Beta: Energy_vampi

      — Какой секси, ты только глянь, — передавая не так давно позаимствованный на каникулах из отцовского гаража бинокль мне в руки, присвистнула Мэй. 

      Я же с усмешкой покосилась на подругу, прекрасно понимая её, всё-таки вид из окна моей комнаты действительно был великолепен. И причиной тому был учитель Годжо Сатору из Столичной технической школы магии, в которую я не так давно и поступила.

      Учитель Сатору был безмятежным и иногда даже чересчур озорным, однако к его двадцати восьми годам, как ни крути, это только добавляло обаяния. А может, так считали только малолетки вроде меня, кто ж его знает. И всё же даже Иери Сёко, будучи доктором в Токийском подразделении и бывшей одноклассницей учителя, считала Годжо привлекательным.

      Непонятно было только одно — почему этот маг оставался одиноким; его ни разу не видели с девушкой, да и женатым он, к моему (и не только моему) счастью, разумеется, не был. Порой ходили слухи, будто он был по парням, потому как много внимания уделял своему ученику Итадори Юдзи, но я-то была в своём уме (но это не точно) — знала, что это далеко не так. Особенности Итадори требовали к себе не только внимания Сатору, а в принципе всего сообщества магов. И на то были вполне очевидные причины в виде заключённого в парне короля проклятий, а не потому, что Годжо якобы гей. По крайней мере, этим я себя успокаивала.

      Почему я вообще едва ли не каждый вечер наблюдала из окна своей комнаты, принадлежащей общежитию школы, за своим учителем — сама не до конца разобралась. Знала только одно — Годжо Сатору привлекал меня как мужчина. Мысли о Сатору делали ночи бессонными, да настолько, что утрами под глазами образовывались круги недосыпа. И, как гласил один из великих японских афоризмов, придуманный кем-то мне неизвестным, если круги под глазами — это поцелуй Луны, то меня следовало поздравить, ведь меня эта Луна не поцеловала, а, очевидно, развязно так засосала.

      Стоило только свету зажечься в одном из окон преподавательского крыла, а владельцу комнаты, как обычно, забыть закрыть жалюзи, я с жадным интересом усаживалась на свой подоконник, наблюдая, как Годжо устало стаскивал с себя пиджак. И так продолжалось на протяжении двух недель, если не больше, а я, глупая, ничего и не делала с этим, оставаясь в стороне наблюдать, как к нему подкатывают другие ученицы.

      Не то чтобы я была какой-то сталкершей, но говорить учителю о том, что он мне симпатичен, было как минимум глупо — о наличии взаимности и речи быть не могло. Вряд ли его связь с ученицей вообще поощрил бы главенствующий состав магов.

      — Невероятен… — на выдохе протянула я, поднеся к глазам бинокль и опираясь бедром на подоконник.

      — Подружка, ты из окна не выпади, — рядом захихикала Мэй, которой уже порядком наскучило сидеть рядом со мной и слушать вздохи по Годжо.

      И Сатору Годжо действительно был невероятен, мне было очень комфортно находиться рядом с ним, хотя прям рядом с ним я практически и не была. Так, пару раз задерживалась после занятий, когда из-за расставания с парнем значительно отстала от программы.

      Именно когда впервые осталась наедине с учителем, поняла, что этот мужчина во много раз превосходил парней, которых я знала. Он заставлял меня волноваться и смущал, просто находясь рядом, ну а ещё он был очень крутым и сильным магом, который если и не был авторитетом для доброй половины студентов нашей магической школы, место идола он несомненно занимал чуть ли не в каждом девичьем, а может, и в мальчишечьем в том числе сердце.

      Конечно, у меня были отношения до влюблённости в учителя Сатору, но они быстро закончились, как только я выбрала свой жизненный путь в виде Токийской столичной технической школы магии. Да и если честно, после моего поступления в эту самую школу я поняла, что любые отношения с человеком были обречены. Когда ты всё своё свободное время посвящаешь проклятиям, о существовании которых обычные люди даже не подозревают, в том числе и твой возлюбленный, о таких отношениях сразу можно забыть. Тебе будет не до этого, особенно если ещё и довольно притягательный учитель, занимающийся твоей подготовкой в области проклятий, чуть ли не каждый день рядом с тобой.

