《Ты подобен отзвуку
забытого гимна,
В моей чёрной и
проклятой судьбе..》

(А.Блок)

Любой отъезд в другой район их города можно было считать путешествием. Но полёт в другую страну казался чем-то несбыточным и фееричным. Стоя в свой комнате, Халима пыталась понять, что лучше взять: черную юбку или же бежевую. В итоге закинув обе вещи в чемодан, начала собирать косметичку с важными средствами по уходу за лицом.

На какой-то миг, Халима улыбнулась своим фантазиям увидеть закат близ океана и зелёные пальмы будут прикрывать от последних лучей солнца. В комнате стоял полумрак и освещал лишь тусклый прикроватный светильник. Ей не хотелось сейчас включать свет. И ее счастье не знало границ. Наполовину приоткрытую дверь сдул слабый порыв ветра.

Оставив вещи в покое, девушка подошла к двери, чтобы прикрыть, как услышала голос бабушки. Хмуро взглянув на время, задалась вопросом почему она не спит. На часах уже больше одиннадцати ночи. Обычно бабушка ложилась в девять, при этом просыпаясь в шесть-семь утра. Пошире раскрыв, она вышла в коридор и бросив взгляд на запертую дверь комнаты Айши, приблизилась к перилам лестницам.

Чуть выглянув со второго этажа, взглянула на гостиную. Суровый отец стоял спиной к полыхающему камину. На бежевом диване сидела мама Тамила, раздраженно постукивая пальцами с идеальным маникюром по подлокотнику. Бабушка устроилась в мягком любимом кресле, который в их доме никто больше не занимал, даже в ее отсутствие. Атмосфера напряжённости передалась и Халиме, которая отчего-то застыла на месте.

- Дауд! Это очень плохо. Мы не можем сделать этого, - покачала головой бабушка смотря на мужчину, который сложил руки за спиной и гремел четками. - Это даже не по адатам* (прим. адаты - традиции)

- Мама, а почему нет? Эта семья одна из воспитанных и богатых! Разве можно упускать такой шанс? - вскинула брови Тамила.

- Вы подумали о Халиме?! У нас дома еще она, а вы собираетесь выдать Айшу? Старшая дочь не вышла замуж! Ты подумал о девочке? О ее чувствах? И это не по нашим обычаям, - вскипела женщина.

- Придет время, и Халима найдет свою судьбу. У нее все будет прекрасно и я желаю поскорее этому случиться. Но сейчас речь идет не о ней. Они просили увидеть Айшу, - возразила Тамила.

- Дауд! Наши деды и семьи знали, что делать. Ты знаешь, что Хали... Она перестала плакать только недавно от одного упоминания о прошлом. Пожалей девочку, ее глаза и так видели много боли.

- У меня ощущения, мама, что вы беспокоитесь лишь о благополучие Халимы, что до Айши, лишь бы ваша первая внучка не страдала, - холодно изрекла Тамила, обрывая речь пожилой женщины, обращенной к сыну.

Дауд наконец обернулся к ним и его хмурые темные глаза остановились на экономке, которая оставила на подносе три чашки чёрного кофе.

- Вы правы обе. Халима, как старшая должна была выйти замуж раньше Айши. И это случилось, с того момента прошло несколько лет. Если они желают увидеть Айшу, а в том, чтобы увидеть ее - я ничего дурного не вижу, то пускай. Наши двери всегда открыты. О браке пока никто ничего не говорил.

- Правильно, Дауд. Я уже попросила свою сестру узнать все об их семье. Муж ее племянницы знаком с мальчиком, который про Айшу и спрашивал. Вернее, его родители.

Кивок мужчины был единственным знаком, что он вслушивался в слова женщины. Бабушка поджала губы и прежде, чем взглянуть наверх и встретиться глазами с Халимой, девушка отшатнулась.

- Ты уже сообщила об этом, Тамила? - услышала Халимы, прижимая ладонь к горлу, недовольный голос бабушки.

