«Ты знаешь, с наступленьем темноты
Пытаюсь я прикидывать на глаз,
Отсчитывая горе от версты,
Пространство, разделяющее нас»
- И. Бродский

  Кибе приходится непросто.

  Шрамы, полученные в том столкновении с Акацки, затянулись, перестав выглядеть ужасающими, но оставили на коже вечное клеймо самопожертвования во имя того, чего оба смущались произносить - побелевшие рубцы на месте швов, подобные разветвлениям молнии, тянулись от рёбер к бедрам.
  Пропасть между ним и Канкуро совместными усилиями затягивалась тоже. Медленно и тяжело сползалась ее края: Кибе было непривычно чувствовать себя по-настоящему важным и любимым, а Канкуро - проявлять нежность и показывать то, что он может ценить кого-то наравне с собой. Чунин Суны чувствовал себя виноватым за те смертельные ранения, и за то, что заставил парня броситься наперерез проклятой хищнице-самехаде, хотя Инузука не простил бы себя, если бы не защитил его.
  Темари и Гаара захотели поговорить с Кибой неожиданно: он почти уверен, что Канкуро не готов был рассказать и, конечно, никогда не рассказывал семье о нем и об их связи.
  Киба тогда путешествовал в Суну один, с неподдельным оживлением откликнувшись на детское, легкое поручение с низким рангом опасности - доставить письмо каге Песка от хокаге. Цунаде смотрела на одного из самых конфликтных ниндзя, очевидно, имеющего девяносто девяти процентную вероятность провалить любую дипломатическую миссию, с подозрительным прищуром, однако дала добро на жаркую готовность Инузуки служить родине и сорваться в страну Ветра.
  Он старался быть спокойным и размеренным, держаться с достоинством, но внутри все кипело от нетерпения, и казалось, что хокаге нарочно не торопится, время как будто замедлилось, и все только для того, чтобы помучить его, Кибу. Акамару, с потрохами выдавая настрой хозяина, так и вился рядом, беспокойно размахивая хвостом из стороны в сторону и беспрестанно переступая огромными когтистыми лапами.
  Цунаде не забыла поинтересоваться о том, как у обоих заживают раны. Киба ответил, что реабилитация идет неплохо, и они с нинкеном попытаются приносить пользу деревне, временно выполняя мелкие поручения. Это была часть правды. Другая часть правды, окруженная железными деталями, обвитая запахом нагретого дерева, бездумно и задумчиво одновременно вырезала из дерева фигурку человечка с собакой.
  Стоило запечатанному с помощью мощного джитсу письму оказаться в дрожащих руках Кибы, как тот стремглав вылетел из обители хокаге, наскоро перекусил и рванул в путь.
Акамару едва поспевал за ним и совсем выбился из сил к тому моменту, когда ниндзя решил сделать привал. Было жарко, тень листвы слабо спасала от горячего, плывущего над землей воздуха. Наверху, в листве, бесшумными тенями промелькнул патрульный генинский отряд. Киба мог бы бежать еще дольше, оставляя километры родных лесов за спиной в спешке к неприветливым пустыням, но долгие реабилитации с запретом тренировок давали о себе знать - он чаще уставал. Этот его стремительный рывок вперед, в Суну, был мотивирован чистой эйфорией, а сейчас и она временно отступила, уступив место позорной измотанности. К тому же, рана слегка побаливала от резкого напряжения мышц.
  В путь команда отправилась через четверть часа, за которые Инузука решил начать рационально растрачивать свои силы и силы нинкена - они следовали маршруту спокойнее и осторожнее, к сумеркам достигнув населенного пункта, оказавшегося ближайшим к границе страны Огня и страны Рек.
  Киба планировал заночевать на какой-нибудь из крыш, чтобы видеть далекое звездное небо, хотя он ни черта не понимал в его созвездиях. На улице было тепло; от фонарей, домашних очагов и факелов поднимался вверх благодатный дым. Как назло, закапал дождь, разрушив планы ниндзя, и пришлось обращаться за помощью в небольшой гостевой дом. Там Инузука уютно устроился у окна, посмотрев в сторону, где должна быть деревня, скрытая в Песках, улыбнулся, затушил тусклую лампу и лег, провалившись в мечтательную дремоту.
  Стандартный путь экспедиции из Конохи в Суну занимает три полных дня, у Кибы - два. Ниндзя и нинкен снизили темп движения, но шли весь день и всю ночь, выдавшуюся теплой и безоблачной, к рассвету преодолев страну Рек и достигнув точки, с которой видно было массивную, колоссальную стену из песчаника, надежно хранящую за своей громадой Суну.
  Холодно. Над пустыней только поднималось солнце, не успевая еще раскалить дюны лучами. Молния на подбитой мехом куртке скользнула вверх до упора, чтобы сохранить рассеянное тепло тела. Был штиль, ветер не кружил над путником хищным ястребом, взметая острые песчинки и собирая их в песчаную бурю - Кибе везло. Над головой, выделяясь в синеве безоблачного неба подвижной точкой, раскинувшей веера крыльев, летал коршун, испускавший протяжный и тонкий боевой клич.
  До крепости Акамару и Инузука расслабленно бежали, замедлившись у подножия, чтобы сонная ночная охрана могла как следует из рассмотреть и не подумать лишнего, хотя к символике Конохи Суна с некоторых пор относилась без враждебности.
  О прибытии ниндзя из Скрытого Листа с посланием для казекаге было сразу же доложено, сонный и вечно суровый сенсор тотчас возник перед чунином и дежурным отрядом, проверил энергетику джитсу на письме на предмет страшных проклятий, проверил самого Кибу с нинкеном и покинул группу так же стремительно и недовольно, как и появился.
  От сопровождения собачник отказался, втайне надеясь, что нужное сопровождение само найдет его. Сопровождение, похожее на огромного черного кота, находилось на одной из крыш - Киба учуял его и даже почувствовал, но виду не подал, продолжая идти по направлению к резиденции. Черная тень метнулась к нему, уверенная в секретности своего присутствия. Киба блокировал его стремительный удар, увернулся от еще нескольких и собрался атаковать в ответ, но чужие руки молниеносно и сильно и вместе с тем мягко схватили его за плечи в полуобъятии. Киба остановился, сбито дыша, и клыкасто-ехидно улыбнулся.

