Невозможность дышать заставляет вынырнуть из забытья и начать барахтаться. Не понимая, что происходит, почему лёгкие так жжёт, Чонгук распахнул глаза и тут же зажмурился, цепляясь пальцами за влажные бортики и резко подтягиваясь. Вынырнув из воды, парень судорожно закашлялся, подтягивая ноги к груди и растирая влажное лицо, откидывая в сторону лезущую в глаза чёлку и нервно осматриваясь. Светлая розоватая плитка, залитая водой, белые шкафчики, стопка полотенец на стиральной машине, висящий на крючке халат и сам он, Чонгук, чуть не утонувший в джакузи. Отличное пробуждение, нечего сказать. Ещё раз окинув взглядом ванную комнату, Чонгук попытался вспомнить, как здесь оказался, и перед глазами сразу же всплыло лицо Юнги.

- Отлично, просто отлично.

Кулак бьёт по воде, из-за чего ещё одна порция выплёскивается за борт, заливая всё вокруг, а внутри беснуется бессильная злоба. Попался, как распоследний идиот, позволил себя схватить, не смог отбиться и сбежать, терпел взгляды сверху вниз и выслушивал о себе грязь, не в состоянии заткнуть противника. Юнги прав, он слаб, жалок и потерян. Юнги, Юнги, Юнги, чёртов Мин Юнги всегда прав. Он был прав с самого начала, с самой их первой встречи, ставшей шагом Чонгука на дорожку, ведущую в Ад. Кто же знал, что из Ада этого выбраться будет невозможно, а Юнги, за которым Чонгук следовал тенью, желая вывести его на чистую воду, станет его собственной тенью, жуткой, уродливой, преследующей, всесильной? Чонгук этого не знал и по дурости попал в подготовленный для него капкан, но жалеет ли он? В последнее время он действительно скатился на дно, вынужденный прятаться от всего мира, но теперь Юнги предлагает ему помощь, теперь Юнги дал ему стимул. Убийцы его родителей живы и вовсю наслаждаются праздной жизнью, и Чонгук не может оставить это просто так, закрыть на это глаза. Он ведь хотел отомстить, верно? Он мог бы, когда служил в полиции, но не теперь, когда в любой момент его могут пристрелить за предательство. Стоит ли в таком случае отказываться от щедрого предложения, сделанного Юнги?

- Он наверняка преследует свои цели...

- Разумеется, преследую.

Резко обернувшись, Чонгук дикими глазами уставился на стоящего на пороге ванной Юнги. Мужчина появился бесшумно, прислонился к косяку, скрестив руки на груди, и пристально смотрел на него, изучая взглядом. Невольно стало стыдно за свой внешний вид. Грязный, заросший, потрёпанный, весь в синяках и ссадинах. Передёрнув плечами, Чонгук сильнее прижал колени к груди и по-детски обхватил их руками, смотря на хозяина дома из-под нахмуренных бровей. Юнги его взглядом не проникся и усмехнулся, подходя ближе и кивая в сторону подготовленных мочалок и баночек с шампунями и гелями.

- Специально для тебя на выбор. Я так понимаю, ты совсем недавно пришёл в себя, поэтому всё ещё в таком виде. Минхёку следовало обращаться с тобой нежнее. Тебе стоит поторопиться и привести себя в порядок, ужин остывает.

- Не хочешь наконец-то объяснить, какого чёрта происходит?

- Я с радостью сделаю это за столом во время ужина. Или ты предпочтёшь продолжать беседу, сидя передо мной обнажённым?

Юнги усмехнулся так похабно, что Чонгук против воли почувствовал, как краснеет. Процедив сквозь зубы «пошёл вон», парень резко отвернулся и схватился за мочалку. Как только за Юнги закрылась дверь, Чонгук позволил себе скинуть маску, поникая плечами и устало вздыхая. У него нет выбора, просто нет. Мин может дать ему то, что Чонгуку нужно, и будет глупо упускать такую возможность. Вопрос лишь в том, что Юнги потребует в ответ, но парень был уверен, глава клана Мин темнить не станет и сразу выдвинет свои требования. Поэтому решив отложить все мысли и метания по этому вопросу, Чонгук принялся отмываться, где-то очень глубоко в душе благодаря Юнги за то, что разрешил воспользоваться своей ванной. Если это, конечно, не была ненавязчивая попытка утопить его в бессознательном состоянии.

