Первое, что чувствует Чонгук, когда приходит в себя, это боль. У него болит абсолютно всё, даже волосы, но гораздо сильнее волнует невозможность нормально дышать. Грудную клетку будто что-то сковало, сжало, и лёгкие внутри смялись, не справляясь с этим давлением. Попытка пошевелиться не привела к успеху, по приоткрытым глазам резанул свет, заставляя зажмуриться.

- Наконец-то очнулся?

Голос кажется смутно знакомым, и Чонгук вновь открывает глаза и чуть поворачивает голову, находя взглядом сидящего на стуле рядом с больничной койкой мужчину с накинутым поверх плеч белым халатом. Ким Сокджин собственной персоной, и Чонгук не уверен, что его появление сулит хоть что-то хорошее с учётом того, в какое дерьмо он умудрился вляпаться. Опять. Впрочем, раз его не бросили подыхать в первой попавшейся канаве и не пристрелили, а привезли в больницу, судя по окружающей обстановке, ещё есть шанс выбраться из заваренной самим собой каши живым.

- Что произошло?

Голос почти не слушается, но Чонгук умудряется выдавить из себя пару слов, и Сокджин хмыкает, скрещивая руки на груди.

- Из тебя сделали отбивную и чуть не пристрелили. Юнги в последний момент успел остановить Зико, а после твоих слов об облаве мы все дружно решили покинуть потенциально опасное место. По дороге в город я не видел никаких патрульных машин и решил, что ты с какой-то целью нас обманул, но тебе повезло, что Тэхён умеет быстро добывать информацию, иначе Минхёк славно бы с тобой поразвлёкся. Оказывается, копы решили подобраться незаметно и вместо служебных машин использовали личные. Довольно умно, им не составило труда затеряться в потоке машин. Впрочем, благодаря твоему предупреждению крысы оказались без добычи. Определённые проблемы у Зико, конечно, возникли, но он выпутается, всегда выпутывался.

- Ясно.

- И это всё? Не хочешь рассказать, какого чёрта решил сдать своих?

- Не ваше собачье дело.

- Мы не псы, а змеи, если ты забыл. Впрочем, это не будет играть особой роли, когда Юнги придёт по твою душу.

Окинув потрёпанного парня пристальным взглядом, Сокджин поднимается и выходит за дверь. Чонгук краем глаза видит стоящих по ту сторону амбалов и кривится. Видимо, так просто уйти ему не удастся. Что ж, не впервой. Чонгук привык выбираться из самых разных передряг. И пусть он обычно сам служил причиной для их появления, навыки свои отточил великолепно. Пусть за дверью хоть весь коридор забит охраной, Чонгук всё равно сбежит, не собираясь дожидаться кого бы то ни было и что-то объяснять.

«Тем более, я сделал это не для них», - думает парень и тяжело вздыхает, разглядывая тугую повязку на вывихнутом запястье.

Жизнь Чонгука после последней встречи с Юнги превратилась в Ад, и дело не только в грызущем изнутри чувстве вины и начавших сниться кошмарах, в которых изрезанный Джису подходил всё ближе и ближе, заливая всё вокруг своей кровью и хрипя полное ненависти «это ты виноват». Дело в том, что Чонгук пришёл в себя, валяясь на лестнице, ведущей к чёрному входу в полицейский участок, а вокруг него собрались копы, рассматривая его, такого жалкого, и огромный пакет, пристроенные рядом с ним с короткой запиской, гласящей «особо нежным не открывать». Дело в том, какой шум поднялся, когда один из копов всё же открыл пакет и в ужасе отшатнулся, разглядывая нечто, когда-то бывшее человеком, их коллегой, сыном бывшего босса. Дело в том, что Чонгука заперли в одиночной камере, каждый день вваливаясь к нему по очереди, допрашивая, расспрашивая и сверля полными презрения взглядами. Чонгук помнит, как на третий день к нему пришёл сам большой босс в лице Ким Довона, помнит, как тот смотрел на него так, будто Чонгук - грязь под ногами. Помнит ледяной голос и грубую хватку в волосах, заставляющую держать голову поднятой.

