***

— О чём задумался, Гарри? — Тейа задаёт вопрос, и я падаю с небес на землю.

— Что? — я ещё не совсем понимаю, о чём говорит девушка.

— О чём ты задумался? Ты молчишь уже минут пять, с самого того момента, как Зейн вышел, но ты молчал и до этого.

— О нас, — говорю, я могу быть спокоен, потому что Малику позвонили, и он отошёл в уборную, но скоро должен вернуться.

— О нет, Стайлс, только не сейчас, — она закрывается руками, словно не хочет говорить об этом.

— А быть может сейчас? — в последнее время я быстро выхожу из себя. Что делает со мной эта девчонка? — Быть может, пора уже признаться ему, Тейа? — срываюсь на неё, гневно говоря.

— Нет, Гарри, и точка, — вижу краем глаза, как к нам направляется Зейн. — Я не собираюсь больше обсуждать это с тобой, — он останавливается и садится рядом со своей девушкой, взяв её за руку.

— Тогда я пошёл, не буду вам мешать, — говорю и резко встаю из-за стола.

— Гарри? Всё в порядке? — Зейн вступается, приподнимаясь.

— В полном, — кричу ему, уже не оборачиваясь, выходя из кафе. Я не знаю, почему веду себя так, не знаю, почему не могу признаться Зейну; почему хамлю ему и ей, не знаю, почему влюбился именно в неё. Правда, скорее всего, последнее я всё же знаю. От её голоса по моему телу пробегают мурашки, только одни её голубые глаза снятся мне, и мысль о ней греет мою душу. Я мгновенно успокаиваюсь и улыбаюсь, но потом вспоминаю, почему именно вышел из кафе, и хмурюсь. Однажды я наберусь смелости и признаюсь во всём другу. Однажды.

***

— Гарри? — хриплый голос зовёт меня.

— Да что? — грублю, как вдруг до меня доходит, что сейчас реальность, а не мои воспоминания, и я разговариваю с Зейном.

— Что с тобой, парень? — он спрашивает спокойно, подходя ко мне со спины. — Ты опять пил? — он берёт пустую бутылку и кидает её в мусорное ведро. Я молчу, ожидая его нотаций. — Что с тобой происходит, Гарри? Я же твой лучший друг, ты можешь рассказать мне, — он подходит ко мне и похлопывает по плечу, от чего я рычу.

— Со мной всё в порядке. Сейчас я просто не готов говорить об этом, как-нибудь в другой раз, мужик, — я встаю из большого тёмного кресла, в котором сидел до этого.

— Почему, Стайлс? Посмотри на себя, чёрт возьми, на кого ты стал похож? — он повышает голос, преграждая мне путь, не давая пройти вновь на кухню за ещё одной бутылкой.

— Да какая тебе разница, Малик? Ты всё время не обращал внимания, а теперь заметил.

— Быть может потому, что я волнуюсь? — она взмахивает руками. — Не нужно намекать, что я эгоист, Стайлс. Из нас с тобой эгоист — это ты. Я всё время был рядом, всё время, парень. Ты говоришь, что я не обращал внимания, но мне правда не плевать. Я просто молчал, молчал всё время, думал, что ты сам расскажешь или это пройдёт. Но, Гарри, даже я устал от этого. Что происходит? — он выливает на меня поток мыслей, от чего мне становится стыдно, но я молчу.

— Мне нужно протрезветь, иначе я совершу ошибки, о которых буду потом также жалеть, — шепчу и направляюсь к себе наверх.

— Только пообещай мне, что потом поговоришь со мной об этом, — он выглядит расстроенным. Он прав, я настолько эгоист, что даже не замечаю его состояния.

— Я обещаю, но не гарантирую, что это будет завтра или послезавтра, я не уверен.

— Я не настолько давлю на тебя, брат. Просто не откладывай в долгий ящик, но когда будешь готов, убедись в этом. Хочешь, я заварю тебе твой любимый чай? — он улыбается мне, и я останавливаюсь.

— Не нужно, Зейни, можешь остаться у меня сегодня, если хочешь, — я улыбаюсь, а он смеётся хриплым смехом от собственного прозвища.

— Спасибо, Гарольд, благодарю, — в последний раз смотрю на него и улыбаюсь. — Ночи.

— Покойной, — кидаю свою постоянную фразу, посмеиваясь и качая головой. Однажды мы обо всём поговорим.