В те дни люди будут искать смерти, но не найдут её; пожелают умереть, но смерть убежит от них. Откр.9,6

Я не стала дожидаться Влада. Знала, что ему нужно время, чтобы прийти в себя. Мне тоже нужно было обдумать произошедшее. Видения про Катарину подходят к концу. Вскоре я увижу ее смерть.

Их смерть.

Поверить не могу, что народ восстал против князя. Они предали его. Да и ещё с такой жестокостью. Неужели они смогли убить невинных девушек?

В голове не укладывается.

Я откладываю мысли о прошлом в дальний ящик, когда захожу в палату к отцу. При виде меня, мама, сидящая возле него, оживляется. Она бросается меня обнимает, не скрывая непрошенных слёзы.

—Я думала ты уже уехала.

—Ну как я могу уехать от вас.

Мы садимся за стол возле кровати.

— Они ничего не говорят. О его состоянии. Никаких прогнозов. Но хотя бы и не отправляют его доживать домой. Отец не последний человек в этой больнице, ему многим обязаны.

В горле образовывается ком, когда я смотрю на него, безмятежно спящего в постели. Будто с ним ничего не произошло. Сердце предательски сжимается при воспоминании о том как Ви обманула меня, заставив поверить в то, что он выздоровел.

Какой же я была дурой.

Кто знает, если бы я так и не вышла из мира иллюзий Ви, то так и не увиделась бы с ним. Не узнала о его выздоровлении или смерти. Они бы лишили меня возможности попрощаться...

—Хорошо, что он находится под наблюдением врачей, — и хорошо, что здесь много народу.

Ви не сможет добраться сюда со своими иллюзиями.

—Извините, я не помешаю? — голос Влада заставляет подскочить на месте.

Он заходит в палату с букетом белоснежных хризантем. На нем уже обычные синие джинсы и пиджак надетый поверх серой футболки. Волосы небрежно уложены назад.

—Мистер Белаур! — мама подходит к нему и протягивает руку.

—Сэнда Ливиану – моя мама, — произошёл я.

Щеки мамы вспыхивают от смущения, когда Влад говорит, что рад знакомству.

Не могу не заметить, что меня успокаивает ее реакция. Слава богу я не одна на кого Влад действует так магнетически.

Если бы Папа был в сознании он посмеялся бы над нами. Его всегда закаляла мамина учтивость перед людьми. Он всегда с хладнокровным спокойствием и юмором принимал ее реакцию на мужчин, которые вызывали в ней восхищение. Именно эта уверенность в себе и в своей женщине меня всегда восхищала в отце. В браке моих родителей никогда не было ревности, только безграничное доверие друг другу и уважение.

Влад ставит букет в пустующую вазу и прикроватной тумбочки и обращает свой грустный задумчивый взгляд на нас.

— Мне очень жаль, что с мистером Ливиану произошло такое горе. Примите мои соболезнования.

— Дай Бог, он поправится, — произносит мама, быстро смахнув дорожку слез с щеки.

Ее дежурная улыбка полоскает ножом по сердцу. И, чтобы сдержаться, я делаю глубокий вздох, и смотрю в окно. Влад замечает мой настрой, и, подойдя ко мне, молча берет меня за руку.

И, без колебания, я сплетаю наши пальцы, чувствуя его поддержку. Мне удаётся посмотреть на отца и даже заметить довольный взгляд мамы на нас. Мужчина, стоящий рядом со мной даёт мне безграничное тепло и нежность, не проронив при этом не слова. Он лишь нежно поглаживает пальцами по моей кисти.

Вот так одним кротким действием он обозначает свои намерения перед семьей. Если дьявол кроется в деталях, то мой таится в легком прикосновении рукавов.

—Я пойду схожу за кофе, — тихо говорит мама. — Вам что-нибудь взять?

— Нет, — в унисон отвечаем мы с Владом.

Когда она скрывается за дверью, ко мне мгновенно приходит мысль о том, что Влад здесь находится не просто так.  И его задумчивый взгляд, направленный на монитор с датчиками слежения сердца лишь подтверждают мои догадки.

—Ты можешь ему помочь?

—Шанс один на миллион, — честно признаётся он и хмурится. — Есть риск что это может убить его и превратить в вампира.

—Как это возможно?

Только сейчас я понимаю что так и не задала вопрос о превращении. Мне было страшно даже представлять этот процесс, после того я видела как некромант превратил Влада.

