За окном завывал ветер, бросая в стекло противный ранневесенний мокрый снег. В квартирке было тепло, но уличная промозглость, казалось, всё равно пыталась запустить в них когти, поэтому они сидели на диване, укрывшись одним пледом, а Моиши ласково мурчала рядом и время от времени топтала лапками мягкую ткань. Уютно.

Антон, положив голову Богдану на плечо, слушал, как тот вслух читал книгу. Он даже не особо вникал в сюжет, просто слушал, очарованный голосом Богдана.

Даже если ослепнет – нестрашно. Гораздо страшнее для Антона — потерять слух, ведь он больше не сможет слышать любимый голос. Такой красивый, глубокий, эмоциональный, переливчатый.

Антон тихонько вздохнул и обнял Богдана, сцепив пальцы на его боку и уткнувшись лицом в плечо.

Богдан же вдруг вспомнил, каким он впервые встретил Антона. Даже читать перестал от осознания: Антон «до» и Антон «после» – будто небо и земля. Это поражало. Ещё больше поражало то, что эти перемены случились благодаря ему, Богдану. У него... и правда получилось.

Об Антоне он мог говорить бесконечно. Вселенная успела бы схлопнуться, пока он описывал свои чувства и эмоции. Но сейчас этого не требовалось, достаточно было простого поцелуя в макушку и продолжения чтения, чтобы порадовать слух любимого человечка.

Антон ещё несколько минут тихонько сидел у него под боком, но неожиданно придумал кое-что, на его взгляд, замечательное. Он, сев так, чтобы видеть текст, тоже стал читать вслух, изо всех сил стараясь попадать в ритм с Богданом и вслушиваясь в переплетение их голосов. Их голоса, звучащие в унисон, по ощущениям напоминали переплетённые пальцы рук, и это было... странно. Такое простое действие Антон мог превратить в нечто волшебное и очень личное.

Прочитав так вместе с Богданом пару страниц, он замолк и, поцеловав его в щёку, вновь затих под боком.

И за что ему такое счастье? Он до сих пор иногда не мог поверить, что Богдан настоящий, что правда не всего лишь плод его фантазии. Разве может кто-то реальный быть таким добрым, таким нежным и терпеливым, каким был этот парень?

Антон обнял его. Крепко-крепко.

– Тош, потише, раздавишь же. – Богдан старчески закряхтел. Он помотал головой, но хватку ослабил, правда совсем чуть-чуть, и прошептал что-то невнятное.

– Тошааааа, рёбра не казенные. Пути. – Богдан игриво боднул его.

– Нет.

– Антон. Я серьёзно. Отпусти, и дай я тебя обниму, дитё непокорное.

Антон ещё немного ослабил хватку, не отпуская до конца, отчего Богдан закатил глаза и скрестил руки на груди.

– Я так боюсь, что однажды отпущу тебя, а ты исчезнешь, как видение, как сон...

– Но ты ведь знаешь, что я вообще-то человек и мне нахрен не сдалось куда-то уходить от тебя? – Богдан накрыл его сцепленные руки ладонью, и, не пойми зачем, подул ему на макушку. Тот поднял на него полный затаённого страха и неуверенности взгляд и медленно расцепил руки.

– Страшно? – Никто никуда исчезать и не собирался. Антон кивнул. Богдан повернулся к нему и обнял.

– А чего бояться? Тошк, ну а кто мне кроме тебя то нужен?

– Не знаю...

– Вот и я не знаю. Вот смотри. Есть у меня друзья, но от них я всегда прихожу к тебе. Вот уезжал я к родителям на выходных, а ты забоялся и не поехал со мной. Я к тебе вернулся, как бумеранг. Два примера – итог один. Я всё равно, хоть через бури, хоть через апокалипсис тебя найду и вот так же крепко обниму.

Переполнившись чувствами, Антон изо всех сил вцепился пальцами в его футболку и шмыгнул носом.

– Спасибо...

Богдан уткнулся лбом в его лоб, и достаточно было просто прикрыть глаза, чтобы ощутить эту бесконечную нежность, царившую между ними.

*****

День не задался с самого начала: мерзкая погода, хамство в маршрутке, вечером – срыв выступления, и всё это совсем не придавало оптимизма. Неудивительно, что Богдан вернулся в их тёплое гнёздышко в мрачном настроении. Антон вместе с Моиши некоторое время смотрел на него из-за спинки дивана и мочал, а потом подошёл, подёргал за край футболки, заглядывая в глаза.

– Что случилось?

– Ничего особенного. Немного день не задался. – В шевелюре уже виднелся третий дредик, который явно намекал на взвинченное состояние Богдана. Антон пропустил его через пальцы и недоверчиво протянул:

– Немного?

Богдан кивнул и улыбнулся уголками губ. В покрасневших глазах читалась усталость, но не понятно от чего; скорее всего, от людей и их тупости. Антон обнял его и, устроив голову на плече, тихо произнёс:

– Дарю тебе силу, что уничтожит усталость.

– Оооу, ты такой милый. – В этот раз Богдан улыбнулся уже по-настоящему и потрепал Антона по волосам, с наслаждением запуская в них руку, увлекаясь перебором прядей, будто гитарных струн. Отвлекает, знаете ли. Моиши ревниво смотрела на них с дивана, но они уже привыкли к такому.