- Я говорил тебе, щенок, не лезть в это дело. Говорил?! - рывок такой сильный, что позвонки в шее хрустят, и лишь силой воли удаётся подавить болезненный стон. - Но ты ведь с шилом в заднице родился, Чон Чонгук, верно? Что ты, что твой дражайший дядюшка - от вас одни проблемы. Минхо прострелили его пустую голову раньше, чем он смог принести серьёзные неприятности, но из-за него не умер ни один коп. Ты же выделился, Чон Чонгук, и я не знаю, что с тобой будет, когда я тебя выпущу. А я тебя выпущу, чтобы посмотреть на то, как ты будешь остальным в глаза смотреть, как ты будешь смотреть в глаза отцу Джису, когда он явится за телом сына, погибшего по твоей вине. И не надо брыкаться, я прекрасно умею связывать нити. Это ты лез всё это время под горячую руку ублюдка Юнги, это ты путался у него под ногами, дразня дикую змею. И что теперь? Из-за тебя у нас огромные проблемы. И ты ещё ответишь за это.

Его действительно выпустили на четвёртый день, и, как и предвещал Довон, никто не взглянул с состраданием или жалостью. Все видели, как Чонгук ушёл с Юнги, все помнят, как Джису сорвался за ними следом, желая разобраться в том, какие это у Чона дела с его больной страстью. Все помнят, как начали искать пропавших, всполошившись, когда ни один из парней не ответил на звонок. И все помнят, в каком состоянии был Джису, завёрнутый в огромный чёрный мешок, тогда как Чонгук совсем не пострадал. Даже господин Ли отводил взгляд при встрече с ним, и вскоре Чонгук начал чувствовать, как косые взгляды душат его. В собственном отделе его возненавидели на раз, считая не только виноватым в смерти Джису, но и замешанным в делах мафии. Сразу появилась легенда о том, что Чонгук на самом деле не копал под Юнги, а прикрывал его зад, потому и выступал громче всех против мафии, дабы поддерживать иллюзию верного служителя правопорядка. С ним не здоровались, с ним не заговаривали, и вряд ли кто-то расстроился бы, узнав, что Чонгук решил уйти из полиции. На это было множество причин, и Чонгук старался цепляться за них, а не за хриплый насмешливый голос в голове.

- Ты действительно просто идиот, полезший туда, куда не следовало. Более того, пошедший на поводу у эмоций и неконтролируемых амбиций. Ты мог отучиться и начать заниматься любимым делом, но бросил всё.

Голос Юнги постоянно звучал где-то на задворках сознания, и Чонгук не мог не думать о его словах. Если бы он с самого начала знал о том, кем был на самом деле его дядя, всё было бы иначе. Чонгук бы не ушёл из института, не решил бы пойти работать в полицию, никогда не узнал бы про Мин Юнги и по его вине не погиб бы в жуткой агонии раздираемый на части человек. Его бы не ненавидели коллеги и не желал бы пристрелить собственный босс. У Чонгука была бы спокойная работа и самая обычная жизнь без лишних потрясений, но нет. Нет, Чонгук, как и сказал Юнги, пошёл на поводу у эмоций, сорвался с места, бросив всё, но не подумал о том, что надо бы приобрести тормоза. Шёл напролом, не думая о последствиях, рисковал собственной шкурой, введя самого себя в заблуждение отсутствием рычагов давления. Но Юнги, чёртов Мин Юнги, оказался прав. Неуёмная жажда справедливости была самым лучшим рычагом давления, и Чонгук попался на чужой крючок, не в силах справиться с последствиями, которые пришлось расхлёбывать в одиночку.

- Думаю, для тебя лучшим решением будет покинуть участок, сынок. Не стоит тебе здесь оставаться, - единственное, что сказал ему господин Ли во время короткой встречи в пустом коридоре.

Тем же вечером под конец смены Чонгук написал заявление, и дело не только в том, что последний верный человек отвернулся от него. Чонгук и сам понимал, что житья ему больше не будет в участке, но до последнего верил, что всё обойдётся, что высшие во всём разберутся, его обелят перед остальными сотрудниками, и всё вернётся в мирное привычное русло. Не вернулось. И не могло вернуться, как понял Чонгук, когда пошёл в кабинет начальства, чтобы отдать заявление на увольнение, и стал невольным свидетелем чужого разговора.

С кем Довон говорил по телефону, Чонгук не знал, но тема разговора его заинтересовала настолько, что парень затаился и начал вслушиваться. Мужчина говорил громко, с кем-то ругался и спорил, часто упоминая имена, знакомые Чонгуку и принадлежащие мафиозным кланам. Промелькнуло там и имя Юнги вкупе с «пора избавиться от щенка, он всё больше становится похожим на папашу, но если на того управы не было, на щенка найдём, не так он крепко стоит на ногах, как думает». Было ещё много чего сказано, и под конец Чонгук просто начал записывать разговор на диктофон в телефоне, не зная, зачем ему это, но понимая, что у него появился неплохой компромат. Когда же Довон завёл разговор о предстоящей серии облав, Чон не сразу понял смысл чужого плана, а когда осознал, о чём идёт речь, не смог не удивиться чужой лицемерности, наглости и жадности, хотя вскипевшая злость и затмевала разум, призывая ворваться в кабинет и набить начальнику морду.

