Tom Odell - Heal

      Она искала исцеления в самых греховных вещах этого мира. Ее душа погрузилась в самый настоящий ад после всего, что с ней произошло. Её душа искала спасения в самых ужасных вещах этого мира. Она молила о лекарстве. Она страдала. Она бродила. Она хотела найти то, чего её лишили не так уж и давно.

      Очередная сигарета. Очередная затяжка, такая горькая, но в то же время приторно-сладкая. Снова вечер на крыше, на той самой. Снова волосы развиваются на ветру, совершенно не держа свою форму. Ну и плевать. Снова ей больно. Снова она делает глоток виски, который всегда лежит в её чёрном кожаном рюкзаке. Кажется, на этот раз её штаны выглядят ещё более ровными, а душа более разбитой, такой же, как и её кровоточащие колени.

      Алкоголь не вытягивает из пучины отчаяния. Но он лишь на время забирает разум и боль, будто пустая бутылка, которая собирает проливной дождь. Самые крепкие напитки забирают её прошлое и её грехи, будто бы их не было, но когда эффект проходит — становится ещё хуже, ещё больнее. Тогда она погружается на новый уровень чистилища, которое когда-то описал Данте в своей «Божественной комедии». Кажется, скоро она окажется на самом дне, но не искупить свои грехи, которые совершила не́когда её светлая душа, которую втоптали в грязь.

      А ведь это всё сотворил лишь один человек, которому Розанна доверяла. Розанна Пак. Красивое имя, не так ли? Такое необычное, экзотичное, как и она сама. Она была лишь экзотической игрушкой для того парня. Всего лишь игрушкой для его времяпровождения. А её чувства разбились, будто хрустальная ваза, когда раскрылась правда.

      Если бы Пак могла путешествовать во времени, если бы она встретила себя пару месяцев назад, не так уж и давно, то её ранняя версия очень сильно бы удивилась. Красивая милая девушка, которая любила носить светлые вещи, не переносила запах сигарет, вкус алкоголя, вдруг начала курить достаточно тяжёлые сигареты, губя свои легкие; вдруг начала слишком часто пить, чтобы забытся; вдруг начала носить чёрные вещи, которых было очень мало в гардеробе, а теперь там невозможно найти что-то светлое. А вот волосы наоборот — стали очень светлыми. Темно-шоколадный цвет сменил платиновый блонд. Глаза всегда красные — это никак не скрыть, ведь Чеён постоянно плачет. Губы всегда алые, у неё всегда есть с собой та помада, которую он подарил ей в самом конце отношений. Она как яд, который девушка принимает каждый день. Эта чёртова помада, от которой Пак никогда не сбежать.

      У девушки всегда с собой наушники, телефон и павер, которые всегда держат свой заряд выше среднего, ведь если уйдут они, то больше ничего не останется. Музыка, грустные стихи, грустные танцы, которые никто не увидит. Чеён любит танцевать, любила и до этого. В них она тоже ищет своё исцеление. В музыке, которую она слушает, девушка находит скрытый смысл, слышит больше, чувствует больше, больше плачет над ней. Песни Билли Айлиш стали слишком родными, слишком жизненными, слишком автобиографичными по отношению к самой Пак Чеён. Блондинка прекрасно понимала, к чему же приведёт такой образ жизни, собственно как и любой другой. У каждой жизни одинаковый конец. «Все мы однажды умрём», — именно такие мысли крутились в её голове. «Всех нас однажды закопают в этой чёртовой земле», — снова проносится в её голове, когда девушка смотрит вниз, скользя взглядом мимо своих чёрный конверсов, находя внизу, на сто этажей вниз, активную и успешную жизнь. Люди, как мурашки, бегают туда-обратно, делая разную работу, находя в этом себя или же просто выживая. Чеён же хочет умереть и неосознанно тянется к смерти, которая ласково заберёт все её страдания куда подальше, не оставит ничего тяжёлого на её сердце и отправит туда, где тишина, где никогда не было того ублюдка, который изменил жизнь юной Чеён, которая лишь искала возможности в этой небольшой стране, в худшую сторону.

      Девушка не понимала, что это с ней происходит. Не понимала и тогда, когда вмешалась в разборки того смазливого мальчика, которого встретила на улице; который чуть не стал жертвой какой-то странной шайки. Он ей так напомнил себя саму, что девушка хотела пройти мимо, отвернуться, оставить гнить где-то там, в тёмном закоулке Сеула, но не смогла. Она не знала, кого тогда спасла, разбив пустую бутылку виски о чью-то голову, всего-то возвращаясь в пустую, маленькую, неубранную квартиру, в очередной раз.

