в своих объятиях. Накахара выглядит так, будто неприкрыто страдает, и так происходит каждый раз, когда он исполняет эту песню. Во время выступления никогда нет постановок, напущенного тумана или каких-то особых спецэффектов. Нет, вместо этого Чуя просто стоит в свете софитов, направленных на него одного, пока остальная группа «прячется» в тени, и будто выворачивает душу наизнанку перед своими фанатами, устремляя полный тоски взгляд сквозь толпу и протягивая руку перед собой. Будто пытается, изо всех сил пытается дотянуться до мифичной возлюбленной из текста песни.Неудивительно, что под конец весь зал рыдает. Неудивительно, что и сам Чуя каждый раз начинает сверкать слезами на ресницах. Такой банальный текст, такая простая мелодия, единственная, ради которой соло-гитаристка Гин, младшая сестра Рюноске, выталкивает на сцену синтезатор, пристраиваясь рядом с ударной установкой Хигучи, но у Дазая каждый раз всё нутро в фарш и пальцы дрожат от чувств и эмоций, вложенных Накахарой в эту песню. Просто смешно, если задуматься, но когда песня заканчивается, когда Чуя-таки находит возлюбленную вместе с героем песни, когда сжимает её в объятиях и заверяет, что никогда больше не отпустит, Дазай чувствует себя так, будто прошёл все стадии очищения. Он испытывает беспричинное облегчение и такую же беспричинную радость, будто это он - парень из песни, что чуть не упустил своё счастье и опомнился в самый последний момент, лишь чудом сохранив то, дороже чего в жизни никогда ничего не было.Когда песня заканчивается, в зале на мгновение повисает тишина, а после возникает цунами из восторженных криков. Поморщившись от этой ударной волны, Дазай бросает последний взгляд на сцену, где группа прощается с фанатами и благодарит их за посещение концерта, а после разворачивается и скрывается в коридорах засценка.Вот только далеко парень не уходит, потому что теряется в лабиринте коридоров. К сцене его провёл подловленный ассистент, которого парень отпустил с заверениями, что сам найдёт дорогу обратно, но во второй раз пройдя мимо одного и того же указателя, Дазай понимает, что заблудился. Это не то чтобы страшно, ведь между концертами двух групп перерыв в два часа, но перед началом концерта нужно много чего ещё сделать, поэтому задержки непозволительны. К тому же, Ацуши вне сцены тот ещё параноидальный мандражист. Переволнуется ещё до обморока и загремит снова на больничную койку. Плавали - знаем.- ... уверен, что всё хорошо?- ... как всегда. Просто отдохну здесь немного.Заслышав голоса, Дазай замирает перед очередным безликим белым поворотом. Они ему знакомы: Рюноске и Чуя. Осторожно выглянув из-за угла, Дазай видит и самих парней. Они расположились в самом конце коридора возле приоткрытого окна. Чуя сидит на ступеньках лестницы, ведущей на нижнюю площадку, откуда есть прямой выход к сцене, а Акутагава сидит перед ним на корточках и с хмурым выражением вглядывается в лицо друга. Оба взъерошенные и растрёпанные после выступления, только-только восстановили дыхание, и тела обоих всё ещё сотрясает дрожь азарта и адреналина, захлёстывающего во время выступления, но на поникшие плечи явно уже навалилась усталость.- Иди уже, - криво улыбается Чуя и пихает парня кулаком в подставленный кулак.- Не сиди долго, простудишься, - вздыхает Акутагава и поднимается на ноги.- Да, ма-а-ам, - тянет Накахара и хрипло смеётся, когда заворачивающий за угол Рюноске показывает ему средний палец.Стоит только гитаристу скрыться из виду, улыбаться Чуя перестаёт. Лениво потянувшись, он достаёт из переднего кармана узких драных джинсов зажигалку и помятую сигарету и прикуривает, с явным удовольствием на лице делая затяжку и выдыхая нос дымом. Поёрзав на ступеньке, Накахара садится на неё боком, опираясь спиной о стену и сгибая ноги в коленях. Шляпа сползает ему на лицо, отбрасывая тень, и Дазай позволяет себе бесшумно выйти из-за угла. У него от волнения кишки в животе в узел завязываются и ладони холодеют, но когда ещё ему выпадет такая возможность? Усталый после концерта, Накахара вряд ли устроит склоку. К тому же, это у Дазая краш на этого парня. Кто сказал, что Чуя вообще помнит их единственную, несмотря на то, что обе группы принадлежат одной компании, встречу?Вблизи Чуя выглядит ещё лучше, чем издалека. Пусть профессиональные камеры фанаток снимают его с самых разных ракурсов в наилучшем качестве, это не сравнится с тем, как выглядит человек, когда смотришь на него вживую, своими глазами. Подобравшись поближе, Дазай невольно засматривается. На тонкие губы, прихватившие фильтр сигареты. На длинные пальцы с чёрными ногтями, не скрытые кожаными тёмно-красными митенками. На плечо, открытое съехавшей укороченной курткой, и не скрытые двойной майкой ключицы, на которых поблёскивает цепочка кулона. На шею в очередном массивном чокере-ошейнике и на рыжие волосы, хвост которых сильнее завился от пота и жара тела, прилипая к шее вокалиста и наверняка создавая дискомфорт. Чуя едва заметно покачивает правым коленом, торчащим в разрезе джинсов. Очередные ботинки на толстой платформе кажутся неподъёмными и неудобными, но это только на первый взгляд, потому что Дазай отлично помнит, как шустро Чуя носился в них по сцене.