Горячая вода, нормальное мыло и шампунь, не напоминающий жидкие сопли. В зачуханном отеле было радостью хотя бы умыться тёплой водой, что уж говорить о комфорте и всех благах. Позволить себе раскидываться деньгами Чонгук не мог, не зная, что ещё ему готовит скользкая дорожка, ведущая в будущее, поэтому приходилось ограничивать себя. Да и постоянно ползание по подворотням, закуткам и в целом малоприятным местам привлекательности не добавляло. Ссадины, синяки, ушибы, содранные о старые пожарные лестницы ладони и постоянно заляпанная пятнами неизвестного происхождения одежда. Неудивительно, что Юнги смотрел на него как на грязь под ногами, ведь Чонгук за время своих вылазок действительно стал мало чем отличим от неё.

«Было бы перед кем стыдиться. Ты хотя бы свою грязь не скрываешь», - фыркнул внутренний голос.

С этой мыслью Чонгук был согласен, но в то же время всё равно чувствовал себя неловко перед Юнги, хотя на то и не было весомых причин. Тот всегда выглядел так, будто сошёл с обложки журнала. Он не одевался вычурно, но выглядел отлично даже в простой белой рубашке, и неважно, где он находится: в грязном вонючем порту или за столом в собственном кабинете. На него не влияла жара, не влияло окружение, не влияла местность. Юнги остался бы самим собой даже посреди навозной кучи, выглядя так, будто стоит не в дерьме по щиколотку, а в жидком золоте. Даже избитый он выглядел... Привлекательно? Чонгук помнил, как засмотрелся на бледное лицо, покрытое багровыми росчерками крови тогда, в кабинете, в день приезда Ёнгука. Помнил, как проскочила мысль о том, что синяк, наливающийся на щеке мужчины красным, а после фиолетовым, и тот гармонирует с цветом его рубашки. Чёрт возьми, Юнги выглядел отлично даже с дулом пистолета во рту.

Застыв с бритвой, поднесённой к лицу, Чонгук против воли вспомнил тот момент в деталях. Вот дуло пистолета скользит по переносице и носу, спускаясь к губам, надавливая, напрашиваясь, а вот Юнги приоткрывает губы с запёкшейся на них кровью и чуть высовывает язык, позволяя дулу скользнуть по нему в горячую глубину рта. Его ресницы чуть дрожат, а веки опускаются, плечи поникают, выдавая смирение. А после Ёнгук вытаскивает пистолет из его рта, и от губ к металлу оружия протягивается ниточка вязкой слюны, окрашенной розоватым, которая рвётся и оседает едва заметными блестящими разводами на подбородке. Вот Юнги открывает прикрытые глаза и смотрит в глаза Ёнгуку тяжело, сверляще, вот его язык скользит по губам, собирая излишнюю влагу и...

«Блять».

Чонгук не может поверить в то, что чувствует, и нервно принимается бриться дальше, обильно замазывая лицо пеной и стараясь игнорировать наполнившую тело сладкую истому. У него от воспоминаний внизу живота начало припекать и дёрнулся член, подавая признаки жизни, из-за чего парень почувствовал себя так, будто на него вылили ведро ледяной воды. Подобная реакция и на что? На пистолет между чужих губ? Или, что просто смешно, на пистолет во рту именно Мин Юнги? Мотнув головой, Чонгук в последний раз провёл лезвием по подбородку и склонился над раковиной, чтобы умыться. К чёрту подобные мысли, забыть и никогда больше не вспоминать.

- Я уж думал, ты в очередной раз решил сбежать через окно или будешь сидеть там до скончания веков.

