Ее щеки были румяные, когда она зашла домой, закрывая мягко дверь позади себя и бросая свое пальто на пол. Она никогда не была фанатом вешалок.

Дом казался пустым и тихим, первой ее мыслью было, что она одна здесь. Но потом она услышала мягкую музыку, которая исходила с верхнего этажа. Аделаида прикусила губу и удивление расположилось на ее лице. Ее мать никогда не слушала такой жанр музыки, что могло значить только одно: Он был здесь.

Ее ноги в носках начали двигаться по направлению к лестнице, почти против ее воли. Она могла чувствовать свое сердцебиение у себя в горле и ее пальцы дергались пока она двигалась. Чувство страха поселилось у нее в животе, но это только двигало ее вперед. Это заманивало ее на ступени, вверх по лестнице, следуя за музыкой. Аделаида еще никогда себя так не чувствовала, так напугано, но тем не менее так заинтриговано. Но даже если она ненавидела его, то не могла не любить это.

Она остановилась напротив широко открытой двери, которая вела ее в спальню матери. Оказалось, музыка исходила оттуда. Она задержала свое дыхание и заглянула внутрь. Комната была пустой.

Аделаида нахмурилась, и уже собиралась обернуться и покинуть комнату, но ее глаза наткнулись на дверь ванной. Она была слегка приоткрыта. 

Маленький голос в ее голове говорил ей уйти, но другой, немного более подкупающий, говорил ей продолжать. Она вошла в комнату и на цыпочках направилась к двери. Когда она подошла ближе, то могла услышать бегущую воду в душе и низкий голос. Аделаида остановилась в расстоянии метра от двери ванной, но она могла видеть, что находится внутри. Только она видела маленькую часть этого, душевая кабина была вне поле ее зрения. Поэтому она сделала еще шаг, пытаясь получить лучший обзор.

Внезапно, вода в душе остановилась и она услышала, как он сделал шаг на пол. Аделаида немного отступила от двери, затаив дыхание, и молила Бога, чтобы он ее не увидел. 

Гарри ускользнул на секунду из ее вида, наверное, вытирался полотенцем, но потом он остановился напротив зеркала. В поле ее зрения.

Он был голый и она могла видеть его во всем своем великолепии. Она видела его мокрые локоны, которые прилипли к его лицу, когда он откинул их на правую сторону и она могла видеть его профиль. Его маленький кнопочный нос и его пухлые губы, которые светились из-за света от маленького окошка в ванной. Следом ее глаза начали путешествовать по его телу, от его длинных ног, до его широкой спины, Аделаида видела как мышцы перекатывались под его кожей. Ее глаза остановились на его заднице и она могла почувствовать как ухмылка начинает медленно образовываться на ее губах.  Кожа Гарри была бледная, почти молочно-белая с намеком на розовый оттенок из-за горячей воды в душе. И она подумала о том, как бы его кожа выглядела летом, когда солнце оставит свой поцелуй на ней, даря светлый, карамельный оттенок.

Гарри взял полотенце в руки и начал вытирать им свои волосы. Его влажные кудри падали на его глаза, когда он взъерошил их, но потом откинул их назад от лица. Аделаида сделала шаг в сторону, когда конденсация на зеркале начала исчезать и она не хотела, чтобы он увидел ее, подсматривающую за ним. 

Когда она сделала шаг назад от двери она обернулась на холодную, белую спальню и  увидела черный блокнот, лежащий на кровати. Ее любопытство руководило ей, она подошла к нему и открыла. Страницы были заполнены прекрасными рисунками, которые был выполнены элегантными, серыми штрихами. Кто бы ни не нарисовал это, он определенно был исключительно талантлив. То, как линии танцевали на бумаге, формировали прекрасные изображения рук, лиц и цветов, все это было так завораживающе.

Ее глаза упали на образ цветущей вишни, детали были идеально прорисованы, а линии слишком простыми, так, что цветок смотрелся почти реальным. Его вид затронул что-то глубоко у нее внутри и она почувствовала жгучие слезы в своих глазах. 