Собрав всю свою смелость в кулак, Дазай подходит вплотную и одновременно с тем, как Накахара поднимает шляпу с лица на звук шагов, которые уже не получается скрыть, садится напротив ступенью ниже, точно так же прислоняясь спиной к стене. И на этом всё, потому что даже если бы какие-то мысли о том, как начать разговор, были в голове Дазая, они бы исчезли без следа, стоило только оказаться в плену чужих глаз. Не раз и не два Дазай рассматривал эти глаза на фотографиях, но вживую всё совершенно иначе. На фотографиях в искусно накрашенных глазах Чуи отражаются яркие эмоции, переполняющие его во время выступления. Сейчас же Дазай видит только усталость. Но ему нравится, потому что побледневшие голубые радужки кажутся намного красивее из-за подводки, что размылась под конец концерта и осела растушёванной тенью вокруг глаз, создавая схожесть с пандой.- Мне нравится твоя песня, - выдавливает из себя спустя минуты тишины Дазай, когда у него от волнения начинает неприятно пищать в ушах. - Та, без названия, которую ты всегда исполняешь в конце каждого концерта.- Мне нравится ваша «Black out», - хрипло выдыхает вместе с дымом Чуя.Дазай не фанат «Портовых псов», но зато фанат Накахары Чуи. К тому же, безнадёжно влюблённый вот уже как полтора года. Никто не смеет винить его за то, что парень не может скрыть мелкую дрожь в плечах, вызванную чужим голосом, и глупую улыбку, что сама появляется на лице, стоит только понять, что Чуя узнал в нём басиста «Лунного тигра», что он даже знает название их песни. Правда, радость эта мимолётно и быстро меркнет, потому что Дазай понимает - его посыл не был услышан.- Эту песню написал Ацуши, так что, - неопределённо пожимает плечами Дазай.- А у нас что, обмен личными комплиментами? - вскидывает тонкую, подкрашенную чёрным и красным, бровь Накахара и делает последнюю затяжку, туша окурок о ступеньку.Эти слова порождают неловкость. Обмен личными комплиментами? Нет. Если бы Дазай хотел сделать личный комплимент, то затронул бы внешность Накахары. Если бы он хотел сделать личный комплимент, то перечислил бы названия всех своих любимых песен «Портовых псов» и зачитал доклад на тему «почему они мне нравятся, и какой вложенный в них смысл я вижу». Если бы он хотел сделать комплимент, то сказал бы, что ему нравится стиль Накахары. Может, дело во внешности, а может, Чуя просто умеет сочетать несочетаемое так, чтобы ни у кого кровь из глаз не текла, но даже самые пёстрые его наряды только подчёркивают достоинства фигуры и внешности в целом.- Что ты здесь забыл, Дазай? - вздыхает Чуя и явно нехотя поднимается на ноги, отряхивая зад от пыли и поправляя куртку, откидывая липнущий к шее хвост отросших волос за спину.- Ты знаешь моё имя? - удивляется Дазай, на что Накахара смотрит на него с насмешкой.- Если ты забыл, мы работаем на одного и того же человека в одной и той же компании. Конечно, я знаю имена и короткую биографию всех участников группы, с которой нас постоянно сталкивают лбами ради поднятия рейтингов. Это, знаешь ли, здорово помогает не сесть в лужу во время интервью с какой-нибудь подленькой ведущей, которая только и знает, что задавать идиотские вопросы не по теме.- Да, они это любят, - негромко смеётся Дазай, вспоминая, как такие личности любят доводить до заикания стеснительного по своей природе Накаджиму, и тоже поднимается на ноги.Повисает очередная смущающая и нервирующая пауза. Стоя к Чуе почти вплотную, Дазай может почувствовать запах его цитрусового парфюма и средства для укладки волос. А ещё, глядя на рыжеволосого вокалиста сверху вниз, Дазай вдруг задумывается о том, как весело было бы наблюдать за тем, как Чуя тянется к нему для поцелуя. Дразнить его невозможностью дотянуться наверняка было бы забавно. Прославившийся взрывным характером, Накахара наверняка шипел бы угрозы и ругался себе под нос, а после хватал за ворот одежды и с силой дёргал на себя, мстительно кусая за нижнюю губу.Осознав, в какую сторону утанцевали его мысли, Дазай встряхивает головой и ерошит волосы на затылке, вновь смотря на Чую и мимолётно улыбаясь ему.- Думаю, мне уже пора, - роняет он, даже не думая скрывать сожаления в голосе, и растерянно смотрит на пустой коридор. - Только я заблудился. Не подскажешь, как пройти к этажу гримёрок?- Нам в одну сторону, - кивает в сторону лестницы Чуя и первым идёт вперёд. - Что ты вообще забыл на этом этаже? Он к хранилищам инвентаря и оборудования ведёт. Здесь люди только перед подготовкой зала и после концертов бывают.- Пошёл посмотреть выступление, но заблудился по дороге назад. Эти указатели ни капли не помогают. Думал, вечно здесь бродить буду, когда услышал ваши с Акутагавой голоса, - пожимает плечами Дазай и быстро нагоняет Чую, вставая с ним плечом к плечу. - Ты знаешь, что курить после выступления вредно?- Знаю, - усмехается Накахара, засовывая ладони в задние карманы джинсов. - Но это единственное, что помогает мне расслабиться и успокоиться, когда всё заканчивается.- Можно спросить? - любопытствует Дазай, воодушевлённый благодушным настроем вокалиста, и после кивка продолжает. - Всегда хотел узнать, эта последняя песня... Такое ощущение, что с каждым исполнением она получается всё более эмоциональной. Она... О реальном человеке?