Толпа беснуется, кричит, смеётся, стонет. Кажется, ещё немного, и воздух вокруг заискрится, а после волна пламени погребёт под собой всё живое. Разгорячённые тела двигаются под ритмичную музыку, трутся друг о друга, смешивая запахи, скользя развязными прикосновениями. Юнги не может рассмотреть зал нормально из-за мигающих разноцветных ламп, из-за лазерной сетки, что скользит по стенам, но ему и не нужно. Достаточно рёва толпы, когда очередной трэк сменяет собой старый, когда колонки ударяют по ушам свежим битом, когда новый выплеск эндорфинов и нот возбуждения достигает обоняния. Юнги никому никогда не признается, но в эти несколько часов его смены за пультом он счастлив. Действительно счастлив. Он благодарит судьбу за то, что в тот кажущийся таким далёким вечер пошёл в клуб. Одна ночь, одно знакомство, и жизнь Мина круто изменилась в лучшую сторону.

— Юнги-я, ты должен спасти меня. Умоляю, соглашайся, — ныл Намджун, повиснув на хрупком плече более тщедушного тельца.

— Да что случилось-то? — нервно спрашивает Юнги, который ненавидит вторжение в своё личное пространство по конкретным причинам.

— Я загибаюсь один в клубе. Гоу работать со мной на пару? А что? Я в дневную смену буду, ты — в ночную, раз уж днём дрыхнешь всё время. Деньжата лишними тоже не бывают.

В тот вечер Ким выпил лишнего, и Юнги здраво рассудил, что это просто пьяный бред.

— Да, да, окей, только поднимайся уже, и пошли. Ты скоро на ногах стоять не сможешь.

— Это потому что я встретил свою любовь, — выдыхает Намджун, и Юнги кривится, подхватывая шатающееся более габаритное тело друга, помогая устоять на ногах.

Пожалуй, они действительно очень быстро сдружились. Юнги и не думал, что ему с кем-то будет так комфортно общаться. Хотя это полностью заслуга открытого и дружелюбного Намджуна, который решил взять его под опеку. Чёрт знает, зачем это было нужно полузнакомому парню, но Мин в душе радовался. У него есть друг. Настоящий, первый за последние лет десять жизни так точно. И Мин не хотел этого друга потерять. Но в тот момент, когда через день абсолютно трезвый Ким позвонил и приказал ехать в клуб, дабы начинать обучение, Юнги чуть не послал его далеко и надолго. Это же шутка была, он не собирался работать в клубе. Только Киму дела до этого не было. Тот был очень настойчив, и Мину пришлось собираться и плестись в клуб.

К тому моменту, когда он распахнул дверь чёрного входа, настроение было на отметке далеко за ноль вниз по шкале дерьмовости. Потому что часы показывали всего-то половину седьмого вечера, и улицы города затопили люди, покинувшие свои рабочие места и торопящиеся забрать детей из садиков, купить продуктов на ужин и успеть глотнуть немного свежего воздуха. Юнги давно не выходит в час пик на улицы города, а потому даже немного растерялся, когда прошедшая мимо парочка пожилых аджум окинула его неприязненными взглядами, покачали головой и тут же начали о чём-то шептаться. Мол, с чего бы это? Одет он прилично, на гопника или ворюгу не похож. Как мешком по голове — осознание, и тело само по себе ускоряет шаг, стараясь побыстрее оказаться подальше от чужих презрительных взглядов. Конечно, дело далеко не во внешнем виде.

— Вы посмотрите, какая принцесса хмурая сегодня, — язвит Намджун, катающийся по пустому залу на стуле с колёсиками.

— Просто заткнись. Чёрт возьми, я думал, что ты после той ночки всё забыл. Это шутка была, — выдыхает Юнги, ероша белые пряди.

Намджун кидает на него взгляд и заливается смехом. У Юнги от капюшона волосы магнитятся, и «одуванчик» на голове вкупе с хмурым выражением лица и поджатыми губами смотрится комично.

— Если бы не проверил самолично, что ты — альфа, никогда бы так не подумал, — усмехается парень и подъезжает ближе, замирая. — Воу, ты где это так отжигал? Я ж не знал, что у тебя ночка была горячей. Надо было сказать, что с бодуна, я бы попозже тебя вызвонил.