      — Ах, какая потеря, — девушка смотрит на «розочку» в своей руке, а следом и на саму руку, на которой осталось несколько порезов от осколков, которые отлетали от бьющейся бутылки о голову парня, который сейчас без сознания.

      — Ты ещё кто такая? — злобно спросил ещё один парень.

      — Простая прохожая, — в весёлой пьяной манере отвечает Чеён, опуская правую руку с «розочкой» в ней, сжимая горлышко остатков бутылки ещё сильнее. — А тебе какое дело? — улыбнулась та. Так неестественно, так противно, самой от себя.

      — У-у-у, дамочка, да вы в хлам, а только, — высокий брюнет смотрит на свои часы, — десять часов вечера. Где успели так напиться?

      — А не твоё дело, ха. Отойди, — показывает девушка жестом, стараясь освободить себе путь к кудрявому парню в круглых очках, на лице которого есть уже не одна ссадина, а очки уже разбиты так, что этот парень, что с ними, что без, уже ничего нормально не видит.

      — Не-не-не, красавица, так дела не делаются. Ты шла мимо, — иди себе дальше. У нас с этим парнем свои разборки.

      — Разборки? — Пак прыснула от смеха. — С ним? Ах-ха-ха. И на него ты хочешь убить этот прекрасный вечер? Посмотри на это весеннее небо, — девушка поднимает свои глаза вверх. — Разве не прекрасно? Посмотри на эти звёзды, они так сияют сегодня. Да и какие разборки могут быть с этим заучкой? — Пак смотрит в глаза незнакомцу. Она теряет над собой контроль.

      — У тебя есть альтернатива?

      — Давай, проведём этот вечер вместе?

      Чеен ныряет в очередной грех. Сегодня это похоть, завтра это будет что-то иное, возможно, зависть, а возможно, и что-то другое. Но сегодня эта девушка окажется под ним. Под этим высоким и красивым парнем модельной внешности, на которого вешаются все девушки из его окружения, да ещё и его статус придаёт им ещё больше желания. Каждая в этом городе мечтает оказаться под этим привлекательным парнем, от которого всегда пахнет вишнями, который всегда кардинально меняет свой образ, но всегда внушает страх и вокруг него всегда властная аура. Под этим парнем побывала уже не одна девушка, а сегодня окажется и она — красавица Пак Чеён, которая сама же и соблазнила этого страшного парня, даже не осознавая этого.

      — А давай, — соглашается тот. — Побудешь, — длинные пальцы берут подбородок Чеён, приподнимает голову так, чтобы было на него удобно смотреть сверху. — Как долго ты сможешь быть моей?

      — Зависит от того, — улыбается девушка и облизывает свои губы, — сколько ты мне заплатишь за мою красоту и покорность.

      — Ха-ха-ха. А ты умеешь торговаться. Ты не из дешёвых, по тебе сразу видно. Я заплачу тебе щедро за эту ночь.

      — А как, тебя зовут?

      — Это не важно, — проговаривает брюнет, а затем целует. Сначала нежно, затем более требовательно, влажно, грязно, возбуждающе.

      Чеён противно от этого, но она не может остановить себя. Она погрязла в этом отвратительном болоте. Исцеление не придёт. Спасения не будет. Нужно ждать. Выжидать, когда придётся смерть. Ждать, когда она свалится над ней. Просто ждать. А до этого брать от этой паршивой жизни всё, что она только может.

      Этот парень сажает девушку в свою машину, забывая о существовании кудрявого высокого парня в очках, который боялся даже дышать во время диалога этой парочки, боялся даже моргнуть.

      — Отпусти его.

      — Хорошо, босс, — поклонился один из сопровождающих парня, который пахнет вишней.

      — А как его зовут? — спрашивает Пак, вскользь смотря на того самого парня, которому сейчас сложно подняться.

      Его глаза полны страха и отчаяния, он смотрит на Чеен, которая сейчас совершенно ничего не соображает, смотрит с благодарностью за это спасение. Если бы не она, то он бы наверняка был бы уже где-то закопан, либо же гнил в этом переулке, маринуясь в собственной крови.

      — Пак Чанёль, — слышит она глубокий голос парня, который садится за руль.

      Чеён же прокручивает в своей голове это имя. Будто она где-то его уже слышала, будто оно было знакомо ей задолго до этого дня. Но в голове словно стена образовалась из-за количества недавно выпитого алкоголя на голодный желудок. Как давно она не ела? Может, у неё уже и анорексия началась, что ускорит её уход из этого мира; может уже совсем скоро она исцелится от этого безумия, которое совершенно осточертело ей самой, но она этого не понимает. Может, совсем скоро, в её университете, где она месяца три не появлялась, освободится место ещё для кого-то.

