BLESSED MANE - Death is no more

Я шёл достаточно быстро, чтобы уже через пять минут оказаться в здании школы. Город находился под покровом сумерек, эта погода как никогда олицетворяла моё душевное состояние. Воздух пропитался свежестью и озоном, асфальт всё ещё влажный от недавнего дождя.

Я знал куда иду и зачем. Знал, что этот день будет идти не двадцать четыре часа, а намного дольше. Может и всю вечность.

Вечность. Какое прекрасное слово. Можно сказать, личное.

Слышу только собственное постукивание ботинок, быстро шагаю к входной двери.

Без двадцати.

Центральный вход в школу всё ещё открыт, я беспрепятственно вхожу. Иду полутёмным коридором, впереди меня длинная тень. Отдалённо слышу шум, голоса, крики, подпрыгивающий мяч и нескончаемый бег. Я продолжаю идти по коридору, а от этого шума лишь сжимаю кулаки.

Лестница находилась в нескольких шагах. Быстро поднимаюсь по ней, практически бегу. На последних ступеньках заставляю себя замедлить шаг, ещё достаточно времени.

Без пятнадцати.

К классу подхожу не спеша, практически ползу к нему. По сторонам не смотрю, изредка позволяю бросить себе взгляд под ноги. Прикрываю глаза, я чувствую, что дверь совсем рядом. Стоит ещё подождать их прихода, но сделаю я это внутри. Медленно открываю дверь. Ручка легко поддаётся, дверь бесшумно отворяется.

Вхожу в полумрачное помещение. Видны лишь столы возле окна, лакированная поверхность даже поблескивает под лучами заката, блеклой алости. Подхожу к своей парте. Четвёртая второго ряда. Невзначай провожу рукой по ней, застываю на несколько секунд. Бросаю взгляд на стол. Краткий и безсмысленый, но вскоре поддаюсь некому влечению и сажусь. Спину ровно, ноги под себя. Сижу так секунду, может две, а затем расслабляюсь. Откидываюсь на деревянную, крайне неудобную спинку, а ноги выпрямляю, да так резко, что колени хрустят. Выбиваю ритм левой ногой. Секунда-шаг, вторая-шаг.

Без десяти.

Я не знаю, чем занять себя ещё эти десять минут. Нет, больше. Я уверен, что они опоздают. Резко поднимаюсь, да так, что стул сзади чуть не падает. Благо, успел схватит рукой за спинку и отодвинуть, дабы беспрепятственно выйти. Думаю, стоит ли мне пройтись классом, напоследок. Запечатлеть момент в памяти.

Или же оставить места в моей памяти для последующих событий? От остроумия хочется даже хохотнуть, но я только напрягаюсь.

Для последующих событий.

Возможно, самых важных в моей жизни. Должно быть, и самых счастливых. Я не могу сдерживать себя от нетерпения. Делаю два широких шага, оказываюсь прямо у окна.

Ещё несколько минут. На ожидание, собраться с мыслями, открыть подсобку и опять проделать в голове действия, которые собираюсь предпринять. Чувствую, как зачесались руки, а вернее даже костяшки. Впервые в жизни, но так сильно, что хочется колотить стену от желания.

Я знаю, что уже скоро. Заставляю себя глянуть в окно, утихомирить бушующее сердце. Гляжу на полумесяц, будто гипнотизирую. Это успокаивает и даже позволяет забыться. На пару секунд.

А затем шаги. Голоса. Смешок.

Я знал, что сегодня они придут сюда. Разве можно было не прийти, получив интересную записку. Они не знают от кого, а я знаю, что они попались. От предстоящего мелко трясет, на лбу появилась испарина. И это они ещё не вошли. Не могу сдерживать зловонное дыхание, задыхаюсь. Хочется ухватить себя за глотку и сказать хватит, успокойся.

Но уже поздно. Они вошли.

Ezekiel – help_urself

— Так, и что это за шутник? — слышу мальчишеское, а меня будто бьют током. Но такая приятная дрожь, что хочется пережить этот момент вновь, раз так десять. Я спиной ощущаю непонимающий взгляд. Они ещё не узнают меня. За эти несколько секунд нечеловеческими силами заставляют себя держаться и не сорваться сразу, в тот же миг.

Выдерживаю, пока те за спиной ожидающе сверлят мне спину. Уверен, они на меня даже не думают, не узнают во мне него.