- А что тут такого? Это уже четвертые сваты за этот год Айши. Конечно, у Халимы их нет совс...

- Передай сахар, Тамила, - отрывисто и твёрдо произнес отец.

Халима сморгнула слёзы и поспешила вернуться в свою комнату. Бесшумно прикрыв за собой, часто-часто задышала, борясь с головокружением. Прижавшись спиной к двери, она съехала вниз по ней и дала волю чувствам. А их было столь много, что казалось - еще немного и взорвётся от переизбытка.

Маме Тамиле можно было и не продолжать. Никто не желал грязную и запятнанную невестку и жену. Никому не нужна была осквернённая. Одно отрицательное чувство за другим калейдоскопом сменялось.

Ненавидя себя за то, что она завидовала в глубине душе Айши одному. Она не пережила то, что пережила Халима. Девушке было сложно слушать, что у нее никогда не будет семьи и детей. Что ей никогда не познать простого человеческого счастья и обречена умереть одной.

Ее растерянный взгляд прошелся по комнате. Замерев на шкафу, резко вскочила и достала свой дневник. Сев с блокнотом в кровать, начала излагать коротко все мысли. В тишине был слышен лишь скрип ручки по листку и ее рваное дыхание. Перестав писать, девушка выпрямилась и стерев слёзы, улеглась на кровать прямо в одежде. Сжавшись в маленький комочек, выключила светильник, и прикрыла глаза.

Лунный свет просочился в комнату через прозрачные тонкие шторы и коснулся мягко дневника. Осветив чернила, которые казалось были написаны фосфорными. Буквы были огромными и размашистыми, размытыми слезами, словно вместе с почерком в них заложили частичку себя. И если прищурить глаза, можно было различить такие слова:

《 Зависть, глубокая и сильная. Обида, что сжигает меня на этот мир. Я не заслужила. Я не заслужила! Айша заслуживает уважения и счастья. Я не заслуживаю этого. Я грязь. Я грязь. SABR, SABR, SABR》

***

Бег, бесконечный и изнуряющий. Легкие жжёт от холодного воздуха, ноги в крови, цепляющиеся за коренья и стволы, руки исцарапаны острыми иглами ёлок. Но нельзя останавливаться, это будет стоить больше увечий, чем те, что нанесла ей природа.

Халима замедлилась, переводя дыхание, проведя устало по лицу. На пальцах осталась кровь, возможно, она нанесла себе травму, когда перелезала через забор особняка... Ее длинные волосы были все еще влажными после душа, и зубы стучали от холода. Ночная белоснежная сорочка в некоторых местах была изорвана, из-за веток деревьев. Ее лихорадочный взгляд пробегал по местности, но она понятие не имела как далеко бежала. Где-то ухнула сова и песнь подхватили другие, отчего ей казалось, что это голоса людей. Жизнь в лесу царила бурная. Создавалось ощущение, что птицы шумели сильнее, не давая ей способа прислушаться.

И все здесь было одинаковым: зеленые деревья с широкими ветвями и настолько плотно стоящие друг к другу, что не было ни грамма снега. Пробраться осадкам сквозь такие дерева было невозможно. Но это не изменяло того, что земля была ледяной, чуть с тонкой коркой снега.

Девушка подбежала к более широкому дереву, услышав шорохи. Сжав ладонью губы и нос, чуть выглянула. Она удивлялась, как собственное сердце не выскочило из груди, как кролики из норок.

В лесу царила тьма, и лишь хорошее зрение позволило ей разглядеть две фигуры с фонарями. Больше не медля, она побежала в обратном направлении от них. Бок кололо, а ноги ныли столь же сильно, сколько было холодно.

- Она здесь! - разнеслось на весь лес.

Чувствуя себя теперь ланью, став целью охотников, Халима из последних сил побежала. Со стороны могло показаться, что это не бежит, а летит призрак девушки в белоснежной сорочке с чёрными длинными волосами, напоминающая также лесную нимфу.

