You shine a light on my dark side but you don't care what you see. Criticize. You don't analyze me because you can see what I'm trying to be. I've been lost and I've been blinded by all the things that I've seen. Why don't you lock me up with joy and kisses? - The Cab (Lock Me Up).

Когда Мори сообщает Чуе, что ему нужно в который раз поработать в паре с Дазаем, Накахара только закатывает глаза, но тут же подбирается под насмешливым взглядом босса. После победы над Гильдией между мафией и детективами сохранилось какое-никакое перемирие, и порой случается так, что обе стороны сотрудничают при расследовании какого-то дела или во время поимки очередного мерзавца, перешедшего дорогу той или иной стороне. Однако Чую очень сильно раздражает происходящее и раздражает оно его по двум причинам.Во-первых, ему претит мысль разбираться с типичными мелкими делами, вверенными в руки работников агентства. Накахара - правая рука босса и его без пяти минут новый преемник. Шариться по помойкам в поисках очередной крысы, неугодной агентству или министерству, нет никакого желания, а ещё бьёт по имиджу и самолюбию. Командировки, важные переговоры, особо опасные эсперы - да. Игры в догонялки по трущобам - нет. Во-вторых, корнем зла вне всяких сомнений является Дазай. Точнее, их непонятные шашни с боссом. Чуя слышал несколько сплетен о том, что Дазай порой заглядывает к Мори в кабинет под покровом ночи на чашку чая или чего покрепче, и это очень Накахару нервирует. Он прекрасно знает, как сильно босс хочет вернуть своего ученика обратно в Порт, и создаётся ощущение, что все эти постоянные идиотские расследования периодически объединяющегося «Двойного Чёрного» - перетягивание каната. Мори явно пытается напомнить Дазаю о славных былых днях. Дазай же никогда на память не жаловался, и Чуя уверен, его бывший напарник просто наслаждается тем, как его пытаются умаслить со всех сторон.- Что-то важное? - только и спрашивает мафиози, смотря в лукаво поблёскивающие глаза босса.- Преступный синдикат. Наркотики на нашей территории, - поясняет Мори и опускает подбородок на сцепленные пальцы. - Дазай-кун сам вызвался на это дело. Сообщил Фукудзаве-доно, что с радостью соберёт необходимую информацию и улики, узнает имена и лица. Работа под прикрытием. Ничего особенного, но он отправился в логово врага. Сам понимаешь, что это значит, Чуя-кун. Много охраны, потайные ходы, запись камер видеонаблюдения, «волшебные» коктейли в баре и оружие. Дазай-кун так любит играть в «кошки-мышки» со смертью, что я просто не могу оставить его безрассудство без внимания.После отмашки босса Чуя подходит к рабочему столу мужчины и забирает папку с досье, собранным на хозяина клуба и его заместителя. Взгляд голубых глаз скользит по всем фотографиям, вложенным в папку, и выцепляет фотографию логова, которым, по всей видимости, является ночной клуб или что-то подобное. Вряд ли светящаяся вывеска с надписью «Lock me up», на которой изогнувшаяся в спине девица сидит в бокале мартини, может принадлежать какой-нибудь унылой офисной конторе. К тому же, в унылых конторах не готовят «волшебные» коктейли. Хотя название само по себе забавное в своём вызове и двусмысленности. - Я вас понял, босс, - склоняет голову Чуя. - Всё будет сделано в лучшем виде. Задницу Дазая прикрою и вытащу его живым, если станет жарко. Все материалы по делу продублирую. По возможности прихвачу пробы химии, если они производят наркотики в подполье этого места.- Жду результатов, - мягко улыбается Мори и очередным взмахом руки даёт понять, что их разговор окончен.