—Наша кровь имеет целительные свойства, но она же и является ядом. Ослабленный организм даже капля крови сможет убить. Только эта смерть влечёт за собой трансформацию. Поэтому перед осознанным превращением создатель выпивает своего приемника и предлагает свою кровь.

—Теперь я сама запуталась.

—Наша кровь - это патоген. Попав в обескровленное тело он разрастается, заменяя собой все клетки. В здоровом организме патоген проникает в поврежденные участки организма, но после исцеления,  иммунитет выжигает его. Твой папа находится на грани смерти, я не уверен, что тело способно дать отпор  подобному «вирусу».

—Может вечность - это единственный выход для него, — произношу я, глядя на безмятежное спящее лицо отца, и тут же уважаюсь собственным словам.

—Не нам это решать, Кейт.

—Это решение должен принимать он сам. Был бы способ узнать чего он сам хочет.

Влад смыкает губы, будто стараясь не сказать лишнего. И выпуская мою руку из своей, подходит к окну.

—Есть способ, — спустя какое-то время произносит он. — Я могу заглянуть в его сознание.

—А разве подобные манипуляции не причиняют вред человеку?

—Только если ты подчиняешь его своей воли. Я же собираюсь лишь поговорить. Быть гостем его сознания, а не хозяином.

Звучит пугающе.

Влад же больше не говорит ни слова, давая мне возможность переварить информацию и принять решение. И я безумно ценю, что он наконец предоставляет мне эту возможность, но сейчас я чувствую себя абсолютно потерянной.

Когда мама возвращается в палату со стаканчиком кофе, то сразу замечает мой настрой. Она кидает на меня вопросительный взгляд, но мне удаётся ответить ей лишь дежурной улыбкой.

Не знаю, в курсе мама о сущности Влада или нет. В любом случае я не хочу вваливать на неё груз ответственности и, не дай бог, посвящать ее в темный мир, в котором я очутилась.

Ее тонкая натура не сможет выдержать такого.

Мама выпивает залпом кофе большими глотками. По залёгшим на ее лице синякам под глазами, я понимаю, что этот уже пустой стаканчик далеко не первый летит в мусорное ведро за сегодня.

—Мам, езжай, домой, отдохни. А мы побудем тут с папой, — мое спонтанное предложение заставляет ее врасплох.

Не знаю сколько дней она провела около его постели, но ей явно нужен отдых. Это видно по ее бледному уставшему лицу.

—Если вдруг что – я тебе обязательно позвоню.

Она коротко кивает и обнимает меня. Мама целует меня в щеку и шепчет на ухо:

—Надеюсь, он тебя не обижает?

—Нет, мам, все хорошо, — тихо отвечаю ей, замечая на лице Влада лёгкую ухмылку.

Она говорит, что сменит нас к вечеру. И, бросив, любознательный взгляд на Влада, счастливо улыбается мне и уходит.

—Я согласна, — неожиданно для себя и для Влада произношу я. — Только давай быстрее, пока не передумала.

В ответ он лишь хмурится и подходит  ко мне. Легкое прикосновение, подобное порханию бабочки, оставляет после себя прохладу на щеке. В небесно-голубых глазах мелькает сомнение, но я мгновенно пресекаю его свои твёрдым:

—Сделай это сейчас, пока есть запал.

—Ты точно уверена в этом?

—Я тебе верю.

Верю, что он не будет мне лгать. И, что бы отец ему не сказал, Влад передаст мне это слово в слово.

Влад коротко кивает и подходит к кровати.  Его взгляд мгновенное меняется, когда ладонь ложится на руку отца. Он замирает, а глаза мгновенно наполняются тьмой.

Не знаю сколько проходит времени в этом оцепенении. Я так же замираю на месте, боясь пошевелиться и все испортить. Но когда датчики приборов выдают учащенный пульсов отца, не выдерживаю. Я подхожу к кровати и беру папу за руку. Быть может, он почувствует мое присутствие и ему станет легче.

—Что ты тут делаешь, Кейтлин?

Влад смотрит на меня удивлённым взглядом. И первые пару секунд я не понимаю причин его замешательства. Но когда пытаюсь сжать руку отца посильнее, сталкиваюсь с пустотой. Больничная койка пустует.

—Что случилось? Где папа?

—Мы в его сознании. Как у тебя это удалось?

—Я не знаю. Я просто взяла его за руку.

Он глубоко вздыхает и в раздумьям начинает ходить по палате.

—Я верну тебя обратно.

—Нет, стой. Это, возможно, последний раз, когда мы сможем с ним поговорить.