- Так у вас в Суне встречают гостей? Хотел застать меня врасплох?

- Я и не ждал, что ты меня не заметишь, - Канкуро склонил голову к плечу, щурясь от косого солнечного луча, тронувшего его по-особенному красивое, мужественное лицо.

  Ниндзя убрал руки с его острых плечей, бегло осмотрел окружающее пространство на наличие наблюдателей и поцеловал парня в висок. Акамару невнятно заворчал, не собираясь так быстро прощать Канкуро смертельный риск своего хозяина и все его прошлые страдания.
Киба улыбнулся.

- Выглядишь уставшим, - марионеточник мельком осмотрел его, подмечая в тенях под глазами и взъерошенном виде утомленность.

- Да, решил не останавливаться прошлой ночью, - Инузука подавил зевок и снова улыбнулся, - хотел быстрее добраться до тебя.

  Акамару его стремлений явно не разделял.
  Канкуро искренне тронуло, что он даже не спал, желая увидеться как можно скорее, хотя его обеспокоило, что Киба может чувствовать себя плохо из-за этого.

- Гаара уже ждет тебя, - сообщил Канкуро вместо готового сорваться «Я тоже по тебе скучал», хотя и собирался научиться быть во всем честным со своим парнем.

Гаара был измотанным, как всегда, одинаково равнодушно-приветливым, но определенно более счастливым, чем несколько лет назад. Он, практически не посмотрев на посетителей, принял письмо, поблагодарил и сообщил, что даст знать, когда ответ будет готов к отправке.

- Идем со мной, - сердце Кибы сжалось от того, как знакомо позвал его Канкуро, стоило им выйти из резиденции.

