Их появление в «Рице» не осталось незамеченным, хотя все упорно старались не подавать вида. Дело в том, что в этом старинном отеле с двухвековой историей предпочитали останавливаться европейские аристократы, а для них соблюдение традиций всегда стояло на первом месте. Поэтому-то появление в ресторане графа Читрано в джинсах и с синяком на скуле, а также молоденькой женщины в кроссовках и футболке многих повергло в легкий шок. Впрочем, аристократы - люди вежливые, и через несколько минут самым обескураженным человеком в зале остался Мин Юнги, поспешно вскочивший навстречу боссу и его гостье.

- Добрый день, мисс Ли... Боже, что произошло?

Тэхен не дал ей ответить. Элегантно подвинув Дженни стул, он заметил:

- Видишь ли, Юнги, я решил начать смену имиджа немедленно. Встал пораньше, оделся попроще, созвонился с мисс Ли и отправился переводить старушек через дорогу. Некоторые вырывались. Не верили своему счастью.

- Хм. Понятно. В таком случае отдохни... те, граф. Мисс Ли, вы посмотрели документы?

Дженни ухмыльнулась.

- Да, если их можно так назвать. Дело вот в чем. Разумеется, это вовсе не обязательное условие нашего сотрудничества, я могу заниматься новым имиджем графа и не задумываясь на эту тему, но... Мне было бы проще, если бы вы объяснили, зачем эта самая смена понадобилась? Если это не тайна, конечно.

Юнги уже открыл рот, но неугомонный граф опять успел первым.,

- Я, видишь ли, хочу жениться. На богатой, но честной девушке.

- Значит, ты дашь мне развод?

- Не спеши. Я подумываю о многоженстве. Еще можно принять ислам...

Адвокат откашлялся, и перепалка увяла на корню. Юнги удовлетворенно кивнул и продолжил расспросы.

- Что вы планируете включить в программу, мисс Ли?

- Дженни. Просто Дженни. Нам предстоит часто обращаться друг к другу.

- Принимается. Зовите меня просто Юнги.

- Очень приятно. Вы мне кажетесь уравновешенным и интеллигентным человеком.

- Мне тоже весьма приятно новое знакомство. Внутреннее чутье подсказывает мне, что вы отлично справляетесь со своими обязанностями, Дженни.

- Пардон, я вам не очень мешаю?

- Прости, Тэхен...

- Ты нам не мешаешь. Пока. Сейчас я вкратце обрисую программу, а потом мы сразу выясним все спорные моменты. В дальнейшем я предпочитаю работать с Юнги. В наших с тобой частых контактах необходимости может и не возникнуть.

- Да чтоб мне...

- Тише.

В течение получаса говорила одна Дженни. Юнги расцветал на глазах, ему очень нравилась деловая хватка молодой женщины и ее очевидный профессионализм. Граф Читрано, напротив, все больше мрачнел.

- ... Заключительным этапом будут съемки на телевидении, крупная благотворительная акция - что-то в этом роде. Разумеется, подключим различные издания. Хорошо бы пару папарацци...

- Которые застанут Тэхена за исключительно позитивным занятием...

- Вроде уже полюбившегося ему сопровождения старушек через дорогу...

- Или высадки деревьев в Центральном парке...

- Или тихой молитвы в одной из гарлемских церквей...

- HA МЕНЯ КТО-НИБУДЬ ОБРАТИТ ВНИМАНИЕ?

Дженни и Юнги одновременно повернули головы.

- Простите, граф. Мы размечтались.

Тэхен хмуро переводил взгляд со своего адвоката на свою бывшую жену.

- Это что, серьезно? Насчет приюта для олигофренов и благотворительного кросса?

- Вполне. Тебя что-то не устраивает?

- Тэхен, она права, тем более что старый змей должен клюнуть именно на такие вещи.

- На олигофренов он должен клюнуть?! Вы несете чушь! Ему нужны только семейные ценности.

Дженни кашлянула.

- Это ты о себе в третьем лице, или я чего-то не знаю?

- Расскажи ей, Юнги. С меня хватит. Я пошел к себе. Мисс Ли, мы увидимся...

- В шесть вечера. Опера. Ложа. Лучше приехать заранее.

- Тогда до вечера. Юнги, потом зайдешь ко мне.

