Just hold on
we're going home

— Привет, — говорит Джастин, — Ты не против?

Двигаюсь в сторону, освобождая для него место, но как только парень садится рядом, возвращаюсь и прижимаюсь к его груди. Он обнимает меня за плечи. Кажется, я никогда не перестану рыдать.

— Однажды меня вырвало прямо на сцене, — напоминает он.

Я так счастлива, что он здесь, рядом. И это единственный человек, способный привести меня в чувство. Смеюсь, хотя слезы продолжают душить горло.

— Об этом помнят все, — продолжает он.

— Все помнят об этом не потому, что тебя стошнило, — отвечаю я, — Ты сказал, причина в молоке. А потом добавил, что оно тебе не пошлó. Люди запомнили это.

Джастин заливается смехом.

— А еще, я падал со сцены, дрался с папарацци и даже с Орландо Блумом, — с городостью говорит он.

— Твой член видели миллионы, — продолжаю я.

— Люди считают, что я — рептилоид, и я даже нашел сотни доказательств этому на Ютуб.

— Думаешь, они забудут об этом, узнав, что ты предпочитаешь групповушку?

— Я хочу сказать, что ты будешь находиться на виду, но не должна относиться серьезно к тому, что о тебе говорят. Людям нравится обсуждать всякое дерьмо, если их жизнь не наполнена иным смыслом.

— Я чувствую себя униженной, Джастин.

— Понимаю, — отвечает он, поглаживая мои волосы, — Нужно научиться разделять настоящую жизнь от той, что будет преследовать тебя в фантазиях завистников. Знай, все это существует лишь в их головах. Не пытайся влезть в эти головы.

— А может, я заслуживаю этого? — всхлипываю я.

— Нет! — восклицает парень, — Ты не должна так говорить.

— Я так виновата перед тобой, Джастин. Если бы только знал, как мне жаль. Ты должен меня ненавидеть.

— За то, что ты влюбилась не в меня? Ненавидеть за это странно. Не думаю, что человечество научится управлять чувствами. Хотя, это было бы неплохо.

Каждый вдох причиняет боль. Дышу маленькими глотками, словно хочу сохранить последний кислород на Земле.

—Ты ведь любишь его?

Утвердительно киваю головой. Приходится вцепиться зубами в нижнюю губу, чтобы снова не расплакаться.

— Зейн ищет тебя по всему городу, — говорит он с заметно наигранной весёлостью.

— Но я здесь. С тобой. С тобой, а не с ним!

По лицу Джастина проходит тень, но он старается выглядеть непринужденно. Для меня. Ради меня.

— И это пугает! — срываюсь я, — Разве можно любить зная, что нам нужно расстаться? Сейчас, пока не стало невыносимо хуже. Пока наши чувства не превратились в ненависть. Я думаю об этом постоянно. Думаю о том, что если мы сделаем это сегодня, будет больно, но если отложим — мое сердце разобьется на куски, и никто не сможет его починить.

— Он причиняет тебе боль?

— Нет, — шепчу я, — Дело не в этом. С самого начала между нами происходит что-то странное. Это не похоже на то... не похоже на..

— То, что было между нами?

Поднимаю взгляд. Всматриваюсь в его глаза. Застывший и знойный воздух превращает мир в пластилиновый. В нем невозможно дышать.

— Да, — говорю я.

— Так и должно быть. В этот раз, у тебя все по-настоящему, Хейли. Дай ему шанс. Зейн любит тебя. Просто не знает, что с этим делать, — с улыбкой говорит Джастин, —Зато он знает, что я подхожу тебе больше!

— Ты идеален! — соглашаюсь я.

— Не так идеален, как его брэдфордский акцент, — смеется он.

— Спасибо, — шепчу я, обнимая его за плечи, — Здесь так спокойно. Не хочу думать о том, что ждет меня внизу.

— Позвони ему, — предлагает Джастин, протягивая свой телефон.

— Зейну не понравится, ты знаешь это, — говорю я, нажимая кнопку вызова.

— Еще больше твоему парню не понравится, если ты будешь скрывать, где ты и с кем. Он ищет тебя. Скажи, что все в порядке.

— Джастин? — слышится голос Зейна.

— Это я, — хрипло отвечаю я и прокашливаюсь.

Пауза длится несколько секунд — самых долгих в моей жизни.

— Где вы?

— В старом замке.

— Буду у входа через десять минут, — говорит он и сбрасывает вызов.

***
Провожаю Джастина взглядом, пока он не скрывается за поворотом. То же самое делает Зейн. Он стоит, прислонившись спиной к парковочному терминалу. Даже отсюда видно, как он зол.

— Ключи от машины и талончик для оплаты, — просит парень, когда я подхожу ближе.

Замечаю, что рядом стоит черный БМВ. Оттуда выходит рослый мужчина в костюме, и Зейн передает ему брелок.

— Не против, если Джо отвезет твою машину, а ты прокатишься со мной?

