Сокджин много чего знает и помнит. Сокджин много чего повидал за свою бесконечно долгую жизнь, лишь недавно ставшую подвластной ходу времени. Он помнит разные эпохи. Помнит разных правителей. Помнит разные открытия. Помнит разнообразные введения в моду и искусство. Сокджин помнит даже то время, когда сам был человеком. Помнит свою семью, богатый дом и просторную мастерскую. Помнит девушку, которую любил, и боль, испытанную из-за её отказа. Помнит первую встречу с Тэхёном и как отдал ему душу, позволил вырвать бесценную материю с корнем. Так много всего Сокджин помнит. Так много всего он знает и понимает. Но что никогда не уложится в его голове до конца, это поведение людей, мотивы их поступков и странные чувства. Человеческая природа подобна морю. То штиль, то шторм обрушиваются на плывущие корабли, и Сокджин чувствует себя таким кораблём, абсолютно беспомощным перед стихией. - Почему мы здесь? - негромко спрашивает он, осматриваясь. Перед ним старый потрёпанный временем вагончик, изученный им вдоль и поперёк ещё во время тайных ангельских вылазок на Землю. Как давно это было? Уже около пяти лет прошло. И что тогда, что сейчас ничего в нём не изменилось. Ржавая короткая лестница с широкими ступенями. Скрипящие петли входной двери и половицы настила. Внутри стол в углу и стоящий рядом с ним холодильник. Раковина с капающим краном, маленькая плита и узкое продольное окно над ней, завешанное короткой тёмно-синей шторкой. На стенах всё ещё висят потерявшие яркость плакаты, и включенный обогреватель всё так же барахлит. Даже диван зелёного цвета с потёртой обивкой и тот не изменился. Что изменилось в этом вагоне, так это атмосфера. - Тебе не нравится? Намджун, стоящий за его спиной, смотрит взволнованно и улыбается криво, неуверенно. Сокджин не понимает, почему тот нервничает, как не понимает и того, почему они в преддверие праздника приехали в давно закрытое заброшенное депо. Не понимает он и того, зачем всё вокруг украшено. Ёлка, обвешанная игрушками и гирляндой, стоит в углу за диваном. Короткие карнизы над окнами обмотаны мишурой. Столешница укрыта белой скатертью с нарисованными снежинками и заставлена столовыми приборами на две персоны. Сокджин бросает косой взгляд на прилепленного к дверце холодильника пузатого Санту-наклейку и берёт из вазочки в центре стола мандарин, начиная перекатывать его между пальцами. Что-то подсказывает ему, что в самом холодильнике можно найти вино, шампанское, закуски и десерт. - Я не знаю, - честно отвечает Сокджин, оборачиваясь к мужчине. - С этим местом связано много приятных воспоминаний, но и неприятные присутствуют. Ты хочешь праздновать здесь? Я думал, мы будем присутствовать на банкете в честь трёхлетия нашей кондитерской. - Все эти напыщенные снобы убивают мои нервные клетки. Я бы хотел отметить этот праздник только с тобой. Изначально я думал пригласить тебя в ресторан или организовать ужин дома, но после решил, что ты не будешь против короткого возвращения в прошлое. Сокджин мягко улыбается и согласно кивает. Он не может противиться желаниям Намджуна, когда тот смотрит на него такими глазами. Радостно вскрикнув, словно мальчишка, мужчина обещает скоро вернуться и выбегает за порог. Слышится рёв двигателя машины, и стены на короткое мгновение озаряет свет фар. Расстегнув пальто, Сокджин садится на диван и закидывает ногу на ногу, начиная чистить мандарин. Взгляд его блуждает по мишуре, навешенной над окном напротив, и задерживается на отражении мигающей огнями ёлки в стекле. Так странно видеть её здесь. Впрочем, чего ещё можно было ожидать от Намджуна, который во сне и наяву грезит о том дне, когда они наконец-то отправятся жить в Америку. Невольно Сокджин проваливается в воспоминания о том дне, когда его существование как