Крести меня. Теперь, когда примирение стало возможным. Если нас ждет исцеление, то пусть оно будет знаменательным. Тысячи девушек подняли руки. Ты помнишь, как рождался на свет? Ты благодарен тем бедрам, что пропустили тебя? Бархатному лону своей матери? И ее матери, и матери ее матери?

Проклятие скоро будет снято.

○○○

— Это ты так убрался?

— Эээ...— Зейн почесал затылок. — Не совсем. Я немного пропустил.

— Немного. — Жизель покачала головой, беря в руки швабру.

После часа полного рассказа всей правды и ничего, кроме правды, Жизель решила, что услышала достаточно. Что было хорошо, потому что Зейн сказал все, что ему нужно. Она оказалась в своём любимом месте — на кухне. Однако, Зейн не был лучшим игроком на этом поле, поэтому пришлось всё исправлять. Он мог готовить, но убирать за собой? Нет.

Множество месяцев, что они провели вдали друг от друга, дали ей понять, что... она все еще любит этого человека. Жизель верила во второй шанс, особенно если это был кто-то, кого она знала уже столько времени. К тому же, несмотря ни на что, Зейн всегда будет постоянной частью её жизни из-за Амаль.

Она была их ребенком и Жизель хотела, чтобы это сработало в пользу всех троих.

— Я понял. — Зейн схватил совок после того, как она всё смела в одну кучку. Он наклонился, пока Зель мела все стеклянные осколки в совок. Они все убрали и Жизель направилась обратно в гостиную, а затем к лестнице, глядя на то место, откуда она сбила большинство их свадебных фотографий.

— Куда они делись?

— В нашей комнате.

Вот на что были потрачены следующие несколько минут. Пара искала новые рамки и нетронутые фотографии, а потом они повесили их обратно. Они много не разговаривали, потому что Жизель все ещё размышляла, а Зейн, желая говорить больше, чем когда-либо, решил, что пусть так и будет.

Жизель села на диван и ждала, пока вернется Зейн из комнаты Амаль, потому что пошел проверить её. Она думала долго и усердно и приняла решение простить его.

Мужчина вернулся и посмотрел на свою жену, нервно кусая губу. Она похлопала по сидению рядом с ней, но он помедлил, прежде чем сесть. Их бедра соприкасались.

— Да?

Жизель вздохнула, глядя на свои руки на коленях, прежде чем взять его руку в свою. Она сглотнула, глядя на Зейна со слезами на глазах.

— Я люблю тебя, Зейн. Ты знаешь это, — она прочистила горло. — И... и я думаю, я хочу простить тебя, потому что... потому что я так сильно влюблена в тебя и, вероятно, всё равно хотела бы быть с тобой, даже если бы не приняла решение простить тебя.

Зейн сжал её руки и всхлипнул.

— Детка, я клянусь всем на свете, что с этого момента я сделаю всё для тебя. Я так тебя люблю. — Он притянул её ближе к себе и крепко обнял.

— Пожалуйста, не проебись снова. — Она плакала. — Только так я могу принять тебя.

— Я не буду, не буду. — Зейн поцеловал её в лоб. — Я люблю тебя.

— Я люблю тебя. — Она вздохнула, положив голову ему на плечо. На её лице появилась улыбка, когда она почувствовала, как губы Зейна снова касаются её кожи. Они оба лежали на диване, шепча друг другу нежности и делясь самыми маленькими поцелуями.

— Ты любовь всей моей жизни. — Прошептала Жизель, глядя ему в глаза. Она была так рада видеть его наконец улыбающимся. Он напевал, целуя ее щеки и лаская лицо, словно драгоценность.

— Я самый счастливый человек в мире.

○○○

Гроза была самым худшим.

Жизель никогда не была так напугана, как в те моменты, когда на улице бушевала гроза. Грозы были ужасны, молнии были опасны и смертельны, а грохот в небе пугал её до смерти.

В смысле, почему это происходит? Почему небо шумит и молния выходит из него?

Почему она боялась этого больше всего? Это же была просто природа.

Она перевернулась и заползла глубже под одеяло, её небольшое тельце дрожало, когда раскатывался гром, становясь все громче и громче через каждые пять минут. Она не смела смотреть наружу и пыталась сосредоточиться на спокойном звуке дождя за окном. Зель любила дождь.

Жизель всхлипнула, её глаза наполнились слезами и она заплакала. Женщина почувствовала, как Зейн рядом с ней перевернулся и положил руку ей на талию.

— Зелли? - Прохрипел его глубокий голос. — Давай, малышка. Иди сюда.

Она, не колеблясь, свернулась в его руках, её лицо нашло его шею, а руки — его талию. Он напевал, потирая ее спину, когда разразился новый раскат грома.

— Чшшш, — успокаивал он. — Все в порядке, детка, все в порядке. — Зейн целовал её лицо и покачивал из стороны в сторону, как ребенка. — Я здесь, да?

Жизель кивнула, зная, что он всегда будет находиться рядом каким-то образом. Не важно каким именно.