Увидев, что деревья редеют и виднеется узкая дорога, Халима решила бежать не к водопаду, а именно туда. В дали появились яркий свет фар машины. Вот оно! Спасение! Не увидев небольшой холм, с криком она кубарем покатилась вниз.

Вновь закричав от боли, она услышала, что Они приближаются. Приподнявшись на локтях, уже собиралась ползти, как один их "охотников" нагнал ее. Подняв голову к нему, приподняла свои дрожащие бледные руки в царапинах и грязи с мольбой, продолжая лежать. Кажется, она сломала себе, по меньшей мере, правую ногу. Ибо даже лежать на четвереньках стоило ей острой боли.

- Пожалуйста... дай мне уйти...

Один взгляд, брошенный на ее сжатую фигуру у его ног и быть может у нее был бы шанс. Он шагнул в сторону. Но еще двое мужчин прибежали и подняв под руки, оттащили быстро в лес. Спасение было вырвано из рук.

Халима боролась с неизбежным столь усердно, что когда подошёл Он, девушка глядела на траву с тонким слоем снега. Ее одинокая слеза, смешавшись с кровью рассеченного лба, упала на куст маленького деревца. Горячие и мерзкие руки сомкнулись на ее волосах и подбородке, заставляя взглянуть в свои глаза. Зажмурившись, она вскрикнула от боли и его гнусного голоса:

- Ты не сбежишь меня, Лима. Где бы ты не была, я найду тебя. Посмотри на меня. Я приказал тебе посмотреть. Открой глаза или я...

***

Халима с криком проснулась в своей кровати. Блокнот шлепнулся на пол. Ее лихорадило и знобило. Девушка встала на нетвердых ногах и в полной тьме двинулась к ванной. Сняв одежду в той же темноте, включила свет и зажмурилась от вспышки. Только войдя в душ она пришла в себя.

Прижав голову к кабинке, проговорила словно мантру одно и тоже:

- Это всего лишь был сон. Это всего лишь сон. Он больше не властен надо мной.

Выбравшись из душа, обернулась в полотенце, задумчиво глядя в пустоту продолжительное время и сидя на краю ванны. Вода стекалась с длинных волос на белоснежный кафель и быстро оставила целые лужи. Чуть погодя она обернула голову еще одним полотенцем и вернулась в комнату.

Подняв упавший еще ночью блокнот, сделала новые пометки с датой:

《За год это первый раз. Мне не снилось ничего с Ним больше десяти месяцев. Он вновь пытался поймать меня. Это все сваты Айши! Они разбередили старые воспоминания! Я не хочу страдать и еще больше хочу любви, той которая сломает все мои стены》

Судорожно вздохнув, бросила взгляд на окно. Серые хмурые тучи застилали небо и не было намека на солнце. Надев серое свободное платье до колен, высушила волосы и надев косынку, спустилась в гостиную. Повара уже приготовили все к завтраку для отца. Он сидел перед телевизором, смотря неотрывно ранние новости. Две экономки подняли голову, когда увидели девушку и это была единственная реакция.

Порой Халима ощущала себя призраком в этом доме, но она была только рада этому. На часах было семь утра, а это значит, что бабушка уже проснулась. Выйдя через кухню во двор, девушка прошла в сад. Ее догадка подтвердилась, когда девушка заметила женщину, сидячей на лавочке, в окружение красных и белых роз. Держа поднос с одной чашкой чёрного кофе, аккуратно приблизилась к ней.

- Доброе утро, бабуля, - с улыбкой сказала девушка, и положила поднос на свободное место.

- Хали, ты как всегда ранняя пташка, - усмехнулась женщина и вместо того, чтобы взять чашку, положила свою морщинистую руку с золотыми массивными украшениями на ее. - Ты в порядке? Глаза красные.

- Все нормально. Плохо спала, кажется, простыла. Немного голова болела, не волнуйся ты, - как легко срывалась ложь с ее губ, даже самому близкому человеку было это просто произнести.