— Давно не виделись, — шепчу, достаточно громко, чтобы они услышали.

За спиной шорох. Шаги, но никто не уходит. Слышу смешок, я могу на слух различить, что принадлежит он Бомгю.

Резко оборачиваюсь.

На моём лице красуется усмешка. Уголок приподнятый, оголяя клык. Напротив оторопели. Я даже слышу их ускоренное сердцебиение и сбитое дыхание.

— Чёрт, это ты, — первым отзывается Бомгю, и я замечаю пренебрежительность в его голосе. — Я думал ты уже на Чеджу где-то, бежишь и спотыкаешься.

Вокруг Чхвэ засмеялись, но мне было не до смеха. Продолжал скалиться, теперь уже приподняв и левый уголок.

— Я был в том месте, о котором тебе и не снилось.

— В канаве? — с серьёзностью спрашивает он, а вокруг новая порция смеха.

Медленно подхожу к Бомгю. Он и не думает уходить, даже шагу не сделал. В отличии от его дружков, те сразу же отступили от Чхвэ, позволяя мне приблизиться к нему. Почти вплотную. Моё дыхание ровное, семнадцать вдохов, его же достигает тридцати.

Опускаю глаза и издаю хриплый смешок. Как же забавно, ведь через несколько минут он и сам будет трястись, как и неделю назад Чхвэ Ёнджун.

— Ну и как, понравилось? — шепчу ему прямо на ухо, замечая, как Бомгю напрягается. Его кадык зашевелился, а брови он свёл к переносице. Не испугался, но точно занервничал.

— Прогонишь своих шавок, либо будем говорить и с ними? Боишься? — знал, что последнее слово сильнее подействует на Чхвэ. Тот нехотя, но всё же кивнул дружкам, указывая на выход. Те стояли несколько секунд, будто не верили.

— На выход, только в подсобку, — томно прошипел я, глядя одному из них в глаза. Вижу, как тот поник и быстрым шагом прошёл к небольшой каморке, любезно мною открытой, дабы те не сбежали раньше времени, услыхав в коридоре крики Бомгю.

Через две секунды мы с Чхвэ остались вдвоём.

— Ну и что ты хочешь, Ёнджун?

Меня скрутило от имени, которое он произнёс, как какое-то дерьмо. Будто помойное ведро вылил на голову.

— Ёнджун уже ничего, — шиплю я, не уверенный, что он это услышал.

Больше не сдерживаюсь. Правой рукой заезжаю Чхвэ по щеке. Тот, то ли от силы удара, то ли от неожиданности падает на пол. Вижу на его щеке зарождающуюся ссадину.

Yutaka Yamada — Delirium

— Мудак, ты что делаешь? — кричит он. А я, не дожидаясь, пока тот поднимется, сажусь рядом.

Удар, ещё один и ещё. Удары наносятся по лицу, последний в живот, прямо под рёбра. Чувствую, как по моему телу разливается приятное тепло, эндорфины как и адреналин — зашкаливают. Улыбка нисходительная, я будто попал во временную петлю. Время перестало существовать для меня, оно пропало. Я будто в вакууме. Вот только отсутствие кислорода меня не убивает, а напротив — я вольный, ничего не сдерживает. Поднимаю Чхвэ за волосы. Он уже не кричит, только болезненно шипит. Я хочу тягать его по всему классу за светлые пряди, лишь бы вечно слышать это гортанное шипение.

— Отомстил? — усмехается он, а я в ответ. У него ещё есть силы скалиться.

Приближаюсь к нему, провожу рукой по его лицу, пачкая свои ладони кровью. А когда-то Ёнджун готов был поклоняться ему.

Резко хватаю его за руку, прижав её к полу, поднимаю ногу и с силой давлю ботинком на ладонь. Громкий крик. Уверен, те, что за дверью, уже готовы бежать. Вот только некуда.

Повторяю то же действие со второй рукой. Вижу, как конечности Бомгю стали фиолетово-красными, один палец неестественно вывернут. Я готов кусать губы от блаженства. Как же приятно наблюдать за искаженным ужасом лицо.