Шиноби двинулись по мощенным песчаником улицам совсем не по направлению к гостинице. Кибу это наблюдение напрягло, и он слегка, бессловесно, дотронулся до руки Канкуро.

- Мы идем ко мне домой, - заметив его смятение, пояснил марионеточник, захватывая его теплые пальцы своими.

Киба прошел все стадии принятия за несколько мгновений: в нем боролись сомнение, отрицание готовности знакомиться с домом и окружением избранника, негодование, что его желания на это не спросили - просто взяли за руку и повели. Хотя за Канкуро Киба последовал бы хоть в страну Снега, потому не сопротивлялся несокрушимой силе, что упрямо влекла его к марионеточнику. Рано или поздно это должно было случиться - перемены неизбежны, когда доверие и отношения выходят на новый уровень, и влюбленные перестают смотреть друг на друга, начиная, взявшись за руки, смотреть в одну сторону, повернувшись лица навстречу новому рассвету и ветру перемен.

- Это так... - Киба покраснел, не договорив, что это неожиданно, приятно, волнительно, в первый раз... Лишь внутренний свет ярко блеснул в его глазах.

В свои девятнадцать, после стольких увиденных кровопролитий, этот ниндзя Скрытого Листа умудрялся сохранять инфантильный трепет неопытной души, хотя давно не был ребенком.
В дом семьи возлюбленного Киба входил с некоторыми опасениями, но уже без сомнений. Конечно, Канкуро имел отдельное от сестры и брата спальное пространство, обширную мастерскую (филиал той, что находится в резиденции), но все оно принадлежало им троим, все дышало историей их рода. Оконные и напольные бумажные ширмы были вручную разрисованы поблекшими от времени красками, изображающими уже почивших выдающихся членов семьи и их способности: это все предки Гаары, Темари и Канкуро, начиная с сооснователя Сунагакуре и заканчивая отцом братьев и сестры. Последний смотрел с еще не полинялого полотна со скрытым укором в дугах нахмуренных бровей, взмахом властной руки колыша золотые пески; ветер развевал его одеяния казекаге. Над ними кружились орланы и коршуны, позади них возвышались безмолвные дюны, неподвижно стояли в выцветшем небе прошлого облака.
В доме семьи было пусто: тут редко бывали. Гаара подходил к своим обязанностям со всей ответственностью, порой даже излишней, часто оставаясь на ночь в резиденции; Темари, как опытный и сильный воин и наставник, нередко руководила отрядами на заданиях, преподавала основы боя генинам или упорно тренировалась; Канкуро, исполняя высокоранговые миссии и обязанности и в дежурном отряде, и в качестве сенсея, так же занимался совершенствованием своего тела и управляемых им кукол, работая еще и над чертежами новых, собственных марионеток. Никто, кроме членов семьи, никогда не переступал порог этого дома надолго. Шиноби Скрытого Песка вскользь сообщил об этом Кибе, мастерски завуалировав послание «У нас с тобой серьезно». На лице утомленного парня трудно было читать эмоции, но глаза светились благодарностью.
Канкуро проводил его до своей комнаты, подождал, пока тот примет душ, перестелил постель, где-то найдя циновку и для Акамару. Признательность Инузуки не была выражена разве что прыжками до потолка - сил не хватало.

- Я вернусь через пару часов, отдыхай, ладно? - марионеточник коснулся губами его виска и покинул комнату, едва не наступив на хвост щелкнувшего на него зубами Акамару.

В приемной дома он столкнулся с сестрой. Вид ее напряженных плечей и и кривая улыбка говорили о том, что пришла она сюда не просто так; Темари вообще редко что-то делала без четкого намерения.

- Тебе необязательно принимать гостей в своем личном жилище, у нас есть гостевые дома, - Темари смотрела с подозрением и глухим предчувствием, что вот-вот откроется какая-нибудь шокирующая правда.

- Киба - это другое, - Канкуро выдержал пристальный взгляд сестры, не отводя своего: в своем отношении он убежден, ему нечего бояться, нечего стыдиться и не нужно быть осторожным.

