Сломленный от болезни, бледный Юнги дрожит под теплым одеялом, безрезультатно пытаясь согреться. Кутается сильнее и сжимает маленькую ладонь Чимина. А у того сердце сжимается, когда старший начинает задыхаться от очередного приступа кашля. Болезнь изменила его до неузнаваемости, сделав из местами высокомерного парня обычного человека, со своими слабостями и страхами. И сейчас он показывал свою слабость не кому-то, а именно к Паку.

      Когда Юнги наконец заснул и его дыхание выровнялось, блондин осторожно вытащил свою руку из ослабевшей хватки и, встав с кровати, пошел на кухню. Поставив чайник и, достав кружку, Чимин задумался, что делать дальше. Злиться и обижаться на старшего, который был в таком состоянии, не получалось. Но Паку было больно. Он попался на такую явную уловку, а в этом, по его мнению, можно было винить только себя. Вчерашний день пронесся перед глазами. Холодный ветер, крыша, а после платонические чувства, укрепленные тактильными ощущениями без какой-либо пошлости. Тихий щелчок. Залив травы в пакетике горячей водой, блондин сел за стол и окунулся в этот омут с головой. Мысли, как железные прутья, пронзали его мозг.

***

      Парень испуганно дернулся, когда лежащий на столе телефон начал вибрировать. Ответив на звонок, даже не посмотрев на имя контакта, Чимин тупо замолчал, не зная, что говорить. Из некого транса его вывел звонкий голос Чонгука.

— Хей, Чимин? Не молчи.

      Чтобы убедиться, Пак все-таки посмотрел на имя звонящего и, поздоровавшись, спросил:

      — Ты что-то хотел? — младший как-то неловко замолчал, и Тэхен, не понимая, чего он ломается, как девственница, ответил за него.

— В общем-то, мы хотели узнать, как у вас дела с Юнги-хёном. Ты поговорил с ним?

      Парень уже собирался высказать гневную тираду о том, что этот «Юнги-хён» вчера сидел своей тощей задницей на крыше в одной рубашке, а сейчас подыхает из-за обычной простуды, но вовремя остановился. Слишком личное. Если захочет, Мин сам расскажет им.

      — Поговорил. Все относительно хорошо.

      Скептически посмотрев на Тэхена при этом «относительно хорошо», Чонгук предложил тогда смотаться вчетвером куда-нибудь, воскресенье же. На что получил твердое «нет». Все было относительно хорошо.

      — Почему? — очевидный вопрос, ведь Чимин никогда не упускал возможности пошататься где-то со своими друзьями.

      — Ну… у него с самого утра не падает температура.

      На том конце повисло молчание. Секунда, две, пять…

— Так он что, у тебя?

        — Пак Чимин! — басовитый крик друга по ту сторону трубки заставил недовольно отпрянуть на пару секунд, а слух уловил радостные нотки в голосе Кима. — Какого хрена, скажи мне?!

      — Что именно, ТэТэ? — сделав максимально возможную в данной ситуации милую интонацию, поинтересовался Чим, осознавая, что облажался. — А может, лучше ты расскажешь, почему вы с Чонгуком в одной квартире с самого утра?

       — Долгая история, — после секундного молчания ответил Чон и продолжил: — Ставь чайник и готовь маски для наших лиц, мы уже в пути.

      — Но не… — Чимин не успел что-либо сказать, как послышались короткие гудки.

      Тяжело выдохнув и пригубив остывший крепкий чай, который был до ужаса отвратителен, Пак стал выискивать в аптечке антибиотики, попутно снова включая чайник.

      С одной стороны, видеть никого, помимо брюнета, не хотелось. С другой, настроение, мечущееся от отметки «все плохо» до «шанс есть», что крайне противоречиво и сумбурно в данной ситуации, необходимо было стабилизировать. А в этом ему всегда помогал лучший друг. Несмотря на все странности Тэхена, тот оставался достаточно глубокомыслящим человеком, который помимо этого был всесторонне развит, что делало Кима интересным собеседником. К тому же, их отношения с Чонгуком, которые сквозили изначально огромным обожанием друг к другу, кажется, наконец перешли на новый уровень. Дети, все еще не умеют скрывать свои подлинные эмоции.

