Сердце пропустило удар. Вдох сквозь почти ощутимый скрежет ребер обжег гортань. Текли секунды, но видение не исчезало, не мутнело, не рассеивалось от неосторожного дыхания. Эрен, застывший, оглушенный, не сводил глаз с хмурого лица. Это был Леви, во плоти, сомнений быть не могло. Точно такой же, каким помнило его измученное сердце.

— Ты жив, — выдохнул Эрен потрясенно. — Ты...

Он на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, как стальные обручи, сдавливавшие грудь, с треском лопаются, осыпаются, давая возможность дышать в полную силу, наконец-то, спустя столько лет.

— Это он? — раздался совсем близко шепот.

Эрен на какое-то мгновение перевел взгляд на лицо Виктора и удивленно распахнутые глаза, и в ту же секунду снова безапелляционным приговором хлопнула дверь — Леви исчез. Его больше не было на пороге коридорчика, ведущего куда-то в необозримые недра бара. Эрен застыл, чувствуя, как каменеют мышцы, а следом и мысли, и сознание, а мир, вспыхнувший на долю секунды ослепительным фейерверком, снова распадается на осколки.

— Да иди же за ним! — выдохнули ему в ухо. — Быстрей же, ну! — и следом маленькие ладошки толкнули вперед.

И Йегер сорвался. Как когда-то давно, только тогда он бежал от Леви, а сейчас за ним, по полутемным узким коридорам, которые петляли лабиринтом с бесчисленным множеством ведущих в неизвестность дверей. Только непостижимым образом выбравшись на улицу позади заведения Кирштайна, Эрен сообразил, что гнался за призраком. Рванув вверх по переулку, он вылетел на оживленную улочку, но маленького силуэта нигде не было видно. Покрутившись бесцельно на месте, вернулся. Леви нигде не было — то ли он, зная выход, выскользнул быстрее, пока Эрен приходил в себя и метался в поисках дороги, то ли скрылся за одной из дверей, мимо которых Эрен проносился. Решение пришло моментально. Ворвавшись обратно через черный ход, он стал с маниакальной методичностью ломиться во все двери подряд, влетая то в подсобку, то на склад, то еще куда-то.

Он не думал, не хотел и даже просто не мог. Он боялся остановиться, на периферии рассудка понимая, что Леви не найдет и боялся этого, поэтому просто шел по коридорам дальше и дальше, ломая замки и вышибая двери, пока наконец ему навстречу не вылетел злющий как черт Кирштайн.

— Ты что творишь, сукин сын?! — заорал он издалека и, сжимая кулаки, понесся на Йегера.

На грохот и вопли набежали работники бара, ошарашенно наблюдая багрового от бешенства босса, локомотивом прущего на молодого богато одетого господина со смертельно бледным лицом. Казалось, столкновения и драки не избежать, все знали крутой нрав Кирштайна. Но красивый господин оказался проворнее. Словно играючи увернувшись от первого удара, он одной рукой перехватил закрутившегося на месте Кирштайна за плечо, швырнул к стене, пальцами второй намертво вцепляясь в его горло.

— Почему ты не сказал, что он жив?! — взревел Йегер, резко прикладывая об стену оторопевшего от его неожиданной силы Кирштайна.

— Да ты чего! Кто жив?! — прохрипел Жан, пытаясь отодрать душившие его пальцы.

— Леви, мать твою! — выкрикнул Эрен. — Почему ты не сказал?!

— Да что я должен был сказать?

— Что он жив!

— Леви?! Конечно, он жив, чертов ты охреневший ублюдок! — Жану наконец удалось высвободиться из его хватки и, поднапрягшись, он оттолкнул Йегера к противоположной стене.

Эрен судорожно сглотнул.

— С чего ты вообще взял, что он... — Жан осекся, потирая горло и во все глаза тащась на противника. — Блять, Йегер! — выдохнул он, наконец сообразив. — Так ты серьезно думал, что он помер?

Эрен не ответил. Зажмурившись, он пытался удержать в себе рвущееся на свободу неконтролируемое слепое бешенство, алчно требующее крови. Развернувшись, он несколько раз подряд со всей силы припечатал кулаком об стену, до хруста казанок, сбивая руку в кровь, с мрачным удовольствием наблюдая, как оседает кирпичная пыль. Боль в руке отрезвила. Шумно сглотнув, он уткнулся лбом в ни в чем не повинную стену.