Он подходит ко мне и, обхватывая руками мои плечи заглядывает в глаза. Влад не произносит ни слова, но я знаю, что у него на уме.

—Пожалуйста, дай мне поговорить с ним. Если что-то пойдёт не так, я сама попрошу тебя вернуть меня.

—Хорошо.

Он говорит это так просто, что я невольно начинаю искать подвох. Но так и не успеваю ничего спросить. Влад берет меня за руку и выводит из палаты.

В конце коридора слышится шум. Страх, пробегает по телу дрожью, когда я слышу приближающийся женский крик. Толпа врачей окружает беременную девушку. Когда они проносятся мимо нас, мы с Владом тут же следуем за ними.

В операционной я замечаю отца. Его сосредоточенный взгляд не сходит с лица беременной девушки.

–Такого молодого я его знаю только по фото, – не сдерживая улыбки шёпотом произношу я.

Конечно нас никто не услышит. Но мы находимся в эфемерном пространстве его памяти, и неизвестно какие факторы могут выбросить нас из этого воспоминания.

Влад подходит ближе к беременной умирающей девушке, и его рука застывает над ее ладонью крепко, сжимающей в руках окровавленный серебряный крест.

–Вводите наркоз, – голос отца заставляет меня вздрогнуть, и пазлы в голове мгновенно складываются.

–Это моя мама? – спрашиваю я, прекрасно зная ответ.

–Ее не спасти. Нужно проводить экстренное кесарево сечение.

Ее лицо, искаженное болью и страхом вдруг становится спокойным. Голубые глаза закатываются, скрываясь под гущей мокрых от слез ресниц.

–В тот день ты была на волосок от смерти, – тихо произносит Влад, не отрывая взгляда от ее лица. – Илина Альбу знала, что Орден придёт за ней. Она скрывалась от них слишком долго, не подозревая, что ее заводят в ловушку. Но некогда будучи одной из них, Илина веровала в чистое зло, о котором ей говорили в ордене. Зло, способное уничтожить все живое, если заполучит ее дитя.

Его слова прерывает детский крик. Я вижу себя – маленькое крохотное тельце, разрывающееся от плача. Отец передаёт меня врачам, которые мгновенно начинают надо мной процедуры, и подходит к Илине. Его взгляд наполняется невыносимой усталостью вперемешку с грустью. Из мониторов зловеще звенит непрерывный писк.

–Твоему отцу было тяжелее. Он должен был выбрать между двумя жизнями.

–И выбрал меня.

–Он знал что шансов выжить для твоей биологической матери практически не было. Поэтому действовал на опережение.

– Но он все равно чувствует вину за то что не смог спасти ее.

Я смотрю на грустное лицо отца и по сердцу будто проходят ножом. Никогда не видела его таким разбитым. Казалось, что вместе с пациенткой он потерял и частичку себя.

–Он редко говорил о ней. Но мне всегда было интересно как ей хватило сил дойти до больницы.

–Илина  знала, что пока на ней серебро, вампиры не смогут причинить ей вреда. Но бояться нужно было не того что скрыто в ночи. Пока я не мог приблизиться к ней, Орден решил избавиться от неё и ребёнка. Илина позвала меня слишком поздно. Все что мне оставалось, это донести ее до больницы.

–Поэтому она держала крест в руке, она не защищалась, она его скрывала, чтобы ты мог подойти к ней.

Влад с грустью смотрит на тело Илины.

–Мне очень жаль, что я не смог спасти твою маму, Кейтлин. Мне не хотелось, чтобы ты росла сиротой, поэтому я решил помочь семье, которая  мечтала о ребёнке.

–Ты внушил ему идею о моем удочерений?

Лишь одна мысль об этом заставило все внутри перевернуться.

–Мы смогли договориться. Я помогаю с удочерением, он позволяет мне приглядывать за тобой.

Влад берет меня за руку, привлекая к выходу.

– Он знает, что ты здесь, Кейт, поэтому показывает нам эти воспоминания. Нам нужно двигаться дальше.

Мне не хотелось оставлять отца одного в палате, таким подавленным и измотанным. Но и находиться рядом, зная, что ничем не смогу ему помочь было невыносимо.

За дверью операционной, вместо коридоров,  нас ждал кабинет отца, освещённый лишь одной настольной лампой. Папа  взволновано ходит по комнате, измеряя ее вдоль и поперёк сосредоточенным взглядом. Но вот в дверь в кабинет отворилась, и перед нами появился Альрик. Юный вампир, не дожидаясь реакции отца, молча положил на письменный стол стопку документов.