— Звучит как начало фильма про маньяка, — устало отвечаю я, усаживаясь на пассажирском сидении.

Малик не отвечает. Мы вообще не произносим ни слова до тех пор, пока я не понимаю, что он везет меня в южную часть острова.

— Куда мы едем?

— Домой, — тихо отвечает он, всматриваясь в дорогу.

— Мы проехали мой дом пятнадцать минут назад.

— Лучше не появляться там какое-то время, Хейли.

Меня не хватает на то, чтобы спорить, поэтому я продолжаю смотреть в окно. Мне нравится, как меняется пейзаж, когда мы съезжаем с трассы. Вдоль петляющей дороги расположилась бесконечная оливковая роща. Вокруг — ни души. Последняя деревня осталась в нескольких километрах отсюда. Открываю окно, чтобы вслушаться в шелест листьев, стрекот цикад и шум гравия под колёсами.

Съезжаем с холма, и я вижу небольшой дом. Он стоит на высокому берегу, обрамленный изумрудной зеленью.

— Нравится? — интересуется Зейн, когда мы выходим из машины.

— Очень! — отвечаю я.

И это правда. Дом выглядит мило. Аккуратная черепичная крыша, белые стены, окна прикрыты деревянными ставнями. Здесь нет той роскоши, что я видела на вилле. Главная ценность — невероятная тишина и лужайка, выходящая на обрыв, за которым виднеется бескрайний берег песчаного пляжа.

Вокруг участка высажены деревья, скрывающие высокую ограду. Забор, за которым мне предстоит жить.

Зейн открывает дверь ключом. Внутри приятно пахнет свежим бельем и средством для уборки. Минимальный набор мебели: гостиная с мягким диваном у телевизора, деревянный столик, пара кресел, камин с полкой, на которой стоят сувениры из гипса. Все вокруг говорит о единении человека с природой и должно настраивать на покой.

Приятную обстановку омрачает одно — злость, которую источает Зейн. Она витает в воздухе, нарушая задуманную гармонию.

Парень подходит к барному шкафу, достает бутылку вина, штопор. Все движения расслаблены, но я знаю, каких трудов ему это стоит.

— Тебе должно понравиться, — говорит он, протягивая бокал.

Зейн устраивается в кресле и прикуривает самокрутку. Делает затяжку и откидывает голову назад, выпуская дым. Сажусь на диван, делаю глоток, затем выпиваю бокал до дна. Выжидательно наблюдаю за его действиями.

— Ты голодна? — интересуется он, приподняв бровь, — В холодильнике есть продукты, вечером поужинаем в ресторане. Можешь осмотреть дом. Считай, что он твой.

— Не нужно делать вид, что все в порядке, — прошу я.

— Разве не так?

— Все отлично, ты прав.

Встаю с дивана и медленно направляюсь к нему. То, что я хочу сделать мне не нравится, но я не вижу другого способа.

— Дай и мне, — прошу я и протягиваю руку, чтобы забрать сигарету.

— Не думаю, что это хорошая идея, — хрипит он.

— Почему? — удивляюсь я и затягиваю дым глубоко в лёгкие, — Ты нервничаешь и хочешь расслабиться? Я тоже! Разве в этом есть что-то плохое?

— Хейли! — предупреждает он.

— Ты думал, я не умею отдыхать, помнишь? Ты хотел, чтобы мне понравилось. Разве мы не должны поддерживать друг друга в наших увлечениях?

Снова вдыхаю дым. В голове образуется вакуум. Тело словно раздувает, а в комнате становится жарко. Ужасное чувство, но я хочу, чтобы он понял.

— Какого хрена ты делаешь? — интересуется  Зейн.

— Наслаждаюсь, — сладко улыбаюсь я и подношу сигарету ко рту, — Тебе не нравится? Странно, ведь ты делаешь это каждый день.

— Я не позволю тебе делать это, — предупреждает он.

— Что позволено Юпитеру, не позволено быку? — хмыкаю я, пытаясь понять, на каком языке я говорю.

С каждой секундой тело становится тяжелее. Я будто орех, который покрывают шоколадом слой за слоем. Все вокруг становится обтекаемым, звуки исчезают. Я слышу только биение своего сердца, и оно мне не нравится.

Зейн выхватывает косяк, всматриваясь в мое лицо. В его глазах искры. Я не шучу! Я вижу яркие огни бенгальских огней. Жмурюсь, чтобы видение исчезло.

— В чем дело, Зейн? Разве тебе не хочется, чтобы я стала смелее? Раскрепощеннее? Сделала то, чего не позволяла ни с кем другим?

Сажусь к нему на колени и целую в губы. Так нежно, как никогда прежде, но я не чувствую тела. Он стонет, притягивая меня к себе.

Прерываю поцелуй. В его глазах застыло разочарование. Оно сменяется ожиданием, когда я опускаюсь на колени и расстегиваю ремень на его брюках. Облизываю губы. Улыбаюсь. Затем проваливаюсь в глубокий сон.