- И этот ублюдок винил тебя в смерти Джису? - верещал внутренний голос. - Этот ублюдок укорял тебя тем, что ты своими действиями подставляешь полицию? Этот ублюдок выставил тебя чудовищем в глазах коллег? Интересно, что бы они сказали, узнав, что их дражайший босс хочет сначала стравить мафиозные кланы между собой, после грабануть их, а следом начать торговать украденным товаром с кинутыми заказчиками, при этом наживаясь на двойной цене? Как бы они отреагировали на такую правду?

- ... и начнём мы с щенка Юнги. Этого ублюдка давно нужно было поставить на место. Мне доложили о том, что у него на днях состоится встреча с поставщиком оружия. Мы накроем их одним махом, убьём двух-трёх зайцев и тихо-мирно уберёмся оттуда. Район глухой, никто ни о чём не узнает, а когда дело всплывёт, уже поздно будет искать хвосты. Да и в чём там разбираться? Кровавые ублюдки не сошлись во взглядах и перестреляли друг друга. И не такое бывало.

Дальше разговор пошёл на отвлечённые темы, и Чонгук поспешил убраться прочь от кабинета начальства, а после и из полицейского участка. Заявление парень разорвал и выкинул. Нет, он не сбежит, трусливо поджав хвост, и уж точно не уйдёт тихо и мирно, зная о том, что должно произойти. Чонгук вернёт должок продажному ублюдку Довону, помешав его грандиозным планам, и это никоим образом не связано с желанием помочь Юнги. Впрочем, Чонгук немного кривил душой, ведь борец за справедливость в нём не погиб и всё ещё изредка подавал голос, когда надо и не надо. В этой ситуации надобности определённо не было, но внутренний голос нашёптывал о том, что Довон нападёт со спины, и Юнги даже не узнает, кто выстрелил ему в затылок. Напомнил голос и о том, что Чонгук дважды попадал в лапы Юнги и дважды тот отпускал его целым и невредимым, несмотря на то, что парень путался у него под ногами и под конец начал приносить серьёзные проблемы.

«Я верну ему должок, а после будь что будет», - решил для себя Чонгук и сделал мысленную пометку следить за всеми передвижениями начальника.

- Один ствол против шестидесяти, никакого подкрепления, и помощи в случае чего ждать неоткуда. Ты бы умер, Чон Чонгук, если бы я не заинтересовался тобой.

Именно эти слова Чонгук вспоминал, когда схаркивал кровь на землю, инстинктивно подтягивая колени к животу, чтобы прикрыть его от ударов. Он собирался разработать план, собирался продумать каждый свой шаг проникновения на чужую территорию, но не успел. Довон сорвался с места неожиданно, и у Чонгука не было другого выбора, кроме как сунуться в чужое логово без подготовки. Территория была огромной, и можно сказать, что Чонгук попался по глупости и был готов к этому с самого начала. Передвигаться по открытой местности, когда из всех многоэтажек вокруг отличный обзор на внутренние дворы, было глупым решением, но Чонгук не рискнул соваться в сами здания, понятия не имея, что они могут скрывать. О том, что добрался до нужного места, Чон понял, когда увидел знакомую чёрную иномарку, припаркованную возле одного из подъездов. Именно в этой машине он хотел установить прослушку, именно в этой машине Юнги вёз его на мясокомбинат. Вероятность того, что на этой самой машине и приехал Юнги, была стопроцентная, и Чонгук сорвался с места, не думая о последствиях, за что и поплатился.

- Может, просто пристрелим его? У босса гости.

- Ага, давай. Только стрелять будешь ты, потому что я не хочу лишиться глаз, когда у босса будет очередной заёб, и он начнёт наказывать за самоволку.