***

Стоило сразу понять, что тихо и мирно с этим делом не будет. Чую посещает простое в своей банальности озарение в тот момент, когда он подъезжает к клубу. Фотографии не передали и половины того ажиотажа, который царит вокруг этого местечка. Бесконечная очередь и вычурный вход с амбалами-охранниками сами по себе являются знаком. Синий неон, которым пошлая вывеска раскрашивает толпу, и обилие мажористых детишек с золотыми карточками своих родителей и огромными зрачками, являющимися признаком любви к «пыльце», только добавляют колорита.Выбравшись из машины и поставив её на сигнализацию, Чуя направляется к входу, игнорируя очередь и по пути доставая пропускную вип-карту. Он бы с удовольствием посмотрел на то, как охрана мечется, не зная, стоит ли впускать человека вне списка, с другой стороны, приехавшего на ярко-оранжевой ламборгини, но накануне вечером Чуя получил через Акутагаву конверт от Дазая, внутри которого нашлась пропускная карта. Ничего больше там не было, хотя Чуя с его паранойей проверил бумагу даже на невидимые послания, и вот теперь мужчине даже немного смешно со своих потраченных нервов, потому что - ну, в самом деле - какие в этом деле могут быть особые правила или указания? Это просто очередной виповский клуб для богатеев, а не приём у высокопоставленного чиновника, куда не впустят, если заметят хоть одну ворсинку на пиджаке.«В самом деле «очередной»», - морщится Чуя, когда попадает внутрь и проходит бочком вдоль стены к барной стойке, минуя забитый пьяной молодежью танцпол.Ничего примечательного. Ничего необычного. Ничего интересного. Вероятно, владелец клуба считает это место своей золотой жилой, своим прекрасным детищем, самым лучшим прикрытием, но в целом это просто клуб. С привычным разделением на два этажа для элиты и наследничков победнее. С привычными барными стойками, зонами отдыха и танцполом на первом уровне. С привычными продольными и округлыми подиумами с пилонами, вокруг которых крутятся такие же, как и везде, полуголые танцовщики. Разница лишь в том, что Чуя заметил среди танцовщиков несколько парней. Вероятно, владелец клуба помнит о том, что к нему приходят представители не только мужского пола, но и женского. Но на этом - всё.- Что для вас приготовить? - спрашивает бармен, низко склонившись к Чуе, чтобы быть расслышанным в громко играющей музыке.- Виски со льдом, - озвучивает Чуя первое, что приходит на ум.У него задание, и он не собирается пить. К тому же, если в этом заведении производят или тестируют наркотики, лучше не рисковать. Чуя в этом месте засланец и засланец тайный. Ему не следует выделяться, но и привлекать к себе лишнее внимание типичным поведением богатенького ублюдка тоже не будет разумно. Отпечататься в чьей-то памяти значит оставить след, который может привести к Порту. Не то чтобы Чую это волновало, ведь эти крысы сами влезли на их территорию, но легче сжечь всех блох дотла в одном месте, чем отлавливать их по одной, если они почуют опасность и сорвутся с места. Поэтому Чуя поудобнее устраивается на высоком стуле, опирается локтём о барную стойку, стараясь не думать, что и сколько раз оттирали от лакированной поверхности после очередного обдолбанного или озабоченного клиента - на барной стойке тоже установлено два пилона - и достаёт из кармана брюк пачку сигарет. Нужно подумать, где в этой толпе искать Дазая.- Позволь мне, - неожиданно шепчут ему со спины на ухо и жарко выдыхают на покрывшуюся мурашками кожу шеи.Рефлексы взвизгивают, побуждая выхватить складной нож - всю лишнюю одежду вместе со шляпой и привычное оружие мафиози оставил в машине, чтобы не привлекать внимание - и резким разворотом прижать его к чужому горлу, но Чуя не был бы профессионалом, если бы не умел их контролировать. Поэтому он только вздрагивает, когда перед лицом появляется затянутая в перчатку рука с зажигалкой, и подставляет сигарету к огоньку пламени, делая первую затяжку и выдыхая дым носом. И хорошо, что успевает это сделать, потому что когда мужчина оборачивается, чтобы поблагодарить внезапного благодетеля, и видит стоящего перед собой человека, то чуть не давится воздухом.Первое, что видят его глаза, это губы. Знакомые губы, растянувшиеся в знакомой усмешке. Накрашенные красной помадой губы. Губы Дазая. Скользнув взглядом выше, Чуя видит и лицо напарника целиком: это его скулы, его прямой нос, его оленьи глазища с длинными ресницами. Это его густые каштановые кудри. Вот только Накахара не припоминает, чтобы мужчина был любителем косметики. Помада, румяна, жирные чёрные стрелки - всё это смотрится странно и чужеродно на лице Дазая. Хотя, как мимолётно проскальзывает в сознании, и подчёркивает его красоту, как бы дико это ни звучало.- Смотришь так, будто увидел привидение, - улыбается Дазай и выпрямляется.Чуе кажется, тень напарника накрывает и его, и всю зону барной стойки. Голову, несмотря на высокий стул, приходится запрокинуть как-то непривычно сильно, и от этого начинают неприятно ныть мышцы. В чём дело, мужчина понимает в тот момент, когда Дазай неторопливо обходит его и запрыгивает на барную стойку, пристраивая на ней свой зад. Наконец-то появляется возможность осмотреть напарника целиком, и Чуя не знает, смеяться ему или плакать.