У меня был один друг – сын маминого любовника, о котором не знал отец. Он всегда говорил, что я должна больше говорить, иначе останусь одна в самый неподходящий момент. Или что рано или поздно это дойдет до крайней точки, как до вершины Эвереста, и что после этой точки обратного пути не будет. И жить мне после этой точки с сорока кошками в квартире. Макки не знал, почему я не люблю говорить с людьми, чего так страшусь. Никто не знал, кроме меня самой. Потому что я так хотела.

Однажды Макки пришел в одинокую двушку с двумя бутылками хорошего виски, колой и веселым криком «Будем учиться говорить!». Сначала я не хотела, но так случается со всеми и всегда. Разве нет? Один стакан виски, другой, третий. После четвертого меня окончательно повело, и тогда Макки перешел в наступление, решая меня разговорить. У него, черт возьми, получилось, и он узнал то, что не должен был. Состояние счета банковской карты, мои заначки в квартире, какой корм едят два прожорливых кота, сколько растений стоят на подоконниках. Я говорила без конца, и он, явно довольный собой, ликовал.