— Вот черт, — выдохнул Кирштайн, знаком приказывая всем свидетелям убираться подальше. — Так вот почему ты не возвращался! А я-то думал, ты просто трусливый сукин сын, сбежал, бросив его тут на растерзание Смиту.

— Не беси меня, Кирштайн, — хрипло и зло выдохнул Эрен. — Заставлю сожрать эти слова вместе с твоим поганым языком.

— Будет тебе, — не испугавшись, Жан приблизился и осторожно положил руку на плечо Эрену. Тот вздрогнул. — Пойдем, выпьем.

— Иди ты, сам пей, — отмахнулся Йегер и резко развернулся. — Где его найти?

— Не знаю... Да тихо ты, бешеный! — воскликнул он, снова встретившись лопатками с кирпичной кладкой стены и с радостным удивлением смотря в пылающие яростью глаза напротив. — Я, правда, не знаю. И никто тут не знает. Леви не особо разговорчив, знаешь ли. Он приходит, работает и уходит, и «это все, что тебе нужно знать, долговязый», — явно передразнил он Леви и хмыкнул. — И расспрашивать его, когда он в упор смотрит своими жуткими глазами, у меня нет никакого желания, хочешь верь хочешь нет. Я бы на твоем месте у Ханджи спросил, — добавил он чуть погодя, — они старые приятели, да ты сам знаешь же. Странно, что она ничего не сказала.

Эрен моментально вскинулся, отгоняя кроваво-красный морок, плывущий перед глазами. Вздохнул глубоко, рвано выдыхая. Точно. Ханджи.

— Пойдем-ка, — Жан все-таки взял его под локоть и потянул куда-то. — Придешь в сознание, руку промоем.

— Не надо.

— Ой не начинай, Йегер, — отмахнулся Жан, почти силой заталкивая его в свой кабинет. — Ты, конечно, сильный черт, но и я тебе не гимназист румяный. Топай давай!

Странное дело — вроде Эрен дышал, думал, делал что-то, слушал Кирштайна, кивал головой, но при этом ощущал все так, словно это был не он. Вернее, за всем наблюдал со стороны, как кто-то похожий на него сидел в маленьком уютном кабинете Жана, послушно подставлял руку под обжигающий виски, морщась, опрокидывал рюмку этого пойла в себя и — все. Больше ничего, удивительная потрясающая пустота на том месте, где недавно, казалось, голова лопалась от бурлящих мыслей и где кислотная злоба грозила вырваться из-под контроля. Не думалось, не хотелось, не моглось. Полный ноль.

Осознание, что Леви жив, было каким-то нереальным. До сих пор его появление казалось очередным бредом воспаленного истосковавшегося сознания, и Эрен периодически вскидывал пронзительный молящий взгляд на Кирштайна и тот с завидным спокойствием кивал в ответ, ни разу не скривившись в глумливой ухмылке. Леви был жив. Все эти десять лет. Жив. Все то время, что Эрен не находил себе места, метался, разве что не разбивая себе голову о стены, только и мечтая, что сдохнуть, но продолжая жить. Потому что Леви так хотел.

А теперь... Теперь он не понимал, за что с ним так поступили. За что Леви с ним так. Почему не дал знать о себе? Ведь Эрен бы приполз бы к нему, хоть по битому стеклу, хоть по пылающим углям, на другой конец света, только позови он. Неужели не нужен? Тогда зачем было спасать, собой закрывая?!

Это была даже не обида. Эрена трясло от ощущения того, что его предали, не дали выбора, не захотели слушать. Просто все решили за него, отведя малопривлекательную роль мальчика, нуждающегося в защите. Пожертвовали собой. Кем Леви его считал, так поступая? Трусом?

Какая-то мысль назойливо крутилась в пыльном углу подсознания, но пока не оформилась, не вылезла на поверхность, и это было к лучшему.

Внутри вскипала бессильная злоба, кислотная, удушливая. На самого себя, что так повелся на глупые уловки; на Леви, не верившего ни в него, ни в его чувства — других объяснений его поступкам Эрен просто не находил; на Ханджи и ее ненаглядного Майка, молчавших, как заговорщики, притворно слушавших его сокровенные тайны. А еще была упрямая решимость выяснить все до конца, что он и собирался сделать прямо сейчас.

— Ну давай, Йегер, — Кирштайн хлопнул его спине. — Вроде жить будешь.

Эрен тяжело поднялся на ноги и привычным жестом запустил пальцы в волосы, взлохматив их еще сильней.