      И всё же… Я была свободной, но эта свобода довольно долгое время грызла меня изнутри; чувство какой-то неполноценности и одиночества давало о себе знать. Особенно это было ощутимо, когда в своих снах я начала видеть мага из окна преподавательского крыла напротив. Тогда я думала о том, что было бы неплохо привлечь его внимание и наконец испытать новые чувства, но увы и ах…

      — Вот чёрт, уже за полночь. Прости, дорогая, но мне лучше пойти спать. Не хочу выглядеть, как енот, болеющий бешенством. На тебя вот уже смотреть страшно, — заскучавшая Мэй, накинув на плечи свой чёрный форменный жакет, подошла, чтобы обнять меня и попрощаться.

      Я отвлеклась от своего привычного занятия в виде разглядывания Годжо Сатору топлес и обняла подругу в ответ. Проводив девушку до двери, я снова присела на всё тот же подоконник, поднесла к глазам бинокль и обомлела. Учитель, чьи глаза закрывала тёмная повязка, стоял у окна, оперевшись сильными руками о подоконник. Я чувствовала, что он смотрит на меня, клянусь, но я так и продолжала сидеть с биноклем у глаз и смотреть на точные черты лица, которое, казалось, не видело никогда загара. И это безмолвное подглядывание продолжалось ещё с секунды две так точно, пока губы учителя Годжо не расплылись в широкой улыбке, а сам он не помахал мне рукой.

      Твою мать.

      Меня тут же обдало холодным потом, руки задрожали, я мигом отбросила в сторону бинокль, а сама сиганула под подоконник, лишь бы Сатору Годжо никогда больше не видел меня. Стыд какой, это же надо быть такой самоуверенной. Молодец, Йоко, ты опозорилась по полной. Теперь тебя сочтут неадекватной девушкой с отклонениями в психике и больным фанатизмом к сталкингу. Чёрт, я уже жалела о своей глупой затее с биноклем, клянусь. Этот бинокль тут же был брошен на кровать, а сама я, чуть привстав, вновь выглянула, надеясь, что улыбка учителя была адресована не мне. Однако в окне напротив уже никого не было, и я встала во весь рост, лихорадочно запахивая шторы. Позорище. Кагава Йоко, теперь вся школа будет в курсе твоих пристрастий, и ты от этого никогда не отвертишься! А учитель Сатору и вовсе больше никогда не взглянет на тебя, дурёха, даже несмотря на то, что он и так особо на тебя не смотрел.

      Я ходила по комнате из угла в угол, даже не представляя, как буду завтра смотреть в глаза учителю. Ну, он точно по головушке за моё вечернее хобби не погладит. А ведь Мэй предупреждала, что до добра это не доведёт. Надо было хотя бы пореже с биноклем сидеть. Да и вообще, что за глупое занятие я себе нашла? Больше никогда так делать не буду, как бы не хотелось обратного.

      От мыслей меня отвлёк стук в дверь, на которую я тут же обернулась с паникой в глазах. Аж ком в горле встал от одних только догадок, кто бы это мог быть вообще. И всё же собравшись, я подошла и открыла эту чёртову дверь.

      Первое, что я увидела — начищенные чёрные ботинки, а после длинные ноги в тёмно-синих брюках нашей формы, ну и, наконец, мой взгляд зацепился за глаза небесного цвета.

      Сатору Годжо стоял, облокотившись на дверной косяк, и ухмылялся. Ни повязки, ни тёмных очков на его глазах не было. Лоскут тёмной ткани лишь покорно лежал на мужских плечах. И это было прекрасно. Глаза Сатору Годжо были прекрасны. Я очень редко видела его глаза, которые он усердно прятал под чёрной повязкой для экономии энергии. И всё же снимал он её лишь на важных сражениях, отсюда я и задавалась вопросом: что за сражение сейчас уготовила ему судьба, когда Сатору стоял на пороге моей комнаты посреди спящего женского корпуса? Неужели укрощение миниатюрной ученицы первого года обучения Столичной технической школы магии?

