Удивительно, что именно на уроках мы замечаем особенности своего окружения. Начинаем забывать, кто мы есть, и задумываемся о своём истинном предназначении. Ведь если так подумать, всё это невероятно: все создания, объекты, явления и мы сами. Каждый из нас может чувствовать необъяснимое, неподвластное человеческому мышлению. Словно глупцы, можем злиться на себя, за совершенные нами же поступки; ощущать безжалостное съедение своей сущности изнутри чем-то властным и сильным, таким непонятным.

Чонгук никогда раньше не влюблялся. Он не понимал, в чём смысл этого мимолётного чувства, предоставленного вместе с мозговым штурмом, который приносит лишь моральный ущерб, оставляя ссадины, а иногда и глубокие ямы, как от удара молнии. Поначалу, чувствуешь себя окрылённым, ищешь встречи, даже пара слов доставляет огромную радость, а затем проявляются минусы, которые затмевают все плюсы, даря редкое счастье, которые хотя бы на время помогает, но долго не длится.

Прошла почти неделя, как в классе новый ученик. Гук снова наблюдает за Тэхёном, а тот снова увлечён своими записями: смотрит лишь себе под нос, не прекращая черкать что-то, что точно не по теме урока. Парень много раз пытался рассмотреть, но чужая рука предательский закрывала вид, будто бы назло. Все попытки заканчивались тем, что Чонгук, тяжело вздыхая, сдавался.

Сегодня Юнги нет. И это не впервые. Ну, как не впервые... Этот парень ходит в школу почти через день, а Тэхён часто молчит, когда того нет, будто бы кроме этого мятно-волосого парня Тэхён ни с кем не знаком. Он может обменяться с кем-то короткими фразочками, которые мысленно напоминают порванный старый лист, утерявший свою ценность. Чонгук наслышан о статусе Тэхёна и представлял из него школьного хулигана. Такого противного, с неприятным голосом, пугающими движениями и вечно насмешливым видом, от которого все на километр шугаются. Но нет. Тэхён не такой. Он притягательно интересный, совсем не противный. А голос его хочется слышать чаще, чем голос преподавателя. И как-бы он не звучал: обычно — когда он говорит с Юнги, грубо — когда он всё-таки проявляет свой эгоизм, устраивая шумные переговоры с Туаном, которые никогда не доходят до чего-то серьёзного. Особенно приятно слышать, когда в его голосе играет нотка какой-то радости, сочетаясь с низким тоном, напоминающим тёмный, горячий шоколад, а затем переливается с отрывистым смехом, который не режет уши, а заставляет улыбнуться. И как же быстро меняется его настроение и выражение лица. Чонгук не успевает пропитаться имеющейся эмоцией, как она сменяется другой, не менее сочной и завораживающей.

За обедом Чонгук спешит сесть к Тэхёну. Ему всё равно больше не к кому, а Тэхён снова один. Не вписывается в эту атмосферу, выглядит как покинутый и брошенный. Так и хочется вытянуть из него хоть пару слов, развеять тусклый гул этих отвратительных учеников.

— Мин Юнги… — начинает Чонгук, волнуясь даже сильнее, чем в первый раз. — Где он? Его снова нет. Почему?

Опять Чонгук. Кажется, Тэхён достаточно вежливо, но прямо сказал, что не хочет лишних бесед. И почему до того не доходит? Зачем врываться в чужое личное пространство, в котором царят спокойные мысли и размышления о жизни. Тэхён нехотя ловит вопросы Чонгука, направляет на того взгляд и в первый раз всматривается, начиная проникать в чужие глаза. Замечая в них блеск среди чёрной мглы, впечатлённый взор и несколько тёмных прядей, что накрывают лоб. Вообще, эти глаза напоминают потерянную тьму: ту, что поглотит, заставит страдать, лить немало слёз; измучает каждую клетку тела, не дав затем восстановиться. Но не стоит раньше времени делать выводы. Ведь в каждой тьме бывает капля света, которая может в любой момент взорваться, как вселенская звезда, накрыв эту тьму, не давая больше шанса править той.

Тэхён настолько долго пялится, что Чонгуку становится неловко. Да он и сам не отводил взгляда, но лишь по той причине, что ждал ответа. Не потому, что захотелось, и не потому, что просто не смог оторваться. Приходит момент, когда неудобство берёт верх, и Чон первый отвлекается на свою еду, уже не надеясь получить ответ.

— Откуда я знаю? — отвлекаясь следом, Тэхён отвечает вопросом. Затем замечает, что ответ прозвучал не так, как бы он хотел, поэтому он заменяет его на более обычный. — Я не знаю, он меня не осведомляет.

Оба снова молчат, снова уделяют внимание лишь своей еде. Но Чонгук рад. Ну и что, что Тэхён всего лишь ответил? По крайне мере, он подал хоть какие-то признаки того, что потихоньку можно ещё и ещё, а так и до дружбы недалеко.

— Я не люблю, когда на меня кто-то пялится, — теперь начинает Тэ. Чонгук не понимает, ведь он после ответа даже краем глаза не взглянул на парня, что для него не свойственно. Непонимание хорошо проявляется на лице младшего, что Ким не может не заметить и позже уточняет. — Я имею в виду на уроках

— Я… я просто… — Чонгук, который всегда отвечал сразу же и без раздумий начинает мямлить. Кто же знал, что Тэхён в курсе и всё замечает. А Гук вовсе не пялился. Его интересовало то, что рисовал старший: чем он был занят так увлечённо каждый урок? И тогда Чонгук, понимая, что ничего такого он не сделал, воспроизводит причину, уже возвращая свой привычный стиль речи, и натягивая улыбку. — Так, что ты рисовал, хён?

— Ничего особенного, это просто так. И я тебе не хён! — возмущается, давая понять, что такое обращение его не устраивает.

— Не хён, так не хён.

Чонгук в любом случае всё ещё доволен.

Гул становится тише и часть учеников начинает рассасываться снова по классам. Чонгука это раздражает, потому что Тэхён замечает и начинает есть быстрее. Почему им не сидится? Время ещё есть. С каких пор эту массу людей, с набитыми карманами денег, волнует, что они опоздают? Чонгук начинает нервно кусать губу и дрыгать ногой. Его глаза бегают по стеклянному столу, подобно мелкому муравью. Когда ещё выпадет возможность поговорить с Тэхёном? Этот парень не всегда один, и принимает людей он, как понял Чон, по настроению. Он снова не обращает внимание на сидящего напротив, а ведь тот сейчас не совсем спокоен. Его ладони потеют, а сердце набирает ритм. Рука Тэхёна так аккуратно держит палочки, быстро цепляя куски пищи, и Чонгуку кажется, что рука старшего, изгибы его пальцев, их длина, немного заметные вены, ведущие длинную дорогу выше, полостью описывают самого парня.

Тэхён встаёт, и, не оглядываясь, собирается уходить, а Чонгук, который опять-таки пялился, хоть парень ничего и не рисовал, вызывает улыбку у Кима. Она не объяснима, просто он считает Чонгука глупым малым.

— Тэхён! — спеша отзывает того, и, обойдя, останавливается напротив. Тэхён успевает убрать улыбку, не хочет показывать её кому-либо без веских причин. Он непонимающе смотрит на Чонгука, застывая на месте. — Ты должен мне помочь. Ты же поможешь?