- Я говорила с твоим отцом. Он настоял, чтобы Айша летела с нами. И еще... Мы летим через две недели. Пока... - женщине было сложно высказать правду, в отличие от Халимы. Девушка даже грустно улыбнулась и сжала ее руку.

- Я знаю все. Знаешь, я ждала этого долго, готова и две недели. Как и говорила бабулечка: не волнуйся.

Феридэ долго смотрела на нее и со вздохом улыбнулась.

- Порой мне так жаль, что я не могу ничего исправить.

- И не надо, ба, пей кофе.

***

Вскоре Халиме дословно стало известно почему полет был перенесён. Спустя неделю они ждали гостей и даже их сторожевые собаки были в суете. Дом был отмыт и пропах чистящими средствами. Весь рабочий персонал лично проинструктирован Тамилой, а Айшу только и делали, что тренировали даже как дышать.

И если бы не грызущее чувство зависти изнутри, Халима бы искренне смеялась со всего. Она была так же вовлечена в массовую подготовку ко сватам: ей пришлось лично встряхнуть пыль со всех ковров и с двумя домработницами отмыть. Было куплено едва ли не десяток килограммов конфет, сухофруктов и орешков. А кухня ломилась от ящиков с фруктами и овощами. Казалось, это было не смотрины, а закупка пред помолвкой.

Долгожданный день настал и едва пробило шесть вечера, дом застыл и перестал дышать. То и дело все его обитатели сверялись с часами. Мама Тамила с маниакальностью проверяла ли чисто в гостиной. Отец рассеяно смотрел передачу про охоту, а бабушка говорила на кухне с тётей по телефону. Айша с глупой улыбкой сидела за столом и уткнулась в телефон. Халима, которая только спустилась вниз, взглянула на нее. Ей не было интересно кому так быстро печатала Айша и получала ответы. Она нахмурилась: как ей удалось с кем-то вообще общаться? Да, у них имелись у обеих телефоны. И у обеих стоял родительский контроль, который сразу же установил отец. Он выбирал даже то, что они могли установить и блокировал любые соц.сети.

Дверь парадной открылась и послышались поспешные шаги. К ним спешил Дживан.

- Господин, они подъехали, - тяжело дыша произнёс он громко.

И это было подобно взрыву из пушки. Все засуетились. Айша вскочила и Халима отметила, что та нарядилась в один из лучших платьев: серебристое с кружевами и спиной с золотыми нитями. Эти нити тянулись замысловато до бедер. Платье было длины миди. Ее каштановые волосы завиты в локонах, а на лице нюдовый макияж с длинными стрелками.

Что до Халимы, она не видела смысла выделяться. Однако бабушка настояла на голубом платье с летящими рукавами. Волосы же выпрямила утюжком и заколола в строгий хвост на затылке. Выглядело это очень элегантно, как выразилась бабушка.

В гостиную ворвалась мама Тамила.

- Айша, Халима, в комнату. Мама, останетесь с ними? - строго приказала женщина и обратилась к Феридэ, когда бабушка вернулась к ним.

Обе девушки заметно нервничали, Айша предвкушала видимо эту встречу и этот вечер, а Халима боялась внимания. Не прошло и пяти минут, как в их комнату вошла толпа женщин. Айша, стоящая у окна повернулась к ним мгновенно и взглянула на мать. Халима, сидящая на стуле, встала и сцепив руки в замок, старалась не встречаться глазами ни с кем. Голоса для нее сливались в одну неприятную песнь. Их запахи духов вскоре наполнили комнатку и ей захотелось оказаться на улице, подышать свежим воздухом.

Пока Айшу рассматривали, а она делала вид, что не разглядывает самую главную гостью, Халима на мгновение подняла глаза, чтобы встретиться с женщиной, чьи глаза напоминали одного человека и так же быстро опустила их. Не может быть... Неужели это Он пришёл и просит руки ее сестры? Неужели это правда? Может это совпадение и кто-то из родственников их?

