Лжесвидетель не останется ненаказанным, и кто говорит ложь, не спасется. Притч.19,5

—Кейтлин, стой! — слышится голос Влада, когда я захлопываю за собой серебряную дверь.

Я молчу. Молчу с самого звонка моей матери в переулке. Когда Макс исчез, после того как я услышала новость об отце, Влад не проронил ни слова. Он молча довез меня до резиденции. И только когда я вышла из машины, пытался завести со мной разговор.

Отец. Инсульт. Реанимация. Слова матери вбивались в мою голову ядовитыми гвоздями, порождая желание выбить их из своей головы. И чем больше я фокусировалась на этой новости, тем сильнее мои виски пульсировали от напряжения.

Чувство вины постепенно сжирает меня изнутри. Ведь в последнее время папа так сильно тянулся ко мне. Звонил, спрашивал, хотел пообщаться а я все отнекивалась тем что занята. Радовалась счастью быть рядом с мужчиной из своих видений...

Томная грусть ностальгии затуманила мой разум.  И теперь, когда мой воздушный замок рушится, боль разделяем мы оба. Я и мой «призрак» за дверью. По чьей человечности я скучаю, как оказывается, не первый век. Я так же отчётливо чувствую его боль как и свою, вот только правда ли это?

Сколько бы обрывков из прошлого мне не доводилось увидеть, я все равно оставалась прежней Кейтлин. А кем был он? И зачем было это все? Дурацкий договор о не разглашении, вечные тайны и не желании со мной говорить о прошлом. Я будто кукла или трофей, утешающий его ностальгию по прошлой жизни.

—В том, что случилось с твоим отцом есть моя вина. Я виноват, Кейт. Но это был его выбор, — от былой твердости в голосе Влада не осталось и следа.

И это причиняло мне боль.

Мне хочется закрыть уши, но мои руки заняты сборкой вещей. На этот раз я твёрдо решила покинуть Лондон и вернуться в Брашов. Я обязана навестить отца в больнице.

Медлю открывать дверь, чувствуя его присутствие за стеной. Но собрав всю волю в кулак дергаю ручку и вылетаю пулей с чемоданами, боясь окунуться в небесный омут глаз. И как бы я не пыталась скрыться от его присутствия, он все равно следовал за мной тенью.

Погода в Лондоне мгновенно испортилось, будто подстраиваясь под наше настроение оно ревело сильным ветром и раздавалась воплем грома.

—Стой! — не унимался призрак, человечность в его голосе исчезала, позади стали слышны первые звуки крыльев летучих мышей.

В одну секунду они перелетели через крыльцо и очутились и обрели человеческую форму прямо передо мной.  Чернота глаз поглощала даже веки, чёрные жилы разрослись по всему лицу. Нежные приятные черты лица были осквернённым зверским обликом. Горящие красные зрачки пульсировали от напряжения.

—Не уходи от меня, Катарина, прошу.

Холод пробежал по всему телу. Только сейчас я заметила что вся трясусь от страха. Как будто все мои ночные кошмары разом ожили и танцуют перед моими глазами. Мне хотелось убежать от этих чувств, не подать виду, что его облик меня пугает, но тело предательски содрогалось.

Сумки упали на крыльцо и не в силах больше совладать со своим ужасом я отвела взгляд. Но ледяные руки вмиг потянули меня за подбородок. Влад оказался критически близко ко мне, так, что я чувствовала этот уже знакомый ледяной могильный холод.

—Ты так хотела все и сразу. Узнать всю правду как можно быстрее. Вот эта правда, так почему же ты отворачиваешься от меня? Почему бежишь сломя голову, выслушав этого новообращенного мальчишку, и не хочешь выслушать меня?

—Потому что с каждым разом я все сильнее хочу остаться. Потому что я боюсь что это не мои чувства а ее, — собрав всю волю в кулак произношу я.

Опешив он делает шаг назад и ледяной холод отступает, уступая место человеческому облику.

—Потому что ты любишь Катарину, а не меня! Может поэтому ты так избегаешь контакта со мной. Я будто кукла, которая напоминает тебе ее.

Впервые я сказала то, о чем даже сама не думала. То что таилось где-то в глубине моей души и давило со всех сторон сомнениями. Даже во время нашей дневной прогулки, когда он попробовал меня поцеловать, казалось, он пытался проверить былые чувства.