      Пак не осознает, как оказывается в мягкой, холодной постели, которая так приятно пахнет, не то что у неё дома, которая провоняла насквозь дымом сигарет, а подушка вся пропиталась слезами. Нет. Эта другая. Такая чужая, богатая. Розанна чувствует на себе чужие руки. Так приятно. Она отдаётся этому животному инстинкту. Отдаётся в руки этого зверя, который ей щедро заплатит за её же удовольствие. Ицелит ли это её душу хоть на мгновение. Забудет ли она о страданиях хоть на мгновение этой ночью? Скорее всего, нет. Розэ забыла, как нужно высвободить свою душу из драматичных, грустных, отвратительно-гнилых оков. Она забыла всё это. Забыла и как естественно улыбаться даже для себя.

      Сейчас она только и знает, как ходить по краю крыши с бутылкой крепкого алкоголя в руке. Только и знает, как выпивать, воровать тот самый алкоголь в разных заведениях, как проживать на минимальную оплату за свою работу в круглосуточном магазине, откуда её скоро стопроцентно уволят. Пак только и знает, как искать на сешках одежду, которая соответствует её душевному состоянию; только и знает, как быть несчастной. Она не помнит, какого это — быть действительно счастливой и танцевать без слёз на глазах, танцевать, потому что счастлива, а не потому, что просто не можешь сидеть из-за колющей боли где-то в груди. Танцевать не из-за страданий, не о них, а танцевать, чтобы подарить самой себе счастье, а не просто «кричать» собственным телом, просить о помощи. Но на краю крыши никто не «услышит» этот зов. На краю крыши есть только она.

      А в этой кровати она с ним. С этим опасным парнем, к запаху которого она привыкла, такой сладкий, совершенно не такой, как у того подонка. Тот был холодным и снаружи, и внутри, от него всегда несло отвратными мятными сигаретами, а его волосы были слишком непослушными, которые просто было невозможно уложить. Но сейчас… Сейчас её ласкает совершенно другой парень, который знает, как устроено женское тело, и как правильно его нужно стимулировать, чтобы принести максимальное удовольствие партнёрше, и длинные пальцы в этом только помогают. Тело Чеен откликается на всё, что он делает с ней. Из Пак вырываются первые стоны, настолько громкие, что брюнет улыбается сам себе. У неё давно никого не было…

      — Ты такая чувствительная, — шепчет тот на ухо, а затем прикусывает мочку так, что девушка будто плавится от его низкого голоса, невероятного тембра и этой чёртовой подачи, от него самого. — Я хочу, чтобы ты стонала моё имя, — усмехается тот. Поцелуй. Очень глубокий и грязный, как на улице до этого.

      — Т-ты же говорил, что мне не обязательно знать твоё имя, — еле выговаривает девушка, снова выгибаясь в пояснице, приглушая свой стон и прикусывая нижнюю губу.

      — Я передумал, — язык скользит по шее, к ключице, а там и к самой обнажённой груди, очёртывая бусинки сосков, а затем и посасывая их, после прикусывая их, с каждым разом сильнее.

      Чеён мазохистка, ей нравится такое, поэтому тело невероятно откликается на всё, что причиняет ей боль. На шлепки, которые уже оставили несколько алых следов на худощавых бёдрах, а также на засосы, которые этот парень оставляет повсюду, помечая эту девушку.

      — И-и к-к-как же тебя, — Чеён отворачивает свою голову влево, открывая правую сторону своей шеи для поцелуев, новых меток, которые станут скоро синяками. Но ей всё равно. Пак безумно приятно, пусть и чертовски больно. Она привыкла тонуть в душевной боли, так что физическая боль для неё ничто теперь.

      — Тэхён, — шепчет Ким на ухо блондинки.

      А после резко входит в неё, сперва предохранившись презервативом. Девушка вскрикивает, простанывает, развивается от неожиданных ощущений. Ким лишь проводит своими тёплыми и большими ладонями по линии её талии вверх до груди, сильно сжимает, а затем спускается к бёдрам, сильно берёт их в руки и начинает двигаться. Жёстко вдалбливатся в хрупкое, пьяное тело девушки. Стоны в твой комнате становятся всё громче, а сама Пак теряет сознание от такого темпа, она уже ничего не соображает. Снова животный инстинкт берёт верх. Она просит больше, и Тэхён даёт больше. Блондинка оказывается на четвереньках, в позе собачки, а Ким ускоряется, не давая спуску. Пак хватается руками за простыни, громко стонет имя своего любовника на одну ночь, ласкает его слух этими криками и стонами. А ещё она такая узкая, что Тэхёну крышу от этого срывает. Она действительно оказалась не из «дешёвых», как он и предполагал. А может, она была и девственницей до этого. Пак скоро дойдёт до пика своего удовольствия, но Ким замедляется, наклоняется к девушке.