Когда им было по семнадцать, «Двойной Чёрный» отправился на миссию под прикрытием, и Озаки нарядила Чую девчонкой. Высокая причёска из искусственных волос, женское кимоно, макияж - Дазай житья не давал ещё год, не меньше, всё вспоминая и подкалывая Чую из-за того, какая из него получилась правдоподобная девчонка. Накахара огрызался, матерился и лез в драку, но правда в том, что девчонка из него в самом деле получилась отменная. Подростком Чуя был миловидным и «нежным», как говорила сестрица Коё, а ещё из-за невысокого роста и узких плеч его фигура как нельзя лучше подходила для того, чтобы слепить из него юную леди. Профессиональный макияж и правильно подобранные цвета и украшения смазали всю его мужественность, оставляя на виду лишь то, что было нужно для миссии. Работа была грандиозной, но Чуя не сумел оценить старания Озаки, потому что его напарником был Дазай, и этим всё сказано.Внешний вид Дазая в настоящем - прекрасная возможность отыграться, потому что выглядит он довольно вульгарно и пошло. Но это только на первый взгляд. Потому-то Чуя и теряется. Из-за диссонанса, который в нём вызывает внешний вид напарника, которого вроде и осмеять хочется, а вроде и рассмотреть получше.Когда Чуя получил от Акутагавы конверт с пропуском, между ними завязался небольшой мимолётный диалог. Накахара поинтересовался, не сообщил ли Дазай хоть что-то о своих планах, и Рюноске только покачал отрицательно головой, но когда Чуя отпустил его и поинтересовался у самого себя, кем Дазай прикинется в подобном месте - барменом или официантом, Акутагава, уже ступивший за порог, едва слышно прошелестел «стриптизёром». Чуе это показалось колкой шуткой подчинённого, всё ещё страдающего по своему семпаю, из-за чего он только рассмеялся. Сейчас вот вообще не смешно. Потому что Дазай в самом деле одет в костюм стриптизёра.Униформа у работников этого клуба у всех одинаковая. Боди, юбки или шорты, жилетки или укороченные куртки и ботфорты. Всё чёрное. Всё кожаное. Боди кружевное. У некоторых женских боди вырезы в районе груди, создающие акцент на округлости танцовщиц. Если эти самые округлости имеются. Пока пробирался к барной стойке, Чуя успел увидеть несколько девушек в боди-платьях. Прозрачные чёрные сетки, обтягивающие гибкие тела, смотрелись довольно привлекательно. Если бы Накахара не приехал в это место по работе, позволил бы себе полюбоваться. Вот только он здесь по работе, и в данном случае работа эта - прикрытие Дазая, который сидит рядом с ним на барной стойке и явно ждёт хоть какой-то реакции на свой внешний вид. Реакции, которую Чуя не может выдавить из себя, потому что и сам не определился в том, как относится к увиденному.Ботфорты в чужом образе, как по скромному мнению Чуи, нелепость та ещё. При росте Дазая платформа точно лишняя. Понятно, почему Накахаре показалось, будто тень его напарника накрывает весь просторный барный угол помещения - тот высокий настолько из-за обуви, что ещё немного и начнёт подпирать макушкой потолок. Правда, это перестаёт иметь значение, пока Дазай сидит на стойке, покачивая ногой, закинутой на ногу. В таком положении разница в росте не превышает привычную, и образ теряет часть своей дикости. При мысли об этом Чуя понимает, что посмеяться над напарником в этот раз не выйдет, хотя изначально и показалось, что все карты у него в руках. Потому что всё остальное Дазаю странным образом идёт.Пусть кожа, пусть чёрная, пусть в обтяжку, пусть кружевное боди просвечивается насквозь, это не имеет значения, потому что все эти шмотки обтягивают Дазая, красиво очерчивая все изгибы гибкого жилистого тела. Шорты с молниями на боках сидят в облипку и явно скрывают под собой привычные бинтовые повязки на внутренней стороне ног ближе к паху. Они создают акцент на крепких бёдрах и не такой уж и плоской заднице напарника. На руках у Дазая перчатки до локтей, скрывающие истерзанные обмотанные бинтами запястья. У боди нет рукавов, зато есть воротник, который обтягивает шею мужчины, скрывая странгуляционную борозду. Помимо этого на Дазае надета кожаная жилетка с обилием молний, а на плечах красуется совершенно ужасное перьевое чёрно-красное боа. Но ужасное оно вновь лишь отдельно, а вот на широких плечах Дазая смотрится весьма и весьма уместно.- Не думал, что лишу тебя дара речи, - склонившись, шепчет Дазай в ухо Чуи и довольно улыбается.«Я и сам не думал, что это возможно», - проносится в голове рыжеволосого мафиози.