За окном весело звенела капель и последние сугробы таяли под лучами яркого утреннего солнца. Его лучики проникали в квартиру на седьмом этаже панельного дома. Богдан самозабвенно готовил завтрак, напевая что-то под нос. Из ванной вышел Антон и, подойдя, утащил у него из-под руки колбаску, за что был тут же огрет по воровской конечности. Хихикнув, Антон сбежал на диван.

Мирное тихое утро.

Они позавтракали, и когда Тоше надо было ехать на пары, Богдан на прощание приобнял его одной рукой за талию.

– Ты когда стричься будешь? – со смешком спросил он, убирая с лица Антона отросшие волосы.

– Никогда.

– Почему это? Хочешь стать Рапунцель?

– Нет. Хочу быть таким же красивым, как ты.

– И будет у нас патлатое семейство? Смешно, Тош.

– Не смешно. Потому что... потому что...

– По правде, сейчас ты самый красивый на свете. – От этих слов к щекам Антона прилил жар смущения, и он спрятал лицо на плече Богдана. Сердце забилось, как сумасшедшее, от затопившей его волны счастья и нежности. – Поэтому не нужна тебе такая грива, моё солнышко.

– Хочу! – он упрямился, как дитё, но больше из вредности.

– Хооочешь? – промурчал Богдан ему на ухо, от этого по коже побежали щекочущие мурашки, и Антон хихикнул.

– Хочу! – выпалил он, отстранившись, и едва ощутимо подёргал Богдана за волосы.

– Ну, хоти, ладно. – Тот засмеялся, а Антон, напротив, загрустил и протянул:

– Надо идти...

– Скоро увидимся, солнце. – Богдан поцеловал его в щеку и шёпотом на ушко продолжил: – Обязательно увидимся, и я буду долго-долго тебя обнимать.

– Богдааан, – устало протянул вернувшийся Антон, входя в квартиру, разуваясь и тут же обнимая Богдана, который сидел за стойкой.

– Приветики-пистолетики, Тош.

– Преподы замучилиии...

– Мой ты маленький, обижают? – Богдан скуксил грустную рожицу, но тут же улыбнулся.

– Дааа. А у тебя что? – Антон, глядя на него, тоже невольно разулыбался.

– Да так, всё как обычно. Соскучился.

– Я тоооже.

Богдан потрепал его по волосам и цокнул языком:

– Мы тебе скоро косички заплетём. Очень мило.

– Не надо...

– Надо, Тоша, надо. Раз стричься не хочешь.

– Зачем? Это тебе надо. Вон, «руса» коса до пояса. – Антон пропустил его волосы сквозь пальцы.

– А я тебе хочу. Что поделаешь.

– Мне не пойдёт, а тебе должно.

– Да ну. Только дреды, только хардкор и расчёска в обмороке. Я тебе таких наделаю кос, девицы обзавидуются.

– Дреды – плохо для волос, – наставительно произнёс Антон и рассмеялся.

– Суицид тоже плохо для волос, но не знаю, тебя это не останавливало. – Богдан поцеловал его в лоб, а тот завис, чтобы спустя пару секунд нервно захихикать.