Видимо, в доме есть ещё одна ванная комната, хотя это и неудивительно при его размерах. Юнги, сидящий за столом с полупустой тарелкой, наполненной карбонарой, был одет в такой же халат, как и у Чонгука, только другого цвета. Влажные волосы взъерошены, печать усталости на лице после тяжёлого дня, дающая понять о желании мужчины поскорее отправиться в постель, но Чонгук этим не обманывается, он прекрасно видит цепкий взгляд Юнги, поэтому садится напротив него за стол и принимается за свою порцию пасты. В любой другой раз он бы скривился и отказался от ужина да ещё и в такой компании, но желудок не получал нормальной еды уже три дня, и было бы глупо отказываться от ужина лишь из-за своей гордости. Ну, или того, что от неё осталось. Да и глупостей Чонгук в последнее время наделал достаточно для того, чтобы смириться со своей поломанной судьбой и просто наконец-то начать плыть по течению.

- Думаю, самое время рассказать о том, что я могу тебе предложить, - начал Юнги, откинувшись на спинку стула и удерживая в руках бокал с вином. - Ты прекрасно знаешь, что у тебя нет достаточной силы, чтобы попытаться расквитаться хоть с одним своим врагом, поэтому я предлагаю тебе простенькую сделку без двойного дна и мелкого шрифта в конце договора. Я сделаю из тебя отличного бойца и подготовлю к мести, а ты в ответ окажешь мне пару маленьких услуг в качестве оплаты моей помощи.

- И что же это за маленькие услуги? - тут же насторожился Чонгук, отрываясь от еды, и Юнги усмехнулся.

- Тебе не нужно беспокоиться об этом. Если ты сможешь стать тем, кем я хочу тебя видеть, эти самые маленькие услуги не потребуют от тебя никаких усилий. Но я думал, ты захочешь узнать, что тебе предстоит пережить на пути к своей цели. Я мог бы солгать, сказав, что это будет легко и приятно, но нет. Не с тем человеком, который будет заниматься тобой. Скорее всего, после каждой тренировки ты будешь напоминать отменную отбивную, но поверь, это того стоит.

- Ты знаешь, что вербовщик из тебя никакой? Ты только что сказал, что каждый мой день будет похож на прохождение круга Ада, но при этом веришь, что я соглашусь?

- Я не вербовщик, Чонгук, - усмехнулся Юнги, сканируя напрягшегося парня пристальным взглядом. - Я инвестор. Ты - мой удачный проект, в который я готов вкладывать деньги, силы и время, потому что знаю, с вероятностью в девяносто процентов мои вложения окупятся. Для того чтобы подобраться к людям, являющимся твоими целями, для того, чтобы устранить этих людей, тебе нужно стать лучшим. Мой человек займётся твоей подготовкой, как физической, так и психологической.

- Я могу просто выследить их и всадить пули в черепа, зачем мне становиться профессиональным убийцей? Ты ведь этого хочешь, верно? Сделать из меня киллера, а после заставить выполнять твои заказы?

- Вот видишь, твои мозги всё ещё на месте, - отсалютовал бокалом сжавшему кулаки парню Юнги и сделал глоток. - Ты прав, я хочу сделать из тебя киллера, но дело не в том, что мне скучно одному устраивать шалости. Дело в том, что ты всё такой же глупый, Чон Чонгук, и нам придётся это выбивать из тебя. Что, в участке вбили в голову, что если убьёшь босса, вся пирамида рассыплется? Нет, Чонгук, это так не работает. Представь, что мы сейчас одни в этом доме. Представь, что ты не засветился ни на одной камере, и никто не знает, что ты сейчас здесь, кроме меня.

Поднявшись из-за стола, Юнги налил себе ещё вина и отошёл к окну, всматриваясь в чернеющее небо, обещающее ночной дождь. Обернувшись к Чонгуку, Мин опёрся поясницей о подоконник и склонил голову к плечу, изучая своего гостя пристальным взглядом.