—Ты же знаешь что это не так, — тихо отзывается он. Хоть это и утверждение, но в голосе все равно витают сомнения.

Взгляд Влада становится болезненным, будто вместо слов в него летели иглы. Он стоял как статуя, и его взгляд проходил сквозь меня, не задерживаясь на мне. Как будто ему было больно смотреть мне в глаза.

Казалось бы, вот оно, то самое откровение, которого я ждала. Истинный облик монстра и юная девушка. По канону я должна была испугаться, но на этот раз мне было не важно кем он являлся. Гораздо важнее было сейчас то кем я являлась для него.

—Нет, не знаю. Ты не дал мне шансов узнать, решая то что для меня лучше. — я позволяю иголкам вновь ранить его и поднимаю сумки с мраморной плитки крыльца. — Мне нужно увидеть отца.

Его лицо так и застыло в каменной задумчивой гримасе. В ответ он лишь коротко кивает и к крыльцу подъезжает машина. Водитель идёт открывает мне дверь и сверкая затуманенным взглядом произносит:

—Тебя отвезут в аэропорт, самолёт будет готов к отлёту к твоему прибытию.

Я поворачиваюсь обратно к Владу и больше не встречаюсь с небесно-голубой глубиной глаз. Входная дверь хлопает, означая слова прощания. По сердцу будто проходят ножом. Я подхожу к водителю и ощущаю исходящий от него холод.

В горле образовывается ком недосказанных слов. Но я лишь мольва сажусь в машину, позволяя водителю забрать мои чемоданы. Через пару мгновений машина увозит меня из резиденции, и присутствие Влада исчезает.

Обида, злость смешивается с грустью и болью. С одной стороны я понимаю, что поступаю правильно, давая понять Владу, что он не имеет права решать за меня, а с другой... Сердце предательски разрывается при воспоминании о его взгляде.

И эти эмоции вновь перемешают меня обратно в прошлое, открывая завесу воспоминаний, но только уже не Катарины, а его самого. Я становлюсь незримым свидетелем его прошлых поступков.

—Для каждого уготована своя судьба, и твоя уже написана. — хриплым голосом произнёс мужчина.

Его лица я не могла разглядеть за глубоким капюшоном чёрной мантии. Он ссутулившись шёл по лесу держа одну руку у меча в ножнах, а в другой сжимал большой серебряный крест.

Влад молча следовал за ним, облачённый в те самые доспехи, которые я видела видела в подвале резиденции. Его взгляд был задумчивым, на лбу залегла глубокая складка а губы сжались в тонкую полоску. На лице играли желваки, свидетельствуя о том, что он был не в настроении поддерживать разговор.

—Когда наш Орден пришёл на помощь твоему княжеству после твоего возращения из плена Османской Империи ты был благодарен нам. Готов был пойти на любые жертвы ряди своего народа.

Где-то вдали стал слышен топот копыт. И этот звук надвигался как буря, сгущаясь возле Влада и этого мужчины. Ощущение беды перехватывает дыхание. На лице Влада появляется понимание момента. Он резко останавливается и злобно сверкает взглядом на мужчину.

—Ты отлично послужил Ордену все эти годы, Владислав. Мы были терпеливы к твоей вспыльчивой натуре, на многое закрывали глаза. Орден многое может простить, кроме предательства и неповиновения.

Влад молча вынимает меч из ножен и сквозь зубы произносит:

—Зато я разделаюсь с тобой, прежде чем сам умру, Уолтэр.

—Тогда вы очень скоро встретитесь с Катариной на том свете.

Я изо всех сил пытаюсь разорвать связь с видением, пытаюсь отгородиться от картинок прошлого, но все тщетно. В ушах застыл скрежет мечей и крики. Влад ловко расправляется с нападающими, но их численность превосходит его силу. И один за одним он пропускает смертоносные удары.

Они оставляют его одного в лесу. Истекающий кровью, он сидит опершись спиной о крону дерева и тяжело дышит. Последние мгновенья жизни застыли на его губах, но в глазах ни капли страха. Лишь горечь потери и злоба, которая держит его на этом свете.

—Твой свет омрачён злобой и желанием мести, — вдруг слышится зловещий голос.

Из-за деревьев появляется сгорбленный силуэт старика. Он еле передвигается, опираясь о извилистую палку, используя ее как трость. Старик был в рваных лохмотьях, длинные седые волосы опускались на его сморщенное лицо, а глаза заполонила сквозь белёсая пелена. Он был абсолютно слеп, но шёл так уверенно будто знал этот лес как свои пять пальцев.