- Нет, - качает головой Чуя, открывая перед собой дверь с лестничной клетки и выходя на заполненный суетящимися людьми этаж, из-за чего Дазай почти прилипает к его спине, чтобы не потеряться и иметь возможность услышать в царящем кругом гомоне. - Собирательный образ. Сказанные кому-то в пылу эмоций обидные слова. Невозможность извиниться за них. Вина за другие свои срывы. Желание вернуться в прошлое и изменить какие-то свои поступки, решения. Перед написанием этой песни я очень сильно поругался со своим братом перед возвращением домой. В итоге написал текст на колене в самолёте, потратив на это меньше часа. Мы помирились, само собой, но отпечаток в памяти остался. Вот и получается каждый раз почти эмоциональный срыв, потому что вспоминаю каждый свой косяк во время выступления с этой песней.- Да, вспыльчивым людям тяжело живётся, - согласно кивает Дазай. И смеётся, когда Чуя окидывает его недовольным взглядом через плечо. - Что? Я прав. В нашу первую встречу ты был весьма красноречив.- Ты назвал меня коротышкой, - рыкает Накахара и толкает очередную дверь перед собой, выводя Дазая в другой коридор, в котором ещё более шумно и многолюдно.- Но ты и вправду невысокий, - беззаботно пожимает плечами Дазай.- Люди растут до двадцати шести лет, что б ты знал, придурок, - пихает его под рёбра локтём Накахара, на что увернувшийся Дазай только смеётся.- Вау, серьёзно? Ты утешаешь себя этим? Но даже если это правда, не думаю, что за три года ты станешь выше даже на полголовы. Может, только если случится чудо?- Слушай, ты...Как Дазай и думал, у Чуи есть привычка хватать людей за ворот одежды и резко дёргать к себе, насильно склоняя вниз. Цепкие пальцы держат обмотанный вокруг шеи басиста шарф весьма крепко, вырваться так просто не получится, но Дазай и не хочет вырываться. Вместо этого он с улыбкой заглядывает в потемневшие глаза Чуи и просто... Пялится на него. Снова. Накахара же из-за отсутствия реакции и неожиданной податливости парня замирает с приоткрытым ртом, так и не продолжив явно угрожающую фразу. Из-за этого они просто смотрят друг другу в глаза, и их лица очень близко, слишком близко, почти невыносимо, и Дазай на самом деле опасается за своё здоровье, потому что рыжеволосый вокалист вызывает у него явную тахикардию.- Дазай!Громкий окрик заставляет Чую отшатнуться и резко обернуться. Дазай тоже оборачивается и видит неуверенно притормозившего на полпути к ним уже запакованного в концертную бело-синюю одежду Ацуши, который взволнованно смотрит то на своего друга, но на вокалиста «Портовых псов». Накахара только глаза закатывает, когда слышится неуверенное, заикающееся «привет», а после оборачивается к Дазаю и кивает в сторону Накаджимы, попутно протягивая ладонь.- Надеюсь, дальше сам доберёшься, раз уж тебя наконец-то нашли, потеряшка.Дазая хватает только на то, чтобы кивнуть, когда он сжимает небольшую, но крепкую ладонь. И если он задерживает прикосновение, из-за чего Чуя насмешливо вскидывает брови, это не имеет значения. Перестаёт иметь значение и мир вокруг, грядущий концерт и мнущийся под боком Ацуши, когда направившийся в сторону гримёрки «Портовых псов» Накахара вдруг оборачивается, смотрит на застывшего с глупой улыбкой Дазая и усмехается, легко, почти изящно взмахивая кистью правой руки на прощание.- Может, ещё увидимся, шпала.- Конечно, коротышка, - парирует Дазай.И смеётся, игнорируя ужас в глазах Ацуши, когда Накахара вспыхивает на глазах, покрываясь кривыми пятнами румянца, и тычет в сторону Дазая пальцем.- Двадцать шесть лет, придурок! Это подтвердили белые халаты!- Надейся, надейся, Чу-у-уя!Коротко рыкнув, рыжеволосый вокалист под неразборчивую ругань заворачивает за угол, откуда даже через весь шум, царящий вокруг, слышится яростный хлопок дверью гримёрки. Дазай же, стоит парню исчезнуть из виду, под взволнованные возгласы и суету Ацуши приваливается к стене спиной и растирает лицо ладонями, пряча от друга широкую улыбку и шало блестящие глаза.Басист никак не может поверить в то, что это всё-таки произошло. Он встретился с Чуей, как и хотел, вне чужих глаз и формальной обстановки. Мало того, Накахара узнал его, и они даже неплохо поболтали, а точку поставили так и вовсе на почти приятельской перепалке. Это помимо того, что Дазай несколько раз был на грани сердечного приступа от того, как близко находился к рыжеволосому вокалисту. Так близко, что чувствовал его почти выветрившийся парфюм и мог рассмотреть комки потёкшей подводки, сбившейся между тёмно-рыжими ресницами.- Ох, - вздыхает Дазай и растирает грудную клетку, поднимая счастливый взгляд на Ацуши. - Мне кажется, это будет самый лучший концерт в нашей жизни.- Ты так всегда говоришь, - с сомнением тянет Ацуши и начинает подпихивать парня в плечо в сторону гримёрки, где все давным-давно ждут одного только басиста.Дазай только пожимает плечами, одаряя вокалиста «Лунного тигра» ещё одной улыбкой. Конечно, он говорит так всегда. Концерт не может пройти плохо, если перед этим Дазай смог увидеть выступление Чуи с его самой драматичной и лиричной песней. Это как маленький ритуал, после которого обязательно всё идёт как по маслу. Но в этот раз Дазай не только смог увидеть Чую издалека. В этот раз они пообщались лично, и Накахара даже сказал, что они могут пересечься позже. Может, даже прогуляются вместе по городу. У Дазая от этого шторм в животе и блаженная пустота в голове. А ещё ощущение, что он может взлететь. Да, точно. Концерт пройдёт просто идеально. И, возможно, не только концерт. Полученный, пусть и призрачный шанс Дазай не упустит.