Они устроили перекур, рассматривая его, корчащегося на земле в луже собственной крови, и решали, что с ним делать, не особо торопясь что-то предпринимать. Чонгук боялся упустить время, боялся, что его пристрелят на месте, а потому рискнул, раскрыв разбитые губы и с трудом выдавив из себя «мне нужен ваш босс». Разумеется, за это ему ещё пару раз прилетело тяжёлыми грубыми ботинками, но оно того стоило, ведь амбалы подхватили его под руки и куда-то потащили. Лестница, подъезд, бесконечные коридоры. В какой-то момент один из амбалов запнулся и чуть не покатился с лестницы. Из-за этого он выпустил Чонгука, и тот рухнул лицом вперёд, не в силах удержаться на ногах. Боль от удара сломанного носа о бетонный пол прошила голову и заставила ненадолго отключиться, а когда Чонгук пришёл в себя, перед ним на корточках сидел Юнги. И такое облегчение затопило изнутри, что даже боль отошла на второй план. Чон никогда бы не поверил, что будет рад снова видеть холодное, лишённое эмоций лицо, но в тот момент он действительно был чертовски счастлив и даже улыбнулся бы, если бы не разбитые, совершенно не чувствуемые губы.

- Юнги... Засада... Здесь скоро... Копы... Полчаса...

Глаза Юнги чуть расширились, и Чонгук понял, его сипение было услышано. Большего ему и не надо, так он решил для себя, вновь погружаясь в спасительную темноту. А теперь вокруг стены палаты, сам он в больничной пижаме, напичканный лекарствами, а за дверями серьёзная охрана, дающая понять, что эта история не закончена. Но Чонгук не хочет вновь видеться с Юнги, не хочет объясняться с ним и раскрывать свои мотивы.

«И не буду», - решает для себя парень и садится на постели, тяжело выдыхая сквозь стиснутые зубы.

Да, всё тело будто разваливается на части. Да, дышать тяжело. Да, перед глазами всё ещё звёзды водят хороводы, но это ничего не значит. Поднявшись с больничной койки, Чонгук подходит к окну и распахивает створки. Разумеется, никто его на первом этаже не поселил, чтобы не дарить шанс на побег, но парень замечает торчащую из-за угла здания пожарную лестницу и мысленно прикидывает свои шансы добраться до неё по широкому декоративному выступу в стене. Если тот не обвалится под его весом, все шансы выбраться есть, и Чонгук, в последний раз оглянувшись на дверь, забирается с ногами на подоконник.

***

Всё, о чём мечтал Юнги, было холодным душем и тишиной собственного дома. День, кажущийся бесконечным, был слишком длинным и богатым на самые разные события, что выматывало похлеще привычной беготни и духоты, душащей город, и Юнги как никогда чувствовал себя на грани. Он устал. Устал от проблемных поставщиков, от заносчивых заказчиков, от угроз в свой адрес и лебезения, от трезвонящего телефона и людей вокруг, которым постоянно что-то нужно. Юнги просто хотел тишины и покоя, хотел добраться до дома и забыться хотя бы на несколько часов, посвятив время себе любимому и крепкому алкоголю, способному помочь расслабиться, но нет. Сначала вся эта кутерьма с Чихо и облавой, потом опоздавший на встречу заказчик, якобы задержавшийся из-за дел, но Юнги прекрасно чувствовал запах крепкого вина, исходящего от мужчины. Наверняка просиживал задницу в ресторане, набивая брюхо устрицами, и считал, что не обязан ни перед кем отчитываться. Что ж, Юнги подождёт, пока этот идиот свяжется с ним, чтобы сообщить о том, что не хватает пяти ящиков с товаром, и поиграет на его нервах, ведь зажравшийся свин сам отказался проверять количество и качество, а Юнги, прекрасно знающий, что так и будет, взял свою плату за ожидание. Иногда приятно получить что-то из воздуха.

От кого: Сокджин.
«Чонгука обследовали, жить будет. Напичкали лекарствами и обкололи снотворным, чтобы лишний раз не дёргался. Тэхён звонил, сказал, что среди копов кипиш из-за сорванной облавы. На всякий случай дождусь пробуждения Чонгука, мало ли, что может случиться. Тебе придётся ехать на встречу с Мингю одному».

Получив сообщение, Юнги почувствовал и облегчение, и желание приказать Сокджину немедленно явиться к нему. Ехать на очередную, пусть и, слава всем чертям, последнюю встречу одному совершенно не хотелось, и на это было множество причин, среди которых преобладало нежелание видеть противную холёную морду Мингю. Парень начал сотрудничать с Юнги совсем недавно и ещё не до конца влился в работу, позволяя себе слишком много лишнего, а ещё бесил своей слащавой улыбочкой и отсутствием инстинкта самосохранения. Юнги давно привык к тому, что в клубах на него ведутся симпатичные мальчики с подкрашенными глазами, виляющие задницами в слишком обтягивающих джинсах или шортах, но понять и принять такое внимание со стороны своего поставщика не мог, о чём не раз давал понять. Но Мингю то ли был глухим, то ли тупым, то ли всё дело в том самом отсутствии инстинкта самосохранения, потому что парень раз за разом увивался рядом, так и норовя ненавязчиво приобнять за плечи или просто коснуться.