Потому что Дазай в самом деле лишил его дара речи. В такой одежде, с этими откровенно блядскими чёрными стрелками и красной - банальная пошлость - помадой Дазай выглядит... Как Дазай. Может, непривычно. Может, странно в той степени, в какой это ощущается, когда видишь человека в непривычной ему одежде. Но он не выглядит женщиной. Он и не пытается быть похожим на женщину. Мужчина вне всяких сомнений - лицо, короткие волосы, массивное телосложение в сравнении с женским, высокий рост, не скрытое адамово яблоко, пусть боа и пушится вокруг шеи. Но вся эта одежда, весь этот макияж - всё это идёт Дазаю, подчёркивает его достоинства: и фигуры, и красивого лица. Это... Странно. Не унисекс, но что-то близкое к нему. Так пошло и вульгарно, нелепо на первый взгляд. Так органично - на второй. Совсем не то же самое, как когда Чуя мимолётно переводит взгляд на молодого парня в такой же одежде, который увивается у шеста посреди танцпола вместе со своей напарницей, которая давно выписывает фигуры в одном только боди. Вот уж кто в самом деле выглядит нелепо.- Подлецу всё к лицу, - в итоге выдыхает Чуя.И прикусывает язык, когда Дазай вскидывает подкрашенную тёмно-красными тенями бровь, а после негромко смеётся и придвигается поближе, вжимаясь бедром в его руку, лежащую на барной стойке.В этот момент бармен снова одаряет их своим вниманием. Перед Чуей оказывается стакан с виски. Дазай принимает маленький шот текилы, украшенный долькой лайма. Откинувшись назад и красиво прогнувшись при этом в пояснице, Дазай сам нашаривает под барной стойкой солонку и выпрямляется как ни в чём не бывало. С такой же невозмутимостью он берёт Чую за руку, притягивая к себе, и переворачивает её запястьем вверх, куда и высыпает соль. До того, как Чуя успевает хоть как-то отреагировать, горячий язык слизывает соль с кожи, отчего по всему телу бежит дрожь, а после Дазай с дьявольской усмешкой выпивает шот и вгрызается в кусочек лайма, чтобы после соскользнуть на колени к Чуе и крепко обнять его за шею.- Я рад, что ты так высоко оценил моё преображение, крошка Чу, - посмеивается мужчина ему в ухо и тычется губами в висок. Со стороны наверняка выглядит так, будто танцовщик ластится к очередному клиенту в попытке найти себе папика на этот вечер или что-то вроде того. - А теперь слушай и запоминай план. Я уже сообщил кому надо, что ты - мой клиент на этот вечер, поэтому сейчас мы поднимемся наверх, и мне придётся немного потереться о пилон перед тем, как ты якобы захочешь уединиться со мной. Здесь есть комнаты этажом выше, которые предоставляют всем, у кого есть вип-пропуски. Это единственные комнаты, где нет камер. Несмотря на то, что хозяин этого клуба предоставляет своих танцовщиков для развлечений и порой весьма причудливых, он хорошо знает, на кого не стоит замахиваться в плане компромата.- Эти люди отмечены пропусками, один из которых ты добыл для меня, - понимающе кивает Чуя, непроизвольно рассматривая ноги Дазая. Тот уселся на нём так же, как на барной стойке - закинув ногу на ногу. Подворот кожаных шортов натянулся, впиваясь в ляжку. Кожа Дазая на контрасте с чёрным цветом выглядит такой белой, что почти светится в полумраке, раскрашенном тёмно-синим неоном. - Нам нужно будет подготовиться там вне чужих глаз? Вызвать туда кого-то? Разыграть представление?- Нет нужды, - качает головой Дазай и льнёт ещё плотнее, из-за чего Чуя непроизвольно обхватывает напарника за талию. Тот горячий и пахнет солью пота и привычным сладковато-терпким одеколоном. Хочется уткнуться лицом в его шею, но Накахара быстро подавляет это желание. Не время и не место. - Я уже покрутился в гримёрке, возле обеих барных стоек, на парковке и в курилке. Ты бы знал, как здесь обожают сплетни, несмотря на то, что парочка работников, любящая потрепать языками, уже исчезла однажды в прошлом без следа. В общем, закрытое здание под аренду, прилегающее к зданию клуба со стороны чёрного хода, является собственностью владельца. Поговаривают, парни в чёрных костюмах часто затаскивают туда массивные ящики с неизвестным содержимым. Нам нужно проникнуть туда. Выберемся из комнаты через окно. Дальше придётся поработать тебе и «Смутной печали». Проверим там всё. Хорошо бы без шума. Обратно вернёмся тоже через окно. Здесь только одно правило: каждый час местный администратор проверяет, всё ли в порядке в виповых комнатах. Так что мы ограничены во времени. Как только дверь за нами закроется, начнётся обратный отсчёт.- Мори-доно сказал, ты здесь для сбора информации, а не для оперативной работы, - настораживается Чуя, отстраняясь от льнущего напарника и заглядывая в лукаво прищуренные глаза. - Сам только что сказал, что нужно без шума. Где «Двойной Чёрный» и где «без шума»? Если ты планировал проникнуть туда, нужно было взять того мальчишку из агентства, создающего иллюзии. Мы обязательно вляпаемся в какое-нибудь дерьмо, Дазай, и засветимся на весь район. Иначе никогда не было.- Чу-у-уя, - тянет сахарно Дазай и обхватывает лицо мужчины ладонями, - неужели ты бы позволил, чтобы кто-то чужой увидел меня в таком виде?