Чувствуя еще больше неприятный осадок, едва не пропустила, что осталась лишь одна. Айша ушла на кухню готовить на всех кофе. Разместившись по комнате так, чтобы быть ближе к бабушке, все еще не смотрела ни на кого. Феридэ сидела в кресле и говорила с другой пожилой женщиной. Перемещение Халимы не осталось незамеченным.

- Пошла к бабушке, - хмыкнула одна из женщин.

- Это твоя старшая внучка, да, тетя Феридэ? - спросил другой любопытный голос.

- Да, - с гордостью ответила бабушка. - Халима старше Айши.

- А сколько ей? - продолжал все тот же голос.

- Двадцать только.

- Х-м-м... Знаешь, семья моего двоюродного брата ищет невесту. Он был женат лишь два месяца...

У Халимы застыло сердце, когда она осознала суть сказанного.

"Нужно отвлечься. Не слушай их, Хали. Это они шутят. Ну-ка, что мы там читали? Ах, да. Адам Нев..."

- Сколько ему? - вежливо поинтересовалась бабушка и Халима сжала обивку ее стула, глядя на нее с мольбой не продолжать.

- Тридцать семь. Но это лишь возраст! Я просто говорю, но семья эта хорошая и сам он владеет...

- Садись с нами, дочка, - предложил мягкий голос и оборвал монолог неизвестной женщины.

Халима пытавшаяся дышать ровно и не испуганно сбежать, подняла голову к сказавшей. Она сразу узнала ее черты лица и глаза, хотя никогда и не видела. Ее чёрные волосы были заколоты в простой пучок, а добрые светлые карие глаза глядели едва ли не с пониманием.

- Садись, Хали, - кивнула бабушка и только после этого Халима робко обошла, чтобы присесть рядом с женщиной, от которой исходила столь яркая и светлая аура, что на фоне нее она казалась серой тучей.

Прижатая с двух сторон незнакомыми женщинами, Халима сжала сильнее свои руки. В комнату вернулась Айша и все голоса разом смолкли. Младшая сестра с отстраненным лицом прошла мимо стульев с гостьями и положив поднос на стол, начала раздавать кофе. Первое было отдано пожилым дамам, лишь после женщине, что сидела рядом с Халимой и именно она пригласила присесть.

Взгляды двух сестёр столкнулись и Халиме почудилось, что разглядела в глазах Айши настоящую ненависть. Но та так быстро отвернулась, что она пришла к выводу - это всего лишь игра ее воображения.

Айша встала на свое месте, и разговоры продолжились. Халима рассеянно крутила ручку своей чашки. Всем сердцем ненавидя чёрный кофе, делала вид, что пьёт.

- Медина, как твои дела с ателье? - поинтересовалась мама Тамила к женщине, сидящий подле Халимы.

- Потихоньку. То там, то тут заказы, - отозвалась женщина и взяв конфетку, протянула ее Халиме с улыбкой. Наклонившись к девушке, прошептала: - С конфетой будет лучше.

Удивленная ее проницательностью, Халима приняла и выдавила из себя слабую ответную улыбку. Сходство с Ним было столь велико, что поражало. За исключением этой женщины - Медины, Халима была уверена, что привлекла внимание лишь другой, которая заинтересовалась для какого-то своего родственника...

***

Едва дом опустел от последних гостей, которых провожали именно сейчас, Халима со вздохом начала собирать в гостиной использованную лучшую посуду. Цоканье о кафель заставило ее повернуть голову и бросить взгляд через плечо.

Айша со странным выражением лица облокотилась о шкаф, сложив руки на груди. Глядя как убирается Халима, она злобно усмехнулась.

- Знаешь, иногда я задаюсь вопросом как такая тупица как ты способна на что-то. Но потом вижу, что ты ишачишь, как наши слуги и понимаю, что годишься только для этого.

Халима пропустила эту колкость мимо ушей, хотя сама думала о том, что сестра чем-то недовольна. Она пыталась задеть окружающих, когда что-то шло не по ее прихоти. Айша оттолкнулась от шкафа и угрожающе наступая на нее, положила руки на белоснежную скатерть.

