Чимин вообще-то ни разу не сопливая девчонка, а все эти американские традиции «напихай в шкафчик своей любви побольше картона» его крайне раздражают. Ну в самом деле, каждое утро начинается одинаково. Он приходит в институт, выгребает кучу бумаги и блёсток, тащится в другой конец вестибюля, чтобы там всё это выкинуть, а после возвращается обратно за своими вещами. Это раздражает, действительно раздражает, но не так сильно, как факт того, что до четырнадцатого февраля ещё дожить надо. Но фанатки начинают атаковать за несколько дней, из-за чего к самому празднику градус кипения просто зашкаливает. Чимин ненавидит шоколад, ненавидит валентинки, ненавидит этот сопливый праздник.

- Ты просто бесишься, что все вокруг такие счастливые, за руки держатся, целуются и обнимаются, а ты - один, - смеётся Тэхён.

- А вы с Чонгуком прямо так счастливы в этот праздник? Конфеты – жопа растолстеет, цветы – веники бабам дарят, открытки – куски бумаги и бессмысленная трата денег, игрушки – пылесборники. Чон грубый и наглый, невоспитанный и противный. Если бы я был его парнем, то... Я даже не был бы им, предпочитая этого малолетку убить, - фыркает в ответ Чимин и закидывает в рот излюбленную мятную конфету.

- Просто я умею делать Тэхёна счастливым без всего этого сопливого дерьма, - пожимает плечами Чонгук, который вообще-то рядом стоит и всё слышит, а после обвивает пояс смутившегося Кима руками и уволакивает.

Чимин остаётся один и внутри себя бесится, с хрустом разгрызая конфету. Он вообще не понимает, почему если человек не любит день всех влюблённых, то это сразу потому, что нет второй половинки? Чимин ненавидит этот день за огромные очереди в магазинах, за скупленные пирожные в любимой кондитерской рядом с домом, за развязные парочки, сосущиеся прямо перед твоим лицом в набитых автобусах и вагонах метро. Парочки эти, к слову сказать, и в другие дни ведут себя так же, но четырнадцатого февраля их концентрация просто зашкаливает. Чимин ненавидит этот день, потому что мать звонит и ноет о том, что пора бы внуков заводить. В двадцать-то лет. Ну, блять, не было печали. Как тату феникса на спине набить так это же на всю жизнь, это ответственность, это же кошмар просто. А детей заводить, когда у самого в жопе шило, так это нихуя не ответственность. К слову сказать, Чимин тату сделал, и об этом матери лучше не знать, как и о том, что внуков она от него не дождётся, потому что Пак – гей.

- Слышь, придурок. На.

Проходящий мимо брюнет впихивает в руки белый конверт и, одарив тяжёлым взглядом, уходит прочь. Чимин хлопает глазами, ошарашено смотря вслед, а после переводит взгляд на конверт в своей руке. Из любопытства открывает, и как-то в голове ни одной приличной мысли кроме мата, нелепостей и смеха. В конверте лежит розовая валентинка, корявая такая, косо вырезанная из дешёвого картона. А ещё две конфеты. Мятные.

- Кто ещё придурок, - всё-таки смеётся Чимин.

Нелепая картонка отправляется в помойку вместе с конвертом, а конфеты - в сумку.

***

- Косолапый ты медведь. Смотри, куда прёшь.

Чимин налетает на того же брюнета на входе в столовую на следующий день. Налетает в самом прямом смысле, почти с ног сносит. 

- Юнги, ну скоро ты там?

Бас доносится из-за спины, Чимин оборачивается и видит какого-то незнакомого парня в совершенно убогих штанах, которые не надел бы и под дулом пистолета. Жуть. А после чувствует тычок в грудь и разворачивается. Ладонь Юнги, если верить окрику, прижимает к его груди белый конверт. Как только Чим хватает его за уголок, брюнет тут же пихает его плечом и уходит вместе с парнем в аляповатых штанах. Чимин недоумённо смотрит им вслед и направляет к столику, занятому Чонгуком, по пути открывая конверт. Очередная коряво вырезанная валентинка и конфеты, три на этот раз.

