Полёт длился достаточно долго, так что Минни не заметила, как заснула и сколько проспала. Но очнувшись, могла точно сказать, если бы кто спросил ее об этом, что выспалась она на славу, как давно уже не высыпалась. Пробуждение не было столь же прекрасным, как сон. Наоборот. Снизу её обжигал песок, солнце, светившее сверху, добавляло дискомфорта. Видимо ветер, доставив в пункт назначения своего пассажира, покинул его и исчез. Бело-огненный шар еще не оторвался от горизонта, но уже приступил к привычной работе кочегара, распаляя песчаную поверхность, да так, что Минни, казалось, заработала пару ожогов.

Ступни покалывала застоявшаяся кровь, руки дрожали от слабости. Досада охватила Минни, когда она обнаружила пропажу фляги с водой, несмотря на то, что она берегла её как зеницу ока. Промочить пересохшее после сна горло было нечем, не говоря уж о предстоящем дне в пустыне без воды. Кашель причинял боль. Порой казалось, что горло изранено ножом, - под языком ощущался неприятный привкус крови. Слюна не спасала, наоборот, напоминала о жажде. Вернулся день, от которого лишь хотелось сбежать.

Правда, как только Минни удалось осознать и принять свою участь, так явилось пред взором её огромное белое сооружение, чем-то напоминавшее храм. Массивные пилоны¹ у входа выглядели как врата в мир поднебесный, которые, казалось, могут молниеносно захлопнуться и раздавить входящего. Может быть, у Минни разыгралось воображение, а может так оно и было на самом деле, но она решилась всё же войти во дворец. Здание оказалось сплошь целым и невредимым, вопреки её ожиданиям увидеть разъеденный временем памятник с останками лестниц, ополовиненными колоннами и каменным полом, испещренным трещинами.

Храм был чист снаружи и внутри. Белый цвет сохранил свой первозданный блеск. Казавшиеся хрупкими керамические плиты, покрытые глазурью², легко выдерживали вес монолитных статуй по периметру храма. Всего статуй было семь. Сокол - человек с головой сокола, бог неба и солнца. По соседству с ним ягуар - мститель за всё содеянное зло. Третьей в их компании была самка скорпиона - богиня плодородия. Напротив покоилась другая троица: лев - правитель гроз, войны, бурь и испепеляющей жары, голубь, олицетворяющий мир, любовь и невинность, и хамелеон, несущий смерть. Пройдя чуть вглубь, Минни увидела в центре снежного зала мраморного тигра - грозу демонов.

Софиса рассказывала когда-то им, ещё маленьким девочкам, о мифических животных, которым молились, кому посвящали обряды жертвоприношений, и поклонялись с благодарностью за мир, царящий на острове Небывалом. Минни отметила, что как будто кого-то не хватает. Оглядев снова все статуи, девушка повторила их имена, загибая пальцы, как в детстве.

- Гор, Майа, Селкет, Маахес, Йона, Юша, Тигр и... Дамбалла, - прошептала девушка.

За звуком произнесённого восьмого имени последовал треск за её спиной. Подойдя ближе к статуе Тигра, она заметила в его тени покрытое плющом изваяние. Змей с поднятой головой свернулся спиралью и с опаской глядел в пустоту своими белыми глазами. Непонятно откуда, почему и для чего зародилась у неё внутри эта неожиданная тяга к опасному животному. В дикой природе пред ним трепещет от страха любое существо, потенциальные жертвы рассыпаются в стороны, поджав хвосты. Но у Минни возникло желание коснуться каменного символа плодородия, земли, воды, дождя - хранителя домашнего очага и небесного огня.

Покорённая властью ледяного взора, коснулась девушка морды змеиной. И задрожала земля под ногами... И посыпалась сверху пыль белая, будто купол вот-вот обвалится. Отпрянула Минни, метнулась назад к вратам, да поздно было. Черная паутина трещин поползла от левого глаза животного вдоль всего тела его. Подуй ветерок - и рассыплется статуя мраморная на мириады осколков.

