Часть 1
30 марта 2019, 03:50
Мин Юнги уже откровенно задолбался до такой степени, что готов просто тихо мирно лечь на диване в своей студии и сдохнуть. Только вот парадокс - у него даже на это времени нет между записью треков, написанием текстов, прослушиванием огромного количества людей, приходящих к нему в студию и продвижением своего лейбла. Юнги остаётся только тихо материться себе под нос и рьяно заваривать себе пятую по счёту кружку наикрепчайшего чёрного эспрессо. У него день расписан чуть ли не по часам, Мин иногда задумывается, а так ли ему всё это надо, но в голове рождаются новые идеи, требующие воплощения, и сон снова приходиться ненадолго (а на самом деле - очень-очень надолго) отложить в дальний ящик.

Вот и сегодня , после трёх ночей без сна в студии за записью трека, ему надо спешить в офис для прослушивания девушки, чьего имени его подвяленные бессонницей мозги уже совершенно не в силах соображать или изображать хоть какую-то деятельность. Встреча назначена на семь вечера, на улице уже стемнело, осень как-никак. Только Юнги всё равно почему-то пренебрегает услугами такси (и так опаздывает) и запрыгивает за руль собственного спорткара.

И без того узкие глаза Мин Юнги закрываются за рулём , рука рефлекторно опускается вниз, к коробке передач, ища поблизости привычный стаканчик с кофе из ближайшей забегаловки, но не находя его.

- Блять, как же всё не вовремя, - зло цыкает Шуга, пытаясь взбодрить себя несильными ударами по щекам. Ненадолго помогает. Ключевое слово ненадолго. Юнги отчаянно крепится, но всё равно упускает тот момент, когда голова начинает клониться на грудь, а дорога перед глазами расплываться, а затем и вообще пропадает в мареве сна.

Просыпается он, когда в глаза ему бьёт включившийся красный свет на переходе. Мин Юнги, резко придя в себя, жмёт на тормоза, но даже его реакция не спасает резко выскочившую, видимо надеявшуюся успеть перебежать за последние секунды мигающего зелёного света стройную девушку.

- Твою мать... Только этого мне не хватало...

Юнги молниеносно выскакивает из машины, сбрасывая с себя остатки сна, и кидается к девушке, несмотря на сравнительно слабую силу удара, отлетевшую в сторону на пару метров. На вечерней дороге - никого, ни пешеходов, ни машин. Шуга оглядывается по сторонам, присматриваясь к табличке с адресом, и быстро набирает номер скорой. Затем опускается возле бессознательной девушки, возле головы которой расплывается небольшая лужа крови, пачкая длинные волнистые пряди, упавшие на лицо во время падения и закрывшие его. Скорая приезжает быстро, забирая Юнги с собой.

Шуга сидит в холле больницы, дожидаясь врача и нервно перебирая длинными музыкальными пальцами, попутно удивляясь тому, что на его телефон никто не звонит, хотя по идее разгневанная его неявкой девушка, записанная на прослушивание, должна была сейчас просто заваливать его сотнями сообщений и звонков. Его менеджер сейчас внизу разбирается с полицией, Юнги на этот счёт не особо переживает - в данной ситуации не в его силах было избежать совпадения. Больше его беспокоит другое.

Он нервно оглядывается по пустынному коридору в ожидании того, как на него накинется какая-нибудь женщина с заплаканными глазами или мужчина с перекошенным от гнева лицом. Хоть эта дура и сама под его машину кинулась, будто жизнь самоубийством хотела покончить. И почему для этого надо было выбрать именно его машину? Только к Юнги почему-то никто так и не подходит.

- Сирота что ли? - с некоторой жалостью думает Юнги и тут же встряхивает головой. Буквально в ту же секунду открываются прозрачные стеклянные двери, выпуская к нему задумчивого врача.

- Вы пациентке кто? - деловито интересуется он.