      — Ты была девственницей? — ухмыляется тот, шепча эти слова и чувствуя, как девушка начинает двигать своими бёдрами. За этим следует шлепок.

      — А что?

      — Ты такая узкая и влажная, — смеётся тот. — Кто же тебя так обидел?

      — Ты привёз меня сюда трахать или о жизни поговорить? — снова попытка Пак возобновить акт.

      — Так девственница или нет?

      — Да.

      Ким ничего не говорит. Ему не впервой лишать девушку девственности, но чтобы такую «мертвую» внутри — впервой. Темп возвращается. Пак снова доходит до предела. Снова очень громко стонет и покрикивает, когда парень в очередной раз оставляет на её ягодицах след от своей огромной ладони. Но ей это нравится, слишком приятно, слишком хорошо, чтобы быть чёртовой правдой, похоже на иллюзию, на грех, который вытаскивает всё глубже; на невероятно глубокую яму, откуда она не сможет выбраться, которая только и будет, что засыпана; этот миг похож на блядское лекарство, которое девушка так долго искала; нет, это чертовский яд, который погубит. Это лишь иллюзия исцеления. Иллюзия…

      Пак отключается сразу же после того, как доходит до предела. Ей было слишком хорошо, чтобы оставаться в этой вселенной, поэтому она погрузилась в другую, тёмную, где нет ничего, — в сон. Там никогда ничего нет. Там всегда темнота, которая рано принимает блондинку в свои колючие, но такие ожидаемые объятия.

      А Тэхён покидает эту комнату. Идёт в душ, а затем закрывает дорогие сигареты, стоя на небольшом французском балкончике и вдыхая густые клумбы дыма. Завтра это всё разумеется. Ничего не будет. Ночь останется с прошлом, он вернётся к своей обычной жизни, как и Пак Чеён вернётся к скитаниям по улицам, будет искать новые крыши и магазины, где можно будет украсть алкоголь. Возможно, она даже покинет город проникнув в поезд или же воспользовавшись добротой людей на трассах и поедет автостопом куда-нибудь. Возможно, это будет Пусан, где её никто не знает, а может Ильсан или Тэгу. Всё равно дома никто не ждёт, друзей нет. Никто не узнает, что же происходит с ней. А сейчас она в объятиях Морфея, который защищает её от реальности. Оно и к лучшему.

* * *

      Дождливые дни не редкость для начала лета. Это хмурое небо и проливные дожди не останавливают Пак от долгих посиделок на крышах зданий сутками напролёт в компании пачки хлебцев и нескольких бутылок соджу, который она пьёт сейчас, как воду. Только от них Розанну не тошнит. Она промокает до нитки, но всё же сидит на краю крыши. Сидит и смотрит вдаль. Смотрит на стену противного дождя, который ограничивает видимость максимум до соседнего здания, но она смотрит. Куда-то туда…

      Промокает до нитки. Одежда противно прилипает к телу, волосы все мокрые, а вода стекает по лицу. Стекает так, что размазывает всю тушь и подводку с глаз, которые хоть как-то спасали ситуацию с её внешностью. Девушка выглядела менее болезненно, когда красилась.

      Последний глоток.

      Тяжело подняться с холодного бетона. Тяжело стоять на ватных ногах. Неудобно. Взгляд вниз и Пак уходит, покидает эту крышу, оставив весь мусор на ней. Медленно девушка двигается вниз по лестнице, в затем и сюв сторону своего дома, который никак не изменился даже с той ночи, которую она провела с Кимом Тэхеном, который достаточно заплатил, чтобы купить не одну квартиру. Деньги так и лежат. Розанна не может найти им применение, кроме как покупки разных снотворных и лекарств, которые облегчают боль в теле.

      Завтра будет плохо, но не хуже чем обычно, поэтому Чеён не ускоряет свой шаг. Девушка наслаждается шумом капель дождя, которые разбиваются о серый асфальт, разбиваются, будто драгоценные камни, будто её душа, будто она сама, летящая откуда-то вниз.

      — Девушка! — рядом начинает кто-то идти, скрывая Пак под зонтом. — С вами всё в порядке?

      — А? — она поворачивает свою голову в сторону парня. Да. Это был парень. Розанна его знает.

      — О! Вы? — удивился кудрявый парень.

      — Что «я»? — недовольно бормочет та и продолжает идти.

      — Это же вы, тогда с Тэхёном уехали, выручили меня, — парень сжимает свои кулаки, коря себя за бессилие.