Накахара ещё раз окидывает сидящего на его коленях Дазая цепким изучающим взглядом. Блядские чёрные стрелки и мини-шорты. Притягивающая взгляд к тонким губам красная помада. Где-то сверху, под самым потолком, включается по графику вентиляционно-охладительная система. Поток прохладного воздуха оседает на коже шеи Дазая, и тот дёргает плечом. Из-за пышного боа, смазывающего ширину и крепость его плеч, хочется даже сказать «плечиком». Мимолётно так дёргает, но ярко выражено, почти капризно. И губы тоже дует капризно, хотя в глазах черти выплясывают. Чуя вдруг вспоминает, что именно на это всё и повёлся когда-то очень давно, когда Дазай только втягивал его в их непонятные отношения.Тогда, в восемнадцать, Дазай тоже дёргал своими угловатыми плечами, дул губы и всё ещё по-детски пухлые щёки и смотрел из-под растрёпанной каштановой чёлки влажными глазами нежной лани. Ну как такого и не поцеловать? Как к такому и не прикоснуться? Особенно когда Дазай так откровенно тянулся к Чуе, не стесняясь признаваться, что тот ему нравится. Не стесняясь просить. И пусть сейчас Накахара понимает - да и тогда понимал тоже - что всё это лишь грязные манипуляции Дазая, привыкшего получать всё, чего тёмный гений Порта пожелает, это не меняет того факта, что Чуя ни разу не пожалел, что втянулся в их запутанные отношения. И неважно, что их постоянно мотало из стороны в сторону от желания зажать у ближайшей стены к желанию этой самой стеной проверить чужую черепушку на прочность.- Думаю, если бы тебя увидел кто-то из твоих коллег, - почти выплёвывает последнее слово Чуя, непритворно морщась в откровенной неприязни, - у несчастного случился бы сердечный приступ.- Ну вот, ты сам дал ответ на свой вопрос, - улыбается Дазай.И, впихнув в руки Чуи позабытый стакан с виски, соскальзывает с его колен, обхватывает пальцами за запястье и утаскивает за собой к лестнице, ведущей на верхний этаж.К тому времени, как Накахару подталкивают к кожаному дивану, как раз меняется музыка, и Дазай ещё на подходе к подиуму начинает покачивать бёдрами в такт ритмичным битам. Накахара невольно засматривает на игру мышц и сам не замечает, как залпом выпивает виски, даже не думая растягивать крепкий напиток. К чёрту, ещё подавится от такого зрелища - какая же нелепая смерть выйдет. Вместо этого Чуя откидывается на спинку дивана и затягивается позабытой сигаретой, окидывая мимолётным взглядом полупустой виповский этаж и вновь сосредотачивая внимание на Дазае.Тот, конечно, ни разу не профессиональный танцовщик. На платформе держится уверенно, и издалека она даже не кажется такой уж нелепой деталью при росте мужчины, но изысков от Дазая ждать не приходится. Он касается пилона ладонями, льнёт к нему всем телом и прогибается в спине, гипнотизируя гибкостью и изгибами тела, но танцем эти обтирания о шест назвать невозможно. Впрочем, Чуя только этому рад. Если бы он внезапно узнал ко всему остальному, что Дазай умеет то же самое, что гибкие девочки и мальчики с этажа ниже, его бы точно разорвало изнутри острейшим диссонансом. Но Дазай не столько танцует, сколько просто обтирается о пилон всем телом, и в принципе этого достаточно, если учитывать его внешний вид и какое-никакое чувство ритма.Настолько достаточно, что в какой-то момент Чуя ловит себя на том, что откровенно любуется напарником. И не только. Стоит Дазаю взглянуть на него через плечо, стрельнуть взглядом из-под ресниц, медленно провести языком по накрашенным губам, и в животе начинает сладко тянуть. Чуе ни капли не стыдно, и оправдываться, если бы пришлось, он бы не стал. Они с Дазаем были любовниками почти год до ухода последнего из Порта. Стоило встретиться спустя время из-за истории с Гильдией, и их обоих потянуло друг к другу как магнитом. Правда, когда Дазай сделал первый шаг и пробрался к Чуе в квартиру, вскрыв замок, Накахара выставил его прочь, потому что не собирался связываться с предателем в каком бы то ни было смысле. Но в последнее время всё немного изменилось, потому что чем чаще они встречаются и чем больше появляется сплетен о том, что Дазай вновь был в гостях у босса Порта, тем сильнее в Чуе разгорается надежда. Надежда на то, что Дазай одумается и вернётся обратно в Порт, где ему самое место с его-то принципами, взглядами на жизнь и методами, которые мужчина постоянно скрывает от ВДА, чтобы поддерживать свой образ белокрылого ангела.«Чу-у-уя, неужели ты бы позволил, чтобы кто-то чужой увидел меня в таком виде?» - всплывает в голове рыжеволосого мафиози недавний вопрос напарника.Впившись взглядом в обтянутые чёрной кожей бёдра, Чуя понимает - нет. Не позволил бы. Дазай - сумасшедший, без тормозов и рамок, без своих масок - только для него. Только Чуя знает о том, что скрывается за искусственным нимбом и потрёпанными ангельскими крыльями. Только он один может видеть это, и неважно, разбитый это Дазай, Дазай в ярости, залитый кровью с головы до ног в пыточной или такой вот игривый, откровенно наслаждающийся своим шоу и нисколько не стесняющийся того, как выглядит и что делает. Змея. Чёрная, изворотливая, ядовитая гадюка, обвивающаяся вокруг пилона. Тронет кто хоть пальцем - кровь зальёт всё вокруг, но пока Чуя смотрит, Дазай жмётся спиной к пилону и медленно опускается вниз, приседая, разводя колени для равновесия и проводя ладонями по внутренней стороне бёдер.