–Мне кажется, что я совершаю сделку с дьяволом. – тихо произносит папа, глядя на кипу бумаг.

–Возможно. Но кто сказал, что дьявол – худшее из зол?

–А разве нет? Ты бы смог отдать своего ребёнка этому...Этой...Тьме? – он пытается подобрать слова, заикаясь от волнения.

–Да, если бы ему ничего не угрожало.

–Откуда мне знать, что ей ничего не угрожает,? Откуда мне знать, что он ее не сожрет?

–Ну Вас же он не съел, – на невозмутимом мраморном лице вампира вдруг мелькает тень ухмылки, – Договор есть договор Мистер Ливиану. Девочке будет лучше сразу обрести семью, чем попасть с рождения в детский дом. Ваша дочь проживет долгую и счастливую жизнь.

–Пока не встретит этого кровопийцу!

–Пока сама не решит связать свою жизнь с Мистером Белауром.

Папа садится за стол и открывает бумаги на усыновление. Впервые за долгое время работы руки хирурга пропускают через себя лёгкую дрожь. 

– Бередай ему, что я не желаю знать его лица. Если моя дочь рано или поздно захочет быть с ним, то пусть то время что ей отведено вдали от него, я провёл в спокойствие. Не хочу каждое утро просыпаться с мыслью о нашем уговоре. И вот ещё, пока она ребёнок, чтобы он не смел появляться перед ней. Кейт не должна видеть чужих людей возле себя, хочу чтобы у неё был выбор, когда придёт час.

–Нет, это противоречит уговору.

–Я знаю. Поэтому взамен разрешаю приходить к ней через меня.

В кабинете воцаряется гробовая тишина. Отец нервно барабанит ручкой по столу в такт доносящихся звуков приборов из коридора.  Альрик молчит, приоткрыв от удивления  рот.

Я сжимаю холодную ладонь Влада сильнее, на что вампир обнимает  меня за плечи. Папа хочет чтобы я увидела причину его болезни, он хочет, что бы я знала, что это был его выбор. Но как я теперь смогу спокойно жить, зная, что он ушёл так рано, защищая меня?

–Это дорого обойдётся для твоего здоровья.

–Моя дочь должна быть обычным ребёнком, а не чьим-то предназначением. На ее выбор ни что не должно влиять, ни детские травмы, ни привязанности. Кейтлин должна будет  подготовиться морально к этой встрече. Не смейте подогревать почву, пока она не выросла.

Руки папы перестают дрожать. Он оставляет  твёрдую размашистую  подпись на документе, и на Альрика теперь смотрит не взволнованный хирург городской больницы, а отец, готовый на все ради своего ребёнка.

Его кабинет растворяется, унося легкой дымкой образы обоих. Декорации его памяти начинают мелькать как в быстрой перемотке, показывая самые яркие моменты моей семьи. Я вижу свою первую улыбку, смех, первые шаги и падения, первые слёзы и первые страхи. Вот маленькая Кейтлин учится кататься на велосипеде, и тут же папа обрабатывает мне разбитую коленку, а мама дует на ранку. Я вижу первые рисунки и папино волнение. На листах волшебный замок и принцесса с красноглазым вороном на плече.

Папа знал почему мне снились кошмары. Может поэтому сам почти не спал. Вот почему по ночам он сидел в библиотеке, знал наизусть Брема Стокера и часто цитировал Библейские пророчества и Каран. Я была рада тому, что проработав столько лет в хирургии, папа  не очерствел. Он верил в Бога и любил мечтать.

Вот только это были не полеты фантазий. Забывая каждый раз о существовании Влада, папа подсознательно возвращался к поискам правды. каждый раз воскрешая и снова хороня свои воспоминания, он постепенно угасал. И так же мучался от кошмаров как и я.

Сплошной хаос его воспоминаний резко замедляется. Пространство обретает знакомые стены нашей уютной кухни. Папа сидит за столом и задумчиво смотрит перед собой. По седым волосам, усталому взгляду и одежде, я понимаю, что это воспоминание относительно недавнее.  Возле него сидит Альрик все с тем же невозмутимым лицом.

–Почему он это допустил? – тихо произносит отец. – Вы говорили, что будете оберегать ее от вашего мира.

–Мистер Белаур выполнил условие договора. Он не появлялся в пределах города все это время. Сложно контролировать каждый шаг Ордена, находясь так далеко. Мы дали ей спокойную жизнь, упустив из виду этого юнца, подосланного ими.

–Так избавьтесь от него!

