Терри проработал в музее тридцать семь лет и ни разу не пожаловался. Он был женат, имел двое детей и на подходе был даже внук. Но именно в этот день у него болела спина и вспотел лоб. Он держал швабру в мозолистых руках и выругался себе под нос. Какие-то дети-идиоты разбросали персики по лестнице музея и теперь по ней ползали муравьи, неся кусочки спелых фруктов к себе в муравейник.

- Проклятые дети. - Он выругался и продолжил мыть полы.

Терри продолжал перемещаться из помещения в помещение, оставляя полы блестящими и чистыми, как всегда. Мужчина постоянно гордился тем, что мог отмыть их до такого состояния, что они так сильно сверкали. Многие до него пытались сделать тоже самое, но он, казалось, был первым, кому удавалось сделать их такими сияющими. Персики на лестнице были уже забыты и он приствистывал, когда работал.

Наконец он остановился перед своей любимой картиной. Балерина. Терри не знал почему, но он всегда чувствовал особую связь с ней. Ему нравилось, как девушка уравновешивала весь свой вес всего на кончике пальца, точно так же, как он мог уравновешивать всю свою жизнь на этой работе.

- Здравствуй, старый друг. - Поздоровался мужчина с картиной, снимая шляпу и склонив перед ней голову. - Вот мы снова здесь, балансируя на цыпочках. Сколько времени уже прошло? Почти сорок лет? По крайней мере, для меня. А сколько же времени прошло для тебя? Сто? Боже, ты, наверное, устала. - Он держал швабру, когда говорил. 

- Знаешь, я хочу пообещать тебе кое-что сегодня. Я хочу пообещать тебе, что однажды я пойду на Королевский балет в Лондоне и посмотрю, как ты танцуешь, и тогда, ты, наконец, сможешь расслабиться. Я обещаю.

Убирая полы в комнате, он все ближе и ближе подходил к бархатным портьерам. Они были старыми и пыльными, и уборщик просил убрать их отсюда бесчисленное количество раз, но менеджер всегда отклонял его просьбу.

Терри отодвинул их в сторону и поприветствовал статую: 

- Добрый вечер, Афродита. - Сказал он и вытер пол и скамью перед ней. Ему всегда приходилось наклоняться, чтобы помыть пол шваброй под ней и этот раз не был исключением. Но на самом то деле, именно в этот раз было исключение, потому что когда он вытащил швабру, то вместе с ней показалось и кое-что другое. 

Сначала это выглядело, как кусок ткани, может быть, носовой платок, на первый взгляд. Но затем Терри поднял его и увидел, что это было что-то совершенно другое. Он рассмеялся, а позже в тот же день подал в отставку.

Две недели спустя мужчина отвез свою жену в Лондон, чтобы посмотреть «Королевский балет», потому что то, что он нашел, было последней каплей. Вместе с этим куском ткани, Терри нашел в себе мужество, чтобы встать на обе ноги и уйти.

Потому что это было светло-голубое кружевное белье девушки, которая заснула на диване, а ее пальцы были переплетены с пальцами юноши, и именно он и снял с нее его. Но их руки были спрятаны под одеялом, потому что никто не мог знать этого и никто никогда бы не узнал.