Время замедлилось в этой точке пространства, и Минни, застыв, наблюдала за ужасным преображением животного. Вот неровная кайма трещины сомкнулась вокруг пустого зрачка, и глаз, будто вытолкнутый с места внутренней пружиной, откололся и отлетел, разбившись о плиты. Обнажившееся поразило: под глазом оказался сияющий золотом круг, разделенный пополам чёрной полосой.

За одним белым осколком последовали тысячи других, высвобождая тело юноши, чья талия была окутана золотой тканью шаровар, подбитых на поясе чёрной лентой. Его красивое тело было сплошь соткано из мышц - рельефных, упругих, крепких, перетекающих друг в друга, создавая тем самым плавный и правильный силуэт. Будто не из камня он явился пред очи девушки, а с соревнований древних олимпийцев, - это был настоящий атлет.

Лицо его оказалось не менее красивым, - никогда в жизни Минни не встречала таких пропорций. А его глаза, глубокие и выразительные, глаза, формой зрачков и переливами оттенков тёмно-жёлтого и золотого были похожи на кошачьи. Пристальный взгляд прожигал насквозь. Чуть широковатый у основания нос слегка напоминал змеиный. Минни вдруг некстати подумалось, не раздвоенный ли у него язык?

Юноша потянулся макушкой вверх и сделал такой глубокий длинный вдох, что Минни показалось, ее бы разорвало от такого объёма воздуха, попробуй она повторить за ним. Он будто возрождал ощущения своего тела, вспоминая, каков он есть. За вдохом последовал плавный медленный выдох и, наконец, юноша обратил внимание на Минни, чем нимало её смутил и вынудил нервно отпрянуть назад, судорожно сглотнув.

- Дамбалла... - хриплым, будто чужим голосом произнесла она его имя, пытаясь осознать происходящее. Ожившая статуя невозмутимо отряхнула с себя остатки пыли и сделала шаг навстречу гостье.

- Без формальностей, - низким тихим голосом, почти шепотом ответил молодой человек, - зови своего покровителя Хёнджин.

«Высокомерен, однако,» - отметила про себя Минни, - «но ведь такими и должны быть Боги, не правда ли?» Так и оформилось первое впечатление о нём у Минни: гордый, своенравный, эгоистичный, самоуверенный и, наверное, беспощадный. Таким и должен быть змей.

- Я знаю, зачем ты здесь.

«Да откуда все вокруг знают обо мне больше, чем я сама?!»

-... но ключ я не отдам.

- Но мне он нужен для спасения мира, - тихо и неуверенно попыталась оправдать себя Минни, наклонив голову набок.

- Вы - такой забавный народец! - саркастично ухмыльнулся Хёнджин, демонстрируя идеально ровный ряд мраморно-белых зубов. - «Давайте спасём мир! Избавимся от этих стражей, завладеем их ключиками и станем хранить их сами!» По вашему мнению, стражи лишены интеллекта и силы, и вот тут сидят и ждут, когда же явится кто посимпатичнее, чтобы преподнести ему в дар этот "утомительный" артефакт? - парень порядком разгневался к концу своей тирады. - Так вот - нет. Вы, «избранные», извели Богов, кому поклонялись, и всё для чего? Чтобы стать единственным на планете родом, обладающим великой силой проникать в головы невинных людей и туманить их разум! - Последние слова он произнес так резко и желчно, что Минни расценила их как плевок в свою сторону.

- Я не совсем понимаю, о чём вы, - вздрогнула Минни. Она понимала, что любое неосторожное слово может повернуть ситуацию в совсем нехорошую для неё сторону.

- Ха! Нет, ну вы только посмотрите! Она ещё смеет притворяться невинной овечкой!

Девушка откровенно не понимала, к кому он обращается с этими словами. Или это фигура речи?

- Ты шутишь?