      — А-а. Так ты тот парень, — Пак ищет что-то в своих карманах, но не находит. — Есть закурить?

      — Н-не курю, — заикаясь произносит Чанёль.

      — Тц. А чего хотел?

      — Я не знал, что это вы…

      — Так, стоп, хватит этой вежливости. Тошнит от такой речи! — срывается Чеён, ей нужна сигарета. — Купи мне сигарет, если хочешь отблагодарить.

      — А? А, да, — Чанёль находит глазами магазин. — Какие?

      — Шестёрки без фильтров.

      — Ладно, — кудрявый парень оставляет Чеён зонт, а сам бежит в круглосуточный магазин на углу.

      Пак смотрит вслед убегающему парню. Противно. Так похож на неё. Ему повезёт, если он не встретит какого-то отморозка, который сломает его мир и превратит в куклу, которая лишь ждёт своей кончины, погрязая в грехах всё глубже и глубже.

      Рукоять зонта такая тёплая. Странное ощущение это «тепло». Оно может быть как физическим, так и душевным, но никакого Розэ уже давно не испытывала. Это лето, оно начинает меняться…

      — Вот, — Чанёль протягивает пачку.

      — Спасибо, — блондинка быстро достаёт одну сигарету, берёт зажигалку, на которой изображена красная завявшая роза — подарок от Тэхёна. Девушка прикрывает и выдыхает дым прямо на парня, а тот начинает кашлять. — Что?

      — Не переношу запах курева, прости, — тот отворачивается и прикрывает свободной рукой своё лицо, так, чтобы вдыхать запах своей кофты, а не токсичного дыма.

      — Ну прости, — снова тихо проговаривает Чеён, её практически не слышно, а голос охрип. — Придётся потерпеть, — снова выдыхает дым, прямо в лицо Пака. — А звать тебя как?

      — Чанёль. Пак Чанёль.

      — М-м-м. Я — Розэ.

      — Необычно…

      — Всё? Я могу идти?

      — Постой. Можно я…

      — Ну рожай быстрее, — Чеён срывается. Сложно держать себя в руках. Но вот её организм решает все несущие проблемы за неё — теряет сознание.

      Чанёль не ожидал такого поворота событий, поэтому не успевает подхватить падающие тело девушки. Пак подбегает к ней уже тогда, когда её тело похоже на безжизненный труп на какой-то обочине в плохую погоду. Он нервничает, не знает что делать. Чанёль подхватывает девушку на руки и идёт домой. Это всё, что он смог придумать.

      Дома тепло, дома уютно, дома тихо и никто не мешает. Пак, преодолев противоречие внутри себя, смог переодеть Розанну в свою сухую одежду, которую достал из своего небольшого шкафа, где довольно-таки скромный гардероб. У девушки поднялась температура. Она простужена. Ей плохо, а Чанёль учится на врача, на последнем курсе, поэтому и лечит, как знает.

Сутки.

      Она не приходит в сознание, но жар спадает. Организм пытается восстановить свои силы и заодно провести детоксикацию всего организма. То жарко, то холодно. Чеён ничего не понимает, почему такое отвратительное ощущение в теле. Во сне всё не так. Во сне приятно. Во сне темно. Во сне пусто. Во сне она мертва.

      Глаза открываются, но перед ними совершенно не ночное небо или что-то в этом духе, даже не потолок в комнате Тэхёна, к которому та привыкла, ведь прибегает к тому парню, как шавка, по первому зову.

      — О! Ты очнулась! — радость на лице Чанёля невозможно выразить словами.

      — Что?

      — Ты потеряла сознание позавчера.

      — Где я?

      — У меня дома.

      — Мне кто-то звонил?

      — Не знаю.

      — Дай мне мою сумку, — девушка пытается подняться на локтях, но голова начинает кружиться. — Чёрт… И кинь сюда сигарет.

      — Нет, — более смело, даже не замявшись, отвечает парень. — В моей квартире нельзя курить. Поэтому, пока ты тут — будешь следовать моим правилам.

      — Тц. Какие мы праведные, ах-ха-ха. А сам небось с блядями развлекаешься, когда никто за тобой не следит.

      — Следи за своей речью, — Пак кидает в девушку её сумку.

      — Ой, ещё одно правило дома? — Чеён начинает копаться в своей чёрной сумке. — Огласите мне, пожалуйста, все правила, которым я должна следовать ближайшие тридцать минут.

      — Н-но, тебе же нужно выпить лекарства.

      — Неправильное предположение. Мне нужно покурить и просто выпить, тогда мне станет легче, — девушка на мгновение перевела свой взгляд на Пака, а потом снова на свою руку, в которой был разряженный телефон. — Сука, — пробормотала она себе под нос, а затем снова начала что-то искать.