- Итак, ты прямо сейчас выхватываешь пистолет, простреливаешь мне голову и закапываешь где-нибудь в саду, думая, что дело сделано, а после уходишь, считая, что в безопасности. Поверь, меньше, чем через сорок минут люди Минхёка найдут тебя, где бы ты ни был, и разорвут на части. Люди Ёнгука сделают это минут за тридцать с учётом времени на дорогу. С Мингёном ты даже не останешься наедине. Он чёртов параноик, тебя будут держать на прицеле весь разговор с ним. Выманить Ёнсу из его крепости вообще почти невозможно. И как ты до них доберёшься со своим «выслежу и всажу пулю в голову»? Убийцы твоих родителей поднялись со дна, сейчас у них свои небольшие, но крепкие кланы. Конечно, они не столь сильны, как приведённая мной в пример элита, но ты не сможешь к ним подобраться, из тебя решето сделают ещё на подходе. Ты и не заметишь, как умрёшь. А даже если ты и добьёшься своего, их люди найдут тебя и прирежут. В полиции бытует мнение, что смерть босса - решение проблемы, что клан тут же начнёт разрываться из-за войн за власть, но это не так. Клан - это семья, это цельный организм с множеством ног, рук, голов и пистолетов. Если ты убьёшь босса даже самой задрипанной мелкой семейки, тебе житья не будет до конца дней, люди этой семьи землю перевернут, но найдут тебя, чтобы отомстить. Поэтому тебе и нужно стать киллером. Это не моя блажь, это наша жизнь. Лишь став профессиональным убийцей, ты сможешь отомстить и уйти без лишнего шума и следов.

- Кто сказал, что мне это нужно такой ценой? - спросил Чонгук и нервно взъерошил волосы. - Я не собираюсь становиться убийцей, я не...

- Станешь, - оборвал Юнги, и взгляд его похолодел. - Либо так, либо никак. Ты не сможешь просто посадить их, раньше не мог, а сейчас и подавно. Без навыков убийцы ты так же не достигнешь цели. Впрочем, ты можешь напасть на названных мной людей и попробовать пробиться сквозь их вооружённую до зубов охрану, героически погибнув при этой попытке, только какой от этого будет толк? Я предлагаю тебе помощь, реальную помощь, и пусть это в моих интересах, тебя подобные мелочи волновать не должны. Я дал тебе стимул жить дальше, идти вперёд, так что тебе ещё нужно? Или настолько понравилось быть бомжем и ночевать в грязных подворотнях?

Заприметив на чужом лице злобный оскал, Юнги довольно улыбнулся, кивнул сам себе и направился к выходу из кухни.

- Можешь занять любую незапертую комнату наверху. Выспись хорошенько, завтра нас ждёт насыщенный день.

- Я не давал своего согласия, - донеслось в спину мужчине, и Мин усмехнулся.

- Верно, не давал. Но ночь будет долгой, она всё расставит по своим местам.

***

Юнги плохо помнит, как часто мать проводила чайные церемонии, но сразу узнаёт место, в котором оказался. Небольшая беседка в глубине сада за домом, опутанная плетистыми розами и прогретая солнцем, имеющая форму многоугольника. По периметру сделана резная скамья, а в центре круглый стол, на котором стоит множество чайничков, пиал, чашек и блюдец из пурпурной глины.

- Присаживайся, я заварю для тебя инсам-ча. Ты всегда любил пить его, когда болеешь.

Юнги оборачивается и видит невысокую женщину в кимоно. Широкий пояс, завязанный на пояснице пышным бантом, подчёркивает узкую талию, красный шёлк оттеняет бледную кожу, а вышитый золотыми и серебряными нитями дракон опоясывает тонкий стан с плеча до самого низа. Завитые волосы частично собраны гребнем на затылке в пучок, остальная часть закрывает спину ниже лопаток и обрамляет аккуратное лицо. В памяти она осталась красивой и утончённой, какой была при жизни, и Юнги не может не поддаться соблазну, присаживается за стол и принимается наблюдать. Женщина неторопливо готовит воду, протирает руки влажным полотенцем, улыбается своим мыслям, касаясь кончиками пальцев аккуратных чашек.