-Случайный свидетель. Не более.

-И тем не менее вы сбили её. Значит, обязаны возместить ущерб любым способом.

- Всё так серьезно?

У Юнги и так масса дел и ему совсем не улыбается ездить в эту больницу каждый день, чтобы проведывать совершенно незнакомую ему девушку. Но, поскрипев зубами, он решает, что достаточно легко отделался и, в принципе, можно будет разок заехать. Не больше.

  - Сотрясение мозга, перелом ребра и общее состояние лёгкой комы.

А всё из-за тебя, тварь невнимательная!

- Простите, вы сейчас что-нибудь сказали?

У Юнги от удивления даже челюсть немного приопускается. Потому что голос определённо женский и ничего общего с ленивой речью врача не имеет.

- Абсолютно ничего. Мне пора. Можете зайти к пациентке.

Доктор сухо кивает, кланяется и скрывается в противоположной стороне коридора. Мин Юнги никуда заходить не собирается, тем более, что ему, видимо, срочно нужно домой и побольше отоспаться, сколько представится возможным. Хотя бы шесть часов, потому что слуховые галлюцинации - это уже совершенно не смешно. Юнги мечтательно улыбается и уже разворачивается в сторону выхода, засовывая руки в карманы и представляя мягкость своей подушки.

А ну стоять! Зашёл в палату быстро!

- Что простите?

От шока Юнги даже забывает выматериться, волчком разворачиваясь на месте. В коридоре никого нет.

В палату. Быстро.

Голос неумолим и даже свистит от гнева. Мин Юнги сейчас в такой полу-коматозном состоянии, что подчиняется просто машинально, доставая телефон и восьмой раз набирая номер девушки, которая должна была явиться на прослушивание. Он бочком заходит в палату, где лежит пострадавшая, увешанная приборами и трубочками. В гробовой тишине, прерываемой лишь писком аппаратов, раздаётся настойчивая мелодия телефонного звонка.

Телефон возьми. У меня из-за тебя и так шанс пропал попасть на прослушивание к крутому продюсеру.

- Да кто ты вообще такая, чтобы я твои капризы исполнял?

Мин Юнги, кажется, уже окончательно принял своё нынешнее положение и то, что он разговаривает с собственной шизофринией. Поэтому шагает к брошенной на стул сумочке и достаёт оттуда новенький жужжащий смартфон. И тут же едва не роняет его обратно, а неизвестный голос добивает.

Я та девушка, которую ты на переходе сбил, полудурошный!

- Так вот ты какая, Лалиса Манобан.

Мин Юнги нервно сбрасывает входящий вызов, прекрасно узнавая свой собственный номер на экране. Похоже, он немного поторопился с руганью в сторону не явившейся на прослушивание девчонки, чьё имя он даже умудрился вспомнить. В его голове наступает пронзительная тишина. Крайне странное ощущение, когда Юнги начинает прислушиваться, ожидая вновь услышать этот голос.

Откуда ты меня знаешь? Или..? Ты и есть Мин Юнги?!

У Шуги ненадолго закладывает уши, и он недовольно косится на бледную девушку, лежащую на койке. Неужели она может так кричать? Хоть повод и есть.

Меня сбил мой же будущий продюссер... Охуеть не встать.

Т

ормознуто резюмирует прифигевший голос, или вернее, Юнги стоит называть её по имени, Лалиса Манобан - подающий надежды рэпер и превосходная танцовщица в свои неполные двадцать один. Оказывается, она и материться вполне красиво. Шуге такое даже нравится. Обидно, что сбил.

И сколько мне теперь лежать в этой гребаной коме, скажите мне пожалуйста?!

-  Точного времени сказать не могу, - огрызается Шуга, - но меня уже начинают немного подбешивать разговоры со стенкой. Ещё немного и я окажусь в соседнем отделении - психоневрогологическом.