Но растерянность, какую видел Дамбалла на лице гостьи, выглядела вполне искренней, и он поверил ей. Но его злости это не умерило, напротив, еще больше разъярило. Храм взорвался диким хохотом. Этот хохот был бы уместен на сцене театра, в конце какого-нибудь судьбоносного монолога главного отрицательного персонажа. Угомонившись, Хёнджин снова посмотрел на Минни, но на этот раз, его взгляд зародил в душе у девушки смутную тревогу, какую ощущаешь, столкнувшись с психически неуравновешенным человеком.

- Я удивлён. Она скрывает правду даже от самых близких... Я всегда подозревал, что эта женщина - ещё большая змея, чем я сам, - выдохнул он.

- Дам... мм... Хёнджин, могу я узнать, что вас так сильно рассмешило? - осторожно поинтересовалась Минни.

- Конечно, моя дорогая! Ты в полном праве знать всё. Эх, с чего бы начать? - сказал змей, нетерпеливо потирая руки в предвкушении своего фееричного выступления. - Давай-ка, помоги мне: начнём с того, что все ключи давно собраны, или с того, что настоящее имя Софисы - Матаида³?

Минни словно пронзил разряд тока, а за ним последовал внутренний спазм. Ей резко стало холодно изнутри. Ключи... собраны? Но как? Неужели они попали не в те руки? Неужели нашему миру пришёл конец? Конец равноправию, любви и доверию? Конец всему, что она и другие так старательно оберегали. Снаружи потянул прохладный ветерок - ночь возвещала о своём приходе. Минни стало совсем холодно, и она нервно поежилась, обнимая себя за плечи.

- Матаида заполучила пять ключей к вратам сознания. Знаешь как? - Минни отрицательно покачала головой. - Она растила и тренировала подобных тебе, превращая их в кровожадных убийц. Ведь именно те, кто приходили до тебя, лишили семерых Богов-стражей их жизни.

- Нет! Ты всё врёшь! Софиса не позволяла нам даже думать о нанесении вреда кому бы то ни было! Неважно, кто он, глупец или даже преступник! Это смертный грех, и он карается изгнанием, бесплодием! - Минни никогда не предаст своих, не позволит другим осквернить их имена. Эти люди вырастили её, когда родная мать оставила её на улице. Они дали ей кров, пищу и питье. Они сделали из неё человека, научили жить правильно, научили любить Вселенную. Для неё Идиаитеро - родная семья, священная династия.

- Тогда назови мне хотя бы одну из девиц Матаиды, которая была бы изгнана или наказана за убийство, - Хёнджин приблизился к статуе скорпиона - Селкет. Она была единственным богом-женщиной в этом зале.

Минни замешкалась, ведь она не знала ни одной девушки, нарушившей правила. Правильно! Их не было! И не будет! Их род чист! Поэтому ученица с уверенностью ответила, что таких просто не было.

- Неужели? А как насчёт твоей предшественницы - Кали⁴? Ведь это именно она убила ту, что была другим Богам больше, чем сестра, для меня - любимой, - понизив голос произнёс Хёнджин, с тоской глядя на стоящую перед ним статую скорпиона.

- Йеджи была доброй. И честной. Ей посвящали молитв куда больше, чем нам всем вместе взятым. Богиня плодородия... Женщины благодарили её, ведь она откликалась на все просьбы о потомстве. Но её доброта её же и погубила. Она была уверена, что сможет всё решить мирным путём, и встретила Кали, не таясь... Но Кали не стала даже слушать её и, воспользовавшись её беззащитностью, одним ударом меча лишила её жизни. И как бы глупо для вас, людей, это ни звучало, мы - Боги - тоже смертные.

Столько боли, страдания и грусти было в его рассказе, что внутри у Минни всё сжалось в комок, а горло сковали слёзы. Терять близкого человека - это как оторвать кусок себя, своей души.

- Прости, мне жаль...

Но Хёнджин не дал ей договорить:

- Нет, тебе не жаль. Если бы ты уважала мои чувства, ты бы не явилась сюда с коварной целью заполучить ключ, - Хёнджин мягко провёл ладонью по щеке каменного изваяния и развернулся к Минни.