Лицо отца искажается гримасой боли после сказанных громких слов. Папа никогда никому не желал смерти, но сейчас он был напуган. И его страх был выше собственных моральных принципов.

–К черту уговор! Кейт должна быть в безопасности.

Уверенный голос отца, даже меня заставляет подпрыгнуть на месте. Альрик же поднимает бровь от удивления.

–Пустым кровопролитием мы ничего не добьёмся. Алин всего лишь наблюдает за ней, и пока Орден ничего не предпринял, мы не имеем права вмешиваться.

–Мне не будет покоя, пока этот мерзавец находится рядом с моей дочерью.

–Мы тщательно наблюдаем за каждым его шагом. В случае чего-ответ будет незамедлительным.

–Почему он медлит, Альрик? Кейт выросла, все части уговора были исполнены. Теперь когда этот ваш Орден начал на неё охоту, Белаур находится черт знает где, хотя обещал оберегать ее!

–Мистер Белаур так же как и ты желает Кейт спокойной мирной жизни. Если есть возможность сберечь ее от правды, он будет это делать до последнего.

–Ценой ее жизни?! Если он желает ей добра, то пусть увезёт подальше от этого проклятого места, туда где они ее не достанут. Только с ним она в безопасности!

–Раньше ты был другого мнения.

–Я просто из двух зол выбираю лучшее.

Картинка вновь растворяется перемещая нас все ближе к на томящему. В тот день, когда я впервые рассказала родителям про Макса. Тогда  я думала, что отец боялся, что мне снова разобьют сердце, поэтому хмуро слушал мои рассуждения о нем.

Теперь я многое понимаю. Каждое его молчание, каждый хмурый задумчивый взгляд обретает особый смысл. Отец хотел защитить меня от моей сверхъестественной сущности. Но спокойная жизнь оказалась куда опаснее. Орден охотится на меня, и я пока до конца не понимаю почему.

Папа уверен, что с Владом я буду в безопасности, значит я сделала правильный выбор.

Вспышка вновь перестраивает декорации памяти. Перед нами появляется мое комнатам насквозь распахнутым окном.

–Ты самая безумная ночь, – шепчу я, утыкаясь лицом в плече Влада.

Я знаю, что будет дальше, и была готова увидеть того самого монстра, который на пал на меня по пути домой. В тот вечер у чуть с ума не сошла от страха, я даже не помнила как дошла до квартиры.

Легко дуновение ветра всколыхнуло ярко-алый тюль. В мгновение Ока в комнате появилась тёмная фигура, держащее меня без сознания. Темный капюшон спадает с головы незнакомца, обнажая лицо Влада. Вампир аккуратно кладёт меня на кровать. Холодные пальцы касаются спящего лица.

–Что с ней?

Папа старается говорить как можно тише, но по взгляду видно, что он весь на нервах.

–Отголоски прошлого напали, – не отрываясь от моего лица задумчиво произносит Влад. – С ней все будет в порядке, просто нужен отдых.

Отец уже собирается что-то сказать, но тут же прикусывает язык. Напряженный взволнованный взгляд родителя сменяется вдруг спокойствием, и, кажется, что его губ даже коснулась тень улыбки. Он наблюдает за тем, как Влад смотрит на на меня спящую и произносит:

–Я думал, ты будешь выглядеть старше.

–А я думал что ты моложе, – парирует вампир.

Его взгляд впервые обращается на отца. И вся неуверенность и волнение моментально испаряется. Между ними вдруг не остаётся недосказанных слов.

–Орден снова активизировался, – шепчет Влад.

–Я знал что Макс что-то скрывает.

Вампир в последний раз проводит рукой по моей щеке и поднимается.

–На этот раз они выбрали невинного парня. Макс понятия не имеет во что вмешивается.

–Все они невинные, пока не возьмут нож в руки. Ты приехал, чтобы забрать ее?

–Я увезу Кейт в безопасное место, пока не разберусь с Орденом. Вам с женой лучше поехать с нами.

–Нет. Моя жена ничего не знает, а тебе пора бы уже все рассказать Кейтлин. Ей кажется, что она сходит с ума. Редкие ночные кошмары переросли в галлюцинации. Она должна знать правду. К тому же от нас с ее мамой нет проку, если я вновь забуду кто ты.

Влад смеряет его пристальным взглядом, и, будто видя его насквозь, произносит:

–Твоё сердце сильно  пострадало за эти годы. Я не буду тебе больше ничего внушать.

–На последний раз его точно хватит.

Отец протягивает руку, и Влад немного медля всё-таки пожимает ее.