Неожиданно слышится гром, а после на землю обрушивается дождь. Юнги отвлекается, переводит взгляд на сизую пелену и непроизвольно вдыхает поглубже, наполняя лёгкие запахом озона. Сразу становится прохладно, откуда-то налетает ветер, и Юнги боится, что мать передумает и решит вернуться в дом, но женщина не двигается с места, продолжая переливать из чайничка в чайничек... Кровь.

- Мама?

- Что такое, моя радость?

Она мягко улыбается, тянется вперёд и оглаживает по щеке, оставляя багровые отпечатки на бледной коже. Юнги не может больше выдавить из себя ни слова, голос пропал, а женщина продолжает готовить для него вместо чая кровь, удерживая чайничек дрожащими пальцами. Под конец её руки трясутся всё сильнее, она проливает всё мимо, пачкает маленькие чашечки уродующими их пятнами и отпечатками пальцев, а под конец и вовсе роняет чайничек, из-за чего тот переворачивается, заливая всё вокруг кровью. Густая и горячая, она спешно подбирается к краю стола, и Юнги хочет подняться, отойти, но не может, будто приклеен к своему месту. Женщина извиняюще улыбается, а после застывает, и внешний облик её начинает таять, испаряться, как иллюзорная дымка. Юнги знает, что увидит, знает, что где-то в глубине души будет больно, но не отводит взгляда, с каким-то мазохистским удовольствием наблюдая за тем, как белеет, а после синеет чужое лицо, как залегают чернильно-фиолетовые тени под глазами, как кожа начинает обтягивать череп, а волосы тускнеют, теряя свой блеск и цвет.

- Ничего, дорогой, не переживай. Сейчас я заварю всё заново и угощу тебя. Инсам-ча всегда помогал тебе, когда ты болел, милый.

Её взгляд пустой и ничего не выражающий, движения хаотичные, ломаные и немного заторможенные. Юнги с болью наблюдает за тем, как женщина пытается взять трясущимися руками чашку и вновь роняет, а после выдыхает сквозь стиснутые зубы, когда рукава её кимоно становятся темнее, будто намокли, и с них начинают капать багровые капли. Вскоре алый шёлк превращается в кровь и заливает всё вокруг, а сама женщина исчезает. Юнги зачем-то начинает поправлять чашечки, берёт блюдце, чтобы стереть с него кровь, но всё бесполезно, потому что собственные руки залиты багрянцем, и Юнги видит такие же алые рукава кимоно, закрывающие собственный руки, расплывающиеся, превращающиеся в ручейки крови, заливающей всё вокруг.

Он просыпается резко, одним рывком, распахивая глаза и устремляя взгляд в пустоту. Привычный белый потолок и непривычная прохлада, наполнившая комнату. Чуть повернув голову, мужчина сначала смотрит на часы, показывающие начало пятого утра, а после переводит взгляд на распахнутые двери балкона. На улице льёт как из ведра, в воздухе пахнет озоном, а на губах ощущается привкус крови. Впервые Юнги прикусил себе губу во сне. Больно, неприятно и жжётся. Скользнув языком по ранке, мужчина переворачивается на бок и начинает вслушиваться в шёпот дождя и тишину дома. Где-то за стеной слышится звук разбитого стекла, и на губах расцветает слабая усмешка.

«Добрался до бара, Чонгукки. А я ведь говорил, что нужно как следует выспаться. Завтра тяжёлый день», - проносится в голове.

Впрочем, Юнги уже и сам не рад тому, что грядущий день обещает быть насыщенным. Вряд ли он уснёт, никогда не мог заново провалиться в сон после кошмаров, а это означает головную боль, рассеянность и желание перестрелять к чертям всех, кто будет беспокоить или разговаривать громче шелеста крон деревьев.

«Чёртов Чон Хосок. Вечно орёт и ржёт так, будто вокруг одни глухие», - мрачно думает Юнги и прикрывает глаза.

Сон или нет, но отдохнуть ему надо. Слишком много всего произошло. Пора бы устроить перезагрузку.

***

- Ты в курсе того, что параноик? Серьёзно, у тебя камеры напиханы даже по периметру прилегающих территорий. На кой чёрт тебе контроль в лесу? Боишься, как бы кто не подобрался со спины?

