Юнги с видом великого мученика смотрит на свои босые ноги, болтающиеся в воздухе, и пытается понять, как дошёл до жизни такой. Взгляд сонных глаз с ног скользит на сидящего внизу Тэхёна со сложенными в молитвенном жесте ладонями. Младший слёзно упрашивает отпустить его и Чонгука повеселиться в центр. Сам Чонгук тоже просит, нашёптывая в ухо жарким шёпотом со сладкими нотками подлизывания. Он по-своему удобный, и Юнги даже прикорнул бы в чужих объятиях, если бы не унизительное положение плюшевой игрушки в руках дылды макнэ.

- Ненавижу Сокджина, - бормочет он и залипает взглядом в кружку с кофе, удерживаемую в руке.

Тэхён прекращает поток бессвязной речи, разбавленной щенячьими повизгиваниями, и смотрит взволнованно. Чонгук, удерживающий его в своих руках, тоже растерян этим замечанием, но спросить что-либо не решается, потому что опасается за свои колени, которые вполне могут быть хорошенько отбиты чужими пятками, если сказать хоть одно неверное слово.

- Хён? Так что? - робко спрашивает Тэхён.

И смотрит так, что отказать невозможно. Юнги против воли засматривается на широко распахнутые карамельные глаза и тяжело вздыхает, обмякая в чужой хватке.

Невольно вспоминается, с чего всё началось. С Сокджина. С этого гадкого любителя старческих идиотских шуток, розового цвета и сумасшедших мягких игрушек. Это из-за него. Всё из-за него. Они не так давно поссорились и чуть не подрались. Опасаясь вписать кулак в чужой нос, Юнги решил покинуть поле боя первым во избежание проблем. И соблазнов. Сокджин же в последний момент понял, что перегнул палку, и решил его удержать, чтобы на этот раз во всём разобраться по-человечески и извиниться. Но почему-то как-то так вышло, что в итоге его поступок повлиял на всю дальнейшую жизнь Юнги. Громко сказано, конечно, но тем не менее.

«Унижение. Изощрённое, мерзкое, подлое» - вспоминает Юнги и кривится.

Разумеется, на шум сбежались все остальные. Разумеется, гадкий старикан в розовом свитере только этого и ждал. Он навалился на Юнги всем весом, из-за чего Мин чуть не пропахал пол лицом, а после обхватил за живот и прижал к себе, как эту свою любимую грёбаную плюшевую альпаку, поднимая над полом. Юнги матерился, шипел и орал. Юнги пинался, изворачивался ужом и впивался ногтями в чужие руки в попытках выбраться. Юнги, едва не задыхаясь от злости, требовал поставить его там, откуда взяли. Сокджин лишь посмеивался, смотря при этом глазами побитой собаки, и шептал «прости, прости, прости». И если взгляд Юнги лишь чувствовал затылком, а потому мог игнорировать, то жаркое дыхание в ухо лишь подливало масла в огонь.

- Хён такой... Миниатюрный, - восторженно попискивая, хихикал Чимин, при этом прячась за широкой спиной Тэхёна от убийственного взгляда Юнги.

- Похож на злого кота с мемов, - подкидывал дровишек в костёр Чонгук, ловко уворачиваясь от загребущих пальцев шипящего Юнги и прячась за спиной трясущегося от смеха Намджуна.

С тех пор всё это и началось.

Юнги вновь тяжело вздыхает и делает глоток кофе, слизывая кофейный привкус с губ и смотря сквозь продолжающего сидеть на коленях Тэхёна. Мимолётно он думает о том, что Чонгук действительно очень выносливый мускулистый кролик, потому что держит его на весу уже около десяти минут, если не больше. Юнги только из постели, а потому совсем сонный и не очень осознаёт действительность и течение времени. Он вообще готов заснуть, пусть его положение и унизительное. Зато Чонгук тёплый, и от него приятно пахнет одеколоном и сладостями. Широкая грудная клетка младшего прижимается к спине, и об неё приятно потираться ноющими торчащими лопатками.

«Суровый рэпер Мин Юнги, отправляющий в Гонконг по бесплатным путёвкам. Крутой и пафосный хён, в присутствии которого все ходят на цыпочках и ведут себя как никогда послушно и вежливо. Где всё это теперь, Мин Юнги?» - издевательски нашёптывает внутренний голос.

Юнги мысленно огрызается и посылает прогуляться в тот самый Гонконг. И в который раз материт про себя Сокджина, потому что это Ким во всём виноват. Виноват в том, что в глазах младших Юнги растерял весь свой золотой налёт и одомашнился. В том, что его теперь никто не боится и не шугается от его угрюмых взглядов из-под нахмуренных бровей. В том, что теперь Чонгук, этот наглый кроль, позволяет себе подобные вольности. Да и не только он, если уж об этом. Даже Чимин отличился, а ведь такой же коротышка.

- Что здесь... Оу...

Сокджин замирает на пороге и улыбается. Гаденько так, широко. Юнги кажется, старший соскучился по зубному. Изящным движением Джин достаёт телефон из кармана джинс и делает фотографию. На ней Чонгук хихикает, морща нос и крепко обнимая Юнги, которого держит приподнятым над полом и к плечу которого прижимается щекой. Сам Юнги висит в его руках недовольным растрёпанным котом. Сбившийся из-за рук макнэ домашний серый свитер задрался, оголяя полоску живота и торчащую из-за края спортивных штанов полоску нижнего белья. Босые ноги болтаются над полом в двадцати, если не тридцати сантиметрах, и это... Немного смешно и чертовски мило. Сокджин переводит взгляд с получившегося фото на сонного старшего, и в глазах у него разливается карамельное тепло.

- Прекратите мучить Юнги, несносные дети. Даже если он даст добро, вас никто никуда не отпустит. Чонгук только отболел, а у тебя, Тэхён, куча домашних обязанностей не выполнена. Брысь отсюда.

Тэхён надувает губы и смотрит обиженно, но поднимается с колен и плетётся в сторону ванной. Чонгук тут же опускает Юнги на пол и смывается следом, чтобы помочь со стиркой. Обретя опору под ногами, Юнги какое-то время немного покачивается, растерянный из-за потери окутывающего его ещё мгновение назад тепла, а после поднимает взгляд на посмеивающегося с него Сокджина и недовольно кривится, поджимая губы.

- Ненавижу тебя, - повторяет в тысячный раз за прошедшее время.

Сокджин кивает и подпихивает в спину, отправляя на диван. Вскоре он и сам присоединяется к Юнги, вернувшись с кухни с двумя кружками. Одну он впихивает Юнги взамен старой, а вторую сжимает в ладонях, греясь. Юнги какое-то время что-то невнятно бубнит про то, что все вокруг охренели в край, никакого уважения, а после придвигается ближе и пристраивает голову на чужое плечо, подтягивая колени к груди и закрывая слипающиеся глаза. От Сокджина пахнет терпким свежим одеколоном, едва уловимым запахом кондиционера для белья и зелёным чаем с жасмином, который он пьёт. Эти запахи успокаивают, усыпляют, и Мин сам не замечает, как проваливается в дрёму.

- Ещё что-то про младших говоришь. Сам такой же ребёнок, - качает головой Сокджин и укрывает босые ноги уснувшего парня пледом, чтобы не замёрз.

На душе при виде спящего под боком Юнги разливается тепло и спокойствие. Сокджин зарывается пальцами в его растрёпанные волосы. Юнги во сне едва слышно довольно урчит.

|∞|