Лиса опустила ладонь на ручку двери, прежде чем заставила себя открыть дверь и сделать шаг вперед. Дом заполнила тишина, холодная и пустая тишина.

— Чонгук? — позвала Лалиса, пока снимала кардиган и балетки. Она прошла дальше по коридору, бросая быстрые взгляды на кухню и гостиную, где не было Гука. Лиса как раз пыталась вздохнуть, но звук на лестнице привлек ее внимание, и груз с ее плеч исчез. На лестнице появился парень с двумя яркими карими глазами.

— Так теперь ты на лестнице? — сказала и улыбнулась она.

— Да, — сказал Гук и улыбнулся в ответ. — Это заставляет меня чувствовать себя более, более… — он пытался подобрать правильное слово.

— Человеком? Нормальным? — сказала она, пытаясь помочь ему.

— Нет, — ответил Чонгук, когда поставил ногу на пол и начал шагать к девушке. — Собой. Это заставляет меня чувствовать себя более собой.

Когда Гук достиг Лисы, он медленно поднес руку к ее щеке. Он полюбил это; ощущение ее кожи под его прикосновение и чувство тепла против его холода. Улыбка Чона становилась шире, пока они тихо стояли, не больше, чем простое прикосновение руки на ее щеке, было нужно им, чтобы чувствовать себя спокойно. Но часть его хотела большего.

* * *

Лалиса оторвала взгляд от книги, которую читала, и посмотрела на Чонгука, который сидел с другой стороны дивана. Он был одет в одежду, которую нашел в одной из коробок в подвале. Эти вещи делали его таким, будто его достали из фильма 2000-х и посадили на диван. Но, конечно, эти вещи были с того времени, когда он жил.

Лалиса быстро осмотрела комнату. Кто бы мог подумать, что она будет думать о том, что Чон не подходит к этой атмосфере, но иногда Лиса чувствовала, что это она незнакомка, которая не подходит этой атмосфере. Больше казалось, что это она вернулась во время 2000-х, когда Гук был жив. Но это было неоспоримо. Он выглядел невероятно, когда сидел и читал один из старых журналов отца. Его волосы слегка были заглажены назад, а губы были поджаты, и между бровями была маленькая складка. На его лице было видно разочарование, но Манобан еще никогда не видела кого-то столь красивого.

— Я знаю, куда ты смотришь, Лиса, — внезапно сказал он, не отрывая глаз от журнала в его руках. Его внезапные слова заставили щеки девушки покрыться румянцем, ее сердце начала биться сильнее. Но она не могла отвести взгляд.

— Нет, я не… — сказала Лалиса, пытаясь сказать это настолько обычно, насколько это возможно.

Посмеявшись, Гук закрыл журнал и положил его на журнальный столик перед диваном.

— Лалиса, — сказал Чонгук и посмотрел на нее, подняв брови.

— Хорошо, может, я недолго на тебя посмотрела, — сказала она и выпустила смешок.

Лисе нравилось то, что она и Чонгук научились нормально разговаривать, где не было ни страха, ни жалости. Они говорили о том, что первое приходило в голову. Казалось, что она снова была собой, человеком, который раньше не был напуган каждый день.

Чон засмеялся и покачал головой.

— Недолго? — сказал он и подвинулся ближе к Лисе.

— Да. Не льстите себе, мистер Чон, — пошутила она. — Я уверена, что девчонки в 2000-х падали в обморок, когда ты проходил мимо.

— Безусловно, — ответил Гук. — Но не было ни одной, как ты.

На секунду Лалиса была уверена, что упадет в обморок от его слов. Но она заставила себя бороться с ним, даже когда чувствовала, будто ее вывернули наизнанку. Однако она не отогнала это чувство полностью. На самом деле она не возражала против этого чувства все время, пока была с Гуком, который заставлял ее чувствовать себя так.

— Ты в порядке? — спросил Чон, когда Лалиса некоторое время молчала. — Господи, прости, что сказал это. Я не хотел все разрушить.

— Не извиняйся, Гук, — сказала она и ободряюще улыбнулась. — Эти слова ничего не разрушат, я обещаю.

После раздумий парень положил свою руку на несколько дюймов выше колена Лисы, делая медленные округлые движения. Мышцы девушки напряглись, когда по телу прошлись мурашки от его прикосновения. Пытаясь не задрожать, Лиса напряглась сильнее. Страшно, что Гук мог думать, что он делает что-то не так, Лиса положила свою руку на его, переместив ее чуть выше, также заставляя Чонгука подвинуться ближе.

— Все прошло лучше, чем я ожидал, — сказал Чон и засмеялся, но в его смехе слышалась нервозность, которая не помогала девушки с ее нервозностью.

Когда он положил свою руку на талию Лисы, он осторожно положил вторую на бедро.

— Знаешь, я просто сказал то, что чувствовал раньше, — сказал Чон. — Я не был так близко к девушке или к кому-то в этот смысле долгое время. Я просто не уверен в том, что нужно делать, — его взгляд избегал карих глаз Лалисы.

Она наклонилась вперед и, используя свободную руку, подняла голову Чонгука вверх, прежде чем положила ее на его щеку.

— Гук, — сказала она. — Не беспокойся. Все будет хорошо, я обещаю.

По коже Лалисы пробежали мурашки, когда пальцы Чонгука забрались под ее рубашку, посылая холод по всей ее нервной системе. На лице ее появилась улыбка, и Чонгук улыбнулся в ответ. В этот момент она знала, что произошло и что происходило внутри нее. Она влюбилась. Она не была уверена, когда это началось или как возможно влюбиться в кого-то, кто умер 10 лет назад. Все, что она знала, — она была влюблена. Это было не очень изящно, но опять же никто не влюблялся изящно. Это было так, словно она на протяжении недели ходила по тонкому льду, пока он внезапно не треснул у нее под ногами, создавая быстрое, возможно, безболезненное падение.