Ты пахнешь, как любовь
Ты сумасшествие с первого взгляда

Ты пахнешь шоколадом

Пахнешь, как желание
Чистое, животное желание

Пахнешь наготой
Даже когда тепло одета

Чтобы уснуть, мне требуется мгновение. Проваливаюсь в сон сразу, как голова оказывается на подушке, и также внезапно просыпаюсь от чувства тревоги. Оно окружает, нарастает в панику, словно я заметила вора, пробирающегося в окно. Пробую принять удобную позу и расслабиться, но неожиданный стук в дверь заставляет вскочить с постели.

Ещё не рассвело, но небо слабо освещается далекими лучами солнца, доходящими до горизонта снизу. В квартире царит полумрак, и предметы внутри неё навевают ужас. Кажется, все вокруг ожило и готовится напасть. Несколько раз моргаю, чтобы отогнать видения.

Тянусь к телефону и снимаю блокировку, вслушиваясь в тишину. Возможно, стучали к моим соседям, но если это не так — лучше вызвать полицию. Встаю с кровати и бесшумно двигаюсь в сторону входной двери, как стук повторяется снова. Сейчас он звучит настойчивее и громче.

— Кто там? — спрашиваю я, подбираясь к окну, чтобы разглядеть ночного гостя.

Не может быть! Что это? Грёбаный эротический сон?

— У меня к тебе один вопрос, — говорит Зейн, наклонившись к замочной скважине.

— Сейчас у тебя должно быть единственное оправдание — неминуемая смерть, если ты не задашь его прямо сейчас, — тихо отвечаю я, приоткрыв окно.

— Ты вообще никого не хочешь, или не хочешь только меня? — спрашивает он.

Голос звучит слишком громко. Приходится открыть дверь и впустить парня в квартиру, чтобы он не разбудил Петру и остальных соседей.

— Ты пьян, — резюмирую я, заметив мутный взгляд и то, как Зейн облокачивается о стену, чтобы не упасть.

— Между вами что-то было? — спрашивает он заплетающимся языком.

— Ты сказал: один вопрос, — отвечаю я, скрестив руки на груди.

На мне только тонкая футболка, которая едва скрывает грудь и прикрывает бёдра. И я не чувствую себя такой смелой, как на танцполе несколько часов назад.

— Ответь, — настаивает он.

— Не понимаю, о чём ты, — мученически вздыхаю я, посмотрев на часы, которые показывают три утра.

Следующее действие, такое внезапное и ошеломляющее, что я теряю способность дышать. Зейн припирает меня к стенке, расставив ладони по обе стороны от моего лица, и со злостью смотрит прямо в глаза.

— Ты пугаешь меня, — шепчу я, сглотнув.

Он кладёт ладонь на мое плечо и разворачивает кругом, отчего весь воздух в лёгких застывает. Не могу вдохнуть и выдохнуть. Сильные руки обхватывают запястья до боли и волокут в комнату, подальше от входной двери, где я могла чувствовать себя в большей безопасности.

Вместо приступа ярости или страха, чувствую недоумение. Словно знаю, что все вокруг — плод моего больного воображения. Зейн толкает меня на кровать и устраивается сверху, упираясь на локти. Лицо парня от моего разделяют несколько миллиметров. Сквозь туман растерянности, вижу его тёмные глаза: расширенные зрачки, чёрный блеск радужки, густые и длинные ресницы. Вижу его губы, полураскрытые и чувственные, будто созданные для удовольствия.

Единственный минус во всей его внешности — сейчас она источает жестокость и угрозу.

Подбираю слова, которые приведут его в чувство, но моё замешательство подобно шторму, через который невозможно пробраться. Даже воздух вокруг кажется слишком густым.

— Не делай того, о чём будешь жалеть, — охрипшим голосом прошу я.

Некоторое время он смотрит мне в глаза. Тяжело дышит, касаясь своей грудью моей. Затем наклоняется ещё ниже. Настолько, что я чувствую его губы на своих. Вдыхаю запах мяты, алкоголя и терпкого одеколона, идущего от его шеи.

Ощущаю его силу.

Сексуальность.

Возбуждение.

— Если ты имеешь в виду секс, — хмыкает он, перевернувшись на спину, — сомневаюсь, что буду жалеть об этом.

Когда он отстраняется, я чувствую не только свободу. Вместе с ней приходит разочарование, а признать этот факт — расстройство куда хуже. Определённо, моим гормонам чужды такие понятия как рассудительность, нравственность и невинность. Стоило провести лето в католическом лагере для оступившихся, а не мчать на остров, населенный сексуальными парнями.