-2-

- ... а потом он, поверив Танизаке, встал на одно колено и протянул ей букет, начав читать сонет Шекспира, - давится смехом раскрасневшийся Дазай и эмоционально взмахивает рукой. - Можешь себе это представить? Кёка смотрела на него как на последнего идиота. Мало того, Ацуши ещё и...Чуя подпирает щёку ладонью и неторопливо помешивает капучино, безжалостно уничтожая объёмную кошачью мордочку из пены. Ему не то чтобы очень интересно слушать о том, как Ацуши предложил Кёке встречаться, но что точно нравится, так это голос Дазая. Не низкий, но и не очень высокий, мелодичный и приятный слуху. Этот голос Чуя готов слушать часами, и неважно, о чём болтает Дазай. Конечно, не всегда басист рассказывает о перипетиях своей группы и неловких ситуациях. Они обсуждают и музыку, и искусство, и прочитанные книги, и увиденные фильмы, и свою работу, и личные мелкие проблемы. Но даже когда Дазай просто начинает болтать обо всём, что видит вокруг или слышал когда-то, Чуя всё равно слушает его. Может, пропускает через фильтр половину речи, даже не запоминая, но слушает и внимательно, несмотря ни на что.Странно это всё. Накахара не привык к тому, чтобы рядом с ним кто-то был. Не привык открываться людям. У него с доверием с детства проблемы. Та пора наглядно показала, что даже те, кто обязан быть рядом, оставляют. Те, что беззаветно любят и желают тебе только самого наилучшего, тоже уходят, оставляя позади. Даже сами слова о любви и привязанности пусты и безлики. Они ничего не значат, если не подтверждать их делом, и редко какие люди на такое способны. Поэтому Чуя сознательно оградил себя от людей вокруг. Впрочем, не то чтобы эти самые люди сами легко его принимали. Сколько проблем было в школе из-за его внешности, и вспоминать страшно. Чуя тогда из драк не вылезал, из-за чего школьный психолог посоветовала заняться спортом, чтобы сбрасывать излишки энергии и агрессии. Накахара тогда решил, что чушь это несусветная, но боксом занимается до сих пор. Приятно представить на месте груши выбесившего тебя человека и выпустить пар, зная, что это не аукнется никакими последствиями, как было в прошлом.- Чуя, телефон...Руки касаются тёплые пальцы. Вздрогнув, Чуя встряхивает головой и смотрит на Дазая. Улыбка на лице того больше не радует искренностью. Напротив, она картонная и явно натянутая. Бросив взгляд на экран смартфона, Накахара подтягивает его поближе. Оповещение о сообщении в чате от «Мари» и кусок самого сообщения на французском, начинающееся с «mon cher».- Потом отвечу, - отпихивает от себя телефон Чуя и вновь принимается топить пену в капучино.- Может, это важно? Девять сообщений уже пришло, - замечает Дазай.- Ты считал? - усмехается Накахара, вскидывая на парня взгляд.Дазай привычно тушуется, неловко улыбается и пожимает плечами. Мол, обычное дело, ведь твой смартфон то и дело мигает экраном и из-за вибрации дважды чуть не сполз со столешницы на пол. Вот только Чуя прекрасно знает, почему Дазая так волнуют эти сообщения. Не заметил бы его влюблённость только слепой, и влюблённость эта явно живёт в басисте достаточно много времени, если Чуя видит эти чувства так явно, несмотря на то, что они общаются всего третий месяц.Началось всё это спонтанно. Отправной точкой, пожалуй, стала их встреча в засценке, когда Дазай потерялся, и Чуя помог ему найти дорогу до гримёрок. Накахара сразу узнал этого парня. Вокалист всегда отличался мелочной злопамятностью, и лицо высокомерного засранца, подколовшего его на тему роста, отпечаталось в памяти надолго. Хорошо же в тот неудачный для себя день из-за разбирательств по поводу очередного скандала Накахара поколотил грушу, представляя, как выбивает всю дурь из наглой шпалы. В которую так-то влетел по собственной неосторожности, но к чёрту несущественные детали. Правда, отпечатался в памяти и взгляд наглеца: удивлённый, испуганный и вместе с тем какой-то... Непонятный. Как будто мысленно этот парень себе язык узлом завязал или хорошенько оттаскал самого себя за растрёпанную шевелюру. Странный тип, в общем.Природу этой странности Чуя понял только спустя год, когда напротив него неожиданно присела эта самая шпала. Дазай Осаму, двадцать три года, уже как год басист группы «Лунный тигр» и жертва сумасшедшего стилиста, одержимого шарфами. Если бы Чую попробовали замотать в шарф перед концертом, во время которого с него сходит семь потов и зарождается желание прыгнуть в ванну со льдом, он бы сел за особо жестокое убийство. Но Дазая, по всей видимости, всё устраивало. Да и шло ему, к тому же. И шарф этот дурацкий, и болотного цвета джинсы в обтяжку, и чёрная куртка с декоративными ремешками на боках, которую Чуя в тайне мечтал отжать себе. И взгляд смущённый, взволнованный, нервозный - влюблённый - ему тоже шёл. Очень подходил к каштановым кудрям, вызывающим ассоциации с мягкими барашками, и коньячно-карим глазам нежной лани.«Вот дерьмо, только этого мне не хватало», - подумал тогда Чуя, остро желая смыться куда подальше.Только Дазай вёл себя во время их встречи на удивление адекватно в отличие от влюблённых фанаток, с которыми рыжеволосый вокалист имел несчастье встретиться один на один. Может, потому что был парнем. Может, потому что был, как понял спустя время Чуя, не таким уж и фанатом. Они неплохо поболтали, успев и музыку обсудить, и глупые мелочи, и даже обменяться «любезностями» снова, и так непривычно легко на душе стало после этого десятиминутного в целом разговора, что Чуя не удержался и обмолвился о новой встрече. Дазай тогда засиял гирляндой на ёлке. Настолько очевидный, что просто смешно. Как восторженный щенок, честное слово.Чего Чуя не ожидал, так это того, что они и вправду встретятся уже через несколько дней и даже смогут стать друзьями. Хотя друзьями ли? Дазай так очевидно влюблён, что это само бросается в глаза. Не заметно это лишь во время переписки в чате, когда не видишь реакции собеседника на свои слова, и во время стычек перед или после очередного выступления, когда две группы встречаются посреди коридора, и Дазай тут же цепляется к Чуе, тот отвечает, и серьёзно, на них уже делают ставки, доведёт Дазай Чую до нервного срыва или Накахара первым успеет придушить басиста «Лунного тигра» и припрятать его труп где-нибудь под сценой.Из-за завязавшегося общения парней былая вражда между группами схлынула, и даже завязалось некое подобие дружбы. Это мгновенно заметили фанаты, благодаря которым узнали обо всём и журналисты. Теперь везде пестрят заголовки о том, можно ли ожидать коллаба, и Чуя знает, что у Мори-сана уже бродят в голове мысли на эту тему, но вот уж чёрта с два. У двух групп слишком разное направление в заложенной в тексты философии, и как Ацуши скорее помрёт от стыда, чем влезет в кожаные брюки, так и Чуя при всей своей самодостаточности на грани эгоистичности не собирается петь о жертвенности и о том, что нужно обязательно бороться несмотря ни на что. Даже если это означает пытаться веником разогнать смерч. Нет. Ни за что. Чуя помрёт на сцене в конвульсиях ещё до первого припева.