Мин дёргается и замирает. На лицо выползает ледяная маска отчуждённости, в глазах вспыхивает и тут же затухает пламя ярости. Да и выражение лица почти тут же сменяется на недоверчивое и изумлённое, а желание от души врезать пропадает. Намджун смотрит с интересом и, кажется, действительно ждёт ответа на свой вопрос. Он не пытается унизить или опустить.

«Он и вправду простодушный идиот», — запоздало комментирует ситуацию внутренний голос, и Юнги поводит плечом.

— Нигде я не отжигал, всю ночь дома работал.

— Да ладно заливать, от тебя разит так, будто ты участвовал в конкурсе «кто больше пойла зальёт в себя или выльет на себя».

— Это мой запах. Природный.

— Тогда тем более! — восклицает Ким и широко улыбается, приобнимая ошарашенного таким заявлением друга за плечи и подталкивая к сцене. — Твой запах в местном алкогольном угаре вообще чувствовать не будет, так что и тебе будет комфортно, и деньги заработаешь. Чёрт, да это идеальная для тебя вакансия!

Разговор остаётся незаконченным, как кажется Юнги, но Намджуну вроде как всё равно. Он тычет в разные кнопки, объясняет, показывает, какие провода куда втыкать, где какие настройки, а куда не нужно лезть вообще. От теории скоро переходят к практике, и Юнги в который раз поражается тому, как же Намджун преображается, когда натягивает огромные нелепые наушники дикой раскраски и погружается в мир звуков, закрывая глаза и по памяти нажимая нужные кнопки, сдвигая какие-то рычажки. Колонки пронизывают воздух битом, и Мин невольно улыбается, чувствуя, как пол под ногами слабо вибрирует. Это круто. Мин хочет попробовать.

Попробовал. И всё получилось. Перед Юнги, который без малого две недели занимает место у пульта в ночную смену, беснуется толпа, которая обожает его, чуть ли не больше, чем Рэп-Монстра. Даже кличку придумали. Шуга. Намджун обнимает на радостях, хвалит и громко заявляет «прижился, приняли». Мин стесняется, оттого раздражённо бурчит и сильнее натягивает шапку на лоб, чтобы примятые пряди чёлки закрыли глаза. Ему отчего-то стыдно, но настолько же приятно. Шуга. Теперь он свой. А незаконченный разговор о специфическом запахе Юнги так и остался незаконченным.

— Мне на самом деле поебать, какой у тебя там запах. Ты — мой друг, остальное — мелочи. Сам-то как, нормально всё? — серьёзно спрашивает Намджун после их совместного похода к директору клуба, который, на удивление Юнги, согласился его принять на работу сразу же и без лишних расспросов и косых взглядов.

— Да... Да, нормально, — отвечает Мин и понимает, что да, действительно нормально.

Жизнь шла своим чередом, не было кардинальных изменений, как это показывают в фильмах. Юнги всё так же ненавидел весь дом, поливая грязью, как за спиной, так и в лицо. Альфа всё так же беспросветно спит днём, не реагируя ни на ремонт в чужой квартире, ни на звонки мобильного, ни на стук в дверь. Он слышит, но это всё идёт мимо, потому что полудрёма и крепкий сон сменяют друг друга, а вот лень из расслабленного тела никуда не уходит. Да и знает Юнги, кто и зачем ему названивает и обивает порог дома. Давно прошли отведённые ему две недели, пора бы уже наброски менеджеру показывать, а у Юнги глухо. Злоба на весь мир отступила, вдохновение испарилось без подпитки недовольством и раздражением, а мысли рассыпались бисером по закоулкам мозга.

Юнги понимает, что нужно бы написать хоть пару строк, а там уж на крайний случай менеджер своих людей подключит, но очередная ночная смена в клубе, толпа ревёт, бит прошивает сердце пульсацией, и нет никакого желания думать о чём-то кроме подсвеченных кнопок и небольшого экрана на пульте. А потом будет утро, и уставший организм отключится сразу же, как в поле зрения попадёт любая горизонтальная поверхность. Не обязательно даже, чтобы мягкая.