Было бы неплохо. Вот сейчас специально продолжу болтать, чтобы тебя в смирительную рубашку замотали.

Мстительно заявляет Лалиса, а Юнги, склонившийся сейчас над реальным телом, очень живо себе представляет, как полные губы кривятся в усмешке. Это уже явный перебор - пытаться совместить воображаемый образ голоса и неподвижное, крайне красивое и симпатичное, лицо. Это уже финальный звоночек. Юнги пулей вылетает из палаты, едва не сбив перепуганную медсестру.

- Дома поговорим!

Посмотрим, кто кого! Я не собираюсь это просто так оставлять.

Ему вслед летит женский, как теперь кажется, дьявольский смех. Хоть Лалиса ещё вполне жива и на небеса явно не собирается. Если только, прихватив Юнги с собой за компанию.

Четыреста сорок пять тысяч умножить на двадцать три... Сколько это будет? Юнги, не подскажешь?

Мин Юнги , до этого лежавший в позе покойника в гробу и отчаянно пытавшийся не обращать внимание на незамолкающий голос мстительной Лалисы Манобан, явно настроившейся свести его с ума и не дать выспаться даже в эту ночь, мучительно взвывает и переворачивается лицом в подушку, от души вгрызаясь в наволочку. Он ничего не может с эти сделать и это бесит ещё больше.

- Блять, ты вообще заткнёшься?!

Я же сказала, что - нет.

Весело отвечают ему. Лалиса Манобан внутри его черепной коробки чуть ли не со смеху помирает, Юнги блять вообще не до смеха. Не хватало ещё завтра за рулем заснуть уже окончательно и навсегда.

- Чего тебе от меня надо монстр?

У Юнги в обычной жизни язык бы не повернулся назвать миловидную блондинку с кукольными глазами монстром, хоть и рэпером он бы её тоже не назвал, но вот характер у неё явно какой-то обиженной на всех и вся ведьмы. Он как-то не особо хочет вспоминать, что его друзья говорят, что духовно он – трехсотлетний дед.

Даже не знаю… Может, зачисления в твой лейбл?

Лениво и хитро тянет Лалиса, а Юнги даже воздухом давится от такой наглости. Нет, он, конечно, сбил её и всё такое, вину свою признает и готов к возмещению морального и физического ущерба, но тут явно перебор полный.

- К нам через чью-то голову не попадают.

Сострить получается хорошо, яд так и сочится с языка Юнги, как полного идиота, разговаривающего с абсолютно пустым пространством. Но следующая фраза этой самой Манобан заставляет Шугу сесть на кровати и привычно, но нервно потянуться к пачке сигарет, лежащей на прикроватной тумбочке.

- А надо через чью-то постель?

- Тебе ж двадцать один. Где такого понахвататься успела? – как-то даже печально интересуется Юнги, тоскливо сжимая зубами горчащий фильтр. В голове ощутимо хмыкают, Лалиса нотацию от «старшего» оценила.

- Вот в андеграундных клубах и тусовках и успела.

У Манобан такая интонация, будто она совершенно ясные и понятные вещи объясняет малому ребёнку. У Юнги, кажется, разрыв шаблона идёт окончательно, трескаясь чёрно-белыми нитями. Эта кукла барби – последняя, кого он может представить на андеграундной тусовке, где рекой льётся дешевое пиво и усталые рэперы с живым огнём в глазах, честно не от травки, зачитывают свои тексты, где откровенная чернуха граничит с философией. Очень тонкая грань.