- Думаешь, что если будешь вежливой и покладистой, ты можешь быть лучше меня? Ты весь вечер играла роль дурочки и привлекала внимание всех! - прошипела она.

- О чём ты? - вышла из своей роли глухой Халима сузив глаза.

- Не делай хотя бы передо мной такое тупое лицо! Я вижу тебя насквозь. Мама жениха. Ты из всех женщин выбрала сесть рядом с ней. Даже не рядом с бабушкой! Ты хочешь с ее помощью найти мужа. Конечно, кому нужна такая, как ты, - усмехнулась с ненавистью Айша.

- Я ничего не хочу. И не неси чушь, Айша.

- Чушь? Скажешь, что мне показалось какой хорошенькой ты хотела себя показать перед ней? Или перед тётей жениха? Но они не поведутся на твою дешевую игру, которая под стать тебе. Ты настоящая только когда спишь. Скажи, ты все еще плачешь во сне? Кричишь? А то мимо твоей даже двери невозможно было про...

- Ты... Слышала... Как ты можешь...

Эти слова настолько задели Халиму, что стопка грязных золотых тарелок выпала из дрожащих рук. Звон бьющегося стекла был подобен удар под дых. Ядовитые слова сестры смешались с чувством стыда. Наклонившись поспешно к осколкам, она сама не поняла зачем начала собирать их.

Послышались поспешные шаги и встревоженные голоса. Халима взявшаяся за большой кусок стекла коснулась до острого края нечаянно и резанула несколько пальцев. С удовлетворением принимая боль от укола осколка, позволила себя прикрыть глаза и часто-часто задышать.

- Что тут произошло? Это что... Тарелки из нового сервиза?... - крикнула Тамила.

- Это Халима взяла целую гору и запнувшись, разбила все, - с удовольствием поделилась довольная Айша.

Девушка же привстала, пряча раненую руку и взглянула в глаза взбешенной Тамиле.

- Простите, я не удержала.

- С твоими руками то, как удержать! Криворукая ты идиотка! Быстро убери все и завтра же...

- Что за крики?

С появлением бабушки броня Халимы окончательно рухнула. Игнорируя все крики и ругань, она прошла на кухню, где трудились слуги. Выйдя во двор, села на холодную траву и обняла себя за колени.

Ей было все равно, что мачеха расскажет все отцу, что она не слушается ее и уже завтра получит от него. И так же все равно, что стекло все еще там, только разговор с Айшей волновал сейчас. Значит, даже она слышала ее крики во сне. Напоминая себе лишь, что это не повторится, обернулась на звук открывшийся двери. Ожидая увидеть бабушку, отвернулась, сидя спиной.

- Госпожа, вы заболеете, - послышался спокойный голос охранника Дживана.

Невольно взглянув на него, отметила, что он поглядывает на нее с опаской словно она дикий волк, способный напасть.

- Госпожа Феридэ просила передать, чтобы вы вернулись в дом.

- Я приду через пару минут, Дживан. Можешь идти.

Только он никуда не ушел, а Халима не замечала уже его. Собственные мысли вынесли ее из потока воспоминаний. Уставшая от того, что все при удобном случае бросают в лицо прошлое, прикрыла глаза. От разочарования, что она никак не может исправить то, что произошло, хотелось плакать и бежать вперёд, не разбирая дороги. И быть может собственные ноги приведут к месту, где обретёт покой...

***

Прошлое.
Десять лет назад.

Два школьных желтых автобуса остановились у ворот. Во дворе самой школы было людно: десятки детей стояли в ожидании. Одетые в свободную одежду, а не в строгую форму, поглядывали в сторону.

Одиннадцатилетняя Халима в цветастом платье, белых колготках, чёрных колготках и розовой курточке стояла поодаль от толпы. Рядом с ней находилась девочка с рыжими волосами, которые были распущены. Девочка беззаботно размахивала пакетом, в котором находились печенья и конфеты. В отличие от Халимы, она была одета в огромные джинсы и такого же размера свитер. Куртка синего цвета и нашивка машинки на рукаве походила на мальчишескую.