Смотри на меня, Чуя. Тебе нравится то, что ты видишь? Это всё принадлежит тебе. Я принадлежу тебе. Ты можешь взять меня в любой момент, когда пожелаешь.

Это не слабость. Это не пассивность. Это не подчинение. Дазай всегда держал в руках жизнь Чуи, контролируя его «Порчу». Чуя в ответ держал в своих руках жизнь Дазая, безоговорочно владея его покрытым шрамами и бинтами ломким телом. Это был их обмен, равноценный и добровольный. Когда Накахара выставил напарника вон из своей квартиры, это не было попыткой показать своё превосходство, задрать нос или выказать пренебрежение. У Чуи есть свои принципы, и именно ими он руководствовался в тот момент. Дазай понял это, поэтому они продолжают общаться как ни в чём не бывало, но это не отменяет того факта, что напряжение между ними растёт, растёт, растёт, постоянно растёт. Поэтому то, что происходит в настоящем - все эти игры, заигрывания, попытки дразнить - не удивляет Чую. Это привычно для них. Накахара каждый раз строит из себя крепость, просто чтобы неповадно было, а Дазай эту крепость осаждает, желая получить то, что хочет до безумия. И не имеет значения, какой у этой извечной игры антураж, наряды и роли.В какой-то момент Дазай, видимо, вспоминает о том, что местные работники ещё и стриптизёры. Жилетка летит куда-то в сторону. Молнии на боках шортов медленно расстёгиваются до тех пор, пока те не начинают держаться на честном слове. Дазай снова прижимается спиной к пилону. Гнётся и трётся об него ягодицами. Вжатый между ними прозрачно-мутный шест, подсвеченный изнутри бледно-серым светом, рождает вполне закономерные ассоциации, и где-то на этом моменте Чуя ловит себя на том, что вставший член давит на ширинку брюк. Это на секунду удивляет, но лишь на секунду, потому что тому есть три объяснения. Во-первых, у Чуи сто лет, не меньше, не было секса. Во-вторых, Дазай, несмотря на свой дикий образ, смотрится в нём до того органично и по-странному соблазнительно, что кончики пальцев зудят от желания коснуться кружевного боди на груди и почувствовать сквозь него жар кожи, затвердевшие соски и биение сердца. В-третьих, Чуя не пропустил мимо своего внимания сладкую улыбочку, которой напарник одарил бармена. Тогда мужчина подумал, это было кокетство ради поддержания образа, однако в настоящем обострённая подозрительность тонко намекает, что не всё так просто было с выпитым виски. Решив, что выждал достаточно, Чуя тушит окурок от сигареты о пепельницу на низком столике, стоящем рядом с диванной зоной, поднимается на ноги и неторопливо направляется к округлому подиуму. Дазай бросает на него мимолётный взгляд и льнёт к пилону всем телом, притираясь виском и щекой. Хорошо хоть не облизывает, а то пришлось бы мыть ему рот с мылом на месте. Подойдя вплотную, Чуя дёргает напарника за запястье на себя и ловко подхватывает под зад, вздёргивая в воздух. Дазай понятливо обхватывает его ногами и руками, и чёрт, от тихого стона в самое ухо у Чуи член в штанах дёргается. Но выходка всё равно того стоила, потому что в таком положении мужчина чувствует, что завёлся не он один. Ширинка шортов Дазая недвусмысленно топорщится, и это немного примиряет с действительностью, пусть и не удивляет. Во-первых, так тереться о пилон - было бы удивительно, если бы тело не отреагировало. Простая физиология. Во-вторых, Дазая всегда тащило от того, что субтильный на вид Накахара, не хвастающий бугрящимися мышцами, на самом деле намного сильнее его и может не только пробить чужую грудную клетку без применения способности, но и с лёгкостью удержать на себе чужой не такой уж и малый вес. Что и происходит в настоящем, из-за чего Дазай обвивается вокруг Накахары жадным осьминогом.- Куда мне идти? - спрашивает Чуя, удерживая напарника под зад ладонями и не без удовольствия - почему бы нет? - сминая обтянутые короткими шортами ягодицы.- К лестнице, ведущей вниз, на первый этаж. Там прямо в стене за декоративной портьерой вход в коридор. Не отвлекайся, я сам покажу администратору карточку, - мурлычет Дазай ему в шею, оглаживая по спине.