Присутствие живущих в поместье Хендери гостей было уже привычно, но странно волнительно.

Расписание оставляло желать лучшего, но поездка с Сяоджуном в театральный Лондон была куда значительнее, и пускай все эти дела чуть-чуть подождут.

За завтраком англичанин попросил разрешения у китайского предпринимателя отпустить своего (очаровательного) племянника на премьеру спектакля.

- Думаю, это будет интересно и для нас обоих!- необыкновенно оживился эмоциональный китаец, всплеснув руками и чуть не опрокинув чашку чая.

Хендери сообразил радость на лице, улыбаясь, будто и вправду предвкушал идеальный вечер в компании пожилого китайца.
Только вот в изначально продуманном варианте идеального вечера был только Сент-Клэр и Дэцзюнь.

А Сяо, кажется, впервые смог отличить натянутое движение мышц от искренней улыбки, что вчера была до маленьких лучиков морщинок, расходящихся от уголков больших тёмных глаз.

Младший удивился своему точному наблюдению, сразу устыдившись и чувствуя себя так, будто подсматривает за кем-то в замочную скважину и боясь, что его случайно поймают за этим.

- Отлично. Отправимся сегодня, в пять,- заключил Дери, возвращаясь к завтраку.

Тонсен так и не смог узнать, было ли это тщательно скрываемое недовольство присутствием гостей, или то, что они будут втроём.

После завтрака Дери, предоставив гостей самим себе, уехал в местный суд по очередному муторному делу, которое не стоило его переживаний. Да и заняты мысли его, забиты китайцем с лукавыми лисьими глазами, забиты тем, что тот уедет и вернется лишь к началу учебного года в университете. А он останется в Лондоне, с великим множеством дел, огромным денежным состоянием и поглощающим, всеобъемлющим одиночеством.

Как было привычно жить абсолютно одному, не делить ни с кем свое утро, долгими вечерами слушать собственную игру на скрипке или рояле, провожать закатное солнце в седле резвой марвари, стук чьих копыт тонул в мягкой земле проселочной дороги.

Видеть людей вокруг себя- непривычно, дико. Желать видеть людей вокруг себя в собственном доме - нечто абсолютно из ряда вон выходящее, ровно как и то, что он желал видеть какого-то китайского подростка, без статуса, без знаменитой родословной, без нескольких лет долгой дружбы за спиной.
Дэцзюнь был каким-то странным исключением из правил, нарушением привычного, установленного временем алгоритма.

Лорду Хендери Сент-Клэру двадцать один год, он одаренный молодой адвокат, аристократичный и благородный англичанин, но он
впервые,
черт возьми,
впервые
не знает, что делать.

*

Театральный Лондон встретил кэб привычным вечерним туманом, светом газовых ламп, уютными отблесками свечей из окон.

Разряженные дамы и мужчины во фраках чинно поднимались по ступеням здания театра ко входу, тяжелые дубовые двери которого были торжественно распахнуты.

Кэбмен натянул поводья, останавливая паломино прямо у красивых мраморных ступеней.

Китайский господин заспешил первым, за ним- Дери, который, решив воспользоваться незнанием некоторых правил английского этикета, галантно подал Сяоджуну руку, помогая спуститься со ступени кэба на землю, как даме.

Подросток выгнул бровь и, сделав вид, что так и нужно, принял обтянутую белой лайковой перчаткой ладонь, вложив в нее свою тонкую хрупкую руку.

Никаких угрызений совести лорд точно не чувствовал, спрятал лукавую улыбку и... невольно поразился тому, насколько уместны и правильны изящные пальцы младшего в его ладони.

- Нельзя быть уверенным, что знаешь Лондон, не посетив хотя бы несколько спектаклей местных театров,- глубокомысленно изрек Дери, поднимаясь по ступеням к зрительному залу и увлекая гостей за собой.

Он был будто в своей стихии среди броской изысканности, светящийся теплом и спокойным умиротворением, словно подрагивающее пламя свечи, медленно топившее воск. Как и Дэцзюня.

Его дядя спросил, участвовал ли сам Сент-Клэр когда-нибудь в постановках.

- Я тесно знаком с театральным искусством - приходилось как-то играть на сцене маленькую, второстепенную роль. Я был еще подростком, но уже тогда театр восхищал меня,- Сяоджун будто чувствовал волну эйфории воспоминаний, исходящую от лорда.

Это было настоящее, Дэцзюнь любил моменты его искренности.

Их было тысячи, просто бессчетное количество граней одного человека, одного чертового дьявола - лорда Хендери Сент-Клэра, все еще искуснейшего адвоката, аристократа и невероятно красивого и изящного человека.
"А еще музыканта, переводчика, актера, жокея и мелкого воришки"- мысленно прибавляет Дэцзюнь характеристики, что, очевидно, даже половины не составляют от всех качеств личности лорда.

Подросток уверен, что никто не знает всех его сторон, всех тайн, никто не может понять его и отличить очередную маску от искренности - никто.

Хендери- это одна хитрая загадка, не подчиняющаяся никакой логике, сложнейший механизм со множеством систем и связей. Это навязчивая идея для Джуна.

Спектакль прошел вполне неплохо, учитывая, что завязавшаяся между ними игра "Нет, я на тебя не смотрел!" затянулась.

Китайский господин встретил своего перебравшегося в Лондон приятеля и простился, предупреждая, что на ночь останется у него, сразу уходя с другом.

Дэджун не может сказать, что чувствует себя так же неловко, но чужой взгляд прожигал, скрещивался с его, преследовал.
Или это он преследует Хендери, так и не может понять.

Тарлтон, за неимением места для остановки на забитой людьми, лошадьми и повозками дороге, заранее предупредил, что будет ждать рядом, на соседней улице.

Отрезок короткого пути пролегал рядом с глухим, ничем не освещаемым тупиком.

С мерной дробью их шагов вдруг смешалась еще одна, приближающаяся, гулко стучащая о камень деревянной подошвой дешевых ботинок.

В темноте показался чернеющий силуэт, и нечто железное прижалось к груди Сент-Клэра в районе сердца.

Зажегся тусклый керосиновый фонарь, высветив Сяо, отчаянно вырывающегося из плена чужих мускулистых рук, что держали крепко. У хрупкого подростка нет шансов по сравнению с ними.

Холодное железо сильнее прижалось к груди, оказавшееся дулом револьвера.

- Отдай кошелек, Сент-Клэр, отдай и будешь жить. И мальчишка тоже,- раздался хрипловатый голос вора.

Кто-то выше поднял фонарь.

Это был человек с рассеченным уродливым шрамом лбом, загорелым лицом, оплывшими глазами и тонкими губами, кривившимися в неприятной ухмылке.
Его грубый палец поглаживал курок, глаза с прищуром смотрели на лорда.

Дери потянулся к внутреннему карману пиджака, будто и вправду повинуясь.

Вдруг он перехватил запястье, сжимавшее револьвер, и с силой свернул чужую руку так, что пальцы разжались, а оружие выпало из рук, с глухим стуком сталкивая с землей.

Сяоджун совсем не видит танца его тела в драке с негодяем, но почему-то на сто процентов уверен, что Хендери не проиграет. Это же лорд Сент-Клэр.

Револьвер в руках старшего игриво смотрит то на вора, то на обидчиков подростка, которые, повиновавшись зычному, холодно-яростному: "Оставьте его немедленно!" отступили, бросившись к распростертому на земле главарю.

Оставив шайку за спиной, они молча нашли свой кэб и приказали кэбмену возвращаться домой.