ангела прекратилось. Мужчина вспоминает растерянного Намджуна, кинувшегося к нему, промокшему и замёрзшему до багровых рук и синих губ. Вспоминает, как тот переодевал его, клацающего зубами, в тёплую сухую одежду и отпаивал горячим чаем, остро пахнущим химическим лимоном из-за добавленного лекарственного порошка. Вспоминает, как тот расспрашивал его о том, кто же такой Сокджин, почему приходил к нему всё прошедшее время и помогал. Вспоминает, как отмалчивался, понимая, что даже если Намджун легко примет существование высших сущностей, ему в любом случае не следует знать о том, что произошло на Небесах. В итоге они просто пропустили этап объяснений, но как пришли к тому, что есть сейчас, Сокджин всё ещё понимает с трудом, потому что вновь сталкивается со своим камнем преткновения в лице человеческой природы. Почему Намджун принял его? Почему доверился так легко? Почему никогда не задавал лишних вопросов? Почему такой тактичный и заботливый? Почему так просто приписал ему какие-то глупые наследственные способности экстрасенса или вроде того и больше никогда не заговаривал на эту тему? Сокджин не знает. Может, всё дело в том, что Намджун - хороший человек. Он добрый, отзывчивый и совестливый. Он понимающий, открытый для других и способный искренне сострадать. Сокджин многое сделал для того, чтобы его подопечный вырос хорошим человеком. Не способным, богатым, целеустремлённым или напористым, прущим напролом, а именно хорошим. Ведь только у хороших людей при правильном подходе получается всё, что бы они ни задумали. Да, Намджун не знал роскошной жизни, и поначалу ему приходилось выгрызать своё место под солнцем, но вот они здесь, в этом дне, и Намджун владелец самой невероятной кондитерской во всём Сеуле, в которой можно найти даже дом из шоколада. Он богат. Он успешен. Он знаменит. И он всё ещё его, Сокджина, хороший человек с почти полностью чистой душой. - Ты выглядишь счастливым. Голос, знакомый и незнакомый одновременно, слышится откуда-то со стороны тихим перезвоном, шелестом ветра, шорохом падающих снежинок. Пальцы, отрывающие яркую оранжевую шкурку мандарина, замирают. Брызнувший на кожу сок забивается в нос терпким ароматом цитруса, вызывая неприятное зудящее ощущение. Чувствовать запахи целиком, как и понимать вкус еды, всё ещё непривычно. Выпрямившись, Сокджин оборачивается и осматривает пустой вагон. Он знает, голос ему не послышался, поэтому решительно поднимается и направляется к двери, распахивая её и выглядывая наружу. Налетевший ветер швыряет в лицо влажные хлопья только что посыпавшегося снега, но мужчина всё равно видит сквозь лёгкую белёсую завесу разыгравшейся непогоды невысокую фигуру в свободных белых штанах и тунике. Видит он и сложенные за спиной гостя огромные белоснежные крылья, в перьях которых беснуются серебряные всполохи. Ангел подходит ближе, и Сокджин сразу же узнаёт его, как только видит спокойное лицо, украшенное лёгкой эфемерной улыбкой. - Пак Чимин, - констатирует он и как никогда радуется, что Намджун отлучился. - Зачем ты здесь? - Рождество, - пожимает плечами ангел и склоняет голову к плечу, собирая ладонями летящий снег. - Мы только недавно узнали, что Создатель вернул тебя, пусть и сделав человеком. Удивительно, что Тэхён не злился из-за этого, а искренне переживал. Знаешь, он считает, что лучше забвение, чем становление человеком. Но мы-то с тобой знаем, что всё не так просто, верно? - Не понимаю, о чём ты, - отвечает Сокджин, и Чимин смеётся, поднимая на него взгляд и качая головой. - Ты всё прекрасно понимаешь. Думаешь, было так сложно узнать всё про человека, который выбрал тебя в спутники жизни? Это ведь он был твоим подопечным, бывший ангел-хранитель. Это его ты полюбил ещё тогда, когда только увидел свет зарождения новой