- Надо же, ты сегодня появился, как нормальный человек. Я-то думал, выскочишь из слива раковины или появишься прямо из воды, которую я налил себе в джакузи, чтобы расслабиться после бессонной ночи. Что-то вроде «Рождение Венеры», только вместо прекрасной девы из-под шапки пены вылезаешь ты, с ножом в зубах и пистолетом в водонепроницаемом пакете за поясом.

- Это было бы эпично, ты не можешь этого отрицать.

Хосок самодовольно улыбнулся и скинул обувь на террасе, проходя на кухню и плюхаясь за стойку. Юнги улыбнулся в ответ и запустил кофе-машину на обработку ещё одной порции кофе. Вскоре небольшая фарфоровая чашечка опустилась перед гостем, и тот скривился, прихватывая тонкую ручку.

- Ты серьёзно? А нормальные кружки что, перевелись в твоём доме?

- Сокджин обшарил весь дом и изъял все кружки, чтобы я не мог питаться только кофе. Года два назад из-за этого сел мой желудок, и теперь мне приходится мучиться с этим убожеством, так что не ной, не один ты страдаешь.

- А новые купить не судьба?

- Каждый раз делаю себе пометку и тут же забываю. Возвращаясь к твоему вопросу о камерах. Это не я параноик, а мой новый доморощенный хакер, который не без моей помощи развернулся и накрыл своей сетью весь Сеул. Хороший мальчик не хочет, чтобы пострадал его босс, в последнее время гребущий неприятности лопатой, вот и похлопотал. Я и сам узнал не так давно. По его словам система требовала проверки и тестирования.

- Не только хороший, но и очень умный.

Отпив кофе, Хосок прищурился, что-то про себя прикидывая, запоминая полученную информацию, а после встрепенулся и перевёл взгляд на усевшегося на край барной стойки Юнги. Невольно на губах мужчины расплылась улыбка. Юнги мог сколько угодно строить из себя большого босса, но взъерошенный после сна и в большеватой ему пижаме выглядел он заёбанным студентом курса четвёртого или пятого, когда основная запара и ни минуты лишней для отдыха или сна.

- Небольшой дружеский разговор ни о чём можно считать законченным. Не хочешь поведать, для чего опять вызвал меня к себе? Все дела мы уладили ещё полторы недели назад, вчера ты наконец-то смог это отпраздновать, устраивая шикарный приём в честь открытия своего ресторана. Кстати, насколько я знаю, Ёнгук был там, верно? Он не интересовался, кто помог тебе так быстро устранить цели?

- Разумеется, он сунул нос в это дело, - фыркнул Юнги и сделал глоток кофе, прикрывая глаза и игнорируя потяжелевший взгляд экс-друга и коллеги в одном лице. - Я бы сильно удивился, если бы он просто поздравил меня и ушёл. Но нет, я ведь не приполз к нему просить о помощи, и это достаточный повод подозревать меня во всех грехах. Уверен, он думает, что я попросил о помощи тебя, но у него нет никаких доказательств, а сам я сказал, что человека для меня нанял Чихо. Этот чёрт умеет запудрить мозги любому, я предупредил его, так что крыс Бана ждёт большое разочарование, концы уже в воде.

- А я-то и думаю, что так город всполошился, - хмыкнул Хосок, разом успокоившийся после чужих слов, и посмотрел на часы. - На самом деле у меня не так много времени, из-за поднявшегося кипиша мне стоит сматывать удочки. Мой самолёт через несколько часов, так что давай обсудим то, ради чего я здесь.

- Я хочу, чтобы ты воспитал для меня киллера.

Хосок едва не подавился, услышав эти слова, и нервно рассмеялся, вытирая влажные губы тыльной стороной ладони. Мужчина только хотел отшутиться, как наткнулся на пристальный взгляд Юнги и нахмурился, потирая подбородок.

- Ты не пошутил.

- Нет. Я готов предоставить тебе тренировочную базу и оплатить все затраты. Разумеется, ты также можешь рассчитывать на определённую сумму, число нулей которой будет прямо пропорционально качеству твоей работы. Материал, как мне кажется, вполне пригодный, но заключительная оценка за тобой.

