«Я не пытаюсь сказать, кто лучше, а кто хуже. Просто голос Чимина в моём вкусе» © Мин Юнги.

- Скажи это ещё раз.

- Юнги-хён, я люблю тебя.

- Ещё раз...

- Я повторил это уже так много раз, хён. Тебе ещё не надоело?

Юнги улыбается, качает головой и пристраивает подбородок поверх скрещенных на чужой груди рук. Чимин слегка покачивает согнутыми в коленях ногами, между которыми пристроился лежащий на нём Юнги, тянется к чужому лицу, чтобы отвести в сторону лезущую в глаза старшего чёлку, и мягко улыбается.

- Хён... Юнги-хён... Я люблю тебя.

Каждый раз эта фраза звучит как в первый, и Юнги расплывается в довольной улыбке. Его ресницы трепещут, Чимин видит бегущие по светлой коже мурашки и чувствует разливающееся в груди тепло. О том, что старшему нравится его голос, Чимин знает. Сложно не знать, ведь Юнги так часто говорил об этом, с самого дебюта и даже раньше. Сложно не знать, когда он заявил об этом на шоу, и теперь едва ли не каждый в мире знает об этом. Но всё равно каждый раз от чужой похвалы и комплиментов кружится голова и хочется широко беззаботно улыбаться. Чимин знает, его пение не идеально, он часто делает ошибки, и его голос срывается, но стоит только Юнги сказать о том, что он хорошо поработал, Чимин чувствует себя воздушным шариком, уносимым потоками ветра.

- Люблю тебя, хён, - шепчет Чимин и сползает ниже.

Юнги довольно урчит и приподнимается, чтобы улечься поудобнее. Мягко поглаживая его по плечам, Чимин дожидается того момента, когда старший ткнётся носом в его шею, и жмётся к уху, украшенному многочисленными гвоздиками, в мягком поцелуе.

- Я. Очень. Сильно. Люблю. Тебя.

Шёпот на грани слышимости, тёплое дыхание оседает на коже, заставляя мурашки бежать по загривку, и Юнги передёргивает плечами, вскидывается, смотря тяжело, а после несдержанно прижимается к растянутым в улыбке губам своими, целует мягко, но настойчиво, прикусывает нижнюю губу, оттягивает, а после трётся кончиком носа о чужой.

- Даже не думай, со мной штучки вроде ASMR не прокатят.

- Твои мурашки ещё не втоптали тебя в постель?

- Не забывай, между мной и постелью находится твоё тело. Но если ты так хочешь...

Юнги усмехается и принимается ёрзать, притирается бёдрами и кусает за шею. У Чимина дыхание разом сбивается, ноги, всё ещё согнутые в коленях, с силой сжимают чужие бока, и руки не слушаются, блуждая хаотично по спине старшего.

- Х-хён, не стоит. Мы ведь не одни, помнишь? - жалобно хнычет Чимин, ощущая влажные поцелуи на ключицах.

- Мне всё равно. Это ты, вредный ребёнок, начал всё это, - отзывается Юнги и целует снова.

Если Юнги любит голос Чимина, то Чимин любит его губы. Эти губы, такие мягкие, бесконечно приятно ощущаются на своих губах, на шее, на ключицах, на коже в целом. Юнги любит зацеловывать Чимина с ног до головы, и у младшего от этого бабочки в животе с ума сходят, мозг превращается в желе и перед глазами яркие искры. Иногда Чимин думал о том, что губы Юнги могли бы свести его с ума, ведь даримые ими поцелуи невообразимо сладкие, с головой затягивающие в омут страсти или же нежности и тепла. Просто голова кругом, температура будто под сорок подскакивает и сердце бьётся где-то в горле. Юнги прикусывает ухо, тычется носом в висок и мягко ведёт губами по скуле, целует румяную щёку и в уголок губ. Чимин жмурится от удовольствия, обнимает крепко, а после втягивает в новый поцелуй, не позволяя изводить себя ласками, такими несвоевременными, если честно, хотя и бесконечно приятными и желанными.