Зейн закидывает руки за голову и вглядывается в потолок, на который падает полоса света. Агрессия, которой он буквально искрился несколько секунд назад, исчезает. Это видно по его расслабленному дыханию.

— Думаешь, я бы мог взять тебя силой? — интересуется он, закрыв глаза.

— Думаю, тебе пора, — отвечаю я, встав с кровати, — И это буквально всё, о чём я могу думать.

— Я буду ждать, пока ты сама попросишь о сексе, — добавляет Зейн и тихо смеётся.

— Для этого тебе нужно остаться единственным мужчиной во вселенной.

— Это произойдёт гораздо раньше, — парень приоткрывает один глаз и лениво поворачивает голову в мою сторону, — Если не одно но...

— Тебе стоит протрезветь, — устало потираю виски, наблюдая за тем, как он подминает под себя подушку.

Мою подушку.

— С чего ты взяла, что я пьян? — протягивает он, — Мы едва знакомы.

— Не стоило попадаться мне на глаза трезвым, чтобы не с чем было сравнивать, — отвечаю я.

Замечаю телефон, выпавший из заднего кармана его брюк. Маловероятно, что на нём не стоит блокировка, но у меня появился шанс позвонить Джастину. Возможно, он знает, как действовать в тех случаях, когда его лучший друг не в себе. Я не могу сделать это сама, ведь мы так и не обменялись номерами.

— Так было или нет? — шепчет он.

— Не знаю, о ком ты, — отвечаю я, — Но ответ — нет.

Неважно, кого он имеет в виду: Шона-Второго, Джастина, Мэтью Макконахи или принца Гарри. У меня ничего не было ни с одним из них.

Зейн переворачивается на бок, медленно приподнимается и садится на край кровати, опустив голову.

— Подойди ко мне.

Его хриплый голос почти беззвучен, но обладает особой магией, заставляющей повиноваться. Делаю один шаг навстречу, но тут же отхожу на три назад.

— Нет, — опомнившись, я отрицательно качаю головой, — Уходи.

— Никогда не видел...

— Зейн, — прикладываю палец к губам, показывая, что наш странный разговор пора заканчивать.

— Ты знаешь о том, что нереально красива? — продолжает он, подняв на меня глаза.

Взгляд, наполненный безумным блеском опьянения.

— Ты просил ответить на вопрос, — натянуто улыбаюсь, чтобы скрыть волнение, — Это всё? Потому что я ответила и хотела бы лечь спать.

— Вопрос? — хмурится он, потирая переносицу, — Какой вопрос?

— Ты издеваешься? — интересуюсь я и отстраняюсь ещё на полшага.

Возможно, Зейну гораздо хуже, чем я предположила ранее, и он может снова наброситься на меня.

— Прости, — хмыкает он, вставая на ноги, — Тяжело разговаривать с тобой, потому что я слишком сильно тебя хочу. Это отвлекает.

Зейн направляется к выходу, и на некоторое время останавливается возле меня. Задумывается, делает глубокий вдох и двигается дальше по коридору шатающейся походкой. Возле самой двери, он теряет равновесие и хватается за куртку, висящую на крючке деревянной полки, отчего последняя отрывается от стены, издав жалобный скрип.

— Прости, — говорит парень, поднимая конструкцию с пола, — Сейчас поставлю на место.

— Не надо, — умоляюще протягиваю я, пытаясь вырвать её из его рук.

— Я могу починить, — настаивает он, пытаясь вернуть ее на стену, — Нужен молоток.

— У меня нет молотка, — уверяю я, схватившись за голову.

Тогда он колотит кулаком по стене, нанося ей все новые и новые удары, словно обезумевший.

— Хватит, — прошу я, — Пожалуйста, прекрати.

Зейн опускает лоб на стену, упираясь в неё руками. Даже сквозь полумрак, я вижу кровь на костяшках его пальцев. Осторожно дотрагиваюсь до ран ладонью, но он одергивает руку, словно мои прикосновения обжигают кожу.

Не сказав ни слова, он открывает дверь и выходит наружу, оставив меня наедине с рвущимся наружу сердцем.

[Здесь должна быть GIF-анимация или видео. Обновите приложение, чтобы увидеть их.]

В оригинале этой истории была прям жесть, и я не понимаю, какая пчела меня тогда укусила. Зейн был просто грёбаным маньяком, пришлось смягчить его чутка 😂
(Ну, чтобы не вызывал отвращения)

Адиль нашёл идеальные слова, чтобы описать то наваждение Зи, которое я хотела передать в этой главе, но я прост не настолько гениальна, как он, поэтому слушайте песенку 😂😂😂