— Какого черта ты творишь? — Резкий голос Гарри раздался в комнате, который заставил ее голову загудеть и обернуться к нему. Его глаза сверкали злостью, что пугало ее. Рот Аделаиды был приоткрыт и она была не в состоянии вымолвить ни слова. — Ты не можешь просто приходить сюда и лезть в мои личные вещи! Это личное. — Он вырвал блокнот из ее рук с такой силой, что она поразила ее. Она попятилась на пару шагов назад и посмотрела в его глаза, напоминающие лес. Что-то надвигалось внутри него, что-то глубже, чем простая злость. Предательство.

Слезы в ее глазах уже угрожали покатиться по ее щекам, но в разгар его гнева ему было наплевать на это.

— Убирайся. — Прошипел Гарри и вздутая вена на его шее в этот момент сильно бросалась в глаза. Аделаида замерла на мгновение, выглядя, как будто она собиралась протестовать, но потом развернулась и выйдя, хлопнула дверью.

Когда она вышла из комнаты, Гарри сел на кровать, делая глубокий вдох, пытаясь успокоится и прояснить голову. Это все было не столько из-за того, что она смотрела на то,  что принадлежит ему, сколько на что именно она смотрела. В свои двадцать три года впервые кто-то увидел его незаконченные рисунки, а его в этот момент даже не было в комнате. 

Предательство было сильнее всех остальных чувств, которые у него имелись на этот момент, ему не помог крик выпущенный в подушку. Чувства внутри сжигали его, разрывали раны, которые были наконец излечены. Его рисунки были одной вещью, которая имела значение, одной вещью, которая была ценна для него, одной вещью, которую он мог контролировать.

Он был очень зол, но будучи настолько глубоко в своих чувствах, он не подумал в первую очередь о том, почему она была здесь. А если он не спрашивал, то он не получал ответа.

Гарри осознал, что он заснул и что он все еще был в одном полотенце.

— Гарри! Ты дома? — Эбигейл позвала его с нижних ступенек лестницы, ее скрипучий голос без особых усилий разнесся по дому.

— Да, я в спальне! — Ответил он и услышал как она поднимается вверх по лестнице. Дверь заскрипела, когда она ее открыла, маленькая улыбка расположилась на уголках ее губ. Она была действительно рада его видеть. Но это чувство не было взаимным.

— Я скучала по тебе сегодня. — Произнесла женщина, ее голос опустился до такого тона, который, думала она, звучал сексуально. Это не произвело на него никакого эффекта. Он не любил, когда она делала вещи похожие на это, потому что она хоронит саму себя этим, прячет свою истинную сторону, если не больше.

Она подошла к нему и обернула свои руки вокруг него, но он просто поднялся с кровати и натянул пару боксеров. Потом он попытался надеть футболку, но уронил ее на пол, когда почувствовал ее холодные руки на своей теплой коже. Вздох покинул его губы. Это было то, чего он хотел или, по крайней мере, рядом. Он хотел, что бы она подпустила его ближе к себе и показала ему, что она боялась и сейчас она показывала это. Но это не было воспринято им правильно.

Эбигейл продолжала гладить его вверх и вниз по его животу и довольно скоро она осознал, чего она хочет. Он сдержал себя от того, чтобы вздохнуть еще раз и просто осторожно убрал ее руки от себя.

— Думаю, ужин горит. — Он соврал и она ахнула.  

— Нет, нет, нет. — Сказала она, отвернулась и побежала вниз по ступеням прямо на кухню.

Он проследовал на ней и понял, к своему удивлению, что он был прав. Дым валил из открытой плиты и Эбигейл выпустила вой, когда достала оттуда запечный картофель, ну, или жженый картофель.

— Ебаный кусок дерьма, — Проклинала она, выкидывая остатки еды в мусорную корзину. — Почему я, блять, сожгла его. — Она была очень зла, Гарри был немного напуган ее поведением. Это была просто картошка, он мог просто сделать другую, если это было так  важно. Он сказал ей об этом, на что она лишь отрезала: 

— Я могу справиться с этим сама. — Произнесла она это, в сопровождении руки, которая отмахиваясь от него, тем самым намекая, что бы он ушел.