Из аквариума звуков, разбавленных обрывками несвязных мыслей, вырывает тяжёлая рука, упавшая на плечо и чуть сжавшая. Юнги нажимает на несколько кнопок, меняя композицию на более спокойную, чтобы толпа могла остыть, сгонять до туалета или бара, а после сдвигает амбушюр с правого уха.

— Привет, — чуть кивает он, всё ещё занятый настройкой звуковой частоты.

— В твою смену в клуб не пробиться. Спасибо чёрному входу за его существование, — смеётся прямо в ухо повисший на плече Намджун, окидывая взглядом двигающихся людей. — У меня к тебе предложение. Ты завтра свободен вечером?

Юнги задумывается. По пятницам клуб не работает, его отмывают, пополняют запасы алкоголя и чинят поломанные дверцы и бачки в туалете, потому что имели посетители в рот табличку «no smoking, no sex», затем устраивая перекур. У Юнги за время работы была только одна свободная пятница, и её парень потратил на то, чтобы превратить свой свинарник обратно в любимую холодную квартиру, и прикупить новых шмоток. И наушники. Первое время ему пришлось пользоваться наушниками Намджуна, и было некомфортно в них работать. Юнги купил свои, чёрного цвета, с матовыми чёрными амбушюрами и гибким спиральным проводом. Они дополняли его новый образ крутого ди-джея, а ещё хорошо смотрелись на фоне белой шевелюры.

— И впрямь сахарочек, — заявил беззлобно, но с усмешкой Намджун, когда впервые увидел парня в обнове.

Ну, а что? Начинать новую страницу жизни, так красиво, с блеском, чтобы не стыдно было перед самим собой. Да и достало уже в образе бомжа ходить. А ещё не хотелось друга позорить. Намджун ведь постоянно где-то рядом ошивался, даже если не его смена, и шепотков за спиной не хотелось. Их, конечно, и так не было, даже при бомж-стайле Юнги был очень красивым альфой, и в клубе, где его запах не особо-то чувствовался, омеги постоянно на него вешались, но Мин-то знал про свой дефект, оттого и отталкивал всех. Можно сказать, своеобразный комплекс и панические атаки на его фоне.

— Ну так что? — почти кричит в ухо Ким, и Юнги морщится от лишнего источника шума.

— Вообще-то у меня были планы, я хотел попросить разрешить в твоей студии поработать. У меня установка накрылась, а мне очень нужно написать хотя бы пару строк.

— Давай тогда утром приходи, а вечером гоу со мной в клубешник соседний? Я про тебя ребятам рассказал, познакомиться все хотят.

— Ладно.

Получив согласие, Намджун тут же исчезает из поля зрения, а Юнги матерится и с силой давит на кнопки, сменяя очередной трэк и попутно поправляя наушники. Он не хотел никуда идти, не хотел ни с кем знакомиться, но ему нужна студия, и Мин пытается себя убедить, что это такой способ оплаты за помощь, оказываемую услугу. А ещё не хочется расстраивать Намджуна. Закрыв глаза, Мин чувствует затапливающую безнадёгу и даже радуется этому ощущению. Будет о чём написать.

***

Намджун задумчиво смотрит на исписанные листы, вчитываясь в текст, и скребёт подбородок. Ему кажется, что в этой песне есть что-то неуловимо знакомое. Что-то такое глубокое, горькое, вяжущее, с привкусом отчаяния, но наполненное глубоким смыслом. Взгляд скользит по уснувшему в наушниках Юнги.

— Шея отвалится, — замечает негромко Ким и переводит взгляд обратно на текст.

Рифма, слог, смысл. Идеально. Проникновенно. Заносчиво и грубо. Круто. У Юнги талант. Текст... Намджун хочет сам написать для этой песни музыку. Он бы сел прямо сейчас, но часы показывают восемь вечера, пора идти в клуб. Альфа пришёл лишь для того, чтобы самолично взять не отвечающего на звонки Юнги за шкирку и потащить в клуб. Кто же знал, что блондин сладко посапывает, уронив голову на скрещенные руки, а сам Намджун залипнет в только что написанный рэп.