души. Как я стал одержим Юнги, когда только увидел его крошечным человечком, так и ты привязался к Намджуну. Разница между нами в том, что я не смог удержаться и спустился к Юнги, оставался рядом с ним долгое время, а ты струсил. Ты поставил законы Его выше своих желаний, и это правильно для ангела. Что было неправильно, так это твоя зависть и желание разрушить чужое счастье. Именно поэтому ты отправил меня в Пустошь, не так ли? Не тебе, так никому. - Будешь мстить? - спрашивает Сокджин, смело встречая взгляд светящихся янтарных глаз. Тон его холоден и спокоен, однако в душе мечется страх. Если Чимин захочет отомстить, Сокджин не сможет ему помешать. У него больше нет его сил и нет крыльев, которыми он мог бы укрыть Намджуна от бед. Жестокая правда реальности пугает его. Думал ли он о том, что завидует Чимину, когда отправлял его в Пустошь? Думал ли он о зависти, когда наблюдал за его муками и саморазрушением на границе миров в ожидании Юнги, что стал стражем адской равнины? Сокджин хотел бы сказать «нет», но знает, что это будет ложью. В то время как Чимин жил с Юнги на Земле в крошечной, продуваемой всеми сквозняками мира квартирке прямо под носом у Создателя, Сокджин осмеливался лишь украдкой раз в несколько месяцев спускаться вниз, чтобы подлатать дом своего подопечного или облегчить его состояние во время особо мучительных болезней. И даже просьбу Чимина о помощи Сокджин исковеркал, сделав всё, чтобы Юнги не узнал правду о жертве своего любимого, мучался неопределённостью и не имел возможности отводить свою чёрную душу, как другие адские твари, в пытках грешников. Что при жизни, что в ином мире Сокджин разделил их по разные стороны баррикад, и он соврёт, если скажет, что не завидовал, не ненавидел и не желал разрушить чужое счастье. Идеальное творение Его, награждённое большой силой и способностью созидать, оказалось с гнилым нутром, сокрытым ярким светом. - Мне нет нужды мстить тебе, - пожимает плечами Чимин и шаркает босой ногой по снегу, с восторгом наблюдая за тем, как сверкающие серебром снежинки взлетают в воздух. - В конце концов, ты был тем, благодаря кому наши с Юнги отношения прошли всевозможные проверки на прочность. Помимо этого ты сделал невероятный в своей щедрости подарок Тэхёну. Я здесь по его просьбе, к слову. У меня для тебя праздничный презент от него. - Подарок? - переспрашивает Сокджин, ярко представляя новую клетку полукровки. - Не о том думаешь, - улыбается Чимин. - Ты вернул ему Чонгука. Они на самом деле такие отвратительные. Постоянно щебечут друг с другом и милуются. Вокруг них облака окрашиваются в розовый и персиковый. Так слащаво. Хотя Тэхён не устаёт повторять, что будь Юнги ангелом или я - демоном, у нас было бы точно так же. Но сам понимаешь. Из-за принадлежности к разным мирам мы не можем быть вместе постоянно. - Так Чонгук справился, - мягко улыбается Сокджин, поднимая взгляд на небо, и Чимин кивает. - Ты всё верно рассчитал. Чонгук смог вырвать Тэхёну крылья и запереть его в клетке. Там, наверху, уже прошло очень много времени. Они успели всё обговорить и простить друг другу многие свои поступки и ошибки. Сейчас клетка и вовсе не нужна. Создатель что-то сделал с Тэхёном до того, как уйти в Пустошь. Его демоническая сущность теперь запечатана, а крылья сменили чёрный цвет на тёмно-серый. Он всё ещё полукровка, но у этого мира есть все шансы просуществовать ещё долгие века. - Тэхён обрёл крылья? - переспрашивает Сокджин, и Чимин кивает. - Создатель вернул ему их, но так как Тэхён теперь обычный ангел, ты сможешь насладиться жизнью со своим человеком до самого конца. Как и другие люди. Другие поколения людей. Кстати, об этом. Презент от Тэхёна. Чимин протягивает раскрытую ладонь, и Сокджин видит на ней небольшую запечатанную баночку