Найл дорисовывает последние эскизы, собирая их все вместе и спускаясь, чтобы представить Анен и мадам Лефевр. Он встречает женщин в гостиной на первом этаже, слабо улыбаясь им. Небольшое лечение в виде таблеток, прописанных доктором Ришором, специально подосланным Хораном старшим, слегка помогает ему. Найл садится в кресло напротив женщин, сидящих возле стола на диване, передавая им эскизы. Они внимательно рассматривают их некоторое время, когда родственница отрывает свой взгляд от платьев.

— Они действительно красивы, мистер Хоран, но я не совсем уверена, что это именно наша специализация. Мы всегда отличались утончённой простотой, а все эти платья скорее напоминают девятнадцатый век, — она тихо высказывает свои мысли. Найл лишь молчит, не совсем уверенный, что нужно что-либо сказать. — Конечно, они значительно отличаются от прошлого столетия, но, подумайте сами, куда их можно надеть? Современные девушки борятся за короткую длину облегающих платьев, а ваши эскизы явно не похожи на них, — она проводит пальцами по эскизу одного из платьев. Большая часть эскизов выполнена в светлых пастельных тонах, переходящих к более тёмным к низу.

— Месье Хоран, скажите, пожалуйста, как Вы хотите воссоздать этот эффект волн? — мадам Лефевр показывает кутюрье одно из первых платьев, нарисованных им для этой коллекции.

— Я думал, что можно вдеть каркас из проволоки в ткань по низу. Если его сделать разноплановым, то будет казаться, что это действительно волны, — он тихо отвечает, воображая как это будет выглядеть наяву.

— Вы уверены, что не хотите чего-то другого? — Кларис аккуратно спрашивает, намекая на более повседневные наряды. Хоран качает головой в знак отрицания.

— Материалы очень прихотливые и потребуется много времени, чтобы приготовить всё, — Найл откидывается в кресле, краем глаза замечая тёмноволосую девушку. Он тут же поворачивает голову в её сторону, слабо улыбаясь. — Приступайте, — он даже не смотрит на дам, когда встаёт, чтобы подойти к новой фаворитке. — Как дела? — он тихо спрашивает юную Карлу, слегка обнимая её.

— Они против твоей коллекции? — она шепчет ему на ухо, улыбаясь накрашенными губами.

— Что-то вроде того, — Найл зарывается носом в волосы девушки, чувствуя себя снова свободно, как ощущал себя с светло-русой.

— Тогда почему они работают здесь? - Этан спрашивает, и Найл тут же отстраняется, хмурясь.

— Они моя семья, — он отвечает после некоторых раздумий. Он бы действительно мог найти более лучших работников, но именно эти две женщины с ним с самого детства, он слишком привык и привязался к ним. Шатенка лишь вскидывает бровями вверх.

— Я не понимаю тебя, — она смотрит своими карими глазами в голубые, — то ты говоришь, как они тебе мешают работать, то называешь семьёй, — она говорит очевидное. Хоран лишь помалкивает, не желая комментировать. Он плотно сжимает губы, беря в свою ладонь ладонь новой манекенщицы и ведя её по направлению его квартиры в соседнем квартале.

Кто бы мог подумать, что когда-то у танцовщицы кабаре, а затем и стрип-бара, появится шанс работать на один из ведущих модных домов. Карла Этан была весьма приятной внешности, даже чем-то отдалённо напоминающей ангела, доставшейся ей от матери, родом из французской Канады и отца-алжирца. Худое, но оформленное длинное тело, медовые глаза и тёмные легкие кудри были заключительной фишкой этой девушки, не говоря уже о пухлых губах, которые сводили с ума многих мужчин, в список которых теперь и входит юный кутюрье.

Настоящее имя «Минни» Найл узнал при более близком знакомстве (куда же там ещё ближе?), к чему итак был готов. «Минни» оказалась достопочтенной мадемуазель Этан, обожающей художников; Найл Хоран в какой-то степени тоже художник, но, скорее, он больше творец, которых Карла любила куда больше художников. По стечению многих и слегка странных обстоятельств, эта парочка стала вместе, вызвав сильные неодобрения и ненависть манекенщиц к новой фаворитке, ставшей куда сильнее, чем к мадемуазель Сорель, которой было запрещено попадаться на глаза к кутюрье. Безумие порождает куда большее безумие, ничего удивительного.

***

Хоран ходит из стороны в сторону вдоль своего кабинета, нервно посматривая на время. Показ состоится этим днём, а он уже готов сбежать, странное предчувствие поглощает его. Приготовления были одними из самых сложных за весь его опыт, что заставляет его нервничать сильнее.

Найл не придумывает ничего лучше, чем выпить успокоительное, уже привышая норму за день в третий раз, запивая его небольшим количеством алкоголя.

Парень спускается на первый этаж здания, чтобы проверить все приготовления. Он поправляет некоторые платья на манекенщицах, судорожно вздыхая. Наконец, когда публика собирается, Найл занимает своё место за шторой, когда слышится голос Кларис, объявляющий первый наряд. После выхода пятой по счёту манекенщицы, недовольный шёпот в зале усиливается, заставляя Найла ощутить весь крах внутри.

— Господин Хоран? Может быть, Вам принести воды? — Абелия появляется поблизости кутюрье, замечая его озадаченный вид.

— Д-да, пожалуй, — брюнет заикается, на секунду смотря снова на недовольную публику, а затем куда-то в сторону. Все чувства внутри парня смешиваются, он ещё не ощущал подобного.

— Прошу, — Абелия приходит со стаканом воды, который берёт трясущимися руками, слегка проливая, из-за чего девушка усаживает голубоглазого на стул. — Всё хорошо? — она тихо спрашивает, смотря по сторонам в поисках хоть кого-нибудь, кто бы мог ей сейчас помочь.

— Коллекция действительно настолько ужасна? — он тихо спрашивает, ощущая дрожь по всему телу. — Она провалилась, — он всё же делает несколько глотков воды.

— Не говорите глупостей, месье, — у Абелии получается перехватить взгляд старшего Хорана, в этот раз присутствующего непосредственно за кулисами, кивнув Грегу на его же брата. Старший мгновенно оказывается рядом, помогая Абелии поддерживать мужское тело, готовое вот-вот упасть со стула.

— Всё так ужасно, — Найл шепчет, заставляя хмуриться брата, — ужасно, — его руки дрожат, но брат успевает забрать стакан из его рук прежде, чем он мог бы упасть на пол.

— Ты пил таблетки? — Грег тихо спрашивает, внимательно осматривая брата. Тот лишь молчит, на что Грег вздыхает. — Вызовите скорую, Абелия, у него отравление и, кажется, нервное расстройство, — он наблюдает за глупой ухмылкой брата, чувствуя себя ужасно. Хоран старший ощущает чувство вины перед братом, пока тот лишь молча моргает. — Ты губишь всех нас, — Грег еле шепчет, крепче придерживая брата под руки.