Эта встреча исключением к величайшему сожалению Юнги не стала. А ведь всё начиналось просто отлично. Закрытый ангар с работающей вентиляцией, из-за чего в помещении было прохладно, шустрые рабочие, пересчитывающие коробочки с кислотой и проверяющие на отсутствие дыр плотные пакеты, набитые белым порошком, услужливый Чонми, замена Сокджина, со скоростью света проверяющий документы, прекрасно чувствуя не самое радужное настроение своего босса. Работа, работа, работа кипит вокруг, и вот уже картонные коробки, набитые товаром, загружают в тонированный микроавтобус с кричащей эмблемой известного магазина детских игрушек. Юнги представляет, как вскоре этот микроавтобус приедет на территорию складов этого магазина, как нужные люди поставят подписи за полученный товар и спешно разгрузят машину, чтобы после под сенью ночи в тёмной-тёмной комнате начать набивать зайчиков, медвежат, лисят и котят товаром, который после отправится грузовым судном в Китай. Хорошо, что сердобольные мамаши не знают, для чего использовались купленные ими для детей милые плюшевые зверята.

- Юнги-ши, вы сегодня отлично выглядите.

- Убери руку.

Юнги жалеет, что взглядом нельзя убить, но в то же время радуется тому, что взглядом нельзя и трахнуть. Мингю смотрит плотоядно, продолжает поглаживать по плечу и постоянно сползает взглядом на чужие розоватые губы. Вот он подходит ближе, вот наклоняется и мурлычет зазывное «может быть, мы сможем пообщаться наедине?», а вот у Юнги заканчивается терпение и он резко дёргается назад. Мингю не вопит сразу лишь по той причине, что Мин действует слишком быстро, а чужой мозг малость притормаживает, не успевая моментально обработать произошедшее. Вот чужая ладонь сжимает плечо крепче, а вот Юнги хватает её и вгоняет в тыльную сторону лезвие ножа-бабочки, всегда лежащего в кармане брюк на всякий случай. Лезвие входит в плоть, как в масло, аккурат между пястных костей указательного и среднего пальцев, пробивая ладонь насквозь и показываясь с обратной стороны сверкающим кончиком, тут же окрасившимся багровым. Запоздалый крик боли, и Мингю отшатывается, дёргая рукой, тряся её, будто нож можно просто скинуть, и раздражая своими воплями. Юнги смотрит на его извивания без лишних эмоций и думает о том, что тот сам виноват. Нечего было нарываться.

- Попридержите его, - приказывает он своим людям, и те тут же хватают Мингю, удерживая на месте.

Тот воет от боли и всё дёргается в попытках вырваться, а Юнги отходит к Чонми, чтобы подписать бумаги и заверить их печаткой. Вскоре изображение гремучника красуется прямо на подписи, а сам Мин уже разговаривает с доставщиками, отдавая последние указания и вручая копию договора. Только когда машина покидает ангар, становясь знаком того, что работа выполнена, Юнги возвращается к своим людям. Схватив подвывающего Мингю за запястье раненой руки, Мин резким движением выдёргивает нож из чужой ладони, морщась от ещё одного вопля, а после приставляет окроплённое кровью лезвие к чужому горлу.

- Я не раз тебя предупреждал держать свои конечности подальше от меня. В этот раз лишь лёгкий порез. В следующий раз я прикажу твою руку отрубить или засунуть в банку с кислотой. Посмотрим, сколько конечностей у тебя останется к тому моменту, когда твои мозги наконец-то начнут работать. Отпустите его, парни. Нам пора возвращаться в город.