На людях и в компании участников обеих групп Дазай ведёт себя, как ни в чём не бывало. Проявляются его чувства только тогда, когда они встречаются с Чуей наедине, чтобы побродить по городу, пройтись по торговым центрам, заглянуть в кино и от души закинуться фастфудом. Дазай может приобнять за плечи. Может коснуться невзначай руки. Может взять за запястье, согревая теплом своих пальцев, чтобы не потерять Чую в толпе. Кажется, в тот день, когда они решили посетить токийский «Диснейленд», Дазай почти не выпускал его руку из своей хватки. Даже не оправдывался, зная, что в толпе его действия вполне понятны и безобидны, не несут в себе подтекста. Только пошутил пару раз о том, что Чую очень легко потерять, поэтому им стоит держаться поближе, а на вопрос «это очередной намёк на мой рост, нэ, шпала?» только невинно похлопал ресницами. За что и получил пинок под свой вертлявый зад.В этом вся хитрость Дазая и причина, почему Чуя не врезал ему на первых порах сближения и не пресёк дальнейшее общение на корню. Потому что басист ведёт себя так, будто ничего не происходит. Он очень медленно, осторожно и ненавязчиво заполняет собой всё внимание и личное пространство Чуи. Он никогда не позволяет себе лишнего на грани критичности, но его тактильность в первое время сводила ненавидящего чужие прикосновения - издержки рода деятельности - Накахару с ума. И причиной, из-за которой Чуя так ни разу всерьёз и не огрызнулся, не оттолкнул, является именно эта естественность в чужом поведении, отсутствие каких-то намёков. Это помимо того, что иногда Дазай будто одёргивает себя мысленно за то, что липнет к Накахаре жвачкой. Делает он это чаще неосознанно, как понял вокалист, и пытается с этим бороться, да выходит скверно.Со стороны взглянешь - просто близкие друзья. Чуя прекрасно это знает. Дазай прилипчивый и даже немного навязчивый, но есть такие люди, жадные до чужого внимания. В конце концов, Накахара каждый день видит перед собой яркий пример подобного отношения в лице Хигучи. Никто и не узнал бы, что она влюблена в Акутагаву, если бы не вечеринка, на которой девушка перебрала и проболталась Гин, как сестре своего краша, которая уж точно никому не растреплет. Гин и не растрепала. Растрепал подслушавший случайно Тачихара. Рюноске, к слову, как порой кажется Чуе, тоже питает к ударнице интерес, но проблема в том, что Рюноске в первую очередь Рюноске - замкнутый тип с комплексом старшего брата, поэтому завязка отношениях этих двоих продвигается со скоростью улитки. И улитка эта настолько ленивая сама по себе, что если раньше Чуя одёргивал Тачихару за ставки на отношения своего лучшего друга, то теперь принимает в них непосредственное участие.В этом Дазай и находит своё невольное спасение, свою защиту. В естественности поведения и жестах, которые всегда можно оправдать простой дружбой. И взгляды эти преданные и влюблённые, восторженные и заинтересованные, ласковые и нежные, можно списать на то, что Дазай - как он сам признался - очень хотел однажды познакомиться с Чуей лично, потому что вокалист приворожил его своим исполнением, отношением к музыке и истиной любовью к своему делу. Вот только если бы так, Дазай не ревновал бы Чую ко всем девушкам в округе. То есть, на самом деле. Ко всем. Без исключения.Работница ли это кафе или билетёрша в кассе, случайная прохожая, засмотревшаяся на Чую или узнавшая его в толпе фанатка - Дазай каждый раз ненавязчиво оттесняет Чую за свою спину, спешит побыстрее получить заказ или билет или же посреди толпы уводит Накахару за собой со скоростью света. И это не нежелание привлекать к себе внимание и поднимать кипиш, который помешает спокойному отдыху. Нет. Чуя никогда не забудет, как в музыкальном магазине, куда они заглянули ради виниловых пластинок, его узнала девушка-консультант. Накахара тогда включил обаяние на полную, подмигнул заалевшей щеками девушке из глубины капюшона своей чёрной толстовки, призванного скрыть яркую шевелюру, приложил палец к губам и прошептал «тс-с-с». Девушка понятливо закивала, краснея ещё и ушами, но посмотреть в этом магазине Чуя так ничего и не успел, потому что Дазай ненавязчиво взял его за запястье и утащил за собой к выходу.- Эй, какого чёрта? - недовольно спросил Накахара, выдёргивая свою руку из захвата парня и убирая ладони в задние карманы джинсов. - Она же пообещала, что будет тихой и никому не скажет.- Все они это обещают, - фыркнул тогда Дазай. - А потом ты выходишь на улицу, а там уже толпа собралась из-за поста в твиттере с прикреплёнными в доказательство фотками.Спорить Чуя не стал, потому что в целом это было правдой, явлением распространённым. Как же не рассказать по секрету всему свету? Но куда больше его заинтересовала тогда реакция Дазая на его мимолётный флирт, который и флиртом-то можно назвать только с очень, очень большой натяжкой. Дазай ещё минут десять шёл рядом мрачный как туча, с поджатыми губами и потемневшими глазами, устремившими непонятный взгляд куда-то вдаль. А после басист встрепенулся, взглянул на Чую, и лицо его озарилось привычной широкой улыбкой, полной беззаботности и счастья. Не хочется вспоминать этот позорный для себя момент, но Накахара тогда засмотрелся. Да так, что споткнулся на ровном месте и чуть не поцеловал асфальт. Хорошо, Дазай успел его за плечо ухватить. Стебал, конечно, потом до конца прогулки, зато нос остался цел. Не пришлось уверять Мори-сана едва не на коленях, что не было никакой драки, не будет очередных идиотских статей, и вообще был послушным пай-мальчиком, как и обещал.Но самым громким и явным звоночком является для Чуи реакция Дазая на сообщения от его старшего сводного брата. Никогда Накахара так не радовался тому, что его отец - француз. Никогда он вообще не радовался наличию у себя такого отца. История старая как мир. Представитель французского филиала крупной японской компании встречается с представителем головного подразделения этой самой компании во время одной из командировок, в процессе чего между ними вспыхивает страсть и завязывается интрижка, а потом мужчина возвращается на родину, а женщина оказывается беременной. По всем законам этого дерьмового жанра мужчина оказывается ещё и женат, у него ещё и есть сын, и не нужно этому командировочнику ни его мимолётное увлечение, ни «последствия».Иногда Чуе кажется, что несчастливые люди притягивают таких же несчастливых людей. Рюноске и Гин - сироты, оказавшиеся на попечении у своей бабушки. Ацуши - воспитанник приюта. Кёка после гибели родителей-спасателей осталась на попечении близкой подруги семьи, Коё Озаки, известной актрисы, которая безмерно любит свою подопечную, но редко видится с ней из-за разъездов по всему миру. Дазай, как успел узнать от басиста Чуя, в четырнадцать лет потерял своих родителей в подстроенной конкурентами компании матери автокатастрофе, из-за чего оказался под опекой дяди. Сам Чуя тоже потерял мать. Она погибла во время землетрясения, когда обрушился мост над заливом. Парню тогда было всего тринадцать лет. Тогда-то его и нашёл Поль.