***

В другой раз Чимин находит конверт в шкафчике со своими вещами. А встречаются они на совмещённой паре по истории. Чимин почти задремал, когда на соседнее место кто-то плюхается, задевая его локтём. Открыв глаза, Пак уже хочет высказать пару ласковых на тему приличия и «не хорошо людям мешать спать», но сталкивается взглядом с тёмно-карими глазами. Взгляд ловит и края свисающей рваной чёлки с тёмно-синими прядями, скользит по бледной коже до губ. Губы у Юнги, а это именно он так бесцеремонно потревожил чужой сон, забавные, нижняя небольшая и пухлая. Смотря, как эти губы двигаются, Чимин думает о том, как бы Юнги смотрелся, если бы сложил губы бантиком. Такой бы умильный щеночек вышел бы.

- Придурок, ты вообще слушаешь меня?

Болезненный тычок под рёбра и мат сквозь стиснутые зубы. Похлопав глазами, Чимин выпрямился, склоняя голову к плечу и давая понять, что нет, не слушал вообще-то. Юнги закатывает глаза и протягивает ладонь.

- Сигареты кончились, курить хочу. Леденец дай.

- А у тебя нет?

- Ты дебил или да? Я тебе все четыре в шкафчик утром положил.

Чимин зачем-то кивает, тянется к своему рюкзаку и достаёт оттуда леденец. Протягивает парню и неожиданно даже для себя смелеет, решая выстебнуться.

- Говорят, те, кто любят курить, на самом деле просто латентные сосальщики.

Юнги конфетой давится, кашляет негромко, а потом смотрит широко распахнутыми глазами. И ухмыляется секунду спустя, пошло так, нагло и вызывающе.

- Что есть, то есть. Секса не было давно.

Чимин понятия не имеет, что нужно ответить. Его только что сделали.

***

- Минни, ну скажи, ну кто это? – ноет Тэхён, повиснув на плече друга.

- Это Мин Юнги, у которого давно не было секса, - рапортует Чимин, закидывая в рот леденец.

Где-то он читал, что желание постоянно сосать конфеты тоже прикрытие не самых невинных подсознательных желаний.

- Тогда я не понимаю, чего он вокруг тебя увивается, ты же как фригидная сучка. Только жопой виляешь направо и налево, а никому не даёшь, - фыркает Чонгук и уворачивается от тяжёлого подзатыльника.

Чимин и сам не понимает, какого чёрта происходит. Юнги уже несколько дней дарит ему конверты с нелепыми пародиями на валентинки и любимыми конфетами. Но при этом они не разговаривают, не общаются, Чимин и знает-то о парне всего ничего. Была мысль о том, что Юнги просто передаёт чьи-то конверты, но после недолгого наблюдения за чужим поведением и манерами, характером Чимин понял, что Мин точно не стал бы бегать у кого-то посыльным. Парень скорее кого-то другого заставил бы это делать.

Но если всё это Юнги дарит сам, значит, есть в этом какой-то смысл? 

- Эй, Юнги... Я тебе нравлюсь? 

- Совсем что ли? Иди лечись, придурок.

Окей, смысла может и не быть.

***

Долгожданный для всех праздник наступает как-то быстро и неожиданно. Чимин просто заходит утром за кофе по пути в институт, а там не протолкнуться. Просто едет в метро, а со всех сторон раздаётся противное чавканье слюнообмена. Просто приходит в институт с красным хлюпающим носом, потому что все вокруг решили облиться литрами духов, а у Чимина непереносимость всяких ванильных, шоколадных и прочих запахов, от которых в принципе тянет блевать. А уж когда вся эта концентрация в душном вагоне метро, где к тому же и раздражающее чавканье над ухом, от которого и наушники не спасают, то чаша терпения почти переполняется.

- Оппа... Я хотела спросить... Ты мне нравишься очень, и я бы хотела пойти с тобой на свидание.

Чимин вообще-то честно пытался держать себя в руках и все дела, но когда девчонка протягиваем ему надушенную лавандовыми или какими-то такими духами открытку, терпение заканчивается. Громко и даже как-то показательно чихнув, Чимин кончиками пальцев берёт открытку и кидает в мусорную корзину. 