- Знаешь, мы можем после поездки пойти ко мне. Папа привёз на днях новую тачку. Она та еще рухлядь! - с восторгом говорила рыжеволосая девочка с веснушками.

- Если мы приедем пораньше, то я за, - отозвалась тихо Халима. - Хадижа, а твоя мама... Она как?

- Все еще спит, как говорит папа, - в голосе девочки послышалась грусть. - Но я уверена, что к зиме она проснётся. Она обещала, что мы нарядим ёлку и поедем к дяде. Она никогда не нарушала своих обещаний!

- Смотри, что я взяла, - вдруг сказала Халима и достав из своего пакета куклу с розовыми волосами и черной одеждой. - Это бабушка привезла из... Гимрании.

- Наверное, Германии. Папа говорил, что у них качественные машины. Какая она красивая! - восхитилась и обе девочки пригладили игрушке длинные волосы.

- Девочки! Встаньте в пару в строй! - крикнула женщина в пальто.

Халима и Хадижа захихикали, когда осознали, что их ожидают. Взявшись под ручку, они встали в длинный строй состоящий из школьников. Каждый нес пакет или сумочку с едой.

- Смотри! Там Расул. Этот тупица знаешь че сделал? Он с братом вчера угнали машину их отца и разбили. Папа привез в мастерскую их тачку. Он наказан, - с удовольствием произнесла Хадижа.

- И хорошо! Будет знать, как обижать слабых, - кивнула Халима.

- Мальчики, вас это не касается? А ну встали. Никто не сядет в автобус, пока я не увижу строй и не пересчитаю! Расул, живо встань рядом с Маликом.

Оба мальчика с недовольными лицами встали прямо позади Хадижи и Халимы, которые с отвращением шагнули вперед, подальше от них.

- Курица, что там у тебя? В куколки играем? - хмыкнул Расул, разглядывая куклу.

- Не твое дело, тупица, - съязвила Хадижа.

- Мазутка заговорила, - гоготнул мальчик.

- Засунь свой гнусный язык... - прошипела Хадижа.

- Майя, а Хадижа ругается! Она мне сказала, что я бы язык засунул в жопу, - крикнул с ухмылкой Расул. Все стоящие дети рассмеялись, кроме Халимы.

- Хадижа! Я сообщу твоим родителям об этом! Так нельзя говорить, тем более, девочке, - насупила брови женщина.

- Она так не говорила, - тихо, но уверенно заявила Халима.

- Но она сказала бы, - поддакнул друг Расула Аслан.

Учитель перевела взгляд с одного на другого и покачала головой. Довольный Расул рассмеялся, что ему это сошло с рук и кивнул Малику, который слабо улыбался. Обойдя их, Расул оттолкнул Хадижу, а Халиму Аслан.

- Хоть бы их машина передавила, - с ненавистью сказала Хадижа, сверля затылки четырнадцатилетних парней.

У Расула были коротко стриженные волосы светлого коричневого оттенка. Он был самым тёмным мальчиком, увиденных Халимой. И самым наглым. Аслан отличался от друга лишь тем, что не смеялся каждый раз с совершенной пакости. Срывать уроки и ломать школьный инвентарь - было их любимым увлечением.

Малик на секунду бросил взгляд через плечо. Ее глаза встретились с его. В отличие от этих двоих, он не обижал ее и Хадижу. Когда Расул попытался как-то вылить горячий чай на Халиму, он не позволил этому случиться. Она даже знала, что оба мальчика из-за этого поссорились. Малик был порядочным учеником и не давал обижать слабых. Однако от его серьёзных взглядов и молчания Халиме было всегда не по себе. Она предпочитала Расула, который шумел и говорил гадкие слова, чем холод от Малика.

