Все произошло так быстро и мимолетно, что каждый из них через полчаса захотел закурить и подумать о содеянном.

      Юнги взял давно нетронутую пачку смятых мальборо, наполовину пустую дешевую зажигалку и глубоко затянулся. Последние две минуты в квартире Чимина протянулись на удивление быстро.

      «Ты мне нравишься».

       Надежда, живущая глубоко в подсознании Мина, выхлестнулась наружу в порыве, который заставил брюнета совершить то, о чем он думал во время всей беседы с блондином. На самом деле, быть может, он считал это сном, а потому поддался ощущениям. Но осознание, что Пак далеко не такой искренний сейчас, как предыдущим вечером, хлестнуло, будто холодной водой, неожиданно больно. Последние слова через сжатые зубы подобны шипению. И сейчас ярость, возникшая полчаса назад, проявилась с двойной силой. Юнги в порыве злости пнул металлическую ножку скамейки, скривился от боли и согнулся пополам от истерики. Молчаливая истерика, никак не проявляющаяся в каких-либо звуках или слезах, она съедает изнутри, заставляет все тело под кожей сгорать от обиды, горечи и чувства невозвратимого.

      Чимин же не может себе позволить закурить, а потому отвечает Чонгуку коротко «ладно» и думает, зачем вообще сказал все это Юнги. Мысли о симпатии к парню возникли совершенно случайно, когда Мин, прикрыв ладонью с изящными пальцами рот, засмеялся. Когда лисьи глаза стали совсем щелочками. Когда хрипловатый смех пробирался под кожу, выбивая мурашки. Чимин увидел в нем Юнджи. Фантомно увидел короткое уложенное каре, подведенные глаза. А вот уже с чуть отросшими короткими волосами — Юнги, весь такой холодный, но при этом будоражащий сознание редкими смешками и ухмылками. Пак подумал, что с ним можно так же, как с Юнджи. Поддаться ощущениям и идти по зову сердца.

      Но он не знает, что Юнджи — плод воображения. Фальшивка. Юнги другой. Юнги человек, не образ.

      Чимин не знает. Думает, что поступил, как последняя тварь. Так и есть. Кажется, Мин прав. Он всего лишь попытался вернуть то, что, кажется, утратил окончательно. С людьми так не поступают.

      Сна ни в одном глазу, на часах половина пятого утра, солнце освещает кухню, а на столе остывает кофе. Чимин вернулся к тому, с чего начинал. Рядом парочки, люди, которые хотят помочь, но одновременно никого нет. Нет смысла думать о том, чтобы как-то спланировать выходные, нет смысла торопиться после университета на встречу, нет смысла. Просто нет. Утро постепенно теряет свои краски, как и жизнь в целом. Надо избавляться от этого и как можно скорее, чтобы избежать гниения. Необходимо извиниться перед Юнги.

      Окрыленный своей мыслью и надеждой на то, что не все еще потеряно, он на полчаса раньше обычного выходит на остановку, с трепетом ждет автобус и просиживает первые три пары, чтобы на большом перерыве поискать брюнета. Однако однокурсники молчат, столовая непривычно пуста без одиноко сидящего в углу парня, а преподаватели лишь ворчат что-то про систематические опоздания Мина. Выход один — Хосок. Почему? Чимин не знает, но в последнее время постоянно полагается на интуицию.

***

      — Он ушел, Чонгук. И не думаю, что уже вернется.

      И тут Тэхен неожиданно для себя понял эмоции Мина в момент, когда тот узнал об их афере. Страх быть разоблаченным, паника. Несмотря на всю холодность парня к Чимину, в образе Юнджи он становился влюбленной девочкой. Слишком искренне. Слишком настоящие эмоции. Слишком. Попросив у Хосока телефон Юнги, они вышли из подъезда в ночную тишину. Но все попытки дозвониться до него были неудачными. Абонент вне зоны доступа. Отпустив руку с телефоном, Чонгук посмотрел на старшего, беззвучно спрашивая, что им делать дальше.

      — Ладно, мы предприняли попытки разобраться, пусть разгребают дальше сами, — закатив глаза, сказал Тэхен, — сам дойдешь? — дождавшись утвердительного кивка, Ким попрощался и побрел до своего дома.

      Открыв дверь и кинув быстрое «я вернулся», Чон упал на кровать и устало закрыл глаза. Вся эта ситуация была до безрассудства странная, было жаль Чимина, которого просто обманывали все это время. В очередной раз набрав Юнги, Чонгук понял, что его телефон все еще выключен. Уронив руку с зажатым в ней гаджетом, он просто уставился в потолок. По идее, нужно было давно идти спать, но вся эта ситуация не давала ему покоя. Он не ожидал, что его хён может так поступить.

      Проворочавшись пол ночи, Чонгук лишь устало подметил, что на часах уже 4 утра, а он так нормально и не поспал. Сдавшись и перестав думать о последствии своих действий, Чон отправил Чимину сообщение с просьбой о встрече и смог наконец-то уснуть.

***

      Утро было ужасное. Поспав всего 3 часа, он чувствовал, как сильно его шатало, а глаза постоянно закрывались. Доброе утро, в общем. Практически проспав первые три урока, Чон оклемался и стал отсчитывать время до встречи с Чимином и думать, что сказать ему. Над реакцией Тэхена размышлять как-то не хотелось.

      Дождавшись последнего звонка, он схватил приготовленную заранее сумку и вылетел из класса. Встретиться они договорились у Чимина дома. Добравшись до заветной квартиры, Чонгук побарабанил в дверь и увидел на пороге помятого Пака, который уже вернулся с пар.

      — Что-то случилось? — осторожно поинтересовался он у Пака и получил в ответ лишь тяжелый вздох. Зайдя в квартиру, Чон закрыл за собой дверь и, разувшись, прошел в комнату за своим хёном.

      — Я очень виноват перед одним человеком, — прошептал Чимин, которому явно нужно было выговориться. Поэтому, присев, младший приготовился внимательно слушать. Рассказав все, за исключением нескольких подробностей, Пак посмотрел на своего гостя, который был полностью уверен, с кем вчера поссорился блондин.

      — Чонгук, — выплыв из своих мыслей, он вспомнил, зачем пришел сюда, — так о чем ты хотел поговорить?

      Собравшись с мыслями, подросток решил сказать все сразу.

      — Дело в том, что Юнги и Юнджи — это один человек.