Удивительно с учётом всех обстоятельств, но своего старшего, пусть и не совсем родного брата Чуя любит и очень сильно. Может, потому что Поль был тем, кто появился в его жизни в самую тяжёлую минуту и протянул руку помощи. Может, потому что брат всегда был на его стороне, даже если они оба понимали, что Накахара не прав. А может, свою роль сыграла разница всего в три года, не ставшая пропастью разрыва поколений. Впрочем, изрядную долю любви всё-таки порождает благодарность.Когда мать Чуи погибла, её подруга и коллега в одном лице, знавшая правду, первым делом связалась с Верленом-старшим и сообщила о том, что «последствия» остались без матери. Вот только мужчину это едва ли взволновало. У него была своя жизнь за многие мили от Японии, у матери Чуи были родственники, пусть и возятся с мальчишкой. Только Поля, которому было на тот момент шестнадцать, и который услышал разговор отца, это не устроило. Он шантажом добился от отца в обмен на молчание разрешения отправиться в Японию и был твёрдо намерен проследить за тем, чтобы его брат смог подняться на ноги. Чуя так и не смог добиться от Поля ответа на вопрос, на кой чёрт тому всё это было нужно. Годы прошли, но эту головоломку он так и не решил. Хотя и спрашивает периодически, на что Поль только загадочно улыбается, треплет его по волосам и раз за разом повторяет, что мир не без добрых и совестливых людей. Лично для себя Накахара остановился на том варианте, что его брату просто хотелось приключений, вот и ввязался во всю эту историю.За всю жизнь они поссорились лишь однажды, и произошло это во Франции, куда Чуя не в первый раз приехал погостить к брату. Вот только впервые в жизни он заявился со своим сюрпризом не вовремя, потому что брат был не один и не совсем одет. И ладно бы хорошенькая француженка. Нет. Француз. И как на вкус Чуи, не такой уж и прекрасный что в сравнении с девушками, что в сравнении с его братом: высоким, гибким подобно виноградной лозе, с волосами цвета белого золота и льдистыми глазами.Прав был Дазай, когда сказал, что тяжело живётся вспыльчивым людям. Чуя не помнит и половины бреда, что тогда наговорил. Он устал после перелёта, брат бросил насмешливо-досадное «ох, как же ты не вовремя, Чуя», парень этот, вальяжно развалившийся в постели брата, где раньше только Накахара спал под тёплым боком, сверлил пристальным взглядом. Ухмылочка ещё эта на его губах, которую Чуя с радостью бы стёр хуком с левой. Всё собралось в огромный ком, в котором Накахара со своим страхом остаться в одиночестве, порождённым смертью матери и осознанием, что он остался совсем один, ярче всего увидел досаду Поля из-за того, что его с любовником прервали на подходе к самому интересному, и бомба рванула.После совершенно безобразной ссоры на грани истерики, которую мог бы закатить ребёнок, но не двадцатилетний взрослый парень, Чуя вылетел из квартиры брата, чудом не забыв прихватить брошенную в коридоре спортивную сумку со своими вещами, чтобы быстро поймать такси и отправиться обратно в аэропорт. И получаса не прошло, как Поль начал названивать ему, но Чуя так и не взял трубку. Отпустило его только в самолёте, несущем его в Японию, и осознание, что вообще натворил, что и кому наговорил, накрыло такой паникой, что стюардессе пришлось принести парню успокоительное.Чуя в ужасе вспоминал каждый свой упрёк, каждое ядовитое слово, и в ещё большем ужасе вспоминал непонимание в глазах Поля, его растерянность и, под конец, разочарование. Конечно, он разочаровался. Ещё бы! Чуя прекрасно понимал брата. Тот всё для него и ради него делал, свою жизнь закрутил вокруг Чуи, даже учился какое-то время в Японии, каким-то чудом, не иначе, устроив обмен учениками между школами. Он всегда был рядом с Чуей: любил, заботился, поддерживал, оберегал и опекал. Он был тем, кто поддержал Чую, когда тот решил, что хочет выступать на сцене. Они даже смеялись, что будут самым крутым братским дуэтом: один - известный певец, второй - известный кутюрье. И пусть Чую на ссору толкнул страх потерять брата и затаённый в глубине души братский комплекс, это нисколько его не оправдывало. Если его задели слова Верлена о том, как он «не вовремя», нужно было так и сказать. Если его взволновало появление у брата любовника - ещё не факт, что постоянного - нужно было просто обсудить это: и само наличие кого-то нового в жизни брата, и то, что «наличие» это вовсе не девушка. Хотя последнее едва ли смущало Чую. У него всегда были размытые понятия о любви и человеческом теле.«Он меня никогда не простит», - крутилось в голове Чуи, пустым взглядом сверлящего иллюминатор и не переставшего грызть ноготь на большом пальце, даже когда кожа под ним начала кровить. - «Он никогда не простит мне всех этих слов. Никогда. Даже слушать не станет мои извинения. Никогда больше не позвонит и не пригласит к себе. Никогда больше я не смогу его обнять. Мы вообще больше никогда не увидимся».Накручивать себя Чуя всегда был мастером. А ещё он был мастером писать лирику в своих эмоциональных порывах, и неважно, злость, боль, страх или же радость, восторг и яркая надежда. Пальцы сами открыли текстовой редактор, набирая текст. Чуя едва ли помнит, как выплёскивал через строчки свои воспоминания обо всех встречах с Верленом, их прогулках, смехе брата и его обещаниях тогда, в детстве, всегда быть рядом. Поль говорил, дороже Чуи у него никого нет, и Накахара всегда верил ему. Верил, но в глубине души боялся потерять, скатиться на второе место, потому что все дорогие ему люди либо уходили, оставляли его, либо изначально не обращали внимания. Поэтому текст и получился такой: лёгкий и пустоватый на первый взгляд, наполненный любовью - на второй взгляд, и потонувший в болезненном эмоциональном надрыве - на третий.«Прости. Пожалуйста, прости меня. Мне очень жаль», - вот и всё, что смог выдавить из себя Чуя, когда самолёт сел в аэропорту Японии, и он смог включить телефон и увидеть многочисленные уведомления о непрочитанных сообщениях от Верлена.Они помирились, конечно. Чуя никогда не забудет, как спустя месяц ввалился домой посреди ночи ужасно уставший после очередного концерта и увидел уснувшего на диване брата. Тот вырвался к нему сразу же, как только смог, потому что Накахара так и не смог найти сил даже на то, чтобы пролистать его сообщения. После своего извинения он закрыл чат приложения и больше не заходил в него, рисуя себе сценарии один хуже другого, общей темой которых было полнейшее разочарование Верлена в нём и слова из серии «мне жаль, что ты - мой брат». Поэтому всё, на что его хватило при виде Поля, это подойти к дивану на негнущихся ногах и, наплевав на то, что неплохо бы принять душ, улечься под тёплый бок. И беззвучно начать лить слёзы, когда тёплые надёжные руки крепко обняли, а к залитой лаком макушке прижались в прощающем поцелуе губы, начавшие шептать слова утешения.