- Пиздишь, - да, Юнги не верит и считает, что вполне правильно поступает. И всем до лампочки, что ругается он как бы сейчас не со всем с человеком. Вернее, с призраком. Вернее, даже не с призраком… Короче всё слишком сложно, прямо как Мин и любит – вот, извольте распишитесь. Лалиса на время замолкает, видимо, всё-таки монстры тоже умеют обижаться, а девушки – тем более. И лучшего не находит, чем, сидя в этой невозможной мятноволосой голове вместо того, чтобы сейчас лежать перед ноутбком или тренироваться в зале, начать зачитывать. Манобан практически никогда не читает собственные текста – слишком личное, но вот тут почему-то прорывает. Мин Юнги сжимает в зубах сигарету, выпуская в потолок кольца дыма, и слушает, даже не пытаясь прервать. Её рэп чист и даже чем-то цепляет, в чём Шуга не признается и под дулом пистолета.

- Неплохо, - она заканчивает и, Юнги уверен на сто процентов, что будь у неё сейчас тело то точно бы это сделала, улыбается. - Так что ты в клубах то делала? Классической тусовщицей тебя не назовёшь, - Мин неплохо разбирается в людях, ему часто это говорят, что лишь подкрепляет его уверенность.

Сделал вывод, только увидев меня один раз? Прости выскочила в помятой толстовке, а не в привычном платье. Знаешь, такое чёрное, с ремнями...

Лалиса говорит серьёзным тоном, будто и не шутит, но всё же мастерства скрыть проскальзывающие смешинки в голосе ей не хватает. Юнги хрипло усмехается, туша сигарету в стеклянной пепельнице на тумбочке, и опрокидывается на спину, падая в объятия мягкого одеяла. Похоже, общий язык с разговорчивым недо-привидением в лице потенциальной рэперши найден. Мин зарывается длинными, по-аристократически красивыми пальцами в выкрашенные мятные волосы. Ему почему-то хочется увидеть Лалису Манобан вживую, увидеть её практически кукольное лицо. Странное желание.

- Заткнись, - беззлобно хрипит Юнги, переворачиваясь на левый бок и подкладывая ладонь под голову. На будильнике напротив высвечивается час ночи, при благоприятном исходе спать остаётся семь часов. Просто вау. Вот что совершенно не вау, так это то, что в голову приходят образы длинноногой девушки с волнистыми светлыми волосами, лукавой улыбкой на пухлых губах и в чертовски сексуальном чёрном платье с открытыми плечами. Эти ключицы просто сногшибательны в своей остроте. Юнги хочется самому себе дать в глаз или под зад за такие мысли - ну как можно хотеть вздрочнуть на танцовщицу-рэпершу, лежащую в коме?! - Давай лучше спать. Если хочешь - вынеси мне мозг утром, когда я проснусь, - Мину остаётся только намеренно громко всхрапнуть, чтобы до разговорчивой Манобан, наконец, дошла серьезность его намерений. Ей, правда, совсем не обязательно знать о том, что это также способ избавиться от не слишком чистых фантазий после трёх месяцев воздержания.

Ладно , пока помолчу. Спокойной ночи и не проспи. Тебе ещё завтра ко мне в больницу ехать.

Мин Юнги , в принципе, готов уже подписать все документы на принятие Лалисы Манобан под крыло своего лейбла и сдать свою природную логику в ломбард.

- Лалиса? - Юнги продирает глаза, ударяя кулаком по будильнику и не слыша уже понравившегося ему женского голоса с акцентом. - Надоедливая, ты куда делась? - Мин садится на расправленной и полностью сбившейся вбок кровати, впервые чувствуя себя хоть немного выспавшимся. Холодный пот, побежавший по спине, нарушает эту начинавшуюся утреннюю идиллию. Манобан не отзывается ни в какую и явно не просто мило спит у него в черепушке.

У Мин Юнги мысли одна хуже другой, а потому он буквально подрывается с кровати, спросонья шаря по недалеко стоящему креслу, в надежде найти там брошенную вчера клетчатую рубашку. Кофе машина на кухне противно зудит, извещая своего хозяина о готовой для него чашки эспрессо. Сокджин бы его сейчас вмиг под паркет закатал, увидев, как Юнги залпом на голодный желудок выпивает кофе и хватает ближайший полузасохший крекер. Мин тогда бы вновь шипел как кот, отбиваясь тем, что он и здоровый образ жизни - два антонима до слова не могу. Но за руль он теперь без кофе ни за что не сядет.

