POV Амелия

В закрытые глаза светило солнце, из-за яркости которого я и проснулась.

Моё состояние оставляло желать лучшего: головная боль, сильная вялость и заложенный нос. На душе поселилось неприятное чувство, которое с мастерством разъедало мысли. Хорошо, что сегодня суббота и никуда не надо. С моим настроением только дома сидеть.

Оглянувшись, я поняла, что лежу на кровати. Я не помнила, чтобы перебиралась с пола на неё... Видимо, Влад меня перенёс.

Точно! Он же уезжает сегодня!

Я вышла из комнаты, чтобы найти его и помириться. Не хочу прощаться с ним, будучи в ссоре. Меня совесть просто загрызёт заживо. Постоянно буду накручивать себя.

Я признаю то, что я виновата. Да, я пошла пешком, в то время, как Влад просил меня поехать на такси. Да, я согласилась на предложение Глеба. Но по крайней мере, я пыталась отказаться. Да, я была неосторожна в своих действиях, не задумывалась над тем, что он мог оказаться не тем человеком, за которого себя выдаёт.

Но Влад тоже был виноват. В своей импульсивности, в своём нежелании выслушать меня полностью, в своих словах, которые меня очень ранили.

Но любви к нему во мне больше, чем гордости. Я хотела извиниться. И я бы это сделала, если бы он не улетел, не попращавшись.

Сейчас было уже два часа дня. Рейс самолёта был в восемь часов. Он меня не разбудил...

Или может он испытывал чувство вины, поэтому не хотел меня будить, потому что не знал что сказать? Это причина мне нравится куда больше, но внутренний голос кричит о том, что обманывать саму себя нехорошо.

Как он долетел? Всё ли с ним хорошо? Устал ли он после перелёта? Это всё я могла запросто узнать, позвонив или написав ему.

Но я не уверена в его желании слышать меня сейчас. Я боюсь, что если напишу ему, то он меня пошлёт далеко и надолго. Я не хочу навязываться.

Лучше немного подождать. Я сейчас под влиянием эмоций. Лучше подождать, когда я приду в норму. Или может он сам мне напишет?

"Захочет — напишет" — Подумали оба и потеряли друг друга...

POV Влад

Я видел её слезы и всё равно продолжал. Я давил на неё психологически. Я видел, что ей больно, но всё равно не остановился!

Только спустя некоторое время я осознал что натворил. Я причинил ей боль словами, надавил на её рану. Она доверилась мне, а я просто взял и растоптал это доверие! Я так старался, чтобы она начала чувствовать себя комфортно рядом со мной, чтобы она не боялась меня. Я старался втереться ей в доверие, потому что хотел, чтобы она знала, что я никогда не заставлю её страдать. И что в итоге? Я все испортил своими же руками, своей же импульсивностью!

Кирпичик за кирпичиком я разбирал её стену недоверия. А после всего, что я вчера наговорил... Захочет ли она меня видеть после этого? Она же безумно ранима! Она же беззащитный оленёнок...

Маленький, хрупкий оленёнок, повреждённый жизнью... А теперь ещё и мной! Чувствую себя самым настоящим предателем!

Будучи подростком, я всегда был очень эмоциональным и импульсивным. Я был словно спичка: одна искорка и я загорался. Я хамил, грубил всем подряд, не задумывался о чувствах других. Но когда я потерял последнего друга, который не смог выдержать моего взрывного характера, я начал понимать, что проблема не в "нежных" окружающих, а во мне самом.

Я пытался стать сдержаннее, пытался научиться контролировать свои эмоции и язык, но не получалось. От безысходности я начал ходить к школьному психологу. Не могу сказать, что он мне помог на все сто процентов, но подавлять свои "взрывы" я научился.

Я действительно стал более спокойным, я бы даже сказал, что стал по другому смотреть на взаимоотношения с людьми в целом. Но вполне возможно, что я просто повзрослел, и психолог тут ни при чем.

Но искоренить в себе негативные качества не получилось, их задатки навсегда остались со мной. Как и все люди, я могу выйти из себя.

