Не то чтобы Чонгук засмотрелся на Юнги с самого начала. Нет. Изначально он пришёл в тренировочный зал от скуки и потому что хён пообещал, что они вместе пообедают. Дождаться окончания его обучения владения катаной на месте, чтобы после сразу утащить Юнги прочь из здания компании было вполне себе разумной мыслью. Это помимо того, что Чонгук, прокравшийся мышью в одно из кресел и развалившийся в нём со всем комфортом, сумел заодно и найти себе бесплатное развлечение. Сначала хён вёл себя неуклюже и довольно неловко. Во всех его жестах проскальзывало смущение, которое сопутствует любому начинанию, когда кажется, что ты занимаешься чем-то глупым, и не важно, насколько близко или далеко это от реальности. Передвижение крабом, короткие шутки, вызывающие улыбки учителя и оператора, поигрывание катаной и попытки строить из себя крутого парня позабавили Чонгука. Он даже снял пару коротких видео на память об этом дне. Вот только потом хён запомнил движения, вошёл в образ и... Чонгук никогда не жаловался на фантазию. Стоит только Юнги глубоко вдохнуть, выдохнуть и встать в начальную стойку, картина реальности смазывается. Исчезают кроссовки и тренировочные штаны. Исчезает свободная серая футболка. Вместо этого Чонгук видит чёрный шёлк, расшитый золотом. Видит чёрный шёлк, расшитый красными камелиями и серебряными драконами. Или тиграми. Вокруг начавшего двигаться Юнги взметается пламя освещающих чаш. Чонгук видит тёмное небо, усеянное звёздами, и лестницу дворца за спиной хёна. Видит нападающих врагов и кровь, что заливает дорожки внутреннего сада и брызгами оседает на светлом камне охранных стен. Видит Юнги, исполняющего танец смерти, сметающего врагов и наёмников со своего пути. Учитель предлагает начать прогонять движения под музыку, и картина становится ещё ярче. У Чонгука мурашки бегут по коже, когда под звуки битов Юнги зачёсывает пальцами сырые от пота волосы с лица на затылок и ловко прокручивает между пальцами второй руки рукоять катаны. Встав в начальную стойку, Мин легко встряхивается всем телом, поднимает потемневший взгляд на своё отражение в зеркальной стене, и Чонгук гулко сглатывает. Хорошо, что за зазвучавшей музыкой этого не слышно, потому что парень совсем не хочет привлекать к себе внимание, когда выглядит... Так, как выглядит. Тэхён как-то сказал, что глупышка Куки совсем не владеет своим лицом, когда ему что-то очень нравится, вызывает интерес или восторг. Бросив косой взгляд на своё отражение, Чонгук находит тому подтверждение. Лицо покрыто неровными пятнами румянца. Нижняя губа припухла и раскраснелась из-за того, что в своём созерцании парень не заметил, как начал покусывать и постоянно облизывать её. Про глаза и говорить нечего. У Чонгука тёмные глаза, чайные, почти чёрные, но он прекрасно знает, что в настоящем от радужки осталась лишь тонкая полоска. Всю остальную площадь заняли растёкшиеся зрачки. Выдаёт и мелкая дрожь в кончиках пальцев и правая нога, своевольно начавшая притопывать пяткой о пол в такт музыке. - Почти идеально, - довольно комментирует учитель. - Думаю, посмотрим этот вариант на записи, прогоним ещё пару раз, и достаточно на сегодня. Вновь вскинув взгляд на Юнги, Чонгук в который раз прикусывает, пожёвывает нижнюю губу. Юнги слушает учителя, и его перевёрнутые пальцами вниз ладони упираются в бока над тазовыми костями. Бесформенная футболка из-за этого смялась, натянулась, и проявилась скрытая под ней узость талии на контрасте с довольно широкими плечами. Юнги пусть и невысокий, но очень хорошо сложен. Только бесформенная одежда делает его псевдо-хрупким, и Чонгук в тайне пребывает от этого в таком же восторге, в каком заходится, когда Мин крепко обнимает его со спины, упираясь лбом между лопаток. В такие моменты разница в росте перестаёт играть всякое значение, потому что макнэ чувствует себя в кольце рук старшего защищённо настолько, что эта твёрдая уверенность почти смешна. Тренировка вскоре заканчивается, и Чонгук этому очень рад. Желание сгрести хёна в охапку становится почти нестерпимым. Поэтому, как только за спиной учителя и оператора закрывается дверь, Чонгук подрывается из кресла со скоростью света. Юнги только и успевает, что обернуться на звук его шагов со смешно раздутыми холодным персиковым чаем щеками, сглотнуть и отвести руку с открытой бутылкой в сторону. Жаркий, распалённый тренировкой, он негромко смеётся, когда Чонгук обвивается вокруг него и трётся носом о порозовевшую щёку. Свободной рукой оглаживает макнэ по спине и скользит ею вверх, пальцами прихватывая за загривок, отчего Чонгук шумно выдыхает, а после зарываясь пальцами в его волосы и притягивая к себе для поцелуя. - Что такое, Чонгук-а? Тебе так понравилось? - воркует Мин в его губы, покрывая их лёгкими поцелуями. - Хён такой крутой, - вздыхает Чонгук, когда отставивший на столик бутылку с чаем Юнги крепко обнимает его за талию и снова мягко целует в уголок губ и в сами губы. - Самый крутой. Если бы МинШу-хён был императором, то самым сильным и непобедимым во всей истории. - Вау, какая откровенная лесть, - негромко, хрипло посмеивается Юнги. У Чонгука колени подкашиваются. От этого звука, рождающего в его теле дрожь. От того, как озорно блестят глаза Юнги. От того, как хён обнимает и прижимает к себе: так, будто не хочет отпускать. От того, какой он, на вид слабый и «мягкий», на самом деле сильный и стойкий, выносливый и упорный, и целеустремлённый, и такой... Такой, что у Чонгука слов не хватает и сердце сбивается с привычного ритма. Поэтому, чтобы хоть как-то спастись от тахикардии, макнэ обхватывает лицо Юнги ладонями и втягивает его в поцелуй: неспешный, мягкий, спокойный. Такой, от которого дыхание совсем не сбивается, и можно так целый час простоять, притираясь своими губами к чужим, нежась в любимом тепле и крепости родных рук. - Мы пообедать собирались, - только через десяток минут, не меньше, первым отрывается от него Юнги и улыбается раскрасневшимися губами, придерживая Чонгука под подбородком и поглаживая большим пальцем по линии челюсти. - Точно, - кивает Чон, смотря на старшего влюблённым и откровенно поплывшим взглядом. - Только... - М? - вскидывает бровь Юнги. Чонгук от этого жеста почти задыхается и неловко опирается ладонями о широкие плечи. - Хён мог бы повторить ещё раз движения с катаной? Для меня? - смущённо просит Чонгук. Вскинутая бровь ползёт выше, а после Юнги негромко беззлобно смеётся. Взъерошив волосы Чонгука, он выпускает его из своей хватки и направляется к дальнему столику, на котором оставил катану, попутно доставая из кармана штанов телефон и включая свой трек. Дрожащими от волнения и затаённого волнения пальцами Чонгук тоже хватается за свой телефон. На этот раз он собирается сесть по центру зеркальной стенки, чтобы заснять всё в лучшем ракурсе. И если в процессе он умрёт от разрыва сердца из-за того, что потемневший хищный взгляд Юнги направлен на него и только на него... Что ж, это будет самая сладкая и счастливая смерть.

|∞|