Телефон разрывается мелодией, и Юнги тут же распахивает глаза, слепо щурясь от яркого света и шаря по столу перед собой. Намджуна тот не видит, альфа сидит на диване за его спиной.

— Да, — хриплый голос, и Намджун слышит в динамике чей-то писклявый тарахтящий голос. — Знаю я. Да, текст готов, я завезу завтра. Сегодня у меня дела. Нет... Ладно, если вам так нужно... Записывайте адрес.

Короткий разговор заканчивается сразу же, как неизвестное лицо получает адрес, и Юнги отшвыривает мобильник в сторону.

— Грёбаный менеджер, тупомозглый рэперок, продажная музыкальная индустрия, ебучая природа, — шипит Мин, и Намджун вздрагивает, когда блондин с силой ударяет по столу в бессильной ярости.

Он не успевает ничего сказать или сделать, Мин поднимается и разворачивается. В его глазах настолько загнанное выражение, что Намджун решает отложить разговор и протягивает исписанные корявым почерком листы.

— Красивый текст, — усмехается альфа и засовывает руки в карманы ярко-розовой куртки с металлическими шипами на плечах, когда листы из его рук вырывают со скоростью света. — Я дозвониться до тебя не мог, решил, что ты сбежал от меня на край света, лишь бы не знакомиться с моими друзьями.

— Я бы так не поступил, — дёргано отвечает Юнги, сворачивая листы в рулончик и засовывая в карман. — Мне отойти нужно на пару минут. Подождёшь?

Намджун кивает, и Юнги тут же испаряется из помещения.

***

Этот клуб отличается от того, в котором работают Юнги и Намджун, хотя бы по своим габаритам. Огромный зал, раза в два больше, поделён на две зоны. В одной зоне толпа движется под бит, в другой происходит что-то странное и непонятное, все делятся на группы, и музыка со всех сторон доносится разная. Юнги не понимает, как вообще можно что-то различить в этом гомоне, шуме, криках, но Намджун привыкший, а поэтому просто хватает его за запястье и тащит сквозь толпу за собой, попутно здороваясь чуть ли не с каждым встречным. Помня о том, что в этом месте Намджун бывает чаще, чем на собственной работе или дома, Мин старается не обращать внимания на альф, хлопающих друга по плечам, и омег, которые по двое-трое облепляют Рэп-Мона со всех сторон. На него смотрят с любопытством, иногда кивают в знак приветствия, но чаще всего игнорируют. И от этого немного легче. Юнги ненавидит новые места, новых людей, новые косые взгляды и уж тем более чужие прикосновения.

— Хён! — режет чужой крик по ушам.

Юнги непроизвольно отшатывается в сторону, когда на Намджуна с разбега запрыгивает прыткий парень, омега, что ясно по сладкому ягодному аромату, и начинает кусать смеющегося Кима за ухо и что-то нашёптывать. Толпа прижимает Юнги ближе, и он успевает уловить часть разговора о том, что какой-то вредный альфа опять игнорирует распрекрасного омегу.

«А ты не прыгал бы так на альф...», — мысленно закатывает глаза блондин и застывает, когда перед ним оказывается лицо омеги, что давно спрыгнул с Намджуна и с интересом осматривал его.

Секунда, и парень оказывается непозволительно близко, втягивая его запах шумно, проводя кончиком носом по шее, как и Намджун в их первую встречу.

— А ты вкусный, — скалится омега и широким мазком языка проходится по дёрнувшемуся кадыку откровенно охреневшего Юнги. — Впишешься, сахарок.

— Ой, блять, сахарок, — тут же заходится хохотом Намджун, и Мин отталкивает омегу.

— Я тебе не сахарок, и нехуй меня облизывать, — тут же агрится Юнги, раздражённо стирая ладонью чужую слюну с кожи.

Омега лишь скалится и исчезает в толпе. Намджун порывается сказать что-то, но лишь может зайтись в новом приступе хохота, потому что выражение лица Юнги непередаваемо.

— Это... Ким Тэхён, и он — мой друг, — посмеиваясь, говорит Намджун, вновь хватает за руку и тащит дальше.

— Какой-то он...

— Припизднутый? — подсказывает Намджун, и Юнги может лишь кивнуть. — А они все такие.