Я с самого рождения любил всё контролировать. Так я чувствовал, что всё идёт по плану, что я могу управлять своей жизнью, но есть одно но... Людей в повседневности я контролировать не мог. Возможно, поэтому я на руководящей должности, возможно так я утоляю эту потребность.

Та же ситуация была и с собственничеством. Будучи маленьким ребенком, я никогда не делился игрушками или сладостями. Когда я был подростком, то ревновал своих друзей к другим. Ревновал родителей к Нику. То же самое было и с девушками.

Я не знаю как объяснить эту черту в себе, но если что-то было моим, то оно должно быть моим полностью. Не на половину, не на четверть, а не все сто.

Признаю, это не нормально. Тем более, крепостное право отменили ещё в тысяча восемьсот шестьдесят первом году, и никакой человек на этой планете мне не принадлежит. Как бы сильно я этого не хотел.

Когда я увидел Амели и этого придурка в первый раз, мне хотелось придушить этого Глеба. Запугать его или ещё чего похуже, лишь бы не видеть его рядом с моим оленёнком.

Но я понимал, что Амели это не понравится, что она будет упрямится. Я понимал, что соглашалась она со мной лишь ради избежания ссор. И несмотря на мои предупреждения всё делала по своему.

Мой упрямый оленёнок.

Я даже было смирился с этим парнем. Ведь понимал, что моей девочке не хватает общения с людьми, что она просто хотела с кем-то подружиться. Но так же я понимал, что она наивна и старается видеть в людях только хорошее. Даже когда этого хорошего нет. Поэтому я не хотел её общения с другими людьми. Потому что переживал, что ей причинят боль и она будет страдать от этого.

Какая ирония, ведь эти самые страдания она получила от меня.

Но когда я увидел, как этот отморозок схватил Амелию за руку и как мой оленёнок испугался, я... Я не смог сдержаться.

Я не хотел бить его при Амели, не хотел, чтобы она видела меня таким. Но хотеть не вредно.

Мной овладели эмоции. Словно спящий вулкан, который ждал, когда же придёт его час — проснулся. Все самые мерзкие качества характера, которые у меня были всплыли наружу. И чуть не потопили Амели.

Я не был зол на неё. Это слишком сильное отрицательное чувство, чтобы испытывать его по отношению к Амели.

Я испугался за неё. Я испугался, что с ней могло что-то случится.

Я не представляю себя без неё. Я так сильно полюбил, что страх потери ничуть не уступает в размере.

Ведь она такая маленькая, хрупкая, беззащитная и красивая. С наступлением сумерек по улицам бродят всякие... Даже думать об этом не хочу.

А если бы меня не было рядом в тот момент? Что бы этот Глеб мог ей сделать? Никому неизвестно.

Поэтому я и просил её заказать такси, потому что хотел быть уверенным в её безопасности. Но нет! Видите ли ей захотелось погулять. И чем она только думала? Ведь становилось темно на улице. Глупышка.

Страх был настолько велик, что полностью завладел моим разумом. Я не отдавал отчёта в том, что говорю. Я видел, как она плакала, но это меня не остановило. Я хотел, чтобы она поняла, что я волнуюсь за неё.

Но перегнул палку настолько, что она, наверное, даже не поняла моих мотивов.

Когда я понял, что натворил, было уже поздно. Я уже успел сказать всё то, что могло разрушить мост между нами.

Я не стал будить её утром, потому что не знал как извиниться перед ней. Моя вина настолько велика, что я не представляю, как её можно загладить. Простым "Прости" тут явно не отделаешься.

И я не знаю что делать. У меня ранее были похожие ситуации с девушками. Но ни к одной из них я не испытывал того, что чувствую к Амели.

Может спросить у Ника? Это идея, конечно, мне не особо нравится, но он уже давно с Мариной. Думаю, у него есть какой-то опыт в этом...

Господи, на кого я становлюсь похожим? Собираюсь просить совета у младшего брата в отношениях. Скажи мне это год назад, я бы не поверил.

Но жизнь — штука непредсказуемая...