Амбалы отшвыривают Мингю на пол и послушно следуют за своим направляющимся к дверям боссом. Юнги слышит летящие в спину проклятия и хмыкает. Все всегда обвиняют его, когда льётся кровь, но никто не думает о том, что сам виноват в происходящем. Копы винят его, шестёрки-перебежчики винят его, пойманные за руку крысы винят его, нерадивые партнёры и поставщики винят его. Даже чёртов Чон Чонгук, не обделённый мозгами, винит его во всех грехах человечества. Все вокруг считают его чудовищем, хотя Юнги, в сущности, просто бизнесмен с более широким спектром возможностей, чем у других. Кто сказал, что ему самому нравится, когда проливается кровь, а жертвы вопят от боли? Юнги это совершенно не нравится, но порой ситуация требует решительных мер, порой простых разговоров и отбитых рёбер становится недостаточно, и тогда приходится идти на крайние меры. У каждого человека в жизни есть что-то, чем он заниматься не хочет, но вынужден, и Юнги такой же человек, как другие, просто родился не в той семье. Будь он сыном какой-нибудь среднестатистической семьи, то сидел бы сейчас в душном офисе, гробя здоровье на неудобном стуле за доисторическим компьютером. Но Юнги тот, кто он есть, он родился в семье гремучника, а змея не может стать цыплёнком лишь потому, что ей хочется.

«Да и хочется ли?» - спрашивает сам себя Юнги, садясь в машину, откидываясь на спинку сиденья и прикрывая глаза.

Хочет ли он в действительности стать обычным? Хочет ли жить мирной жизнью и не иметь никаких дел с мафией? Перед глазами пролетают знакомые и не очень лица. Не будь Юнги сыном своего отца, он бы никогда не познакомился с Сокджином, человеком, вернее и преданнее которого нет на свете. Юнги не познакомился бы с Тэхёном, человеком таким необычным и разносторонним, что остаётся только удивляться тому, как всё это умещается в нём одном. Юнги не узнал бы, что есть в мире такие люди, как Минхёк: преданные своему делу, верные семье и данному слову, всегда выполняющие обещания и исполняющие угрозы. Юнги бы никогда не узнал о том, что в заброшенном районе новостроек по пыльным коридорам расхаживает парень в жёлтой шубе и с фиолетовыми дредами. Родись Юнги в обычной семье, у него не было бы огромной квартиры и загородного дома с бассейном, не было бы дорогой иномарки, вся прелесть которой заключалась не в стоимости и марке, а в невообразимом комфорте, и не было бы универсального пропуска во все закрытые и дорогие места. Юнги не расхаживал бы по ресторанам и питался каким-нибудь чачжанмёном, считая это блюдо самым лучшим на свете, не носил бы дорогих костюмов, сверкая коленями в дырявых джинсах. У него была бы серая унылая рутинная жизнь, такая же, как у остальных, и никакой поддержки за спиной. Сам учись, сам работай, сам выживай. Друзья фальшивки, а может быть и их отсутствие, отсутствие личной жизни или же какая-нибудь тихоня, целующаяся лишь на пятом свидании, и постоянная потребность в деньгах.

«Не жизнь, а выживание», - фыркает внутренний голос, и Юнги усмехается.

Действительно, выживание. Пусть он в нынешнем положении и ходит постоянно по лезвию ножа, зная, что в любой момент могут выстрелить в спину или подсыпать отраву в вино, жизнь его была намного лучше, чем у любого другого. Власть, деньги, сила. Если распоряжаться этим с умом, можно прожить неплохую жизнь, а случае усталости от неё просто сбежать на тёплые острова. Вспомнив белые песчаные пляжи, Юнги едва сдержал довольное мурчание. Да уж, будь он простым человеком, то точно не мог бы по своей прихоти просто так срываться на закрытые курорты, бросая все дела на плечи подчинённых.

- Всё-таки хорошо родиться в правильной семье.

- Босс?

Юнги кидает взгляд на водителя, смотрящего на него через зеркало заднего вида, и чуть качает головой.

- Мысли вслух. Сколько осталось до города?

- Через десять минут заедем с востока.

- Отлично.

Зазвонивший телефон не позволяет расслабиться, а высветившийся на экране номер телефона и вовсе заставляет напрячься. Тэхён не любитель телефонных звонков, предпочитает отправлять сообщения, раздражая ненавидящего такие вещи Юнги разнообразными смайликами, и тот факт, что Ким проигнорировал возможность поиграть на его нервах, заставляет сразу же принять вызов, не раздражая в ответ долгим отсутствием ответа. Тэхён терпеть не мог ждать кого-то или что-то, и порой Юнги тоже этим пользовался.

- Да?

- Хён, происходит что-то странное, - раздаётся встревоженный голос. - Копы рассредоточились по городу, создавая видимость покоя, но после неудачной облавы я начал пробивать личные автомобили и заметил, что все они собираются возле наших точек. И не только наших.

