Разница в росте не мешает ей доминировать. Напротив - пусть знает, где его место. У её ног его место. У её тяжёлых ботинок, что лежат так спокойно сейчас, краями каблуков - острыми- на спине.
- Хина, прошу...
- Что, милый? Чего тебе хочется?
Кисаки упирается взглядом между её ног. Хината отталкивает его, позволяя упасть на мягкий ковёр и расставляет их шире. Длинная юбка не даёт увидеть что под ней, но он Знает...

Знает и то, что пока она не насладится их игрой, ему не получить к ней доступ. И эта мысль будоражит, заставляет кровь взыграть. Потому что ему хочется - Взять, но ещё больше хочется - стать пылью под её ботинками, её личным ковриком, чтобы она вытирала ноги, смешивала с грязью.
- Ну, расскажи мне, как прошёл твой день, Тетта.
И он жадно вываливает всё, что в голове: и про крупную сделку, и про дебила Ханму, разбившего его любимую пепельницу, и про великолепную пиццу, которую привезли из соседней пиццерии.
Хината наклоняет голову, временами приподнимает брови, раскрывает рот в удивлении, порой хмурится. И одновременно цепляет поводок на загорелую шею. Когда тонкие пальчики пробегаются по ней, Кисаки вздрагивает. Когда они тянут за поводок, Тетта стонет. Когда тот натягивается настолько, что терпеть невозможно и приходится всё же согнуться, внизу всё наливается силой.

Тонкая полоска кожи притягивает друг к другу его запястья и щиколотки. Соединяет хитрым узлом.
- Хина...
- Закрой рот, милый. Или ты хочешь, чтобы это сделала я? - испытующе глядит на него Тачибана. Кисаки, на что гений - сейчас соображает туго. Если замолчать самому, сдерживаться будет труднее, но и награда - он уверен - превзойдёт ожидания. Но если это сделает она - волоски на руках поднимаются от возбуждения - он уже сейчас сможет соприкоснуться с ней кожей.

Кисаки вздрагивает. Удар флоггером по заднице несильный - ровно для того, чтобы прервать его раздумья.
- Опять, Тетта? Чёрт бы побрал твою башку! Ты ни доли секунды не можешь прожить без того, чтобы не анализировать? - снова шлепок, уже ощутимее.
- Неужели я должна каждый раз выбивать из тебя эту твою грёбаную мыслемешалку? Или ты делаешь это специально, а? - хлесткая кожаная поверхность опускается на яйца, заставляя их поджаться.
- Хватит просчитывать до мелочей любой шаг, Тетта! Что от тебя требуется сейчас? Скажи мне, Тетта.

Собственное имя на её губах пьянит, затекает в уши дорогим алкоголем и в лёгкие сладким дымом. Он уже чувствует как его ведёт и произносит заплетающимся языком:
- Расслабиться. Отключить мозг.
- Вот умница, - поощряюще поглаживает флоггер спину. - Так какого члена ты снова думаешь, как лучше поступить? Полагаешь я не знаю твоих мыслей? Я знаю о тебе всё, Тетта.
Горячий шёпот у уха довершает начатое, одурманивая остатки разума, стирая мысли словно мокрая тряпка мел с доски. Не остаётся ничего кроме ощущений.

Прохладная кожа флоггера приятно охлаждает горячий член и тут же жалит его быстрым ударом. Набойка ботинка просовывается между его ног и прижимает напряжённый орган к животу, подтягивая яйца выше. Кисаки дышит тяжело. От такой грубой стимуляции нежная кожа горит. Хината двигает ногой, ещё больше её царапая. Всё, что сейчас доступно Кисаки - выгибать спину, насколько позволяют связанные поводком конечности, стонать и бессвязно лепетать. В голове пусто и ещё через пару движений опустошается и мошонка.
- Плохой мальчик! Разве я разрешала тебе кончить? - Тетта отрицательно мотает головой.

