Она подъехала к дому. Ее мышцы болели от больших усилий из-за поездки на велосипеде и в сотый раз за день Аделаида чуть не уронила их.

— Будь осторожнее! — Гарри закричал и крепче схватил ее. Он сидел сзади, балансируя на маленьком багажнике над задним колесом всю дорогу от леса до дома.

— У меня все под контролем. — Сказала Аделаида и остановила велосипед. Он ослабил свою хватку вокруг нее и девушка наконец смогла перевести дыхание. — Так что в следующий раз тебе не стоит сжимать меня до полусмерти. — Блондинка слезла и протянула ему руку, помогая встать. Его длинные ноги дрожали из-за того, что были подняты все время, и он упал бы, если бы не рука Аделаиды.

— Нет, нет. В следующий раз я сяду за руль. — Произнес юноша и уперся руками в колени, пытаясь унять дрожь. Всю дорогу он проклинал все вокруг и зарывался головой в ее волосы каждый раз, когда они грозились упасть. — И я буду сжимать тебя до смерти, когда захочу. — После этих слов юноша обнял ее и объятья поглотили их.

— Нет, я большая девочка и вполне способна самостоятельно ездить на своем собственном велосипеде. — Сказала Аделаида и поцеловала его в щеку, прежде чем вырваться из его рук. Она взяла букет из корзины велосипеда и, схватив его за руку, повела в дом.

— Я хочу поставить их в своей спальне. — Сказала она, наполняя хрустальную вазу водой и ставя в нее цветы. Некоторые из цветов были с опущенными бутонами, но как только они почувствовали, как их стебли защекотала вода, то подняли свои головы и улыбнулись мальчику и девочке перед ними. — Пойдем. — Аделаида снова взяла его за руку и потянула к лестнице.

Его сердце находилось в груди и тысячи бабочек раскрыли свои крылья, когда Гарри завороженно смотрел, как она танцевала, поднимаясь вверх по лестнице. Ее волосы спадали ей на спину и танцевали в замедленной съемке, словно эхо от ее движений. В этот день у нее не было ни лент, ни кос, они просто спадали на ее лицо, вкушая свободу, как и они оба.

Девушка остановилась на мгновение перед своей спальней, словно наслаждаясь моментом. Гарри никогда раньше не был в ее комнате. Ближе всего, когда он оказался около ее двери, был тот момент, когда он просунул рисунок в щель. Теперь же он смотрел на этот рисунок не на бумаге, а на ее коже.

Она отворила дверь, и казалось, что Гарри вошел в другой мир.

Это было, как будто ее комната была равноценна потаённой части ее разума с наполовину законченными произведениями искусства, рассеянные по полу, а также с белыми перистыми белыми шторами, загораживающие окно, и не давая людям заглянуть внутрь.

Он мог видеть цветущую вишню снаружи, ее ветви простирались так далеко, что они стучали в оконное стекло, прося разрешения войти.

Гарри заметил, что она стоит посреди комнаты и ее руки дергают кончики волос, как будто она ждет его вердикта. Было странно видеть ее такой, неуверенность распространилась по ее чертам. Обычно, она была так уверена в себе, так самонадеянна, но теперь лишь нервно кусала губу, как если бы показывая свою комнату, она становилась голой и уязвимой.

— Это так прекрасно. — Наконец сказал Гарри и на ее губах появилась улыбка. И вдруг он понял, что эта ситуация никогда не изменится. У него не было такого места, по крайней мере, собственной комнаты, и знание того, что он никогда не будет чувствовать себя также, как и она в этот момент, сделало его более отчаявшимся, чем он мог представить. Аделаида открылась ему так, как Гарри никогда не сможет открыться ей, и почему-то это заставило его захотеть притянуть ее в свои объятия, поцеловать ее золотую голову и освободить бабочек из ее сердца.