— Что?

— Не волнуйся, тебе понравится.

Юнги абсолютно точно в этом не уверен. Одно дело — друзья его друга, которые вежливо с ним здороваются, задают пару дежурных вопросов и после бросают одного. Другое — вот такие вот психи, прыгающие на тебя, облизывающие и кусающие за уши. Мин сбежал бы, но чужие пальцы держат крепко. В голову закрадывается мысль, что Рэп-Мон и держит его не для того, чтобы не потерять в толпе, а чтобы предотвратить преждевременный побег.

— Мы пришли, — перекрикивает рёв толпы Намджун и наконец-то отпускает его руку.

Юнги осматривается и неосознанно отмечает, что место выбрано хорошее. Если учесть, что каждая компания тут отвоевала себе кусок пространства. Компания Намджуна занимает весь угол зала и прилегающий к нему край барной стойки. Стойка длинная, тянется вдоль всей стены, а барные шкафы начинаются метра через четыре, поэтому половина её, которая приходится на этот самый угол, превращенная и в подиум, и в скамейку, и в спальное место. Кому что, как говорится. Тот омега, который минуту назад облизывал Юнги шею, сейчас отжигал на этой самой стойке. Неплохо так отжигал, если честно. Буквально в полуметре от него на стойке развалился парень, которого танцующий омега поливал водой из бутылки, громко смеясь при этом. Ещё чуть дальше стоял ещё один парень, уткнувшийся в свой мобильник.

— Итак, это, — тычок на танцующего омегу, — Тэхён, как я уже говорил. Поливаемый водой чудик — Хосок, местная звезда танцев. Мрачная тень отца Гамлета, уткнувшаяся в телефон — Чонгук. Он у нас самый младшенький, мы ему пить не разрешаем, вот он и хмурый такой, так что не обращай внимания. Вон там, — альфа кидает на парня, снующего в толпе с камерой в руках, — Сокджин, он... Мой омега.

Юнги окидывает каждого взглядом, запоминая имена и лица. Слава богу, с этим проблем нет, и новая информация отпечатывается в мозгу. Но вот последние слова друга, и error 404, файл не найден.

— Твой омега? Ты не говорил, что у тебя есть омега, — задето отзывается Мин, осматривая миловидного парня, который заметил их и спешно огибал толпу, желая поздороваться. — Я думал, у тебя нет от меня секретов.

— Это долгая история. Прости, некогда в подробности вдаваться. Он не знает, что мой, и никто из ребят ему не говорит. И ты не говори. Потом объясню.

Юнги хочет спросить, какого чёрта происходит, но Сокджин уже перед ними и протягивает руку.

— Привет, Юнги, наконец-то познакомились. Надеюсь, тебе будет весело.

Улыбка у омеги очаровательная, глаза выразительные, кожа приятного персикового оттенка, запах неяркий, но приятный, и весь он пышет чем-то светлым и тёплым. Уютным. Такой омега на вес золота, его надо хватать и под венец, а друг какого-то хрена в игры играет.

— Придурок, — бубнит Юнги и тут же нацепляет улыбку, когда омега растерянно хлопает глазами. — Это я не тебе. Там парень просто настолько убого танцует, что лучше бы не позорился. И мне тоже приятно познакомиться, — пожимает альфа чужую руку.

Сокджин действительно мил, а ещё наивен, потому что думает, что Юнги не заметил, как парень слегка повёл носом, втягивая его запах в лёгкие. Жест раздражает. Мин даже себе не признаётся, что боится увидеть на лице омеги своего друга неприязнь или ещё что похуже, оттого и бесится. Но Джин лишь вновь улыбается и утягивает его за руку к другим парням, чтобы перезнакомить лично. И пусть со стороны эта семейка Адамс выглядит странно, но парни оказываются общительными, и даже Чонгук, когда улыбается, перестаёт походить на мрачного призрака.