—Даже самые отважные воины, пав в бою, хоть на мгновение испытывают страх, от тебе же веет холодной злобой.— продолжает старик, медленно подбираясь к Владу.

—Некромант, — хриплым голосом проговорил Влад и на его лице появилась легкая ухмылка. —Не думал, что последним кого я увижу будет существо за которым я охотился.

Разразившись тихим смехом, Влад начинает кашлять, и из его рта стекают багровые струйки крови.

—Не трать последние силы на иронию, — голос некроманта смягчился.

Он присел рядом с Владом, так же опершись спиной о дерево и уставил свой слепой взгляд в глубь леса.

—Почему я не умираю? — тихо спрашивает Влад.

Судя по его бледному лицу и то, как сложно даётся ему каждое слово, он испытывает неимоверную боль.

—А ты этого хочешь?

Влад сразу понимает к чему клонит старик и снова улыбнувшись произносит:

—Я не продам свою душу дьяволу.

—Она уже давно принадлежит ему, — моментально отвечает Некромант и ухмыляясь поворачивается к нему, безошибочно находя взглядом его лицо. —Юный Дракула. Скольких людей ты истерзал, находясь в заточении у Османской империи? Скольких людей посадил на кол в порыве ярости? Ты уподоблялся дьяволу много лет, и сейчас, на пороге смерти дорожишь своей душой?

—Я изменился.

—Прекрасная Катарина. Как жаль, что и ее дни уже сочтены. Орден отправился сейчас как раз по ее душу.

При упоминании ее имени, лицо Влада меняется. Он распахивает широко глаза и подрывается встать, но сил хватает только чтобы поднять голову.

—И даже в самой непроглядной тьме может загореться свет, — тихо произносит старик.

—Прошу, спаси ее.

Он достаёт из драного рукава маленькую стеклянную колбу и подносит ее к струйке крови, стекающей по шее Влада. Тонкая морщинистая полоска губ искривляется, некромант что-то шепчет над пузырьком и кровь загорается ярким алым светом.

—Жизнь людей слишком хрупка и коротка. Ты уверен что такому чудному созданию есть место в этом мире?

—Я согласен, —уверенно отвечает Влад. — что бы ты не предложил, только помоги спасти ее.

В ответ он лишь протягивает ему бутылёк. Влад выпивает содержимое не спрашивая ни о чем и сразу начинает кашлять, будто выпил самого ядреного самогона.

— То, что ты любишь больше всего на свете будет отныне причинять тебе боль. Ибо желание твое будет гораздо сильнее вблизи...

Слова старика дублируют мои старые вспышки видений.

Кашель не проходит и Влад, переваливается, падая на землю и хватается за горло.

— Ты будешь молить о смерти, но она проворно будет ускользать от тебя из года в год, превращая дни в тысячелетия.

— Воды, — хрипит Цепеш.

Тьма над лесом сгущается и среди деревьев становятся слышны звуки множеств крыльев, вой Волков и вороний крик. В темноте загораются тысячи кроваво красных глаз.

— Перед твоими глазами будут умирать целые эпохи. Люди, города, страны – все к чему ты будешь привыкать будет бесследно исчезать.

Влад хватает ртом воздух и резко открывает глаза. Живой блеск небесного цвета тускнеет, становится все темнее. Чёрная дымка расползается от зрачка, а на лице выступают вены.

— Скоро ты поймешь, что на свете есть кое-что похуже чем смерть...

Мне становится больно смотреть за тем как отмучается. Слышать душераздирающий крик боли, который постепенно обретает животный рык.

—Сколько лет ты сражался с тьмой убивая сотнями ее верных слуг. Вот твоя плата, Дракула. Ты станешь самой главной тьмой из всех.

Наконец мне удаётся оборвать видение и от увиденного я громко всхлипываю, вздрагивая от страха и ужаса.

То что пришлось пережить Владу просто ужасно. От страха меня начинает знобить и я не сразу осознаю что машина останавливается на обочине. Пассажирская дверь открывается и ко мне садится Руби.

Встряхивая мокрыми волосами и снимая с себя усеянную каплями дождя кожаную куртку, она не глядя на меня обращается к водителю:

—Едем.