      — Кагава Йоко, нарушительница личного пространства и частной жизни… — начал было учитель, как я его перебила, склонившись в низком поклоне.

      — Учитель Годжо я всё объясню! Всё получилось совершенно случайно! Отцу бинокль купила на день рождения, проверяла, как работает. Вас случайно увидела, но не рассматривала!

      — Йоко, врать ты не умеешь, — низкий смех коснулся моих ушей, а я, так и замерев в поклоне, боялась поднять взгляд на мужчину, в чью личную жизнь нагло и бесстыдно вторгалась уже около двух недель. — Ты бы хоть не палилась так глупо. Я уже вторую неделю наблюдаю тебя в этом окне. Не насмотрелась ещё?

      Щёки предательски обдало новой волной жара, а я всё никак не могла выпрямиться и наконец набраться смелости взглянуть в глаза Сатору.

      Наверное, ему надоело стоять в пороге, оттого Годжо легко прошёл в мою комнату, подойдя к злополучному подоконнику, на который тут же уселся и выглянул в окно на преподавательское окно.

      Я недоумённо повернулась к мужчине, который успел подобрать с кровати брошенный бинокль и, направив его в сторону своего окна, взглянуть в него.

      — Классный вид, не отрицаю, — усмехнулся Сатору, убирая бинокль в ящик письменного стола, который я не так давно отодвинула от окна для удобства наблюдения. — Но я почему-то был уверен, что такие шалости свойственны парням, никак не девушкам вроде тебя. Такая тихая же с виду, кто ж знал, чем ты тут занимаешься в комнате, бесстыдница…

      Голос учителя звучал с издёвкой, однако ожидаемой злости в нём не различалось. Мужчине будто было просто смешно, точно особенное удовольствие ему доставляло наблюдать, как я краснею хуже помидоров.

      И я, наверное, была полной дурой, раз в этот момент больше боялась изменения отношения учителя ко мне, нежели отчисления. Ей-богу, умалишённая.

      Годжо Сатору не спеша поднялся с подоконника и, с любопытством разглядывая помещение комнаты, приблизился ко мне, боящейся вообще что-либо сказать. Однако как только Сатору поравнялся со мной, намереваясь уйти, страх перед тем, что он прямо сейчас закроет дверь комнаты, оставив меня, словно дал пинка, оживив меня. Может, поэтому я решила если уж проваливаться со стыда, то по полной.

      — Я люблю тебя! Очень давно люблю! Не могу ни ночи заснуть, не думая о тебе, Сатору!

      Откуда вообще взялась смелость не только признаться ему, но ещё и впервые в жизни обратиться на «ты» — ума не приложу. Хотя куда там… Если бы этот ум у меня ещё был!

      Моё сердце громко ухнуло, как только я услышала хлопок двери. В мыслях лихорадочно вертелось одно: «Он ушёл? Ушёл? Ушёл?», и я тут же, словно на ватных ногах, повернулась к выходу. Мой взгляд пересёкся с небесным взором, а после Годжо улыбнулся:

      — Правда?

      Казалось, моё тело охватила слабость, даже неизвестно от чего взявшаяся. Я просто смотрела на мужчину напротив, который больше не отворачивался и буквально сводил с ума по-настоящему мальчишеской улыбкой.

      Жар всё так же не спешил оставлять мои щёки в покое, ладони резко взмокли от волнения, а тело и вовсе задрожало. Столько смешанных чувств вводили меня в заблуждение перед одним видом этого мужчины, столько непонятных мыслей, роились в голове, подталкивая к нему.

      Я сделала неуверенный шаг навстречу к магу, а после и вовсе упала в его объятия, едва не заплакав от переизбытка эмоций.