— Ты как? — обратился напоследок Жан, пристально рассматривая помертвевшее лицо старого знакомого. — А то смотри мне, никуда не пущу, пусть хоть придется тут спеленать тебя полотенцами. То, что ты дурак вспыльчивый, я знал. Но что руками спокойно убить можешь — не подозревал, — он ткнул на свое горло с проступавшим отпечатком пятерни.

— Я в порядке, — неохотно ответил Эрен. — Прости, если что.

— Тю-ю, Йегер, — отмахнулся Жан, — и пострашней тебя, малахольного, кадры попадались.

Эрен кивнул и пошел к выходу, обернулся уже на пороге и скупо скользнул по Кирштайну мрачной зеленью глаз.

— Слушай, там Виктор, по-свински с ним выходит и...

— Иди уже, — хмыкнул Кирштайн. — Ведь он почти мне ответил и решил завязать, а тут ты со своими деньжищами и ореолом трагичности. Но если Леви тебя нахер пошлет, а я бы на его месте обязательно тебя послал, даже не думай возвращаться. Виктора я тебе не отдам.

Эрен резко затормозил у дома Майка и Ханджи, внушительного особняка в колониальном стиле и погруженного во мрак. Только на втором этаже в одном из окон едва заметно горел торшер или настольная лампа — кто-то не спал. Но Эрен пребывал в том состоянии, что был готов перебудить весь город, поэтому без всяких раздумий и сожалений нажал кнопку дверного звонка. А потом снова и снова, и еще, пока низкие переливы колокольчиков внутри особняка не слились в чудовищную какофонию, отчетливо вопя в ночной тишине.

Открыли ему очень быстро. На пороге возник взъерошенный Майк в наспех наброшенной бархатной домашней куртке, чей карман лихо топырился от спрятанного там оружия.

— Йегер?! — он несколько ошарашенно уставился Эрена. — Тебе чего?

Эрен стоял все так же опираясь рукой на косяк, разве что палец с кнопки звонка убрал. Выражение его хмурого лица с гуляющими желваками было пугающим, как и пронзительный взгляд, не обещающий ничего хорошего.

— Что-то случилось? — снова спросил Майк, окинув его взглядом и отметив отсутствие пиджака, небрежно закатанные рукава сорочки и сбитые костяшки на правой руке, уже покрытые запекшейся кровью.

— Случилось, — сквозь зубы.

— Ох черт, — выдохнул Майк, сообразив, наконец, в чем дело. — Я ей говорил, что...

— Майк, ты не представляешь даже, как сильно я хочу врезать твоей ненормальной женщине, — резко перебил его Эрен. — Но врезать Леви я хочу больше, поэтому просто скажи где он.

Из-за спины Майка выглянула Ханджи.

— А что происходит, мальчики? — крутя головой, радостно начала было она и умолкла, наткнувшись на пугающую зелень глаз.

— А ну-ка пойди сюда, — Эрен тихо поманил ее пальцем разбитой руки.

Майк, усмехнувшись, вытолкнул вперед на удивление притихшую Ханджи.

— Майк! — трагичным шепотом позвала она, растерянно застыв между мужчинами.

— Ничего не знаю, дорогая, твоя была «гениальная мысль», ты и отвечай, — снова хмыкнул он и подмигнул Йегеру. Тот стиснул зубы и промолчал.

— Зайдешь? — с кривой улыбкой спросила Ханджи, с тоской глядя в спину уходящему мужу.

— Нет, — развернувшись, Эрен легко сбежал по ступенькам и пошел к оставленной машине.

Помедлив, Ханджи пошла следом.

— Ну прости меня, — произнесла она, плюхаясь на кожаное сиденье рядом с сидящим за рулем Эреном.

— Весело было? — зло спросил он, постукивая пальцами по оплётке руля.

— Ну-у-у при чем тут весело, — протянула Ханджи.

— Ну, а какого хрена тогда?! — не выдержал Эрен, резко к ней оборачиваясь. — Почему сразу не сказала, а сидела и слушала про мои кошмары и... Блять, Ханджи! Что ты за человек такой, а? Сейчас промолчала, тогда промолчала. Почему тогда, в порту, ты мне не сказала, что он задумал? Ты же знала!

— Он хотел вывести тебя из-под удара, — произнесла она. — Я закурю? — она полезла в карман халата, надетого поверх пижамы, достала пачку неизменных дешевых сигарет и прикурила. — Он хотел вывести тебя из-под удара, — повторила, затягиваясь. — Смит разорвал бы тебя на куски, в прямом смысле. Леви это знал и заставил тебя уйти, как мог.