      Во всей этой ситуации Чимин чувствует, будто постарел лет на десять. Пережил симпатию, влюбленность, любовь, предательство и возрождение былых чувств буквально за пару месяцев.

      Заварив новый чай и добавив туда меда, Чимин настрочил последнему набранному номеру список лекарств, которых не нашел у себя и, взяв поднос, пошел к больному, что вновь разразился кашлем.

      — Ты как? — Пак засунул не успевшему ответить Юнги градусник в рот, а сам начал дуть на горячий чай, который мог обжечь нежные стенки воспаленного горла. — Чуть позже, когда будут лекарства, я дам тебе покушать, — Чимин услышал возмущенные бурчания, но тут же эмоционально добавил: — Между прочим, таблетки нельзя пить на голодный желудок!

      Увидев закатившиеся покрасневшие глаза, блондин слегка улыбнулся и неосознанно прикоснулся к чужому горящему лбу, откидывая челку и открывая вид на густые брови и лисий взор, что неотрывно следил за каждым движением. Между ними, кажется, молнии сверкают и бури намечаются. Оба застыли в ожидании действий, но всю химию прервал громкий звонок в дверь и нетерпеливое стучание кулаками по металлической поверхности.

      — Хэй, Чимин-а, — Тэхен как всегда тактилен, с разбегу запрыгивает на опешившего Пака, который мысленно все еще находился рядом с Юнги, обвивает ногами чужие бедра и обнимает за шею. Блондин пошатывается от большого количества веса, свалившегося на него, но чувствует облегчение, когда Чонгук отрывает хена от Чимина, притягивая за талию к себе.

      — Привет, Чимин! — Чон улыбается совершенно счастливо, но в глазах сквозит сожаление. То ли от всей ситуации, то ли от синеющих мешков под глазами у блондина.

      — Как Юнги-хен?

      — Тебе я, между прочим, тоже хен, — бурчит вместо приветствия Пак и не может сдержать улыбки, когда видит вместе с пакетом из аптеки знакомый мешок с логотипом его любимой кофейни. Той, в которой они сидели с Юнджи… Юнги на первом свидании.— Проходите на ку…

      — Твой хен еще тебя переживет, мелкий, — гундося, прохрипел Мин, оперевшись о косяк и держа в руках градусник.

      — Оу, твой вид говорит об обратном, — младшие откровенно веселятся и тянут «умирающего» на кухню.

      Обстановка изначально обещала быть неловкой, однако, когда рядом Тэхен, норовящий одновременно и полизать кактус, и посидеть на коленях Чонгука, и закинуть ногу за голову, скучно не бывает. Вся напряженность мигом испарилась, оставив лишь душевное чаепитие и редкие всплески всеобщего веселья.

      — Так как так вышло, что вы в итоге наконец сообразили, что любите друг друга, мелкие? — запивая врученную Чимином горькую таблетку, спросил Мин Чонгука и Тэхена, который пытается младшему намазать брови кремом с пирожного.

      — М-м, — облизав чужие длинные худые пальцы, что тут же вырывались из захвата рта, начал Чон, — хен просто отлично рисует, а я очень догадливый. — Посмотрев на тепло улыбающегося Чимина, который бросает редкие взгляды в сторону брюнета, ответил тот.

      — А вы?

      — Что «мы»? — глаза блондина расширились, открывая вид на теплый карамельный цвет.

      — А вы когда сообразили? — Тэхен усмехнулся и подмигнул другу.

      — Кхм, — прокашлялся в кулак Чимин, и тут же был притянут к горящему буквально телу Юнги за плечи.

      — Нам еще предстоит многое разъяснить и сообразить, — сказал старший и тихо в макушку Пака добавил неожиданное в данной ситуации «прости». — А теперь, малыши, спасибо за визит, вам пора домой, — проворчал брюнет и буквально выставил за дверь хохочущую парочку, слыша вдогонку от Чонгука что-то вроде «Чимина не зарази» и «сам ты мелкий, я выше тебя даже». Вероятно, он не зря схватился за ту нить, что дала шанс.