Он развернулся направился прямо к лестнице, но моментально остановился. Потому что она была здесь, прямо напротив него. На ней было надет тускло розовый свитер и светло-голубые джинсы, часть ее волос была убрана в пучок, а на ее лице не было улыбки. 

— Привет. — Сказала она и он хотел ответить, но не мог. Не мог вымолвить ни слова. И он просто обошел ее и задел ее плечо.

Ее сердце упало, когда он прошел мимо нее. Она не имела не малейшей идеи, почему он так обезумел, она думала, что это были просто рисунки. Или, скорее, не думала. Она никогда не думала, она просто делала то, что ей нравилось и не думала о последствиях своего поступка. Это была черта, из-за которой ей все завидовали, но для нее это был самый большой недостаток. 

Ужин был ужасный. Это был первый раз, когда они собирались за столом и Аделаида не наслаждалась происходящим. Гарри посмотрел на нее лишь однажды, он был слишком занят выслушиванием рассказа Эбигейл о ее ужасном рабочем дне. Она говорила об одном своем сотруднике. Женщине по имени Изабелла, которая спала с их боссом. Когда она сказала это, Аделаида почти рассмеялась. Ее мать не могла судить людей, которые использовали свою возможность спать с кем-то. Это было так плохо, что когда ее мать воскликнула, что не может понять, как кто-то может спать с кем-то, кто намного старше, она почти задохнулась от картофеля.

— Что случилось, Аделаида? — Спросила Эбигейл, глядя на нее холодным и стальным взглядом. 

— Ничего, я просто подавилась говядиной. — Она улыбнулась матери, но почувствовала, как застыла от того, что увидела как ее рука переплетается с рукой Гарри. Ее большой палец гладил его костяшки и это сделало Аделаиду обезумевшей. А еще она чувствовала как ее может вырвать от этого зрелища. Но она не сделала этого и решила заняться чем-то другим. 

— Мам, сколько лет твоему боссу? — Эбигейл выглядела озадаченной. 

— Сорок пять. — Ответила женщина.

— А Изабелле?

— Тридцать семь. — В уголке губ Аделаиды образовалась смертельная ухмылка.

— Значит, он на восемь лет старше ее?

— Да, почему ты спрашиваешь об этом? — Эбигейл отпустила руку Гарри и выпрямила свою спину.

— Да, просто так, это напомнило мне кое-что. — Когда она произнесла это, то она увидела, как напрягаются мускулы Гарри и он в нескольких секундах от поднятия головы, чтобы взглянуть на нее. Но он сдержался и она почувствовала себя разочарованно. 

— Аделаида, иди спать. Сейчас же. — Суровой голос матери раздался в комнате. Поэтому она встала и пробормотала "Мне жаль" и протопала вверх по лестнице в свою комнату. 

Девушка действительно чувствовала себя ужасно, но не из-за того, что она сказала, или потому, что ее мать сердилась на нее, это из-за Гарри. Она никогда не должна была заглядывать в тот блокнот, она должна была уважать его и ей не следовало смеяться над ним, чтобы остаться с матерью. Потому что она знала, что если он оставит ее мать, он тоже оставит и ее. И к ее удивлению, она этого не хотела.

Аделаида почти заснула, положив голову на подушку, глядя на старое дерево цветущей вишни, когда услышала это. Шаги. Они были тихими, почти неразборчивыми, но она слышала, как они приближались к двери ее спальни. Она перевернулась на бок, притворяясь спящей, ей не хотелось разговаривать с матерью прямо сейчас. Но никто не открыл дверь в спальню, вместо этого шаги остановились на секунду, а затем исчезли в том направлении, откуда они пришли.

Она снова повернулась, глядя в сторону двери. Крошечная лента света просочилась через дверь, и она увидела на полу нечто белое. Она встала с постели и подошла посмотреть что это.

Ее пальцы дрожали, когда она подняла это и небольшой всхлип покинул ее губы. Потому что там, на белом листе бумаги, был красивый рисунок цветущей вишни.