Почти беззвучно, так, что нельзя было разобрать, Антон что-то зашептал.

– Что-что говоришь? – сколько бы Богдан не прислушивался, у него не получалось понять, хотя очень хотелось. Невзгоды постепенно убирали свои чёрные щупальца, уничтожались удивительно светлой аурой Антона. Нет. Тоши. Маленького, как котёнок, нежного и ранимого, как девица, и непостижимо печального в душе, как туча. Богдан считал, что его Антоша прекрасен, каким бы он ни был, и продал бы душу дьяволу за такие минуты.

– Читаю заклинание, – заговорщическим шёпотом выдал тот. – Чтобы ты был в порядке.

Богдан на это засмеялся и, прижав Антошу к себе, коснулся губами его макушки.

– Твоими молитвами, сын мой. Твоими молитвами.

– Нет. Не хочу быть твоим сыном, – недовольно пробурчал Антон, прижимаясь к нему сильнее и прислушиваясь к их сердцам. Он всей душой желал, как бы это ни было глупо, чтобы они обязательно бились в такт. Будто от этого зависело всё их существование или даже что-то большее.

– А кем хочешь быть? – Богдан приподнял бровь. Антон некоторое время серьёзно раздумывал над этим вопросом, а потом застенчиво проговорил:

– На самом деле я готов быть кем угодно, лишь бы находиться рядом с тобой.

– Кстати. А как бы обозвать-то наши отношения сейчас? – Богдан задумался. – Со мной ты будешь, можешь не сомневаться. Эти мысли так, структуры ради.

– А надо ли их как-то обзывать? Мы просто есть друг у друга. Этого недостаточно? Нужны слова?

– Почему нет? Если есть слова, то почему бы их не применить? Нашей связи это так и так не испортит.

– Часто слова портят ощущение от чувств и эмоций... Они делают их... приземлёнными.

– И такое случается, ты прав. – Богдан задумался над сказанным и, будто сам с собой договорившись о чём-то, кивнул.

– Я... читал одну книгу недавно... – вдруг начал Антон, но тут же смутился и опустил взгляд.

– М, какую?

– Не знаю, не запомнил названия. В интернете читал. – Он бросил короткий взгляд на Богдана, но тут же снова его опустил. – Но я кое-что понял... наверное...

Богдан осторожно коснулся его щеки ладонью и чуть пригнулся, пытаясь встретиться взглядами, но не получилось. Антон всё никак не решался продолжить, к тому же его безумно смущало, что он умудрился увлечься романом для девочек, но зато там описывались чувства, похожие на те, что он сам испытывал к Богдану.

И это... смущало тоже.

Он, чуть покраснев, неуверенно посмотрел на Богдана и получил ответный добрый, преисполненный нежности взгляд.

– Ну же?

– Я... тебя люблю? – шёпотом проговорил Антон, не отрывая взгляда и краснея ещё больше.

– Это вопрос? – Богдан просиял ярче солнца, поцеловал его в лоб и так же тихо проговорил: – Я тоже тебя люблю, Тош. Сильно-сильно. – Почувствовав, как внутри всё затрепетало, тот судорожно вздохнул и спрятал лицо на плече любимого. – А сердечко-то как застучало, боже мой, – Богдан усмехнулся, понимая, что у самого оно заходится не меньше.

– У тебя тоже, между прочим...

– Неужели?

– Угу.

Антон прижался к нему сильнее и вновь прислушался к стуку.

– Вот стоим мы тут в проходе. Обсуждаем важные вещи. А могли бы как белые люди сесть уже наконец и обняться по-человечески. Не-не, я не против постоять, просто спина отваливается.

Антон заволновался и отстранился.

– Извини. Я не подумал... ты же только пришёл. Ещё и есть хочешь, наверное?..

– Не очень, уже ел. Не паникуй, Тош, – Богдан взял его за руку и потащил к дивану. С наслаждением плюхнулся в мягкие объятья и уронил себе на колени Антона, которого сразу же обнял. Теперь их лица оказались вровень, и Антон, обхватив его руками за плечи, прижался лбом ко лбу.

– Так, – выдохнул Богдан парнишке в губы, – гораздо лучше, согласись?

– С тобой в любом случае лучше.

Богдан легко поцеловал его и отстранился, «давя лыбу». Иначе эту эмоцию трудно было описать, не похожа она на обычную улыбку.

– Ещё!

Он послушно повторил. Антон счастливо рассмеялся и поцеловал в ответ.

– Твой смех – музыка для моих ушей. – Богдан в блаженстве прикрыл глаза.

– Глупости.

– Не-а.

– Даа.

– Нет

– Да.

– Ноуп.

– Да! – Антон чмокнул Богдана в губы, будто пытаясь этим заглушить наверняка последующее «нет», но даже сквозь поцелуй раздалось категоричное отрицательное мычание. Антон больше ничего не говорил, продолжая так нежно, как только умел, целовать Богдана.

Счастье в мелочах. Счастье в том, чтобы быть рядом. Счастье в том, чтобыжить. Жить так, как живут они: в любви и согласии.