С уходом Тэхена обстановка за столом и вовсе превратилась в дружескую болтовню. Юнги умел рассказывать, и вскоре Дженни уже знала, в чем, собственно, состоит проблема.

- ... Не сочти, что я обсуждаю босса, но мне вся эта затея кажется чем-то вроде безумного пари с самим собой. Никакой жизненной необходимости в этой сделке нет.

- Сделке? Он что, поспорил, что за две недели станет другим человеком?

- Не совсем так. Слушай, Восемь лет назад... как я понимаю, незадолго до вашего знакомства, Тэхен впервые обратился к одному очень серьезному человеку с предложением продать ему некую недвижимость. Тот человек отказал без всяких объяснений. В течение года Тэхен неоднократно повторял попытку и неизменно получал отказ. Как раз тогда я стал его поверенным, так что знаю обо всем наверняка. Буквально со следующего года Тэхен как с цепи сорвался. Он стал предлагать все больше и больше, довел сумму до астрономической цифры, однако по-прежнему получал отказ за отказом. Только полгода назад Хосок соизволил дать объяснения. За это время сумма, предлагаемая Тэхеном, выросла до таких размеров, что на эти деньги можно было скупить весь Карибский архипелаг...

- Хосок? Ты говоришь о Чон Хосоке? Об одном из крестных отцов сицилийской мафии?

- Это американский взгляд на проблему. Синьор Чон - уважаемый на Сицилии человек, это правда. Кроме того, он баснословно богат. Настолько, что ему давно и прочно приклеили ярлык «мафиози». На самом деле он просто обладает природным чутьем на деньги. Все его вложения окупаются очень быстро, а прибыль превышает затраты в десятки раз.

- Не уходи в экономику, Юнги. Что же Тэхен собирался у него купить?

- Остров.

- Остров?

- Точнее, островок. Малюсенький островочек между Сицилией и Италией. Славное место, но совершенно не стоящее тех денег, которые за него норовит выложить граф Читрано.

- Чон Хосок выставил особые условия?

- Да. И это самое идиотское и немыслимое во всей истории. Чон Хосок сообщил, что островок дорог ему самому, что на него никогда не ступала нога чужака и что жить там могут только члены одной семьи. Никаких туристов. Никаких предприятий. Ничего.

- Неужели Тэхен собирался построить там завод?

- Честно говоря, никакой завод там просто не поместится. Думаю, для него это просто стало делом принципа.

- Так. Мы подходим к самому интересному. Чон Хосок выдвинул требование?

- Да. Тэхен должен отказаться от привычек плейбоя и продемонстрировать свою приверженность семейным ценностям, религиозность - ну и всякое такое.

Дженни неожиданно с подозрением прищурилась.

- Юнги, скажи честно, он не знал, что я работаю в этой фирме?

Адвокат задумчиво посмотрел на молодую женщину.

- По роду своей деятельности, Дженни, я не слишком полагаюсь на случайные совпадения. Я бы не стал ставить на то, что он СОВСЕМ ни о чем не подозревал. Хотя фирму выбрал я. Тэхен не слишком нравилась эта идея в целом, однако он быстро согласился, чем меня немного удивил. С другой стороны, думаю, так лучше для всех.

Дженни невесело усмехнулась.

- Вот уж это вряд ли. Хотя... любой другой специалист по имиджу мог бы покончить с собой, столкнувшись с графом Читрано без предварительной подготовки. У него кто-то есть?

Она немедленно возненавидела себя за этот вопрос. Слишком по-женски он прозвучал. Однако Юнги отнесся к нему вполне по-деловому.

- Нет, и это один из наиболее раздражающих факторов для Хосока. Он считает, что к тридцати четырем годам итальянец уже должен быть отцом семьи.

Дженни опустила голову, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. Отец семьи! О да! Чон Хосок может быть доволен.

***

Ближе к вечеру позвонил расстроенный и встревоженный Сокджин. Дженни не хотелось разговаривать, но она усиленно делала вид, что рада слышать своего компаньона.

- Это ты? Рада тебя слышать. Сообщаю вам, мистер Ким, что заказ принят и находится в стадии первичной обработки...

- Где ты была?

- Где я только не была, Джин. Ты сердишься?

- Я в бешенстве. В ужасе. В недоумении. Немного обижен.

- За что?

- Джен, возможно, это звучит глупо, но я не предполагал, что вы все еще женаты.