***

      Дверь за парнями закрылась и на мгновение в квартире образовалась гнетущая тишина, от которой Чимин неосознанно поежился. Юнги стоял к нему спиной, в растянутой черной футболке, которая буквально висела на нем, а потом провел своими нереальными пальцами по темным волосам, после чего повернулся к нему. Пак заставил себя продолжить дышать и слишком резко вдохнув воздух, на одном дыхании выдал:

      — Разговор будет серьезным?

      Знаете это чувство, когда в детстве боишься, что родители узнают о твоем страшном секрете? Когда они смотрят на тебя хмуро и внимательно, одним взглядом показывая, что веселая жизнь закончилась. Глупо, но именно такая ассоциация возникла в голове блондина после того, как он утонул в карих глазах, что смотрели прямо в душу. Пусть он уже давно не ребенок, а разница в возрасте с Мином у него около двух лет. Старший улыбается, а Чимин тащит его подальше от входной двери, потому что у того, кажется, чувство самосохранения умерло вместе с совестью.

      Усадив хёна на диван, младший унесся на кухню под предлогом «сделать кофе», на самом деле давая обоим собраться с мыслями. Что стоит говорить? Они оба боялись, что все закончится здесь, толком не успев начаться. В уютной квартире Чимина, из которой Юнги не хотел уходить. А Пак, в свою очередь, отпускать Мина.

      Протянув кружку, которая уже по умолчанию принадлежала старшему, он сел рядом с заболевшим Юнги. При всей своей напускной серьезности, тот смотрелся мило и очень по-домашнему с растрепанными волосами. Мин определенно не выглядел на свой возраст.

      Грея руки, брюнет смотрел в одну точку и пытался собраться с мыслями. Обратного пути не было, поэтому он поставил кружку на стол, так и не притронувшись к ее содержимому. Прокашлявшись, он повернулся к младшему, пытаясь не отводить глаза.

      — Хочу еще раз извиниться, на случай, если ты захочешь выгнать меня после услышанного, потому что я удивляюсь, почему ты до сих пор не спустил меня с лестницы, — Чимин облизал сухие губы, и Юнги залип на это. Мысли мешались в его голове из-за болезни, но он проигнорировал это и продолжил, — все началось с того, что я, пытаясь купить дерьмовый напиток из кофе-машины, пролил его на Намджуна. У меня не было денег, которые я мог бы отдать за испорченную рубашку, поэтому он предложил в качестве компенсации притвориться девушкой и подкатить к тебе, при этом еще и заработать на этом. Мне некуда было идти, поэтому почти сразу согласился.

      Юнги внимательно смотрел на реакцию Чимина, который слушал нахмурившись, но не перебивая. Мину тут же захотелось исчезнуть из его жизни, но он подавил в себе это желание и продолжал говорить.

      — Но после первой же встречи с тобой я понял, что все пошло по пизде. Ты был очарован этим придуманным образом, а я, в свою очередь, медленно влюблялся в тебя. Тебе же нравился не я, а Мин Юнджи. И я беззвучно кричал об этом, но никто не слышал. А когда ты подошел ко мне в универе, мне стало страшно. Скажи, ты ненавидишь меня? Потому что тогда я знал, что ты будешь презирать меня до конца жизни. Мне захотелось, чтобы Юнджи просто исчезла из твоей жизни, и Пак Чимин никогда бы не узнал, что за милым образом скрывается эгоистичный человек, который оценил твои чувства в несколько грязных купюр. Поэтому я решил, что, в таком случае, я тоже хочу исчезнуть. Это все.

      Несколько минут они сидели в полной тишине на расстоянии в несколько сантиметров, а на столике медленно остывал кофе, наполняя комнату приятным запахом. Юнги боялся посмотреть на хозяина квартиры. Не дождавшись ответной реакции, он понял — теперь точно все. Мин поднялся с тихим «прощай» на устах, которое прозвучало аккордом в начинающейся истерике. Но этой сольной партии не было суждено зазвучать для мира. Его мягко обняли со спины.

      — Я люблю тебя, ведь только Юнджи дала понять это.

      А внутри Юнги соната превратилась в большой концерт.