Хината надевает атласные перчатки - ведь он всё ещё не заслужил касаться её кожи, окунает палец в вязкую жидкость и размазывает по губам Кисаки.
- Скажи мне, Тетта, ты заслуживаешь наказания?
- Да... - едва слышно шепчет Кисаки.
- За что я тебя должна наказать, Тетта?
- За то, что я кончил без твоего разрешения, Хина.
- Умница, - Тачибана собирает остатки спермы, вымазывая в ней пальцы и раздвигает второй рукой ягодицы Кисаки. Он застывает, зная, что последует за этим. Средний палец, скользкий от его семени, давит на вход - усерднее и усерднее. Проникает, наконец, внутрь и останавливается, не проваливаясь дальше, разминая сфинктер. Пока мышцы становятся мягче, сперма на остальных пальцах высыхает. Хината поднимается, хмыкает довольно, услышав разочарованный вздох Кисаки и подходит к шкафчику с игрушками. Вынимает смазку и вибратор, надевает на него презерватив и возвращается.

- Ну, не сжимайся так, Тетта, - на глазах Кисаки выступают слёзы - Хината хоть и вылила чуть ли не полфлакончика, они все же не так часто практиковали подобное, чтобы его задница свыклась с этим, - расслабься. Расслабься и получишь угощение.
Слова делают своё дело - он послушно вдыхает, максимально раскрывая вход и толстый кончик вибратора наконец оказывается в нём. Тачибана аккуратно погружает его до конца, следя за взглядом Кисаки отыскивает простату и включает первую скорость. Тетта дёргается, мычит, но ощущает теплую ладонь на щеке, пальцы, смахивающие влажные дорожки из глаз и успокаивается, чувствуя растекающееся от прикосновений тепло. А затем рука отстраняется от него и он видит как она ловко подбирает подол юбки.

Ткань медленно, сводя Кисаки с ума ожиданием, ползёт вверх. Он забывает дышать, забывает про связанные руки и ноги, про игрушку в своём анусе. Ладонь останавливается, юбка падает вниз и Тетта стонет от облома, но тут же восхищённо вновь вздыхает, как только видит её уже над собой. Промежность приближается к лицу Тетты, он видит, какая она набухшая, какая мокрая. Капельки смазки стекают по бёдрам, оставляя на них следы. Кисаки уже хочет пройтись по ним, проследить их путь выше, туда, откуда они истекают, но Хината дразнит его, поднимаясь и опускаясь.
- Высунь язык, Тетта, - наконец командует она и, раскрывая губы, усаживается на него своей дырочкой. И Кисаки хочется кончить от того, как горячо и влажно внутри неё, но он вовремя опоминается и сдерживает себя.
- Хороший мальчик, Тетта, - его маленькое усилие не осталось незамеченным и Тачибана включает следующую скорость, чувствуя как от стона снизу вибрируют её складки.

Соки Хинаты стекают по его щекам, всё его лицо покрыто ими, и он не может удержаться от того, чтобы не вымазаться в них ещё больше. Вталкивается яростно языком, трётся всей поверхностью о её припухшую вульву, щекочет носом клитор.
- Тетта, - он возвращается в реальность, - плюнь в меня.
Хината вновь поднимает таз и пальцами раскрывает вход во влагалище. Он такой темный, такой манящий. Кисаки набирает слюну и плюёт.
- Да, Тетта! Смешай себя со мной, вот так! Ещё!
Он повторяет действие, думая о лимоне, снова накапливая побольше слюны. После третьего раза Хината опять садится ему на лицо, и он в восторге от вытекающей из неё вместе со смазкой собственной слюной.

Хината ускоряет вибратор и не замечать его становится невозможно. Он посылает импульсы в простату, от чего возбуждение собирается в одной точке и просит, просит освобождения. Он не знает, позволит ли она ему кончить первым или сегодня её черёд, ахая, когда Тачибана развязывает поводок и наклоняется к его члену, вбирает его в себя, нажимает кнопку последней скорости и полностью заполняет свой рот его спермой. Тут же выключает игрушку, вынимая её из помягчевшей дырочки, разворачивается и целует Кисаки, позволяя его семени растечься между ними и смешаться со смазкой на его подбородке.

- Ох, Тетта, давай помогу вытереть, - снова приближает к нему свою киску.
Кисаки сосредотачивается на клиторе, поддерживая её ягодицы и момент, когда Хина содрогается, усаживаясь, обмякнув, на его грудь - затмевает всё за сегодняшний день.