      — Вот, возьми, тебе станет легче. А ещё я приготовил кашу.

      — Спасибо, мамочка.

      — Эй! Ты меня не знаешь, так зачем так оскорблять?

      — Ты меня не знаешь, так зачем притащил в свой дом? Может, я серийный убийца или кто ещё…

      Девушка подключает свой телефон к павербанку, а затем включает его. Один пропущенный звонок. От него. Розанна не долго думает, перезванивать или же нет, а просто нажимает на контакт и слышит гудки.

      — Не прошло и месяца, моя розочка, — слышится низкий, хриплый голос на том конце провода.

      — Чего хотел? — грубо спрашивает Пак, а потом кашляет.

      — Хочу тебя видеть. За тобой приедут мои парни. Где ты?

      — Если бы я знала. Секунду, — девушка отодвигает телефон в сторону. — Эй! Парень, какой тут адрес? — кричит та.

      — А зачем тебе?

      — Блять, ладно, забудь, — телефон возвращается к уху девушки. — Твои парни должны знать этот адрес. Дом, в котором живет Пак Чанёль.

      — Ты теперь под всех ложишься? Дешевишь собой, — рассмеялся Тэхён.

      — Очень смешно. Он подобрал моё тело, не понятно зачем, на улице, когда я свалилась.

      — А-а-а, — протянул Тэхён. — Ну не важно. Они будут через двадцать минут.

      — Хорошо.

      — А зачем я тебе?

      — Составишь мне компанию в клубе, а там посмотрим.

      — У меня нет тряпок для клуба.

      — Я позаботился об этом.

      — Какие мы заботливые, — саркастично подметила Пак.

      — Уж какой родился, — девушка слышит смех на том конце провода, а затем разговор обрывается.

      Розэ через боль в голове и головокружение, каким-то чудом встаёт с кровати, ловя приход чёрных пятен перед своими глазами из-за резкой смены давления. Слегка пошатываясь, девушка обходит квартиру в поисках ванной, не понимая, что она устроена так же, как и её квартира, только в зеркальном отражении. Всё такое странное, чужое. Такое тёплое и отвратительное.

      Умывшись и приняв душ, без ведома хозяина квартиры, который лишь догадывался, что же происходит с девушкой, Чеён отправилась на поиски своей одежды, которая оказалась на сушилке в соседней комнате. Порванные на коленях чёрные джинсы, кружевной бюстгальтер такого же цвета, темно-синяя майка на тонких бретельках и огромная красно-чёрная рубашка в клеточку, которая скрывала всё тело Пак Чеён.

      — Спасибо тебе, конечно, что приютил на время, — девушка с рюкзаком заходит на кухню, — но мне пора идти, — Пак корчит странное выражение лица, что лишь отдалённо похоже на улыбку.

      — Поешь, хотя бы, — Чанёль опускает свой взгляд. Он понимает, что не в его силах остановить эту девушку.

      — Только это, — из тарелки, которая стоит на столе девушка берет жёлтый банан и теперь действительно улыбается. — За мной приехали. Прощай, парень.

      Розанна идёт в сторону входной двери, находит у порога свои кеды, на удивление очищенные, такими она их давно не видела, наверное, уже полгода они такими не были. Странное ощущение разливается внутри. Будто внутривенно вкололи тепло, которое быстро распространяется по телу.

      Туго затянув шнуровку Пак покидает чужую квартиру, ни слова не сказав парню, который лишь молча провожал глазами женский силуэт. Внизу уже стояла дорогая машина и двое парней у неё в дорогих костюмах. Розанна подошла именно к ним. Она знала, что они за ней.

* * *

      — Кажется, — начинает говорить светловолосый парень, сидящий напротив Тэхёна за небольшим столиком в углу клубного зала, где нет суеты, — твои парни в восторге от моей спутницы. Попроси их не «пускать слюни» на неё, — ухмыльнулся тот.

      — Не волнуйся за неё, Чангюн-а. Никто её не тронет, — оскалился Тэхён.

      У них свои разборки по поводу сбыта определённого товара в этом клубе. Эта территория всегда принадлежала Киму, а этот парень просто вторгся сюда без какого-либо разрешения и начал сбывать тут свои «колеса».

      — Ты, — девушка, которая сидела чуть ли не на члене Чангюна обратилась к Тэхёну, — не считаешь меня сексуальной? — та облизывает свои губы, приподнимает выше свою ногу так, чтобы итак до безобразия короткое платье задралось ещё выше, чтобы всё было видно.