- Ты ведь понимаешь, что твоя просьба ставит меня в не лучшее положение? - откинувшись на спинку стула, Хосок окинул взглядом кухню, намётанным взглядом находя обманки, за которыми скрыты панели с оружием, и хмыкнул, пожёвывая щёку изнутри. - У меня на хвосте весь Сеул, в Японии меня дожидаются местные, а ты просишь меня остаться здесь, рискуя своей шкурой и деньгами, чтобы слепить для тебя киллера, материал для которого пригодный лишь «вполне»? Дело не в затратах и не в деньгах, Юнги, дело во времени. Мне придётся задержаться здесь, чтобы тренировать твоего парня, или же увезти его в Японию, чтобы заниматься им, не отходя от дел. И ты ведь помнишь про экзамен, верно? Если твой материал лишь «вполне», вероятность сдачи процентов сорок, если не меньше.

- Я понимаю твои опасения, - кивнул Юнги и спрыгнул со стойки, подходя ближе, - но я сказал, что он лишь «вполне» по той причине, что его состояние на данный момент оставляет желать лучшего. Впрочем, в твоих глаза он приобретёт больший вес, если ты узнаешь, что он почти две недели прятался от своих и чужих, при этом умудряясь шпионить за мной?

- Упрямый, значит, и не любит сдаваться, - усмехнулся Хосок, окидывая Юнги заинтересованным взглядом.

- Не только это, - кивнул Мин, залпом допивая кофе. - Он наглый, заносчивый маленький засранец, обладающий при этом неплохими мозгами, разве что пользоваться ими не умеет. Упёртый, это ты верно подметил, и уж прости за мой французский, без мыла в задницу влезет. На тот момент, когда мы впервые встретились, у него была неплохая физическая подготовка, но сейчас от неё мало что осталось. Сам понимаешь, в бегах особо не поешь и спортом не займёшься. Но у него есть цель - отомстить за смерть своих родителей. Думаю, это будет неплохим мотивационным фактором.

- Звучит интересно. Мне нужно созвониться со своими людьми в Японии и погасить шумиху в Сеуле, на это уйдёт пара дней. За это время я успею всё обдумать и после дам тебе ответ. Парня-то мне покажешь или как?

- Разумеется. Пойдём.

- Он у тебя дома?

- Не то чтобы у него был выбор. Да и его присутствие под боком меня успокаивает. Знаешь же, подобные кадры вечно влипают в неприятности.

Хосок улыбнулся и направился следом за хозяином, покидая пределы кухни. Пройдя через гостиную, мужчины поднялись по лестнице наверх, и Юнги толкнул дверь соседней от своей спальни комнаты. Войдя внутрь, Мин осмотрелся и не смог не закатить глаза, скрещивая руки на груди. Зашедший следом Хосок осмотрел разворошенный мини-бар, осколки от разбитого стакана и безвольное тело, валяющееся на ковре возле постели, вдохнул запах спёртого воздуха вперемешку с алкогольными парами и хмыкнул.

- Что ж, пока что это выглядит жалким куском мяса. С сегодняшнего дня к спиртному его не подпускай. Пусть бегает по прилегающей территории, приседает, отжимается, плавает и качается. Насколько я помню, твой подвал прекрасно оборудован. Если я решусь взяться за него, мне будет нужно что-то большее, чем безвольная пьяная туша. Если же не решусь, ему в любом случае всё это пойдёт на пользу. А теперь мне пора, дела. Жди от меня весточку.

Хосок удалился, прося не провожать его. Окинув спящего Чонгука осуждающим взглядом, Юнги покинул его комнату, направляясь в свою спальню, чтобы привести себя в порядок.

«Наверняка выжрал весь виски, не закусывая. Что ещё взять с плебея» - пронеслось в голове.

Впрочем, за свой алкоголь, столь расточительно потраченный, Юнги ещё отомстит. Хосок прав, у него действительно идеально оборудованный подвал.

-to be continued-