- Чуя, это точно что-то важное, - вновь касается его руки Дазай, заставляя вынырнуть из воспоминаний.Подняв на парня взгляд, Чуя медлит только секунду, а после приподнимает руку над столешницей и перехватывает пальцы Дазая, переплетая их со своими в крепкий замок. Усмехается беззлобно, когда Дазай замирает с приоткрытым ртом и широко распахнутыми от удивления глазами, впившись взглядом в переплетённые пальцы. Ну как можно не заметить, что он влюблён, когда Чуя видит и румянец на щеках, и блеск глаз, и замечает задержку дыхания? Друзья так себя не ведут. Не ловят эйфорию от одного только соприкосновения ладоней. Не начинают бросать взволнованные взгляды из-под ресниц, когда на лице едва не отображается бегущей строкой «это что-то значит или ты просто так взял меня за руку посреди кафе, где кто-то может это увидеть, сфотографировать и выложить в твиттер, из-за чего Мори-сан снимет наши головы?».Правда в том, что Чуя не просто так взял Дазая за руку. В том, что его, никогда не интересовавшегося отношениями, от которых слишком много мороки, за каких-то три месяца смог привлечь к себе шумный, нагловатый, порой высокомерный засранец, постоянно подкалывающий Чую на тему его привычек, вкусов и - чёрт побери, ему никогда не надоест, да? - роста. Всего три месяца с момента их официального знакомства прошло, но Чуе кажется, Дазай был с ним рядом всегда. Они сошлись удивительно быстро и близко для людей, никогда никого к себе не подпускавших. И если поначалу Чуя игнорировал чувства Дазая из тактичности, порождённой нежеланием ранить эту лохматую шпалу, то в настоящем, в эту самую минуту, Накахара решает дать этим самым чувствам шанс.Потому что стоило только вспомнить ссору с братом, вспомнить тяжёлый разговор с ним о чувствах, любви и человеческих отношениях и привязанностях, стоило вспомнить, как сильно Дазай любит песню, которую Чуя написал в самый тяжёлый момент своей жизни из всех, как в груди что-то перевернулось. Глядя на растерянного Дазая, невольно сжавшего его пальцы в ответ, Накахара заходит в своих фантазиях дальше и ёжится. Стоит только представить слова отказа, что ранят Дазая, стоит только представить, как он с неловкой улыбкой ерошит волосы на затылке, а после скомкано прощается и уходит, чтобы начать избегать, в животе становится так холодно и противно, будто там поселяется огромный мерзкий слизень.Чуя не хочет этого. Не хочет ранить Дазая и не хочет его потерять. Разумеется, не вспыхни в нём ответной симпатии, он бы никогда так не поступил, не стал бы обманывать или обнадёживать. Но правда в том, что Дазай Чуе нравится, и осознаёт рыжеволосый парень это до конца в эту самую минуту, пока рассматривает залитые румянцем щёки и растрёпанные, мягкие - Чуя точно знает - каштановые кудри. Дурацкие шутки, колкие насмешки, искренние улыбки, неприкрытое восхищение, вспышки ревности, которые Дазай совсем не умеет контролировать, и его сообщения по утрам с пожеланиями доброго утра, хотя басист отлично знает, что Чуя - сова и любое доброе утро у него только часу в третьем дня, что, разумеется, большая редкость. Всё это Накахара не хочет потерять, как и ненавязчивые объятия и случайные прикосновения, и лохматую голову на своём плече в кинотеатре, когда Дазай растекается по креслу и использует Чую в качестве подушки.- Да, важное, - соглашается Чуя и большим пальцем поглаживает чужое запястье, отчего Дазай замирает весь, подбирается кроликом перед удавом. - У Мари неделя моды, а это всегда тот ещё сумасшедший дом. А ещё, - понизив голос, будто по секрету шепчет Накахара, подавшись вперёд и смотря в глаза сглотнувшего Дазая, - тебе стоит перестать ревновать, потому что Мари - Поль Мари Верлен - мой старший брат.У Дазая делается такое лицо, будто его неожиданно огрели пыльным мешком по голове. Чуя уже не в силах сдерживаться, и заливается смехом, пряча лицо в изгибе локтя. И сильнее сжимает пальцы дёрнувшейся было руки Дазая, поднимая на него ласково-снисходительный взгляд. Улыбается широко, потому что вспыхнувший до ушей Дазай выглядит так, будто готов оторвать себе руку и оставить её в хватке рыжеволосого вокалиста, но удрать из этого кафе куда подальше, и сам поднимается из-за столика, обходя его и вставая к баасисту вплотную, смотря на него сверху вниз.- Конспиратор из тебя никакой, - делится Чуя и будто невзначай зарывается пальцами свободной руки в кудрявый беспорядок на чужой голове. - А ещё я устал ждать, когда ты уже пригласишь меня на свидание, так что делаю это первым.- А? - только и выдавливает из себя Дазай, растерянно смотря на него и хлопая своими длиннющими ресницами.- Свидание, - повторяет Чуя, склоняясь к нему. - Со мной. Прямо сейчас. Да или да?- Да? - будто спрашивает Дазай, а после отмирает наконец-то, встряхивается весь и ещё шире распахивает глаза, взволнованно разворачиваясь на стуле. - Что? Ты зовёшь меня на свидание? Почему вдруг ты...- Потому что ты мне нравишься, - пожимает плечами Чуя. И сверкает шкодливо глазами. - И потому что я нравлюсь тебе. Серьёзно, это было так чертовски легко заметить. Конспиратор из тебя так себе.- О, так ты заметил, да? - быстро возвращается в привычный режим Дазай, что безмерно радует рыжеволосого вокалиста, и самодовольно улыбается. - Значит ли это, что ты был сражён наповал моей харизмой и так хочешь пойти со мной на свидание, что приглашаешь меня сам?- Вау, вы посмотрите на него, - притворно охает Чуя. - Какое самомнение. Так это его ты носишь в своём рюкзаке? Поэтому тот такой огромный, да?- Если тебя можно спрятать в этом рюкзаке, это не он огромный, это ты просто крошечный, Чу-у-уя.Накахара не отвешивает парню затрещину только потому, что они всё ещё держатся за руки, и он чувствует, какой прохладной и липковатой становится от волнения ладонь Дазая, и как мелко подрагивают его пальцы. Чуя и сам не лучше. При всей своей самоуверенности и крошечной лжи об ожидании в сто лет он тут считанные минуты назад осознал вообще-то свою симпатию и даже лёгкий флёр влюблённости. Да ещё и не в девушку, а в другого парня. Насколько бы крут и дерзок Чуя ни был, у него тоже есть сердце, и прямо сейчас оно явно хочет пробить его грудную клетку и умчаться прочь. Вокалист малодушно радуется, что у него нет привычки краснеть лицом, разве что от злости, поэтому ему удержать маску легче, чем Дазаю, у которого щёки пылают так, что кажется, коснёшься и обожжёшь пальцы.- Бесишь, придурок, - только и цыкает в ответ Чуя.- Ты меня не меньше, - сверкает улыбкой Дазай.И, наконец-то поднявшись из-за стола, утягивает его за собой к выходу из кафе.