      — Миленько у тебя тут, — выдохнул где-то над моей макушкой Сатору, — давно хотел увидеть твою комнату. Ещё дольше ждал, когда же ты признаешься.

      Я тут же подняла голову, не веря собственным ушам. Мне начинало казаться, будто я сплю, слыша эти слова и всё ещё не до конца понимая, что они значат.

      Мужчина вновь одарил меня своей обычной озорной улыбкой, а после поцеловал, отчего я вздрогнула. И только спустя несколько секунд своего ступора наконец смогла ответить на этот поцелуй, опомнившись. Мне не верилось, что это происходило со мной наяву, не верилось, что это мягкие и столь горячие губы, о которых я буквально грезила, целовали меня так медленно, словно растягивая удовольствие.

      Я наслаждалась им, хотела его, несмотря на то, что он был старше на целых шесть лет, несмотря на то, что он был учителем в Столичной технической школе магии, о которой даже не все знали.

      Мне казалось, будто я перестала владеть собой, иначе не знала, как объяснить сам факт того, что мои руки непроизвольно потянулись к его рубашке, расстёгивая еле поддающиеся пуговицы. Сатору и не был против зайти дальше поцелуя, он, казалось, усмехался прямо в мои губы, аккуратно подходя к подоконнику, затем усадив меня на него. Иронично, однако.

      Поцелуи Годжо становились глубже, настойчивее, а мои ногти впивались в его крепкие плечи, стоило ему коснуться моей груди. Обвивая бёдрами его талию, я, казалось, пылала под напором столь желанных прикосновений и запаха этого мужчины. Я будто теряла голову рядом с ним, совсем не беспокоясь, что в этом самом окне нас могли увидеть.

      Сатору будто дразнил меня, пуская под мою одежду ладони, касаясь голой кожи и останавливаясь, не спеша снимать ставшие в этот момент ненужными элементы одежды. Не выдержав, я сама потянулась к краю чёрного ассиметричного жакета с высоким узким воротом, что порядком надоедал, сдавливая горло и мешая дышать. Избавившись от него, я хотела было снять рубашку Сатору, но тот ловко перехватил мои руки и связал их своей повязкой, что покоилась на его плечах. Удивлённо вздохнув, я не успела ничего возразить, как Годжо, подняв мои руки, прижал их к прохладному стеклу, а сам оставил влажный поцелуй на груди.

      — Если сделаю что-то не так, не молчи, пожалуйста, — мужчина выдохнул где-то над моим ухом, получая в ответ кивок.

      Его внимательность в этот момент обескураживала. Я начинала думать, будто Сатору Годжо был каким-то нереальным, вымышленным, оттого и таким внимательным.

      Дыхание сбилось, я откинула голову назад, соприкасаясь всё с тем же стеклом, а маг умело расправился с молнией моей юбки, стянув её вместе с форменными колготами, оставляя меня в одном белье. Я льнула к нему, желая почувствовать тепло его тела. Ждать становилось невыносимо, я чувствовала, — Сатору желал меня так же сильно, как и я его.

      Я чувствовала бедром его возбуждение, чувствовала жар, исходящий от его тела, оголённой спиной ощутила, как за нами вспотело окно. Маг наконец снял с себя рубашку, а затем продолжил покрывать моё тело осторожными поцелуями.

      Отпустив мои связанные руки, Годжо опустился передо мной на колени, целуя бёдра и оставляя после себя волны мурашек, как только его руки избавились от моего белья. Казалось, весь мир вокруг нас замирал всякий раз, когда он касался моего тела, оставлял на нём очередной поцелуй.

      Передо мной были глаза небесного цвета, смотрящие на меня с таким вожделением, с каким на меня не смотрел никто. Под этим взглядом я хотела большего, хотела его всего. Сатору Годжо вскружил мне голову, заставив стереть все границы между нами, заставив наконец открыться ему, а не оставаться в рядах наблюдателей. Под его напором я кусала губы всякий раз, когда его язык касался клитора, всякий раз, когда мои пальцы касались его белёсых волос, всякий раз, когда он покусывал внутреннюю сторону моего бедра, не оставляя после себя ни следа, точно происходящее между нами было всего лишь моей больной фантазией. И всё же было нечто особенное в том, что сильнейший маг стоял передо мной, студенткой второго ранга, на коленях.