- Джин, я никогда ничего от тебя не скрывала.

- Господи, да я был уверен, что он дал тебе развод в тот же год, что вы расстались! Рюджин ты ведь записала на себя?.

- Я не могла развестись без его ведома, а встречаться с ним в то время было выше моих сил. К тому же ты прекрасно знаешь - нельзя, чтобы он узнал про Рюджин!

- Джен, ты знаешь, как я к нему отношусь, но... Ты не думаешь, что совершаешь ошибку? Нет-нет-нет, я даже не говорю о том, что теоретически - ТЕОРЕТИЧЕСКИ! - он имеет право знать о своем ребенке, но то, что вам предстоит довольно долго работать вместе...

- Я сегодня уже начала. Прекрасно получается. Я могу контактировать с его адвокатом, а личные встречи свести к минимуму. Обеды в ресторанах не в счет.

- Ты с ним была в ресторане?!

- Джин, в чем дело? Мы говорили о делах и ели, только и всего.

- Дорогая моя, неужели ты забыла, что этот человек с тобой сделал?

- Это невозможно забыть.

- Тогда позволь рассуждать логически. Если ты ничего не забыла и тебе по-прежнему больно - зачем ты согласилась?

- Джин, тому есть причины...

- Я их прекрасно понимаю, Джен! Вернее, ее. Одну причину, по которой ты соглашаешься работать, идешь с ним в ресторан, не добиваешься развода все эти годы - это все из-за него. Из-за Ким Тэхена. Ты все еще влюблена в него.

- Джин!

- Что - Джин? У тебя восемь лет никого не было. Ни одного романа! Ни одного флирта! Ни одного любовника!

- Знаешь, что...

- Знаю - потому и говорю. Это чистая правда. Ты живешь монашкой все эти годы. Ты даже мне не позволяешь приходить к тебе домой, ходить в театры, приглашать тебя в ресторан.

- Ерунда!

- Нет, не ерунда. Я не идиот, Джен. Ты не делаешь этого, потому что считаешь себя мне обязанной. Боишься, что я однажды захочу большего, чем братский поцелуй в щечку, и тогда ты не будешь знать, что делать. Потому что не сможешь внятно объяснить - какого черта восемь лет хранить верность тому, кто вытер об тебя ноги?!

Дженни швырнула трубку на рычажки, встала, вошла в ванную комнату, включила воду и громко сказала своему отражению в зеркале:

- Потому что я до сих пор люблю его. Потому что я не хочу никого, кроме него. Потому что я принадлежу ему. И будь я проклята, если об этом узнает хоть одна живая душа!

***

Тэхен лежал на массажном столе и лениво следил за своим адвокатом. Юнги - худощавый, нескладный, маленький - довольно нелепо выглядел среди нагромождения тренажеров, штанг и прочего металла, заполнявшего элитный спортивный зал. Впрочем, одет Юнги был соответственно, в белоснежный спортивный костюм и нежно-голубые кроссовки. Таково было правило здешнего зала.

Сам Тэхен недавно закончил последнюю серию подходов к снарядам, принял душ и теперь лежал, расслабляясь под умелыми руками массажиста, разминавшего могучие мышцы спины графа Читрано.

- Юнги, амико мио, почему ты так затравленно косишься на окружающих?

- Потому что меня в школе обижали именно такие. Спортсмены!

- Это было давно. Что тебя тревожит?

- Почему вы не разведены?

- Не твое дело.

- Мое, я ведь твой поверенный. Так почему?

- Потому что развод мужчине нужен только тогда, когда он собирается жениться еще раз, а я не собираюсь повторять собственных ошибок.

- Хорошо, меняю формулировку. Почему я ничего не знал о том, что ты женат?

- Юнги, ты меня пугаешь. Мы ж с тобой не геи, чтобы предупреждать тебя заранее: знаешь, милый, к сожалению, у меня есть жена! Мы с Дженни расстались, ты стал работать на меня двумя месяцами позже. Вы просто не пересеклись, только и всего.

- Только и всего! Не считая того, что она имеет право на половину твоего состояния.

- Насчет этого можешь не волноваться. Она в жизни не взяла у меня ни цента, хотя сразу после свадьбы я открыл счет на ее имя.

- На что же она жила после... когда вы расстались?