В больницу Шуга летит пулей по знакомому маршруту, благо не так далеко. Так же пулей залетает в холл больницы и, что-то на ходу бросив дежурному врачу, поднявшемуся было ему навстречу, взлетает вверх по лестнице, не дожидаясь лифта. Сердце бьётся как бешеное, неплохим открытием оказывается и то, что это сердце в грудной клетке имеется и ещё может так сильно биться за кого-то. Юнги сейчас некогда рассуждать об этом. Потом как-нибудь, в студии, когда будет писать очередной текст.

Он уже стоит перед знакомыми дверьми в палату, почему-то не решаясь зайти внутрь. Его толкает в плечо уже знакомый врач, говоривший с ним вчера и держащий сейчас в руках толстую папку.

- Что же вы здесь стоите? Прошу внутрь, пациентка неожиданно пришла в себя уже сегодня. Честно сказать, у нас всё отделение в шоке - по прогнозу это должно было произойти только спустя пять дней.

У Юнги камень с души падает такой, что мог бы придавить сейчас какого-нибудь случайного прохожего. Дверь хлопает за его спиной, пуская Шугу внутрь.

-  Доброе утро что ли... - Мин честно не знает, что ещё сказать в такой ситуации. Лалиса сидит на больничной койке, комкая пальцами одеяло, повернувшись лицом к большому панорамному окну во всю стену и, видимо, подставив лицо тёплым солнечным лучам. Она оборачивается на голос, продемонстрировав Юнги повязку поверх головы. Длинные пшеничные волосы волнами рассыпаются по плечам и спине, играя золотистыми бликами на белой больничной рубашке.

- Юнги, так вот как ты выглядишь, - Лалиса улыбается точь-в-точь так, как он себе представлял, только немного слабее. Она пытается по привычке склонить голову к плечу, но резкая боль не даёт ей этого сделать. Мин Юнги, устав стоять на одном месте, изображая из себя предмет мебелировки, находит глазами стул возле койки Манобан и проходит к нему, усаживаясь. - Выспался?

- Несмотря на твои усилия, вполне, - кивает Шуга, усмехаясь. - Кстати, твой голос приятнее слышать из твоего рта, а не в собственной голове. Там он совершенно немного подбешивает, - вот сейчас Сокджин бы ему тоже от души врезал за "нетактичность и полный идиотизм, потому что, Юнги, ты совершенно ты не умеешь обращаться с девушками". Ещё и с теми, которых вчера лично сбил.

- Вежливость - точно твоё второе имя, - Манобан дует пухлые розоватые губы и это смотрится так, что у Мин Юнги ведёт голову куда-то вправо, а может и влево, но точно отдаваясь теплом в области живота. Вот сейчас ему бы дать самому себе под зад за такое, прямо не серьезный продюсер, который как никак взрослый мужчина, а сопливый подросток с мыслями ниже пояса. Но ключицы у Лалисы и правда потрясающие.

-Возможно, ты решишь иначе и всё-таки простишь меня, не являясь ко мне больше голосом совести, неплохо читающим рэп, когда узнаешь, что умудрилась пройти прослушивание, на которое не попала вчера, - Юнги точно уверен, что не ошибся в своём выборе. В профессиональной среде о его привередливости в выборе новых артистов для продюсирования чуть ли не легенды ходят. Он уже даже представляет, с какими глазами будут смотреть его коллеги на Лалису - первую танцовщицу и рэпершу под его крылом.

- Не думала, что моя мечта исполнится под колёсами автомобиля и в чужой голове, - Манобан щурится от яркого солнечного света, широко улыбается, а Мин Юнги клянётся сам себе, что нарушит своё собственное кредо "не заводить отношения на работе и не спать с артистками".