      — Прости, но ты и рядом не стояла с моей девочкой, — последние слова парень особенно выделил интонацией. — А вот и она, — Ким заметил силуэт девушки в золотистом блестящем платье, которое он сам долгое время выбирал для неё в магазине, в зале, у барной стойки.

      Розанна заказывает стопку абсента, выпивает её залпом, улыбается бармену, благодарит того своим игривым взглядом. Алкоголь — это то, что нужно было ей нужно уже давно. Затем, взглядом та находит Тэхёна, который сам развалился на небольшом красном диванчике, который скрывается слегка за пеленой дыма и фиолетовым светом.

      — Прости, я опоздала, — девушка садится рядом с Кимом, не обращая больше ни на кого внимания, не замечая. — Есть что закурить? — она расслабляется. По стенам растекается такой приятный алкоголь, такой родной, такой пьянящий, такой расслабляющий, такой убивающий всё внутри.

      — Держи, — Тэхён протягивает самокрутку, которая была в одной из его небольших коробочек во внутреннем кармане пиджака.

      — Спасибо.

      — А где твои?

      — Твои люди не дали ничего взять, — раздражённо отвечает Розэ, держа меж своих губ пагубный свёрток. Лишь богу ведомо, что там внутри, и что она сейчас скурит. Лёгкое движение длинных пальцев Тэхёна и девушка прикуривает.

      — Извини.

      Розэ делает затяжки, выдыхает их перед собой, расслабляется и следит за тем, как дым растворяется в воздухе и открывает вид на пару, сидящую напротив.

      — Давно не виделись, — спокойно говорит Розанна, слегка откашливаясь.

      — Давненько. Шлюхой начала подрабатывать? — интересуется Чангюн.

      — Лучше так, чем твоей игрушкой.

      Дальше Чеён ничего не помнит. Долгий разговор. Несколько бутылок абсента. Несколько косяков. Всё стало туманом. Пистолет в руках Тэхёна. Розанна смеётся, так же как и Тэхён.

      — Слушай, — начинает свою речь Тэхён, — может она и сука, но лучше твоей. Твоя сука такая тупая, что хочется выстрелить, — парень целится, не снимая оружие с предохранителя. — Она такая смешная, что стремно и вымеять. Ей не тягаться с моей сучкой. Моя девочка хотя бы не воняет тем, что она шлюха. От неё приятно пахнет розами и алкоголем. А твоя отвратительная особа. Да и ты не намного лучше.

      — Даже приставить не смог, а тут на рынок замахнулся, — рассмеялась Чеён.

      Има это задело. Задело то, как она рассмеялась над ним, сидя в обнимку с этим Кимом Тэхёном, чуть ли не начиная его ласкать на глазах у всех. Его руки властно трогают там, где даже Чангюн не смел. Трогает, поглаживает, бьёт. А ей нравится. Она счастлива. Сейчас. Минутное влечение, как и всегда. Лучше быть вечно молодым и пьяным, чем живым и скучным, живущим по правилам.

      — Мы поехали, а ты, Им Чангюн, быстро идешь нахуй с моего рынка, чтобы я тебя тут не видел, понял?

      Розанне сложно идти, Тэхён её чуть ли не несёт, но ей всё равно, она не понимает. Она ждёт, когда окажется в кровати. Когда она словит высший пик наслаждения за последнее время. Больше секса, больше дикого секса, который ей полюбился за такие редкие, но «продуктивные» встречи с Кимом. Ей нравится он, его член, а ещё больше его член внутри неё. Именно это она и получит сегодня, когда ублажит его своим языком, когда доставит то же удовольствие, что и он ей. Лишь после этого он позволит оказаться сверху и ловить звёздочки перед глазами с каждым движением.

      А утром они снова чужие. Она снова в чужой постели, в чужом доме и трезвая, хоть и не на долго. Возле кровати всегда стоит бутылка чего-то, что помогает по утрам, особенно таким. Никаких таблеток, лишь крепкие напитки, и она снова «цветёт».

* * *

      Очередной день на крыше. Очередное бессмысленное времяпровождение за прослушивание андерграундной музыки, которая постоянно врезается в сердце. Вот только сегодня Розанна на новой крыше. Она не подозревала, что встретит там этого кудрявого парня в раздражающих круглых очках. Он будто вакцина тепла, которую отторгает её организм. Пак Чанёль — слишком яркий мальчик, чтобы быть в компании Розанны Пак, которая стала холодной луной для самой себя.

      — И что ты тут делаешь? — Чеён делает новую затяжку, выдыхает дым в лицо Чанёлю.

      — Это м-мой вопрос.

      — Сижу, а что не видно?

      — В-видно, — робко ответил парень, поправил свои круглые очки в тонкой оправе и с толстыми стёклами, которые странно преломляют свет.