- Ненавижу резкие запахи. И я не пойду с тобой на свидание.

- Но почему?

- Потому что я тебя знать не знаю.

- Но... Мы ведь можем познакомиться.

Это смешно, просто смешно. И раздражающе, потому что все вокруг пялятся на Чимина. И взгляды вопят «ты такой плохой, обидел бедняжку». Чимину хочется послать всех нахуй, хочется нагрубить девчонке, чтобы закончила сопли и сырость разводить, но тут перед его лицом вырастает леденец. Огромный такой, чуть ли не с половину лица Чимина, закрученный розово-красной спиралью. А после запах сладких духов девушки перебивает тяжёлый запах сигарет и морозного воздуха.

- Слышь, придурок, ты чего тут так долго? Я тебя заколебался ждать уже. 

Чимин никогда не думал, что будет так рад видеть Юнги. Тот прижался к его плечу своим, одной рукой обвивая за плечи. В этой руке он и держал леденец, которым закрыл обзор на зареванную девчонку. Та, к слову, всё ещё стояла на месте и пялилась на них. Это не понравилось уже Юнги, и тот вскинул бровь.

- Что надо от него? Что хотела? На свидание пригласить? А член у тебя есть?

- Ч-что?

Девушка давится воздухом, а Чимин усмехается, видя её покрасневшее лицо. Юнги глаза закатывает, убирает с плеч Чимина руку и подходит к девчонке.

- Брысь отсюда, мартышка, этот придурок – мой. И не надо делать вид, что не знаешь, что такое член, тебе не пять лет. И не строй из себя целку, не так давно только на Хосоке скакала.

Чимин откровенно смеётся, когда Юнги хватает его за руку и тащит за собой. Они поднимаются на лестницу, ведущую на крышу, только дальше хода нет – замок висит. Юнги прикуривает сигарету и откидывает леденец на подоконник. Запах дыма Чимину нравится, и парень пододвигается поближе. Цепляет взглядом леденец и улыбается, видя прилепленное очередное корявое сердце.

- Пойдёшь со мной на свидание? – спрашивает Юнги, выдыхая в чужое лицо дым.

Пак кашляет, глаза слезиться начинают, а изнутри вновь рвётся смех.

- Так ты всё-таки ко мне подкатывал? Сердечки уродские были на самом деле.

- Заткнись, мне пришлось пожертвовать коллекционными фигурками, чтобы уломать мелкую накромсать тебе валентинок. Стал бы я таким дерьмом сам заниматься. Так что?

- Пойду.

Чимин соглашается неожиданно не столько для Юнги, сколько для себя. А после думает, что пусть так. Юнги не похож на других, не блюёт радугой от сопливого праздника, да ещё и чужого, не закидывает бессмысленными подарками, шоколадками и записками. Юнги не строит из себя робкую целку, как та девица в холле, которую с две недели назад Чимин лично видел прыгающей на Минхо из параллели в подсобке спортивного зала, откуда хотел мяч свистнуть, с Чонгуком погонять. Юнги грубый и неприветливый, неразговорчивый и пропахший дымом, а ещё...

- Ты похож на Бубльгум, - вдруг ни с того, ни с сего говорит Юнги, склоняя голову к плечу.

... нелогичный.

- Не знаю, к чему это было, но... Спасибо?

Рассмеявшись, Мин тушит сигарету и подходит ближе. Протягивает руку и ерошит чужие волосы, усмехаясь.

- Волосы розовые. Довольно смело. Мне нравится. Тебе идёт.

Чимин почему-то краснеет слегка щеками, хотя комплименты по поводу внешности ему не привыкать слушать. Вскидывает взгляд, вновь цепляя чужую чёлку, и зеркалит чужую усмешку.

- Тогда ты – Марселин.

Поцелуй на вкус как горький вяжущий дым и сладко-холодная мята. Чимину нравится, он подаётся вперёд, обнимая Юнги за шею, пока тот развязно углубляет поцелуй, повышая температуру вокруг на пару градусов.

Мин Юнги Чимину нравится. А остальное – приложится.

|<3|