Проклятая юбка-солнце никак не получалась. Раз за разом Лиза подходила к Галине Витальевне. Технологичка цепким взглядом осматривала неровные стежки и отправляла ученицу обратно распарывать швы и начинать все по-новой.

— Ты же девочка, — поражалась Галина Витальевна так, будто Лиза вместо юбки показывала средний палец. — Неужели нельзя сшить аккуратно и ровно?

Лиза проглатывала злость, садилась за парту и принималась ковырять вспарывателем ткань. Остальные девочки давно ушли, Галина Витальевна тоже покинула кабинет, поручив Лизе отдать ключи охраннику и оставив ее один на один с зародышем юбки и швейной машинкой.

Лиза ненавидела шить, но швейный кружок был единственным в расписании до девяти вечера. Клуб пения заканчивался в пять, клуб английского — в шесть. Рисование — еще в четыре.

Лиза не хотела идти домой. Она готова была горбить спину за партой и терпеть темные точки перед глазами, устававшими от напряжения. Только не домой. Дома были родители, бесконечные ссоры и проверки домашней работы.

В тот день Лиза получила тройку по математике. Она засела в кабинете технологии до последнего и рассчитывала просидеть там до утра, но в полдесятого вечера охранник сам выгнал ее из кабинета, так что теперь Лиза шла по темным улицам и загребала мысками сапожек снег, будто бы он мог защитить ее от сумасшествия родителей. Зима делала все вокруг обманчиво-уютным, и Лизе хотелось завалиться спать в сугроб, укрыться сколом хрупкого наста и больше никогда не просыпаться.

А еще безумно хотелось в туалет. Хотелось давно, где-то с восьми, но Лиза сначала не хотела выходить из кабинета, а потом испугалась охранника. Но сейчас мочевой пузырь распирало, и терпеть больше было нельзя.

Лиза ненавидела уличные туалеты, но выхода не оставалось — что угодно, только бы не идти домой. Она осторожно приоткрыла железную дверь. В нос ударил стойкий запах мочи и фекалий. Так пахла бабушка в последние месяцы жизни в больнице. Мама заставляла Лизу каждый день после учебы ездить в госпиталь, и за все это время вонь умирающего тела въелась в кожу, так, что ни одна мочалка не была способна это отмыть.

Света в туалете не было. Лиза осторожно закрыла за собой дверь, щелкнула ржавой задвижкой и достала из кармана фонарик. Сумку пришлось бросить на пол. Поморщившись, Лиза одной рукой принялась задирать подол длинного пуховика («дорогуша, ты же не хочешь застудить почки?») и стаскивать с онемевших бедер колготки. Луч от фонарика прыгал по грязным стенам, пока Лиза пыталась расправиться с одеждой.

Кое-как раскорячившись, она пригнула колени. «Только бы не дотронуться до ободка, только бы не дотронуться до ободка». В темноте она не видела, насколько все было плохо, но бог знает, кто сидел тут здесь до нее. Если на следующий день она проснется с сыпью или покраснениями или еще каким-нибудь заражением (чем вообще можно заразиться в туалете?), ей придется идти в районную поликлинику и объяснять толстой мерзкой тетке-терапевту, как ее угораздило, а потом идти к гинекологу, а Лиза никогда не была у гинеколога, но не сомневалась, что там сидит еще более мерзкая тетка, потому что других в районных поликлиниках не существу...

В темноте что-то шевельнулось.

От неожиданности Лиза дернулась. Непривычные к приседаниям мышцы горели огнем. Лиза выпрямилась и убрала руку, позволив длинному дутому пуховику сползти обратно к коленям. Изо всех сил напрягла зрение.

В дальнем углу туалета клубилась темнота.

Лиза отступила назад, вжалась в дальний угол. Дыхание внезапно показалось слишком громким, и пришлось прижать ладонь ко рту. Желудок неприятно потянуло вниз.

Лиза нерешительно сделала крошечный шаг вперед. Потом еще один. Крепко зажмурилась и, выставив обе руки вперед, уперлась ладонями в дверь. Нашарила щеколду и потянула влево шпингалет. Замок не поддавался. Лиза попробовала еще раз. Паника лениво всколыхнулась откуда-то с низа живота и медленно поползла вверх.

— Господи, — простонала Лиза и изо всех сил толкнула железную дверь. Суставы тут же отозвались болью. Внезапно стало нечем дышать, и по шее за шиворот скатилась капелька пота. Связанный бабушкой шерстяной шарф раздражал покрывшуюся испариной кожу. Почему до сих пор Лиза не замечала, что здесь нечем дышать?

Что-то булькнуло в унитазе у Лизы спиной. Сердце замерло. Отчаянно захотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Где угодно, только не здесь. Лиза закрыла глаза, опустила голову и пошатнулась. От вони и духоты кружилась голова. «На улице минус двенадцать градусов. Как тут может быть настолько душно?».

Снова раздался всплеск.

Лиза медленно наклонилась к унитазу, ощущая, как напрягаются мышцы шеи и спины. Что-то схватило Лизу за шею и потянуло на себя. Лиза ударилась головой о край унитаза и рухнула на грязный пол.