Между ними все было слишком очевидно, рано или поздно семья бы узнала: Канкуро не смог бы скрывать того, что в последнее время он стал намного счастливее; что не ночует дома именно тогда, когда поисковые отряды с Кибой во главе останавливаются в Суне; что они проводят много времени в такие дни, включая то, что Инузука под предлогом преподавания новых приемов, которые могут пригодиться в лесистой местности, приглашался на тренировки генинов Канкуро. Их видели идущих вместе с тренировочных полигонов, в пабах, на улицах, и просто невозможно было не заметить плохо утаиваемых взглядов, которые эти двое бросают друг на друга: дерзких, насмешливых и влюбленных одновременно.
Темари, судя по всему, была близка к какой-то своей истине: лицо ее сменило недоумение и любопытство на строгое недовольство.

- Обычно ты не приводил в дом своих... - она сделала вид, что подбирает слова, зная, что брат сам догадается о продолжении.

- Он - мой, - спокойно-уверенно и коротко ответил марионеточник, без дополнений и без пояснений - то, с каким выражением и взглядом было произнесено «мой», объясняло лучше, чем слова.

Темари настолько открытое, недвусмысленное заявление удивило, хотя оно и было слабо предсказуемо с того самого дня, когда Канкуро сказал, что общается с тем собачником из Листа», а потом оно стало очевидным после того, как Темари, на том залитом кровью поле боя, взглянула в глаза брата и не увидела там ничего, кроме отражения истекающего кровью Кибы и всеобъемлющей боли, переродившейся в убийственную пустоту, вспыхнувшей осознанием, как сильно Канкуро на самом деле нуждается в Инузуке.

Кто бы мог подумать.

- Гаара знает? - поинтересовалась сестра, скрестив руки на груди, цепким взглядом отыскивая в лице брата искренность - и без труда натыкаясь на нее, на неколебимость его еще не озвученных решений.

- У Гаары других дел по горло, - Канкуро свел брови, - хотя, думаю, он догадывается - привык держать руку на пульсе. Я намереваюсь сказать ему об этом сегодня.

- С объемом его работы сложно строить сторонние догадки, - девушка вздохнула, - но даже у него бы вызвало подозрения твое отсутствие после того боя. Ради кого еще ты бы остался в Конохе на такое долгое время, - произнесла Темари с какой-то одобрительной иронией.

- Я бы хотел, чтобы Киба провел вечер со всеми нами, - имея ввиду брата и сестру, озвучил предложение Канкуро, в глубине души не рассчитывая на готовность открыть душу своей семьи практически постороннему человеку - слишком долго они жили во лжи и тревоге, слишком еще зыбким было доверие внутри самой семьи.

- Пригласи его вечером на семейный ужин, - спокойно предложила куноичи, - только поговори сначала с Гаарой, помоги ему с делами, чтобы он пораньше закончил, и у нас была возможность собраться вместе до закрытия всех заведений, - и исчезла быстрее, чем марионеточник успел озвучить вопрос.

Вопрос был чуточку нецензурным и выражал глубокое удивление Канкуро.
Впрочем, знакомство с семьями - вполне закономерное и необходимое развитие событий (даже если есть риск быть загрызенным собаками матушки своего возлюбленного, а то и самой матушкой). Рано или поздно Канкуро все равно привел бы Инузуку «на поклон» к единственным оставшимся в живых родным.
Разговор с Гаарой прошел как нельзя лучше, хотя в самом начале у марионеточника бешено колотилось сердце от волнения. Он был как всегда уравновешен и не горбил прямой спины, низкие звуки его голоса текли спокойно. В конце каге мягко улыбнулся и взвалил добрую часть незавершённых обязанностей на сестру и брата.
Канкуро, забывшись, появился дома поздно, застав Кибу своеобразно общающимся с Акамару. Инузука сонно и тепло улыбнулся ему, как получается улыбаться только тогда, когда просыпаешься счастливым в уверенности, что наяву увидишь любимого человека. Марионеточник, не затягивая, сообщил, что сегодня они проведут вечер с семьей Но Сабаку. Инузука вспыхнул и очень серьезно спросил:

- Ты уверен?