Бомгю скулит, по его лицу текут слёзы. Он барахтается, как выброшенная на берег рыба. Как же я счастлив. Я готов кричать об этом. Беру его лицо в руки, я хочу упиваться его болью. Он больше не бросает проклятия, смотрит на меня, как дрожащая шавка на волка. Хочу прикоснуться к его покрасневшему лицу, стереть слезу, но омерзение преобладает. Между нашими лицами несколько сантиметров, я слышу тяжёлый металлический запах, он заполнил меня изнутри. Отбрасываю голову Чхвэ, как мусор, слышу глухой удар. Он даже не смог удержать тело в сидячем положении, чтобы не упасть.

— А сейчас десерт.

Бомгю и не понял, как я содрал с него штаны вместе с нижним бельём. Широко раздвинул ноги и резко, насколько это возможно, вошёл. По телу прошёлся новый разряд, я не останавливался. Блаженство и омерзение захватили полностью. Я не смотрел в его лицо, вообще никуда не смотрел, взгляд не мог сфокусировать. Но я, ощущал, какого сейчас ему. Чувствовал, как подо мной пытались скрестись, как дрожали его ноги.

— Бомгю?

Я не обратил внимание на голоса, вдалбливая в него так, что в голове звенело. Удовольствие не от процесса, а от того, насколько омерзительно и страшно сейчас Бомгю.

Я чуть не стонал. Запрокинул голову и впился ногтями в поясницу Чхвэ, слыша, как тот тихо шепчет слова мольбы. Теперь он молится.

Отворяются двери. Нехотя слезаю с парня, поправляя свои штаны.

Поворачиваюсь и встречаюсь с глазами, полными страха и отчаяния. Они явно не это ожидали увидеть. Наблюдаю, как те испуганно смотрят на избитого Чхвэ, что даже голову поднять не может. Вокруг него образовалась небольшая лужа, рядом со ртом. И там не только сгустки крови.

Они не бегут к Чхвэ. К двери. Но та закрыта. С моей стороны было бы глупостью оставить её открытой.

Я раслпываюсь в улыбке, а те тихо дрожат. Пытаются казаться до последнего смелыми, но с каждом секундой им даётся это всё труднее.

Но через несколько секунд и эта призрачная смелость тает, как снег под палящим солнцем.

— Прости, пожалуйста. Мы тогда плохо поступили, прости, — шепчет один из них, падая на колени. Он трусится, как ветхий лист на ветру, а его страх такой необъятный, что материализовался. Он уже умывается слезами, а скоро будет и своей кровью.

Смотрю на остальных, те опустили к полу глаза. Я слышал скрип у них на зубах, отчего наглядно ликовал. Но допустил оплошность. Я не достаточно запугал всех, ведь стоило мне отвлечься на плачущего, как в мою голову уже летит кулак от второго. В этот момент я чувствовал себя спринтером. Не знаю откуда появилась такая реакция, но успел уклониться, опустив голову, а руками уже притягивал к себе ближайший стул. Мой, с той самой неудобной спинкой.

Замахиваюсь.

Я не рассчитал удар, да даже и не старался. Противник валяется на полу с пробитой головой, а также рассечённой щекой, я вижу, как по левой части его лица струится алая жидкость. А я освирепел, кровь подействовала на меня, как тряпка на быка.

Помню, как накинулся на одного из них. Другой тут же зарядил мне в живот, но я не сильно и почувствовал это тогда. Кулаки стали будто из иридия, но я не чувствовал тяжести. Бил направо и налево, при этом не забывая работать и ногами. Парень с окровавленным лицом так и лежал на холодном полу, я успел лишь раз заглянуть в его открытые водянистые глаза. И сразу понял, что он мёртв.

Первых двоих обезвредил, нанеся похожие удары стулом. Последнего, плачущего, оставил без сильных ранений. Не считая сломленных рёбер. Нанося удары ногами ему в живот я отчётливо услышал хруст.

Развернул его, стянул штаны, на пояснице провёл полосу. Кровь выступила каплями, кожа как масло — легко расходилась под лезвием.

Yutaka Yamada — Soulbound

Я помнил. Помнил, что сделал со мной каждый. Каждый шрам напоминает мне об этом. Ни на одну секунду не забываю того страха, который испытал Чхвэ Ёнджун. Вкус собственной крови до сих пор на губах.

— Ну как, как?! — кричу. Отхожу к окну, взглядом метая с одного на второго, и так на каждого. — Помните, что сделали?