на тонкой цепочке. Она кажется совершенно пустой, но мужчина знает, что просто не может теперь видеть наполняющее её содержимое. Только невидимость не означает пустоту или отсутствие чего-либо. Именно поэтому он осторожно забирает стекляшку, больше похожую на кулон, и тут же вешает себе на шею, чтобы она всегда была с ним. - Это дыхание жизни, - поясняет Чимин. - Тэхён собрал его для тебя возле колыбели рождения новых душ. Сказал, оно поможет, если с твоим человеком что-то случится, если он окажется при смерти. Это его благодарность тебе за то, что вернул ему Чонгука. За то, что вернул его таким, каким тот был при жизни. Пусть тот не ангел, и у него нет крыльев, из-за созданной тобой связи Чон всегда рядом с Тэхёном. Клетка исчезла, и Чонгук больше не ключ от неё, но они с Тэхёном всё равно повязаны своим существом до конца времён. Они счастливы, и Тэхён хочет, чтобы ты тоже был счастлив. А теперь мне пора. Счастливых праздников тебе и твоему человеку, Ким Сокджин, и долгой и счастливой жизни вам обоим. Чимин взмахивает крыльями и исчезает в вихре снега. Проводив его тень взглядом, Сокджин возвращается в дом и первым делом включает маленький электрический чайник, чтобы сделать себе горячий чай. Он успел изрядно замёрзнуть, пока разговаривал с Чимином. Человеческое тело такое проблемное. Дочистив оставленный мандарин, мужчина съедает его и моет руки. Влажные пальцы касаются висящей на шее баночки с аккуратной плотной крышкой. От неё веет едва уловимым теплом, и Сокджин горько улыбается. С одной стороны, он благодарен Тэхёну за этот поистине бесценный подарок и благодарен Чимину за то, что передал его. С другой, больно осознавать, что все злодеи и «неправильные» ангелы оказались намного более чистыми, искренними и светлыми, чем он сам: тот, кого Создатель называл одним из любимых и лучших своих творений. Впрочем, Он любил прихвастнуть. Сокджин нисколько не удивился, когда узнал, что Всевышний скрылся в Пустоши. Наверняка от безнадёжности решил попытаться заполнить сосущую Небеса пустоту, а Нечистый только подтолкнул его к этому решению, напомнив о необходимости баланса сил ради равновесия миров. В конце концов, не просто так Он освободил Тэхёна и вернул ему крылья, запечатав часть сущности и не позволив устроить Ад на Земле. «Но когда-нибудь демоническая сущность Тэхёна вновь вырвется на свободу», - проносится в голове. Сокджин уверен, так и будет. Радуется мужчина тому, что это будет уже после его смерти и после смерти Намджуна. Эгоистично и лицемерно радоваться тому, что если страдания и обрушатся на Землю, то уже не на их головы, но в этом тоже суть и природа человека. Сокджин давно смирился с подобными мыслями и чувствами, которые раньше были ему чужды. Да и были ли? Если взять всех ангелов Небес, он был единственным таким запятнанным. Не белым, но и не чёрным. Серым. И такой же серый он теперь человек. - Сокджин-а, я вернулся! О, снежный ангел! Когда ты успел слепить его? Завалившийся в вагон Намджун сияет широкой улыбкой и потрясает пакетами, в которых составлены контейнеры из ближайшего ресторана с запечённым мясом и разнообразными гарнирами. Выглянув в окно, Сокджин видит снежную скульптуру, вызвавшую восторг его пары, и качает головой с лёгкой улыбкой. Ох уж этот Чимин. Вероятно, он навсегда останется тем ещё ребёнком. Намджун отставляет пакеты и обнимает его со спины, опуская подбородок на плечо. От него пахнет холодом, сырым снегом и терпким сладким парфюмом. Подавшись к нему навстречу и теснее прижавшись спиной к крепкой груди, Сокджин улыбается шире и опускает ладони поверх замка из чужих пальцев на своём животе. Изнутри затапливает волной счастья и тепла. - Это не я его слепил, Намджун-а. Это подарок на праздники для нас. Благословение самих Небес.

|End|