      — Будешь? — Чеён протягивает парню бутылку с алкоголем.

      — Нет. У меня еще пары, да и я не пью.

      — Как так жить можно?

      — А ты учишься?

      — Не знаю.

      — В смысле? — удивился Пак и подошёл ближе к краю крыши. Он слегка боится высоты.

      — В прямом. Наверное, уже отчислили.

      — А где ты училась?

      — В Сеульском.

      — Вау…

      — Что? Осуждаешь меня в своей голове? Думаешь, на что я проебала свою жизнь? Не на учёбу в самом пиздатом универе, а на бухло, курево и тусы с опасными парнями? Я не жалею, если это был твой следующий вопрос.

      — Почему?

      — Долгая история.

      — Сейчас я никуда не спешу, у меня окно.

      — Ты чё, на мозгоёба учишься?

      — Нет-нет, — отмахнулся кудрявый парень, на лицо которого невероятно красиво падало солнце. Такое яркое, как и он сам. Оно слепит Чеён.

      — Интересно? — девушка сделала глоток из бутылки, которую держала в правой руке.

      — Да.

      — Не расскажу. Тебе этого знать не обязательно. Как встретились, так и разойдемся.

      — Но, я хочу с тобой подружиться.

      — А нахуй пойти не хочешь? — шикнула Пак.

      — Ч-что?

      — Мне не нужны друзья. Я сама себе пиздатая подруга. И вообще, мне никто не нужен, я сама себе не нужна. Если ты говоришь сейчас со мной, — новый глоток, — только из-за чувства долга, что когда-то там я тебе помогла, то забудь. Нихуя, не нужно этого делать. Понял? Не порть себе жизнь, мальчик. Я скоро умру, а ты останешься тут. Оно тебе нужно, — постоянно оплакивать меня? Нет, не нужно. Ты меня не знаешь, я тебе не знаю — все счастливы, улавливаешь суть?

      В тот момент девушка снова увидела улыбку, которая была ярче солнца, которая дала пощёчину так больно, что слёзы навернулись на глаза. Такая улыбка была у её мамы, которая скончалась от рака. Такая же тёплая, даже в последние минуты её жизни. А он такой постоянно. Бесит. Пак не может понять почему.

      Он именно тот противоположный заряд магнита, который притягивает отрицательные черты Чеён, чтобы вылечить, сжечь своим светом. Она не хочет, но подсознательно тянется к этому «солнечному» парню, который будет реабилитировать её на крыше. Она начнёт искренне смеяться.

      Вот только два лекарства не могут спасти одного больного. Что-то из этого обязательно станет ядом, если переборщить с дозой.

      Чеён перестаёт пить, она не так часто принимает алкоголь, начинает меньше курить из-за того, что Паку Чанёлю не нравится их отвратительный запах. Ну и пусть. Но есть и Ким Тэхён, который как змей искуситель окунает девушку обратно в её грехи, окунает туда ещё глубже, что та не может выбраться. Оно и не удивительно.

      Робкими шагами она возвращалась в общество, когда рядом был Пак Чанёль, но он — то лекарство, которое не вызывает привыкания, и отказаться можно в любой момент, а Ким Тэхён опасный. Ким — антибиотик, с дозой которого обошлись неосторожно.

      Неверный шаг и конец.

      Ничего.

      Пустота.

      Вечный сон.

      Как она и хотела.

      Хрубкое тело девушки на роскошном диване. Она прекрасна, будто самый невероятный художник вселенной собирается писать с неё сейчас картину. Будто она сейчас откроет глаза и будет раздавать приказы своим подданым. Но нет. Её обнаженное тело больше никогда не пошевелится по её желанию. Тёмные глаза больше никогда не взглянут в это отвратительно-грустное синее небо, которое так угнетало. Оно было высоко. Оно было далёким. Она больше никогда не выпьет. Больше не скурит сигарету, самокрутку, которую попросит у Тэхёна. Чеён больше ничего не вводит в свою вену. Больше никогда не улыбнётся «теплу». Больше не убежит от него… От своего исцеления. Дыхания нет. Она в тупике. Больше некуда бежать. Это конец.

      Больше её нет.

      Нет и прекрасных мыслей о жизни и как она бесполезна. А вместе с этим нет и страданий.

      Бутылка наполнилась. Дождь закончился. А пустую лодку всё-таки унесло ветером в мутный океан.

      К ней пришла та самая «страшная женщина», как её все описывают, но так ли это на самом деле? Она спасла Чеён. Пак наконец-то улыбается.

      Мнимое лекарство оказалось ядом. Она хлебнула его сполна. А яд был тем самым «исцелением», к которому Пак так тянулась.

Она счастлива?

Конец