- Обычные облавы, - отвечает Юнги, потирая переносицу. - Ничего необычного. Думают, что раз приехали не на служебных машинах, то никто их не заметит. Идиоты. Я созвонился с парочкой наших информаторов, пока ехал на встречу, и попросил их предупредить остальных. Даже затворник Бан уже в курсе того, что происходит, и принял меры. Поверь, копы ничего не добьются, а Довон ещё подавится своей жадностью.

- Кстати, об этом. Я перехватил парочку сообщений и думаю, тебя это заинтересует. Твоего Чонгука ищут. Копы. Очень агрессивно настроенные. Довон лично приказал найти парня и привести к нему. Не хочешь рассказать, что у вас за дела с желторотиком?

В голосе Тэхёна любопытство, лёгкая насмешка и сахарность. Юнги без проблем представляет, как мужчина подаётся корпусом вперёд, как смотрит из-под ресниц, сверкая глазами, и как расплывается в очаровывающей всех и каждого прямоугольной улыбке. Ким может быть очень мил, когда хочет что-то получить или узнать, и Юнги как никогда рад тому, что находится в данный момент на приличном расстоянии от любопытной липучки с повадками щенка.

- У меня с ним нет никаких дел, а вот он сегодня из ниоткуда появился на территории Чихо, чтобы предупредить нас об облаве. Из него сделали отборную отбивную, Сокджин повёз парня в больницу, сказал, что будет стеречь до последнего. Пока что не отзванивался. В любом случае, там наши люди, они никого не пропустят.

- Это всего лишь больница, - фыркает Тэхён, и Юнги живо представляет, как тот дует на чёлку, лезущую в глаза. - Они могут заявить, что в палате опасный преступник, и без проблем войти внутрь.

- Да, могут. А ещё там есть Чимин и он скальпель в глотку засунет и через задницу вынет любому, кто только дёрнется в сторону палаты. Если хоть одна крыса в погонах посмеет побеспокоить его пациента, находящегося в тяжёлом состоянии, разверзнется Ад.

- А Чонгук в тяжёлом состоянии?

- Нет. Но я предупредил Чимина, что на какое-то время да.

- Всем позвонил, всем написал, всех предупредил, всё сам успел сделать. Зачем я тогда тебе, Мин Юнги? - обиженно тянет Тэхён, и Юнги улыбается.

- Ты милый. Я люблю милых людей.

Тэхён по ту сторону замолкает, и Юнги может почувствовать ответную улыбку. Между ними всегда были странные отношения. Юнги никогда не привязывался к людям и доверял лишь избранным, тогда как Тэхён привязывался к каждому встречному, сказавшему ему хоть одно доброе слово. Они встретились совершенно случайно, и встреча была довольно нелепой. Юнги решил поработать в частном ресторане, совмещая приятное с полезным, а ноутбук завис посередине работы, мигнул экраном и отключился. Важные документы, которые нужно было отправить в течение часа, стояли размытыми строками перед глазами, и Мин не смог сдержать эмоций, в порыве злости ударив по клавиатуре. А через секунду рядом с ним оказался официант, фривольно усевшийся напротив и развернувший подвёдшую технику к себе экраном. Юнги был настолько ошарашен чужой наглостью, что даже не успел толком отреагировать, а наглец лишь улыбнулся и бросил короткое «пять минут», застучав пальцами по клавишам. И действительно через пять минут ноутбук вновь подал признаки жизни, и экран загорелся, высвечивая открытые не пострадавшие документы.

- Умеешь обращаться с техникой?

- Чуть не посадили за то, что взломал чужой банковский счёт, свистнув оттуда немного денег.

На то, чтобы проверить все контакты Тэхёна, имя которого Юнги прочитал на бейджике, ушло не так уж и много времени. Впрочем, достаточно для Кима, ведь на третий день после их встречи Мин принял звонок с неизвестного номера и услышал счастливое «мной заинтересовался сам Мин Юнги, я могу приехать и рассказать всё о себе лично, чтобы ты не срывался на своих людей, ведь они всё равно не смогут взломать мою защиту, как бы ни пытались». Нахальный наглец с гениальными мозгами, было бы глупо упустить его. Юнги и не упустил, а теперь Тэхён работает на него и уже не раз здорово выручал и даже иногда прикрывал зад, вовремя поставляя или сливая информацию.

- Можно будет как-нибудь собраться и посидеть всем вместе. Что скажешь? Я, ты, Сокджин и, возможно, Чимин с Намджуном.