- Ты ведь помнишь, нам скоро выходить. Джин-хён может ворваться в комнату в любой момент, - напоминает Чимин, целуя чужие губы через каждое слово, и чуть прогибается в пояснице от удовольствия, когда Юнги забирается ладонями под его футболку, оглаживая спину и поскрёбывая ногтями по лопаткам.

- Он знает, что мы здесь вместе, и не посмеет ворваться, - урчит Юнги и вновь соскальзывает поцелуями на шею, жалея о том, что нельзя оставить парочку отметин.

Чимин негромко смеётся, ощущая досадный фырк на коже, и обхватывает лицо старшего ладонями, заставляя посмотреть на себя. Улыбается широко, срывается на хихиканье, ведь Юнги в этот момент как никогда похож на недовольного кота, не хватает только прижатых к голове ушей и бьющего по бокам хвоста.

- Именно поэтому он обязательно войдёт без стука, чтобы заставить нас прерваться наверняка и заодно пристыдить, ведь мы в его глазах опаздываем всегда лишь по одной причине.

- Разумеется, и эта причина - ты, - невозмутимо отзывается Юнги и коротко лижет чужой нос, усмехаясь. - Вечно отвлекаешь меня от дел. Вот я лежал, никого не трогал, дремал, а ты начал все эти свои штучки.

- Эй!

Чимин уже хотел начать возмущаться, как его крепко прижали к себе, вновь сладко целуя. Мягкость губ, привкус выпитой колы, тёплое дыхание на щеках, от которого румянец на щеках всё ярче.

- Я люблю тебя, - шепчет Юнги и заглядывает в глаза, тепло улыбаясь и поглаживая мягкие щёки круговыми движениями больших пальцев. - Я так сильно люблю тебя, Чиминни.

- Больше, чем мой голос? - уточняет Чимин, хитро щурясь, и Юнги мученически стонет, вызывая его смех.

- Так, что здесь происходит? Вы опять затеяли свои игрища? Нам выходить через две минуты, а вы...

Сокджин появляется буквально из ниоткуда, нависает над кроватью и сверкает наполненными праведным гневом глазами. Чимин смеётся и говорит о том, что предупреждал, пока Юнги обвивается вокруг него всеми конечностями, зарывается лицом в шею и неразборчиво бубнит о прилипчивых надоедах, вечно обламывающих кайф. Сокджин на самом деле всё прекрасно слышит, а потому без зазрения совести ударяет по так удачно отставленной заднице старшего, тут же удаляясь и в процессе требуя сию же минуту явиться в гостиную, потому что все уже в сборе. Юнги сверкает ему вслед глазами и всем своим видом даёт понять, что ещё отомстит за эту выходку, Чимин звонко смеётся, после чего притягивает старшего к себе и шепчет сотое за это утро «я люблю тебя, Юнги-хён». Мин ворчит недолго, крутится, вертится, а после успокаивается, вновь погружаясь с головой в сладкую негу.

- Я запишу твой голос и буду слушать его сутками, - говорит Юнги, натягивая на себя толстовку, и Чимин улыбается.

- Это не лучшее решение, ведь тогда ты не сможешь обнимать и целовать меня в процессе нашёптывания тебе на ухо разных глупостей.

- Что ж, тогда я напишу для тебя несколько песен, потому что твой голос невероятный, и ты заслуживаешь этого, а после уже буду наслаждаться тобой в одиночестве.

- Звучит очень двусмысленно, Юнги-хён.

Юнги ругается и тянется схватить младшего за руку, но Чимин умело уворачивается и выскакивает за дверь, громко смеясь. Потирая ухо, в которое только что нашептали очередные «глупости», Юнги усмехается и выходит следом, раздумывая о том, что пора бы попытаться построить какие-то барьеры, ведь Чимин всё больше раскрепощается и начинает бессовестно использовать свой голос против него.

|∞|