Канкуро, не задумываясь и не прислушиваясь к внутренним ощущениям, кивнул. Все и так было ясно, как солнечный день в пустыне.
На самом деле Киба немного нервничал, отсчитывая время до встречи. Было место мыслям, примут ли его самые близкие для Канкуро люди, смирятся ли с тем, что они оба - парни из разных деревень. Разумеется, непринятие семьи не было бы основанием для прекращения отношений, но ниндзя Песка любил свою семью и любил Кибу, потому хотел бы, чтобы они поладили.
Юноши с нинкеном двинулись в ресторанчик неподалеку. Киба смотрел на проплывающие мимо уличные фонари, освещающие их фигуры и сцепленные руки, и чувствовал себя счастливым.

- Не вздумай обратиться в моему брату «казекаге-сама», - на всякий случай предупредил Канкуро.

- Я и не планировал, - честно-честно ответил Киба, мгновение назад вдохновенно сочинявший в своей голове приветственный спич, начинавшийся с «Благодарю вас, казекаге-сама!..».

Остальные члены семьи были уже в сборе: Гаара негромко переговаривался с Темари. Над ними тускло светилась желтоватая лампа, освещая только их лица и деревянный стол - остальное пространство было погружено во тьму до следующей лужи пыльного света над другим столом.
Акамару, решивший первым обратить на себя внимание, потоптался на месте, вскинул большую мохнатую голову и особенно торжественно, от всей своей собачьей души, рявкнул. Куноичи вздрогнула, мутный взгляд казекаге прояснился и с любопытством обратился к посетителям.

- Привет, - поздоровался Киба и клыкасто-смущенно улыбнулся, - моего нинкена зовут Акамару, а я - Киба, член клана Инузука...

- ...И мой парень, вы уже знаете, - закончил Канкуро вместе с ним.

Темари и Гаара улыбнулись в ответ.
Заказ был сделан, Киба цеплялся за осознание важности момента, чтобы не наброситься на еду - он ничего не ел со вчерашнего дня. Не давала почувствовать себя комфортно неловкость: все-таки ниндзя Листа никогда не общался близко ни с сестрой, ни с братом избранника. Ранее, если и удавалось встречаться с ними на миссиях, то для Темари и Гарры Киба был не более чем самоуверенным парнишей из Конохи с собакой. Он чувствовал, как по его фигуре, будто змеи, скользили их взгляды: пристальные, изучающие. Собачник ловил эти взгляды, как бы призывая начать задавать вопросы напрямую, идти в его душу напролом, а не томить ожиданием и неизвестностью.
  Разговор зашел на какие-то общие темы, вроде сложных отношений между Скрытым Дождем и остальными деревнями и положения дел в Конохе. Гаара, утомленный работой в резиденции и ежедневной тренировкой, больше молчал, из своего угла внимательно послеживая за компанией и остальными посетителями.

- Киба, а  твоя семья знает о твоих отношениях? - между делом поинтересовалась Темари, подцепляя палочками розовую креветку.

- Я говорил об этом со старшей сестрой, - кивнул Киба, - мать пока не знает, но подозревает, что я сошелся с кем-то из Скрытого Песка: члены клана Инузука обладают феноменальным обонянием, и она чувствует на мне запах Канкуро и пустыни.

  Канкуро порозовел от смущения и несильно двинул кибино бедро кулаком. Акамару одобрительно заворчал: семья марионеточника определенно нравилась ему больше, чем сам марионеточник, хотя бы потому, что Гаара, без аппетита и воодушевления смотревший в тарелку, незаметно для всех отдал ему под столом внушительный кусок мяса (не то Темари снова начала бы приставать с лекциями о важности питания).

- И как твоя сестра относится к этому? - Темари прищурила раскосые глаза с подведенными краской уголками.

- Она-а... по-своему рада за меня! - не будет же Инузука, в самом деле, цитировать Хану, которая ткнула его локтем в бок, выдав ехидное: «Надо же, брата самого каге Скрытого Песка отхватил!»