      Моё тело дрожало, я с исступлением целовала его губы, как только он поднялся. Его ладони скользили по моей талии, прижимая к себе, а мои руки, лежащие на его плечах, и пальцы, перебирающие его волосы, дрожали всякий раз, стоило ему вновь сократить между нами и так небольшое расстояние. Сатору достал из кармана брюк презерватив, расстегнув пряжку ремня и избавившись от штанов и белья, наконец раскатал его по члену и проник в меня. Годжо двигался осторожно, не спеша, давая мне возможность привыкнуть к нему и целуя моё лицо. Низ живота сводило от возбуждения, я шумно дышала в губы напротив, сводя ноги на мужской талии.

      Сатору поймал мои губы, завлекая в очередной поцелуй и ускоряя темп. Его рука сжимала мою поясницу, а другая упиралась в мокрое стекло, лицо мага покрылось едва заметным румянцем, а белые ресницы подрагивали при каждом движении. Я с трудом держалась, чтобы не обмякнуть в его руках прямо в этот момент от исступления.

      Мы всё так же целовались, касались наших тел, казалось, не в состоянии насытиться друг другом. В этот момент не так уж и волновало то, что нас могли увидеть в этом проклятом окне. В моих мыслях были только мы — он и я. Даже время, казалось, замерло с той минуты, как Сатору Годжо вошёл в мою комнату. Прикосновения губ, которые я видела разве что в собственных снах, были столь чувственными, что мои глаза непроизвольно закрывались, а тело тянулось к нему навстречу.

      Оба взмокшие и уставшие, тяжело дыша, мы, наконец, оторвались друг от друга, достигнув пика. Отдышавшись, Сатору снял с моих рук повязку, целуя слегка покрасневшие кисти, которые даже затекли.

      — Всё хорошо? — Годжо обнял меня, оставляя поцелуй у виска, а после помог одеться.

      — Останешься со мной? — только и выдала я, вцепившись в его спину мёртвой хваткой.

      — Останусь. Только душ приму у себя, вряд ли кто-то обрадуется, обнаружив меня в женской душевой, — мужчина улыбнулся, а после нехотя разорвал объятия и помог мне одеться.

      Сам же Сатору, на ходу застёгивая рубашку, быстрым и тихим шагом отправился в сторону преподавательского крыла. Я же последовала его примеру, взяв полотенце и выйдя из комнаты по направлению к душевой.

      Меня переполняли эмоции. Впервые я чувствовала себя такой счастливой. Стоя под струями воды, я улыбалась как дурочка, вспоминая то, как этот мужчина смотрел на меня, то, как касался меня, и то, как целовал меня. Кто бы мог подумать, что моя наиглупейшая идея с биноклем выльется в то, что произошло между нами в этот вечер.

      Я хотела вновь обнять этого мужчину, хотела снова почувствовать вкус его губ и тепло его прикосновений. Оттого и не терпелось вернуться в комнату и, дождавшись его, снова упасть в объятия Сатору Годжо. Наверное, я слишком торопилась, раз из моих рук то и дело что-то падало. Но вот, оказавшись в комнате, я быстро переоделась и выглянула в окно, чтобы увидеть, горит ли в его комнате свет. И он горел, а после из окна показался сам Сатору, вновь улыбнувшись и помахав мне рукой.

      Мои губы сами растянулись в широкой и наверняка глупой улыбке, а Годжо тем временем выключил свет, покидая свою комнату, а вскоре и преподавательское крыло. И вот спустя некоторое время раздался стук в мою дверь, а на пороге, всё так же подпирая косяк, стоял улыбающийся Сатору Годжо.

      Наверное, теперь между нами всё изменилось?

• 04.12.2023 •