Не то Дазай решил разыграть представление для убедительности, не то решил ловить момент, но к тому моменту, как Накахара добирается вместе с ним на руках до номера и заходит внутрь, выполнение задания - последнее, о чём он думает. Дазай искусал ему всю шею и оставил красочный засос за ухом. Шлепок по бедру, призванный усмирить разошедшегося напарника, последнего только раззадорил. Доставая пропуск из кармана брюк Чуи, мужчина успел облапать его за член и так пошло простонать на ухо, что у Накахары яйца поджались. Поэтому всё, на что его хватает, когда они оба оказываются в изолированной комнате с роскошным баром и не менее роскошной постелью, это сбросить Дазая в ворох цветных шёлковых подушек и воззриться на него с раздражением.- Дазай, какого чёрта? Мы здесь ради работы, если ты успел об этом позабыть, увлёкшись своим шоу, хренова танцовщика «Бурлеска». Нахрена ты мне таблетку кинул в виски?- А ты сегодня быстро соображаешь, Чу-у-уя, - сладко тянет Дазай и перекатывается по постели к самому краю, дёргая Накахару за бёдра на себя. - Но это не я её добавил, а бармен. Таковы правила этого места, и не мне с ними спорить. Зато я могу помочь тебе разобраться с проблемкой. С эрекцией не особо удобно во время боя.- Разумеется, ты можешь помочь мне, - язвит Чуя, скрещивая руки на груди. - Я ни на секунду не удивлён. Ты постоянно вытворяешь что-то подобное. Вечно из-за тебя всё идёт наперекосяк. Почему тебе вечно не сидится ровно на заднице? У тебя там что, в самом деле шило или как?- Почему? Потому что я соскучился, - улыбается Дазай и смотрит снизу вверх - будто голодная жадная бездна вглядывается в самую душу. - Я соскучился, а ты не подпускаешь меня к себе. Ты такой жестокий, Чуя.- Ты сам во всём виноват, - отвечает Чуя уже менее собранно и раздражённо, ведь чужие пальцы начинают возиться с его ремнём и ширинкой. - Напомнить тебе, кто из нас свалил по-английски?- Злопамятный коротышка, - фыркает Дазай и приспускает с него брюки с бельём, попутно стаскивая перчатки с рук. - Пора перестать зацикливаться на прошлом, Чуя. Нужно жить настоящим и смотреть в будущее. К тому же, даже будь это просто виски, долго ты всё равно бы не продержался. Так что прекращай ломаться и позволь мне доставить нам обоим удовольствием, раз уж сам такой принципиальный.Чуя много чего сказал бы по этому поводу, но Дазай обхватывает его член тёплыми пальцами, оглаживает пару раз от головки до основания и берёт в рот. И в самом деле лучше уж пусть сосёт, чем болтает попусту. Касательно его ухода из Порта они никогда не сойдутся во мнении, даже понимая все причины, и говорить об этом раз за разом - пустое. Хватит того, что Чуя после окончания разборок с Гильдией, когда мафия и детективы встретились, чтобы дежурно поблагодарить друг друга за помощь и разойтись в разные стороны, разбил Дазаю нос на прощание за всё то, что его бывший напарник натворил. Может, Накахара и злопамятный, но не мелочный. К тому же, рыжеволосый мафиози прекрасно помнит чужие слова об отведённом часе и последующей проверке, поэтому решает просто расслабиться и получать удовольствие.- Втянулся? - шепчет Дазай довольно, выпустив член изо рта и притираясь к нему щекой.- Заткнись, - роняет Чуя и сильнее зарывается пальцами в его кудри, жалея, что не чувствует их мягкости из-за перчаток.Негромко рассмеявшись, Дазай снова берёт в рот. Облизывает головку, играется языком с крайней плотью, пропускает за щёку, а после снова прижимает член языком к нёбу и начинает сосать. Непрофессионально, разумеется, потому что не умелая шлюшка из борделя Озаки. Рвотный рефлекс не позволяет взять глубоко. Челюсть затекает довольно быстро, из-за чего Дазай всё чаще выпускает член изо рта и притирается к нему губами и языком, щекой и подбородком. Он весь в слюне и смазке, и помада размазалась вокруг губ. Выглядит грязно и противно. Чуя отстраняет от себя на мгновение лицо мужчины и придирчиво вытирает ладонью блестящий подбородок. Дазай вскидывает брови в удивлении, а после снова негромко смеётся. Шепчет «такой привередливый» и обхватывает член ладонью, принимаясь надрачивать, а сам покрывает поцелуями косые мышцы, кусает за тазовые кости и оставляет засос под пупком. Трётся носом о рыжие завитки волос в паху, широким мазком языка проходится по горько-солёной коже и снова берёт в рот, прикрывая глаза и трепеща ресницами.