  Не заставило Кибу запаниковать даже новое обстоятельство встречи: брат и сестра марионеточника, намеренно и почти открыто сослав дорогого родственника на некоторое время под каким-то идиотским предлогом, решили серьезно поговорить. С губ Темари исчезла весёлая улыбка; она положила обе руки на стол и сцепила пальцы в замок, внимательно изучая лицо ниндзя. Инузука встретил ее прямой взгляд смело.

- Он поступал с тобой ужасно, - со свойственной ей серьезностью начала Темари, пристально вглядываясь в каждую кибину черту, дабы не пропустить ни одного движения его души.

  Она без обиняков и запретов решила озвучить словно заранее составленный список из наболевшего, сомнений, непониманий.

- Я знаю, - Инузука печально и робко улыбнулся, пряча за этим движением губ все воспоминая о своем одиночестве.

  В конце концов, это стоило того: Канкуро научился принимать и проявлять любовь, отпустив страх того, что те, кого он любит, обязательно исчезнут или отвернутся от него, что мир враждебен и агрессивен.

- Ты не обязан был прикрывать его своим телом, - напомнил Гаара, подчинившись той же системе.

- Я знаю, - повторил ниндзя Скрытого Листа.

- Зачем ты поступал так, раз не видел взаимности?

- Я любил Канкуро, - ах, как неловко было обнажать свою душу под направленными на него изучающими, оценивающими взглядами - краска тронула его щеки и шею, но голос звучал сильно, - мне было этого достаточно.

- У тебя не возникает мыслей по поводу того, что он с тобой только из чувства благодарности? - Гаара, получив за этот вопрос гневный сестринский взгляд, посмотрел прямо и без стеснения.

- Глупости, - просто отозвался Киба, потом перенял его серьезность и ответил: - Канкуро не остался бы со мной в качестве должника просто из-за убеждения, что, обманывая меня, поступает нечестно по отношению ко мне. Мы уже говорили об этом.

Гаара не без некоторого удивления в дернувшихся наверх бровях, удовлетворенно кивнул и выдал совсем неожиданное:

- У тебя не возникало мысли порвать с ним? - даже Темари, не отличавшаяся тактичность, нахмурилась.

- Никогда, - Киба на мгновенье в изумлении выгнул брови: он даже не думал о возможности расстаться с Канкуро, хотя до битвы предполагал, что тот в любой момент сможет с лёгкостью отказаться от него, когда Инузука ему вконец надоест со своей щенячьей привязанностью; временами он ловил на себе долгий и серьезный взор марионеточника, с неудовольствием отмечая про себя, что уже готов к худшему, и готов давно. Но самому отказаться от своей мечты - Канкуро, - почти так же непостижимо, как предоставить на растерзание хищнице-самехаде собственное тело.

- Тогда... спасибо за то, что сохранил жизнь нашему брату, - тихо прошелестел Гаара пониженным голосом.

- И добро пожаловать в семью, - уголки губ Темари дрогнули в насмешливой ухмылке.

  Когда Канкуро вернулся, его семья негромко, по-дружески разговаривала о чем-то таком же отдаленном, как и в самом начале. Киба теперь, ощущая, что ему доверяют и симпатизируют, чувствовал себя комфортнее и как-то проще; его скованность исчезла, и он привычно размахивал руками, когда говорил. Темари заговорщицки подмигнула брату.
  Домой Киба и Канкуро шли одни по уже вечерней Суне - Гаара собрался пораньше, желая не упустить ни минуты драгоценного времени для сна. Темари намеревалась пойти вместе с ним, напоследок хлопнув Кибу по плечу и дотронувшись до уха радостно засопевшего Акамару. Наконец марионеточник не выдержал:

- О чем ты говорил с Гаарой и Темари, когда меня не было? - в его голосе звучал неподдельный интерес.

- Спрашивали, не планируем ли мы завести детей, - Киба закатил глаза, не собираясь выдавать возникшей тайны.

- А если серьезно?

- Абсолютно серьезно.

Киба мельком взглянул на выражение лица своего парня и рассмеялся.