Минни обессиленно осела на пол, представ коленопреклоненной перед Богом, повинно опустив глаза, - так она хотела показать ему, что признает вину своего рода в содеянных преступлениях, сколько бы их ни было в прошлом.

- Я признаю наши ошибки и клянусь, что никогда сюда не пришла бы, если б знала, на что мы вас обрекли... Вы - наш Бог, вы - тот, кто оберегал нас все эти годы, кто заботился о нас, давал нам пищу, питьё, кто любил нас... Я, правда, я не хотела ранить вас снова... - слёзы потекли из глаз её. Слёзы стыда, вины, обиды, отчаяния и сострадания. Больно, когда тебя предают, а когда предают самые родные и близкие - больней стократ. Минни всхлипнула. Этот звук отразился от стен и печальным тихим эхом разнесся по дворцу. Слёзы ее стекали по щекам и падали на пол. Стук капель был различим в повисшей тишине.

Помолчав, юноша продолжил:

- Это место не всегда было таким... пустым. Там, где сейчас правят пески, когда-то были города. Храм утопал в зелени и цветах. Пусть сюда ты попала через сон, и твоё тело осталось в шатре Матаиды, но это место реально, и здесь когда-то жили люди. Для них эти пески были родным домом. Вместо тишины, что беспрестанно твердит тебе о твоем одиночестве, здесь лились песни, звучал смех, царило веселье. Пока вы не встали на путь уничтожения. Мы все взаимосвязаны. Что-то случилось с одним - это отразилось на всех остальных. Вот и мой город Ханн, который я должен был охранять, в итоге тоже исчез.

От этого рассказа Минни заплакала еще сильнее. Хоть Дамбалла и змей по природе своей, но он не такой хладнокровный убийца, какими принято считать пресмыкающихся. Он опустился перед Минни на колени и погладил её по голове. Ему знакомо это. Ведь его тоже когда-то предавали, отвергали, унижали. Но именно благодаря своей внутренней силе он смог подняться, возвыситься, стать Богом.

- Ты не виновата, что Матаида лгала тебе, поэтому прошу тебя подумать.

- О чём? - всхлипнула девушка.

- О том, чтобы возродить остров. Ещё не всё потеряно. Пока жив я, Небывалый будет жить. Но один я не справлюсь. - Юноша увидел в глазах Минни огонёк надежды.

- Да! Я помогу! Только скажите, что я могу сделать!?

- Ты можешь раздобыть все ключи, что Матаида собрала и хранит у себя.

Эти слова словно жаром обожгли девушку. Предать семью, чтобы возродить к жизни чужих людей? Но ведь и близкие ей лгали. Города давно мертвы, пять ключей, ради поисков которых девушек тренировали день и ночь, не жалея. Их кормили ложью. Выходило, что они были как будто сектантами, которые верят в вымысел, опасаясь наказания за инакомыслие. А ведь Минни слепо принимала каждый рассказ старухи за истину, не допуская и тени сомнения. Матаида... Имя, означающее «ложь». Его она носит всю жизнь. Ведь Софиса - тоже ложь. Прозвать себя «мудрой», чтобы другие доверились... Доверие Минни к наставнице было разрушено.

- Я презираю лгунов, но... - Минни с сожалением посмотрела на Хёнджина, она искала одобрения в его глазах, - я не смогу. Я не такая... - шёпотом добавила девушка.

- Что? - не веря своим ушам спросил Бог.

- Я знаю, как вам дорог ваш край, ваши люди, погибшие в песках, но мстить - это... это низко даже в таком положении, как ваше. - Минни знала, что делает сейчас огромную ошибку, что отказывается от помощи того, который не убил при первой встрече, а помог избавиться от иллюзий и взглянуть на мир иначе.

Дамбалла молча поднялся и, медленно удаляясь от Минни, остановился около Селкет или, как он её назвал, Йеджи.

- Ты отказываешься от моего предложения восстановить целый мир и стать Богиней? Ради тех, кто всю жизнь пускал тебе пыль в глаза? - тихо переспросил юноша.