Они почти час треплятся о своих и чужих интересах, парни рассказывают, как перезнакомились, как нашли этот клуб, кто, чем увлекается. Лишь когда Хосок вопит, что это его песня, и уносится в толпу, а следом за ним рвётся и Тэхён, утягивая за руку прифигевшего от чужой наглости Чонгука, Юнги понимает, что время пролетело незаметно, и что от непрерывных разговоров в горле сухо как в Сахаре. Альфа без зазрения совести допивает воду из бутылки, из которой ранее поливали Хосока, и думает о том, что за сегодняшний вечер говорил больше, чем за вторую половину своей жизни вместе взятую. Взгляд цепляет Намджуна, который под бит и подбадривающие крики толпы зачитывает рэп, и на лице расплывается счастливая улыбка. Юнги пытается её подавить, но не выходит. Намджун охрененный друг, почти брат, а его друзья — зачётные ребята, которые приняли его в свой круг. Жизнь определённо налаживается.

— Шуга, мне тут предложение интересное поступило, — басит Намджун, наваливаясь по привычке на его плечо. — В следующую пятницу тут будет грандиозный батл, и даже какая-то звезда приедет выступать. Пойдёшь со мной на разогрев толпы? Напишем с тобой пару трэков, бит. Ты пишешь круто, я не отстаю. Получится классный номер.

Юнги определённо не хочет нигде участвовать, но тут к ним из толпы вываливается Хосок, обнимая за плечи незнакомого улыбающегося омегу.

— Вы уже слышали? — восторженно вопит он. — Вот это бомба намечается. Мы с Югёмом будем выступать, а Чонгук заявил, что они с Чимином танец поставят. Тот скоро из больницы со своими соплями выпишется, и они начнут подготовку. Тэхён заявил, что не царское это дело, он лучше со стороны посмотрит, но я видел, как он о чём-то шептался с Бэм-Бэмом, они вроде сольник будут готовить. Ви ведь тоже неплохо рэпует. Давайте и вы тоже присоединяйтесь.

Юнги не успевает придумать достойную отмазку, потому что раз за разом подтягиваются люди, которые восторженно вопят о назревающей пати, а после вся эта толпа пронзает его тяжёлыми взглядами, ожидая ответа. И он бы рад откосить, но Намджун смотрит так, будто позорно разревётся при его отказе.

— Ну, попытка — не пытка, - соглашается Юнги и чуть не глохнет, сметённый волной чужих радостных воплей.

Вечер заканчивается долгой прогулкой. Огромная толпа знакомых и приятелей вываливается из клуба и провожает каждого до подъезда нужных домов. Под конец остаются только Намджун, Юнги и Чонгук, но последний прощается с ними, не доходя до парка, и направляется к многоэтажке.

— Скажи, круто было? — улыбается Намджун и закуривает, протягивая пачку сигарет другу.

— Да. Я не пожалел, что пошёл с тобой. Но насчёт батла не уверен. Может ты один как-нибудь? — интересуется Мин и делает первую за этот день затяжку.

— Ты не вывернешься. Даже не пытайся, — усмехнувшись, Намджун обнимает его за плечи, притягивая ближе. — Будет круто, я знаю.

— Ладно, — просто соглашается Юнги, зная, что всё равно не откосит. — Так что там с Джином?

— А у него с обонянием проблемы. Вроде как чувствует запахи, а вроде и нет. Какая-то там болезнь в детстве дала осложнения. Впрочем, он говорил мне, что мой запах ему нравится больше других. И вроде как он тоже ко мне что-то чувствует, но блять. Я не хочу давить на него. Ты посмотри на меня, на него и снова на меня.

Юнги вспоминает омегу, а после смотрит на Рэп-Мона, потом снова вспоминает омегу, и снова взгляд на друга. И сгибается пополам от хохота. Намджун тоже смеётся, но пинает его под зад, отчего Юнги чуть лицом асфальт не пропахивает.

— Чувак, серьёзно, у тебя на самом деле есть все шансы, но никогда больше не напяливай эту ебучую розовую куртку и те ужасные очки-стрекозы, — сипит задушено Юнги и икает, из-за чего обоих пробивает на повторную истерику.

— Пошёл в жопу, придурок, ты нихрена не смыслишь в моде, гангстер хренов, — не остаётся в долгу Джун и дёргает парня за массивную цепь на шее.

Блондин лишь пихает друга в плечо и широко улыбается. Туше.