- Намджун не сможет, - отзывается Тэхён, и слышится стук пальцев о клавиши. - У него расписание забито на ближайший месяц. Сейчас он на конференции в Америке, после направится в Англию, а оттуда прямиком в Германию. Если мы хотим посидеть с ним, то можем успеть забронировать номера в отеле, в котором он собирается остановиться в Париже, хотя после завтрака он сразу же сорвётся в Пекин.

- Быть главой престижного медицинского учреждения не так уж и здорово, верно?

- Мне кажется, он извращенец со странными кинками. Если он продолжит в том же темпе, то загремит в одну из собственных палат, и вот уж тогда Чимин на нём отыграется за свои потрёпанные нервы. А теперь мне пора, Мин Юнги. Дела, дела. До скорой встречи.

Тэхён сбрасывает звонок, и Юнги убирает телефон в карман брюк. И напрягается, вспоминая, ради чего вообще позвонил парень. Довон ищет Чонгука. Зачем? Чтобы отомстить за сорванный план? Но с чего он взял, что виноват Чонгук? Уж не из-за того ли случая с Джису? Юнги как-то не задумывался о том, чем могла закончиться его выходка с подкинутым к отключенному Чонгуку трупом. Какова вероятность, что именно парня в итоге обвинили во всём? Мин не следил за ним после первой встречи, не начал и после второй, не видя в этом смысла. Теперь же незнание раздражало, ведь будь у него ответы на нужные вопросы, можно было бы добавить картине полноты. В любом случае, Чонгук не просто так в который раз рискнул своей шкурой, да ещё и ради спасения самого Юнги. Вряд ли у него был корыстный мотив, это же Чон Чонгук, наивный желторотик. Нет, этот парень действовал лишь в порыве сильных эмоций, и раз он решил подложить свинью своим же, значит, узнал что-то такое, что вывело его из себя настолько, чтобы действовать решительно и без оглядки.

«Насолил мафии, перешёл дорогу копам. Понимаешь ли ты, во что вообще ввязался, Чон Чонгук?», - мелькнуло в голове и тут же пропало.

- Меняем маршрут. Нам нужно в больницу Джуна, - говорит Юнги, обращаясь к водителю, и тот вперивает в него пристальный взгляд через зеркало заднего вида.

- Вам плохо, босс? Ублюдок Мингю успел что-то сделать?

- Нет, разумеется. Если бы так, сейчас я бы наблюдал за тем, как его заливают цементом. Просто прибавь скорости.

Водитель прибавляет, да так, что всё за окном смешивается в непрерывную полосу, мелькающую разными цветами. Машина сбрасывает скорость лишь на подъезде к городу и только из-за светофоров, загорающихся красным каждый раз именно перед ними. Юнги даже решает, что это своеобразный знак, и стоит расслабиться и поехать домой, когда телефон звякает, оповещая о сообщениях. Одно из них принадлежит Мингю. Юнги читает его мельком, сразу удаляя. А вот второе заставляет нахмуриться.

От кого: Сокджин.
«У нас проблемы. Копы».

Что ж, Тэхён оказался прав насчёт того, что те не побоятся сунуться на чужую территорию, но так же Юнги верит своим словам о Чимине. Тот не подпустит к Чонгуку никого, вызовет охрану, если то потребуется, и крысы полетят за порог, сдирая лица об асфальт. Никто не смеет выёбываться в стенах, принадлежащих Намджуну. У этих стен слишком много не только защитников, но и покровителей. Чимин может позволить себе всё, что угодно, и это сойдёт ему с рук, потому что не только правительство вбухивает в медицинское учреждение деньги. Большая часть вклада принадлежит мафии, а уж «кровавые ублюдки» за своё глотку перегрызут чужакам.

«Интересно, насколько всё будет интересно?», - задумывается Юнги, когда машина подъезжает к чёрному входу больницы.

И не может сдержать смешка, когда видит пошатывающегося Чонгука, спрыгивающего на землю с пожарной лестницы и едва ли не валящегося с ног. Выглядит парень чуть лучше, чем при их последней встрече, но не настолько, чтобы героически сбегать от мафии. Впрочем, не только в мафии дело, и Юнги понимает это, когда из-за угла здания показываются несколько копов, среди которых мужчина узнаёт Довона. Чонгук тоже замечает своего босса и отшатывается назад, судорожно осматриваясь и пытаясь понять, куда бежать. Довон скалится и подходит ближе, доставая из кобуры пистолет.

«Задний двор».

Сообщение отправляется на телефоны трёх людей одновременно, и Юнги открывает дверцу машины, царственно выбираясь из салона и тут же собирая на себе взгляды всех присутствующих.

-to be continued-