Вижу заплытый взгляд Бомгю. Может он и не видит отчётливо, но должен слышать. Я больше не могу молчать. Мне безумно больно молчать. Я срываю футболку, как дикий зверь, а та с характерным звуком расходится надвое, падая тряпками у моих ног.

Я могу чувствовать каждый порез и каждую ссадину. Ощущения, будто опять в меня всаживают нож. Опять. Опять.

— Как, нравится? Счастливы?

Подхожу к одному из них, а тот только забивается в угол, прикрыв лицо руками. Я слышу всхлипы, которые он не в силах заглушить, а руки его сложены в жесте мольбы о пощаде.

— Ты думаешь, я тебя не помню? Я помню, что сделал каждый.

Достаю раскладной нож и с умением мастера искусно вырезаю линию. Его подбородок в моей руке дрожит, от глаза к нижней губе тянется длинный, крайне уродливый порез. Он полностью олицетворяет его сущность. Класс заполняет истощённый крик, он пытается сопротивляться, но, получив удар в живот, останавливается.

Я проделываю подобное с каждым. У каждого на лице красуется помимо ссадин и кровоподтёков длинный порез, и даже у того, мёртвого, в углу. Последний Бомгю.

Я подхожу к нему медленно, смакуя. Он даже не сопротивляется, лишь тихо хрипло дышит.

— Ты будешь гореть в аду, Чхвэ Ёнджун, — шепчу, прислонившись к его лицу. Чувствую, как мой лоб испачкан его кровью, как та стекает мне на глаза.

— Ты уже горишь, Чхвэ Ёнджун. Нет, ты — не он. Кто же ты? — шепчет он в ответ.

Я свожу брови к переносице и замахиваюсь. Порез, удар. Теперь у него в груди красуется рана, увядшая роза. На ноже остаются остатки его плоти, я вижу окровавленные частички и отвожу взгляд.

Те, у кого остались силы плакать и кричать — делали это. Комната на несколько минут заполнилась криками и воплями, хриплыми, скорее жалобными. А я, подобно кату, подходил к каждому, медленно всовывая лезвие по самую рукоятку. Мои руки были по локоть в крови, как и торс. Я ощущал липкую жидкость даже на ногах, хоть и был в джинсах.

— Пожалей меня, пожалуйста. У меня маленькая сестрёнка, мне её так жаль, — последний. Одной рукой он прикрывает израненое лицо, вторую выставил напротив меня, жалкая попытка остановить.

Я улыбнулся. Не оскалился, а улыбнулся. Остался только он.

— Думаю, твоя сестра будет рада, что я избавил её от такого брата.

Удар. Испуганные глаза замерли, хриплый стон. И вот, тело распласталось по полу в собственной луже крови. Я наблюдал за его приоткрытыми губами, в попытке что-то сказать. Губы больше никогда не сомкнутся.

Я бросил нож рядом.

Воздух пропитался кровью и плотью, даже гнилью. Я стоял у окна несколько минут. Смотрел, наблюдал, медленно моргая. Я смотрел в глаза каждому, пытаясь прочесть в них последние эмоции умершего. Не из жалости — из интереса. Кто же раскаялся на одре смерти.

И только одни глаза я нашёл такие. Не знаю было ли это раскаяние, но взгляд последнего был самым открытым. А может просто испуганным. Может просто жалел, что не увидит больше сестру. Но не из-за того, что сделал.

Больше не было смысла оставаться здесь. Я глянул на небо. Полумесяц ярок. Я чуть не поднял руку, чуть не потянулся к нему. Губы исказились в загадочной усмешке. Временная петля спала. Пропал класс. Пропал месяц и даже запах крови. А я обратно вернулся в Геену. Свой личный ад.

Огляделся. Всё та же пустота. Вот только один силуэт виделяется. Опустил глаза. Прямо рядом, у моих ног лежал Ёнджун. Его умиротворённый вид, окровавленный рот и заломаные конечности. Ради этой мести он безумно страдал, я видел это. Я чувствовал это.

Сел рядом. Наконец я могу коснуться его кожи. Моей. Холодной, как лёд. Провёл рукой по кисти, накрыл его ладонь своей, поглаживая большим пальцем.

Я рад. Я так рад.

Но тогда почему по щекам текут слёзы.

Благодарна каждому, кто приделил время работе. Надеюсь вы читали с музыкальным сопровождением, которое я подобрала. Буду рада прочесть ваши отзывы.