Цветы стояли на тумбочке, улыбаясь солнечному свету, проникающему в комнату, но в его глазах было все расплывчато, они не фокусировались на цветах или хрустальной вазе, в которой они находились. Он не видел ничего, кроме девушки перед собой, и не чувствовал ничего, кроме золота в своих жилах.

Поэтому юноша нежно поцеловал ее и убрал золотистые волосы с ее лица. И тогда девушка поцеловала его в ответ, а крылья бабочек внутри их тел, стали золотыми, а цветы в легких стали такими большими, что они едва могли дышать. Их губы танцевали в светло-красном вальсе, в котором никто не вел и никто не следовал за кем-то, танец, который не сопровождался музыкой, а лишь сладким звуком бабочек, махающих крыльями.

Она провела пальцами по его волосам и пара цветов выпала из них. Они падала на пол, словно в замедленной съемке, но никто из них не заметил этого, они были слишком заняты, пытаясь разглядеть все то, что было спрятано в их грудных клетках.

Когда девушка пропустила свой маленький розовый язычок в его рот, то они оба почувствовали, как бабочки взлетают на своих крылышках и улетают, когда внутри них нарастают багровые грозы желания. Однако в этот раз они были не только красными, но и покрыты сверкающим золотом на каждом краешке, словно рассвет лежал позади, ожидая наступления весны.

Аделаида подвела его к кровати и прошептала на ухо:

— Я не могу больше ждать. Ты — огонь, который заставляет мои конечности двигаться, и вода, которая наполняет мои глаза каждую ночь, и я не могу продержаться без тебя ни секундой больше. Я хочу тебя во всех возможных смыслах, в которых только могу хотеть. Поэтому, пожалуйста, я не могу больше ждать.

Она легла на кровать, а он парил над ней и его локоны щекотали ее лоб.

— Я тоже не могу. — Прошептал он. Гарри не мог сказать больше, чем это, потому что цветы выросли из его рта и тянулись к ее, вытягивая лепестки, чтобы поцеловать ее розовые губы.

Гарри снял ее платье и прикусил губы, когда ее кожа оказалась перед его взором. Он больше не мог сказать, что ее тело хранит секреты от него, потому что он видел каждый дюйм, он видел каждый шрамик и каждое произведение искусства, нарисованное на ее теле, но также он знал, что не наступит тот день, когда у него не будет перехватывать дыхание от этого вида.

— Ты такая красивая, — Сказал юноша и поцеловал ее в живот. — Такая невероятно красивая. — Гарри откинулся назад и снял свою футболку. Аделаида улыбнулась, увидев его обнаженную грудь, гладкую, чистую кожу, обнаженную и пустую. Она хотела поцеловать его, оставить легкие, словно перышки, поцелуи, но она опустилась на кровать, когда он поднял ее ногу. Гарри поцеловал верхнюю часть и его губы коснулись кристального гвоздя на ее коже, затем его губы поднялись вверх, к ее лодыжкам, а потом к икрам и коленям.

Было мучительно чувствовать, как его губы так медленно двигаются по ее телу, но Аделаида не могла пошевелиться, потому что то, как его губы наносили розовые поцелуи на ее кожу, было так чувственно, и она не могла не подумать, что это — искусство.

Наконец, его губы достигли ее шеи и блондинка не могла больше этого выносить. Аделаида схватила пальцами его челюсть и притянула к своему рту. Когда их губы соединились, она прикусила его губу, и Гарри почувствовал, как гром прокатился по его телу, когда он позволил трясущемуся стону сбежать от него.

Она опустила руки на его штаны и стянула их, оставив их обоих в нижнем белье. Они могли бы остановиться в этот момент. Он мог бы обнять ее и лечь рядом с ней. Она могла бы провести пальцами по его скулам и смотреть, как он засыпает. Но никто из них этого не хотел.

Поэтому он расстегнул ее бюстгальтер и ее округлая грудь снова оказалась перед ним. Он наклонился и поцеловал их, убедившись, что его губы коснулись каждой линии серебристой паутины растяжек, которая их покрывала.