- Я хочу помочь вам, поверьте, но предательство - это не мой путь, - девушка продолжала сидеть на полу, глядя юноше в спину. Он был сильно взволнован: его плечи вздымались и опускались в такт учащенному дыханию.

- А если я скажу, что другого варианта нет? - сделал он последнюю попытку добиться её согласия.

- Тогда вынуждена... - она нервно сглотнула, - отказаться. - голос Минни был сдавлен, но твёрд.

Этот момент стал началом конца. Возврата не было. Хёнджин более не стал церемонится. Стоя у него за спиной, Минни увидела знаменательную сцену превращения человека в змея. Позвоночник, легко различимый под тонкой кожей, начал пульсировать. Кожа зашевелилась, словно живя отдельно от тела. Выглядело это действо весьма скверно. Пятна зелёного цвета, будто плесень, появлялись тут и там, постепенно разрастаясь и захватывая кожу, что недавно выглядела золотисто-загорелой и приятно гладкой. Дамбалла плавно опустился на пол, давая ногам свободу соединиться в единый длинный хвост, покрытый чешуйками. Руки тоже слились с телом. Мощью веяло от зарождающегося существа. Лопатки как-то неестественно торчали из спины, но их превращение в капюшон кобры все объяснило. Трансформация выглядела отвратительно, а результат Минни напугал.

Вместо привлекательного парня с бархатистым голосом Минни видела теперь огромную королевскую кобру, которой было тесно в зале дворца. Огромную настолько, что прикинуть ее длину в метрах не хватило бы пальцев на руках, а чтобы обхватить ее, понадобился бы целый хоровод из таких как Минни. Величественное животное развернулось к девушке. Страх, злобно ухмыляясь, сковал молодое тело цепями, не давая пошевелиться или заговорить, лишь шептал на ухо, что этот день, по всей вероятности, будет последним в твоей не успевшей толком начаться жизни. На Минни смотрели всё те же янтарные глаза, только в них не отражалось никаких чувств. Они были холодны, словно мертвы. Ворот змея угрожающе подрагивал.

- Прости... - только и успела шепнуть Минни, прежде чем змей что-то прошипел, и тут же пол ускользнул из-под ног девушки. Плитки рассыпались на миллионы осколков-песчинок, и гостья стала мучительно медленно погружаться в их топь. Крики о помощи и мольбы о прощении оставались без ответа. Тем временем Змей лишь приблизился к изваянию скорпиона и, приобняв его, безучастно наблюдал, как девушка, рыдая, гибнет в смертоносном песке.

Минни пыталась ухватиться руками хоть за что-нибудь, но под ними был только песок, сухой, зыбкий, ладони не находили опоры, погружаясь глубже и глубже. Она никак не хотела верить тому, что сейчас и на этом для неё всё закончится. Брошенная своей приёмной роднёй, она была обречена на гибель. Гибель от лжи. Судьба проигнорировала её желание прожить жизнь в радости со своей будущей семьёй, в окружении детей, с собакой в будке во дворе...

Одиночество всегда было рядом, просто девушка старалась не замечать его, выкинуть из своей жизни.

Последний глоток воздуха. После него в лёгкие попадал лишь песок. Эта злосчастная пыль пробралась во все уголки сердца и души. И погрузилась Минни в сон вечный, где не было ни сновидений внеземных, ни ангелов, ни облаков...

Сознание девушки исчезло в сумеречном поднебесье, а тело, пробуждения которого нетерпеливо ожидала Матаида и её ученицы, осталось лежать неподвижно. Навсегда.

**********

1: Пилон: Башнеобразное сооружение в форме усечённой пирамиды (в плане - прямоугольник). Пилоны сооружались по обеим сторонам узкого входа в древнеегипетский храм.

2: Глазурованная плитка изготавливается из смеси глины и особых примесей, после чего на ее поверхность определенным способом (напылением или накатыванием) наносится слой глазури.

3: Матаидоксос (греч. ματαιόδοξος) - тщеславный. Использовалось как женское имя (Матаида).

4: Кали (греч. καλή) - добрый. Использовалось как женское имя.