— И принял все на себя!

Ханджи пожала плечами, невидящими глазами смотря вперед через лобовое стекло.

— Это было его решение, Эрен. Он хотел тебя спасти.

— Но не такой ценой! — рявкнул Эрен, вцепляясь в руль до хруста суставов. — Он сыграл в гребаное благородство, а я столько лет жил, считая его мертвым!

— А он и был почти мертв, когда Майк его нашел, — тихо произнесла Ханджи.

Эрен хотел что-то возразить, но подавился воздухом, рвано выдохнул и, вздрогнув, посмотрел на притихшую женщину.

— Рассказывай, — он сам не узнал свой голос.

— Да нечего особо рассказывать, — она передернула плечами. — Тем вечером, когда вы уплывали, Майк заставил Смита снять слежку, поэтому на пристани никого не было. Но Леви спасти не смог, Смит увез его в старые доки, на заброшенный склад, и Майк нашел его спустя неделю только. Пристрелил подонков, которые измывались над ним, и забрал его оттуда. Майк вообще думал, что везет уже труп.

Эрен громко сглотнул, не сводя лихорадочно горящих глаз с Ханджи.

— От боли и потери крови Леви был в таком глубоком обмороке, что пульс почти не прощупывался. Он был страшно искалечен, Эрен, — Ханджи посмотрела ему прямо в глаза и глубоко затянулась, пытаясь сдержать дрожь.

По телу Эрена прокатилась ледяная волна, и он почти физически ощутил, как волосы на затылке становятся дыбом. Его мутило, но он заставлял себя слушать.

— Никто не верил, что он выживет, даже я. А он выжил, будто назло. Хотя восстанавливался очень долго. Мы с Майком еле заставили принять нашу помощь — у него же ничего не было. Он злился чудовищно, но уступил. Хотя мне кажется, эта зависимость от нас действовала на него хуже, чем все увечья. Даже хуже, чем то, что он больше не может танцевать.

Эрен вскинулся, неверяще глядя Ханджи.

— У него были переломаны голеностопы, он ходит-то с трудом, Эрен, — ответила она. — Жан его к себе позвал, там он и преподает, мало, конечно, но все же дает ему возможность быть независимым от нас.

Эрен уронил голову на скрещенные на руле руки и какое-то время сидел не шевелясь. Затем, глубоко вздохнув, бессильно откинулся на спинку сиденья.

— Почему ты не... блять, Ханджи, почему ты не написала? Не позвонила?

— Сначала было не до этого, честно. Да и я не верила, что он выживет. А звать тебя смотреть на кровавое месиво вместо Леви — не хотела. Случись что, ты не таким его должен был запомнить.

— И ты решила, пусть я лучше думаю, что он мертв?

— Нет. Мне в голову не приходило, что ты так думаешь.

— А что тогда?

Ханджи вздохнула.

— Эрен, тебе было всего двадцать. И да, ты любил Леви, но у тебя еще вся жизнь была впереди. Я думала — уедешь, переболеешь, забудется, пойдешь дальше.

— Он тоже так думал? — прищурившись, спросил Эрен.

— Я не знаю, как он думал. Он вообще запретил говорить тебе. И о тебе. И сам никогда не говорил.

— Вообще?

Ханджи кивнула.

— Теперь я хочу набить ему морду еще больше, — мрачно подытожил Эрен. — Где его найти?

Ханджи пожала плечами.

— Серьезно? — с непередаваемым сарказмом произнес Эрен, усмехнувшись и холодно рассматривая ее.

— Абсолютно, — она энергично закивала. — Он сказал, что это не мое собачье дело. Думаю, он просто всячески пытается быть независимым.

— Я ему в глотку забью эту гребаную независимость, как только найду его тощую задницу, — прошипел Эрен, вновь начиная барабанить пальцами по рулю.

— Ты такой милый, — Ханджи растянула губы в жуткой улыбке. — Эрен? — позвала она уже совершенно другим тоном.

— М?

— Ты же делаешь это не из жалости или чувства, что должен ему что-то?

— Я ему должен?! — воскликнул Эрен. — Блять, Ханджи, это он мне должен десять лет жизни без него! И я возьму с него с процентами, так, что отрабатывать будет, пока не сдохнет от старости!.. В один день со мной, — подумав, добавил Эрен.

Ханджи нервно хихикнула.