Аделаида хихикнула, но следом резко вздохнула, когда он слегка пососал ее сосок.

— Гарри, — Простонала она, этот звук заставил дрожь пробежать по его позвоночнику. Юноша почувствовал, что боксеры стали слишком давить и знал, что скоро должен будет расстаться с ними. Ее руки прошли по его торсу и остановились на поясе, словно прося разрешение. Гарри кивнул и она стянула их вниз.

Ниже, ниже и ниже, они прошли весь путь до пола и другой одежды. Там они и лежали, переплетенные ткани и цвета, с цветами окружающими их. Вскоре их сопровождало белое белье Аделаиды.

Его руки опустились на ее бедра и Гарри начал медленно раздвигать их. Кожа Аделаиды была теплой под его прикосновениями и он услышал сладкий стон, вырвавшийся из ее губ, когда она обвила его ногами. Гарри почувствовал ее маленькие руки на своем лице и посмотрел на нее. Море было в ее глазах, а солнце — в волосах. На ее губах распустились розы, а в груди бушевала гроза. И в этот момент девушка не знала, где начиналась она и где заканчивался он.

— Должны ли мы... — Начал Гарри, но она приложила палец к его губам и покачала головой.

— Я на таблетках. — Произнесла и поцеловала его в лоб. В его глазах был лес, а в волосах — цветы. Бутоны водяной лилии цвели на его губах и гроза разразилось в груди.

Гарри взял ее руки в свои и слегка поцеловал каждый палец, а потом поцеловал лоб, когда погрузился в нее. Аделаида ахнула и от этого звука облака внутри стали золотыми, а сквозь гром они услышали пение птиц. Цветы на полу подняли свои головы, потому что облака были сделаны не из золота, а из самого чистого солнечного света, и когда они стали ближе друг к другу, чем когда-либо, небо взорвалось и тысячи маленьких звезд рассыпались по их телам.

Его движения были словно море, а она — береговой линией, чувствуя, как волна за волной удовольствия прокатывались по телу. Их бедра двигались в унисон, встречаясь, расставаясь и снова встречаясь. Их груди прижимались друг к другу, его была твердой, а ее — мягкой, и легкие поцелуи были посажены по их телам. Их лона были в огне и свет жизни горел в их головах.

Гарри погрузился глубже и ее ноги сжались вокруг его талии, когда он нашел ее слабое место. Ее пальцы двигались по его плечам, но когда ее ногти собирались вонзиться в его кожу, он осторожно убрал их и прижал к ее голове.

— Не сегодня, детка, — Прошептал Гарри и прикусил ее нижнюю губу. — Но я уверяю тебя, что с нетерпением жду того дня, когда получу эти отметины. — Его дыхание пронеслось по ее лицу, его брови были соединены в удовольствии, и она знала, что он продержится недолго.

— Будь осторожен со своими желаниями. — Прошептала Аделаида в ответ и качнула бедрами по его. Стон сорвался с его губ и она вздохнула в удовольствии от этого звука.

Больше они не обменивались словами, потому что, когда соединяются губы, в словах нет смысла. Вы входите в разум других людей и когда вы закрываете глаза, то можете видеть их даже более ясно, чем когда-либо с открытыми.

Волны захлестывали ее, и вдруг, она оказалась пляжем, омываемым морем, и не смогла больше держать себя в руках. Поэтому Аделаида отпустила это, чувствуя себя разгаданной, когда находилась под ним. Звук ее стонов прокатился по его телу и он больше не смог сдерживаться. И когда они оба отпустили это, звезды сияли на их коже и блестели в полуосвещенной комнате.

~  ~   ~

дико извиняюсь за такую задержку, такими темпами мы до драмы не дойдем

и у меня вопрос - birth control это же противозачаточные, да? я искала, но там какая- то дичь