Учительница разделила школьников на две группы и с грустью Халима помахала Хадиже, которая с кислым лицом забралась в свой автобус, а она в другой. Пока девочка проложила путь к концу автобусу, ее несколько раз толкали мальчишки. Игнорируя смешки девочек одноклассниц и тех, что были старше ее, она забилась в угол к окну и стала смотреть на тёмные деревья.

- Тут свободно? - спросил мальчишеский голос и Халима невольно повернулась к человеку.

Малик указывал на место рядом с ней и ждал ответа, а Халима осознала, что слишком долго молчит, пока разглядывала его округлившимся глазами. Слабо кивнув, постаралась отодвинуться еще дальше.

- Малик, у меня тоже свободно. Садись сюда, а не с этой малявкой, - улыбнулась ему девушка со светлыми волосами спереди.

- Какая разница, - пожав плечами произнес мальчик и швырнул свой рюкзак наверх, на полку. После чего уселся и пристегнул ремень. - Пристегнись, нам ехать далеко.

Испуганно взглянув на него, она дрожащими руками потянулась к своему ремешку, но так и не смогла защелкнуть. Рука Малика убрала ее пальцы с материала и тёмная голова мальчика склонилась близко к девочке. От ужаса Халима застыла, когда замок издал щелчок. Приподняв голову, он без улыбки взглянул на нее.

В толпе детей, которые все еще пытались отыскать свободные места появилось лицо младшей сестры. Но та поспешно отвернулась и села к своей подруге...

По приезду домой Халиме стало известно, что отец узнал от Айши грязную ложь. Встретив ее из гостиной со свирепым лицом, разорвал рюкзак девочки, швырнув ее на ковёр.

- Как ты посмела сесть с мальчиком?! И позволила ему касаться себя? - подняв за шиворот куртки, занёс руку и звук пощёчины заглушил вскрик Айши. Она стояла в углу, зажав рот ладонями и с испуганными глазами.

Халима с красной щекой, которая ныла и слезами пыталась вырваться из его захвата. И быть может, он бы и дальше продолжал, если бы не забежавшая бабушка, мгновенно обхватив внучку в объятия.

***

Айша всегда была доносчиком, еще с детства. Любая оплошность со стороны Халимы была для нее поводом рассказать об этом родителям. Очень скоро Халима перестала видеть в ней поддержку, и с каждым годом они становились друг другу чужими.

В этом доме, наполненном роскошью и богатством, Халима задыхалась. Запреты на каждом шагу встречали, но она давно смирилась с ними и жила, уже не обращая на них внимания. Однако отец готов был поверить любой лжи, что ему сообщали. И каждый раз жестоко наказывал, даже не давая шанса оправдаться. Он никогда не слушал ее и думал, что она лишь грешная дочь, которая только и делает, что оступается о земные утехи.

Послышался стук в дверь и Халима приподнялась на кровати. Был лишь один человек, который заходил в ее комнату. Дверь отворилась и вошла бабушка с подносом, на котором были бутерброды и горячий чай с каркаде.

- Ты пропустила завтрак, Хали, - строго изрекла Феридэ, положив поднос на стол и села на кровать. - Что у вас вчера случилось?

Убрав на плечо волосы, Халима коротко поведала бабушке о словах Айши. И какую реакцию вызвало это у нее. Под конец истории она вновь смотрела в пустоту.

- Айша избалованная девушка. И она говорит это потому что ее задело. Мать жениха прекрасная женщина и ты у меня золотая девочка с чистой душой. И именно поэтому вы нашли общий язык даже не заговорив. Я поговорю с Айшей. А теперь вставай и собирайся. Поедем в торговый центр. Возьмём тебе книжек в дорогу и пару нарядов. Мы летим через три дня.

Халима улыбнулась и не столь новость о вылете подняло настроение, сколько забота бабушки. Откинув одеяло, она кинулась на нее с объятиями и под смех бабушки, чмокнула в щеку. Взяв бутерброд, она взглянула на статуэтку балерины близ подоконника и стола. Рано или поздно, Халима окажется в солнечной стране, хоть ненадолго, но будет свободной и по-настоящему живой...