***

От кого: Мари [23:02]«Premier amour~ Это прекрасно!».Взглянув на сообщение от брата и скрин фотографии из инстаграма, на которой Чуя сфотографировался на фоне Дазая, набивающего щёки жареным крабом, Накахара только фыркает. Если он все уши прожужжал брату о Дазае, это ещё не значит, что первое совместное фото в инсте о чём-то говорит. И фанатки туда же со своими сумасшедшими комментариями. Что за нелепость? Отправив в ответ мстительное «все твои сказки о провидцах в роду - наглая ложь», парень падает лицом в подушку. И глупо улыбается, потому что может себе это позволить, его никто не видит, в груди сладко тянет, а брат на самом деле попал в точку. Но чёрта с два вокалист ему в этом признается - насмешек не оберётся.Когда Чуя пригласил Дазая на свидание, он не думал, что получится что-то особенное. Что они, в кино ни разу не ходили вместе и крабов вместе не ели? Но нет, на этот раз всё было куда приятнее и волнительнее, потому что в зале кинотеатра они держались в темноте за руки, и чувствовать мозолистые из-за гитарных струн пальцы Дазая в своей ладони было приятно, а в их любимой забегаловке, где подают морепродукты, усевшийся рядом Дазай постоянно обнимал его за пояс, и под его тёплым боком сидеть почти вплотную было весьма и весьма уютно.Это помимо того, что под вечер Дазай неожиданно заявил, что ни разу не катался на байке, и они поехали к Чуе, с подземной стоянки дома которого вылетели на байке и направились за город. Где вдали от ярких огней и обилия чужих глаз Чуя зацеловал Дазая до неприлично распухших губ, поволоки в глазах и дрожи в пальцах. Это определённо было приятно. Даже очень. Накахара точно собирается повторить.От кого: Кусок дазаины [23:09]«Чу-у-уя, на меня только что подписался твой брат. С чего бы?».От кого: Метр в шляпке [23:10]«Если он что-то тебе напишет, просто игнорируй его!».От кого: Кусок дазаины [23:10]«С чего бы твоему брату что-то писать мне? Крошка Чу, ты что-то скрываешь от меня?».От кого: Метр в шляпке [23:11]«Отвали, придурок! Ничего я от тебя не скрываю!».Телефон мигает экраном, оповещая о новом сообщении в чате, но Чуя его игнорирует, со стоном утыкаясь лицом в подушку. Ужасно. Просто ужасно. Если Поль узнает, что у Чуи и Дазая отношения, он точно сойдёт с ума. Если задуматься, Верлен одержим младшим братом не меньше, чем тот - старшим. Чего стоила его выходка, когда он узнал о том, что у Чуи наконец-то появился первый настоящий близкий друг в лице Рюноске. Уже через два месяца оба летели во Францию на неделю «отпуска», потому что Поль желал лично познакомиться с Акутагавой, которому сам оплатил билеты. Если он узнает, в каких отношениях Чуя теперь с Дазаем, это точно обернётся хаосом, а ведь Накахара симпатию-то свою как несколько часов всего осознал.«Не то чтобы это помешало тебе полезть к Дазаю с поцелуями, пока вы любовались звёздами», - ехидно замечает внутренний голос.И остаётся ни с чем, потому что от воспоминаний Чуя только довольно жмурится и урчит похлеще своего кота, запрыгнувшего на спину хозяина и топчущего лапами по его лопаткам в поисках внимания. Да, он полез к Дазаю с поцелуями. Да, это было незабываемо и головокружительно. Да, он обязательно повторит. Что поделать, он наполовину француз, и романтика у него в крови. Удержаться, увидев отражение звёздного неба в и без того красивых коньячно-карих глазах, всегда озорно сверкающих изнутри и смотрящих только на него, Чую? Невозможно.- Premier amour, - тянет задумчиво Чуя, перекатываясь на спину и сгребая кота в объятия, зарываясь пальцами в мягкую шерсть тычущегося в его щёку лбом животного.А после нашаривает ладонью отброшенный телефон и с едва заметной улыбкой открывает текстовый редактор. Может, эту песню он никогда и не исполнит со сцены, но написать текст всё равно стоит, потому что в ней будет о чувствах Чуи, о его первой влюблённости, а Дазай, которому он обязательно покажет готовый вариант, невообразимо мил, когда смущается и теряет дар речи. Убитое на эту «зарисовку» время точно будет стоить того, если в конце Чую будет ожидать столь сладкий и желанный приз.

|End|