- Не имею понятия. Вероятно, ее содержал Сокджин. Или еще кто-нибудь. У меня не было ни малейшего желания разузнавать подробности ее жизни.

- И напрасно! Такими вещами не шутят. Например, сейчас ты пообещал ей развод в качестве гонорара...

- Думаешь, она готовилась к схватке все восемь лет? И теперь оттяпает у меня половину моих миллионов?

- Миллиардов, Тэхен, и за такую сумму готов бороться даже святой.

- Ты плохой католик, Юнги. Вот что я тебе скажу. Плох бы был Ким Тэхен, граф Читрано, если бы боялся козней женщины, которую когда-то выгнал из собственного дома. Она будет на меня работать, будет вести себя хорошо, а по завершении работы получит то, что заслужит. И никаких условий я ей диктовать не позволю.

- Я мог бы подыскать другую фирму...

- Нет. «Феникс» меня вполне устраивает. Сними ей номер на нашем этаже. На время работы она переедет сюда. Это удобнее.

- Она не согласится.

- А кто ее спрашивает? Я ей плачу.

- Хорошо. Я могу идти?

- Иди. И начинай готовить документы на покупку. Монте Адзурро скоро будет моим.

Мин Юнги слегка скривился и поспешно вышел из зала. Через некоторое время, уже сидя в машине, он задумчиво протянул, глядя на начальника охраны Тэхена, Чон Чонгука:

- Вот что, малыш. Предупрежден - значит вооружен. Пока эта симпатичная рыжуля будет заниматься нашим боссом, ты займешься ею. Для начала съезди в Уичито и тихонько разузнай, кто ее там ждал...

Огромный детина в темных очках кивнул, не произнеся ни слова. Юнги успокоенно откинулся на спинку сиденья.

Многие, очень многие считали Чон Чонгук тупоголовым монстром, способным только драться и стрелять из всего, хоть немного напоминающего оружие. О том же, что за внешностью и повадками ротвейлера скрываются фотографическая память, острый ум и умение разговорить любого собеседника, знали только граф Читрано да Мин Юнги. Можно было не сомневаться, что к концу недели в руках у Юнги будет самое полное и подробное досье на Ли Дженни, в замужестве Ким, белую, тридцати лет, жительницу Нью-Йорка, у которой есть тайное убежище в маленьком городке Уичито...

***

Дженни устало вытянулась в горячей воде, прикрыла глаза, попыталась расслабиться. Тщетно. Все тщетно.

Джин был явно раздосадован происходящим, хотя сам же намекал на то, что этот заказ мог бы здорово помочь их фирме...

Остановись. Не лги хотя бы здесь, в ванне. Здесь ведь никого нет.

Есть только одна причина, и имя ей - Ким Тэхен. Ее единственный мужчина. Отец ее дочери.

Ты ведь сразу это почувствовала, правда? Как только он вошел в офис. От него всегда исходили почти осязаемые волны сексуальности, дикого, первобытного манизма, с которым почти невозможно совладать. Тэхен был слишком мужчиной. После восьми лет целомудрия это особенно остро чувствуешь.

И вот ты, твой разум, твоя память бунтуют, кричат - опомнись, Дженни, ведь он тебя погубил однажды, погубит и еще раз. Но голос крови громче. Память тела ярче. Инстинкты сильнее. И вот уже горит твоя кожа, закипает кровь, ноет в сладком томлении тело и где-то внутри зарождается прекрасная и страшная темная волна блаженства, о котором ты так и не сумела забыть за все эти годы.

Смуглая кожа. Шары мускулов. Черные завитки волос на могучей груди. Длинные ноги атлета, лицо кондотьера. Шепот. Прерывистое дыхание. Стон, полный счастья. И нет огня, горячее этих объятий, нет моря, способного утолить эту жажду...

Дженни едва не захлебнулась и поспешно села в воде. Ее руки бездумно блуждали по всему телу, ласкали грудь, живот, бедра - в тщетной попытке заменить этими робкими прикосновениями огненную память о тех ночах, когда мужчина и женщина были - одно, и в синих глазах горели страсть и любовь...

Было это все, было. И ей не избавиться от этих воспоминаний, не успокоиться, а значит - и не победить.

Дженни с трудом добралась до постели, рухнула в спасительную мягкость подушек и заснула мертвым сном без сновидений.

Кажется, только под утро ей приснилось нечто невнятное, очень напоминавшее оргазм.