Несдержанно толкнувшись в горячий влажный рот, Чуя прикрывает глаза от удовольствия и всё-таки стаскивает перчатки, зарываясь в кудри напарника пальцами обеих рук. Скребёт по затылку ногтями, от чего Дазай глухо стонет, и крепко сжимает его загривок, зная, как напарника ведёт от мимолётного псевдо-подчинения. В голове всё звучит эхом чужое замечание, и Чуя снова смотрит на растянутые вокруг его члена припухшие губы. Да, привередливый. Что поделать, его половое созревание прошло в борделях Озаки, где мастерицы своего дела с кукольными личиками всё делали прекрасно и красиво - хоть отсасывали, хоть насаживались на член. Перекошенное лицо и слюнявый подбородок Чую не возбуждают, уж простите. И пусть Дазай чертовски красив, как по мнению Накахары, но какой же свинюхой он любит быть. Перемазаться в крови во время пыток с ног до головы и перемазаться в слюне, смазке и сперме во время секса для Дазая какое-то особенное удовольствие, смысл которого Чуя никогда не постигнет. Впрочем, все не без греха. Накахара, например, любит во время секса кусать своего напарника до крови и отпечатков зубов, которые не сходят порой неделями. Метки тешат эго.- Эй, Дазай, - хрипло выдыхает Чуя, когда внизу живота по ощущениям начинает плескаться раскалённая лава. - Заканчивай. У нас ещё работа, помнишь?- Разумеется, помню, - выпустив член изо рта, Дазай в очередной раз кусает мужчину за тазовую кость, а после откидывается на постель спиной. - Но мы с места не сдвинемся, пока ты меня не трахнешь.- Я так и знал, - ухмыляется Чуя и без лишних споров обхватывает свой член ладонью. - Вот только я не настолько привередливый, чтобы кривиться от мастурбации. Так что сейчас я кончаю и иду выполнять нашу работу, а ты делай что хочешь. Я не собираюсь...Слова застревают в горле, когда Дазай плавно переворачивается на живот и встаёт на колени. Тонко взвизгивают молнии шорт на боках, и те сползают с ягодиц к коленям, оголяя упругую задницу, кажущуюся белоснежной на контрасте с чёрной тканью боди. Нижняя его часть не кружевная, а сплошная эластичная материя, впившаяся узкой полоской ткани между ягодиц Дазая. То, что это чёртово боди не мужское, становится ясно по застёжке внизу, которая вжимается заклёпкой под мошонкой, наверняка причиняя Дазаю дискомфорт. На кой чёрт этот идиот нацепил на себя женскую вариацию, Чуя понятия не имеет, но в тот момент, когда Дазай с эффектным щелчком расстёгивает кнопку, и натянутая ткань по инерции отскакивает, открывая взгляду влажную от пота и смазки расселину между ягодиц, Накахара чуть воздухом не давится.- Ты, конечно, можешь уйти, Чу-у-уя, - покладисто соглашается Дазай, смотря на него через плечо и оглаживая себя по ягодице пальцами. - Но что мне тогда делать со всем этим? Я так тщательно готовился для этого задания. Между прочим, девочки в гримёрке не уставали шутить надо мной из-за того, что я выбрал женское боди! Ты хоть знаешь, как мне было неловко? Они же сразу поняли, на кой чёрт мне застёжка не спереди, а сзади!- Вы посмотрите на него, - отойдя от первого шока - и вскипевшего в животе возбуждения - цедит Чуя и, плюнув на всё, забирается на постель коленями, притягивая задницу Дазая поближе к своим бёдрам. - Ему было неловко. Девочки узнали, что флиртующий с ними красавчик планирует этим вечером потрахаться в свою вертлявую задницу. В клубе, где танцовщики трахаются за деньги со всеми, в каких угодно позах и под какими угодно веществами.- Но я планировал предложить одной местной красавице двойной суицид, - вздыхает расстроено Дазай и прогибается в пояснице, дрожит всем телом, когда Чуя ведёт по его бёдрам горячими ладонями. - Что же мне теперь делать? Она точно не воспримет мои слова всерьёз.- Будто кто-то хоть когда-то воспринимал, - фыркает Накахара.Дазай стонет, низко и сладко, когда мафиози без лишних прелюдий проталкивает в его задницу указательный и средний пальцы правой руки, цепко удерживая за бедро и притираясь членом к ягодице. Напарник растянутый, влажный от смазки, чертовски горячий внутри. Теперь понятно, на кой чёрт ему женское боди, застёжка на котором весьма неудобна при наличии члена. Зато можно получить доступ к «удовольствию», не раздеваясь при этом целиком - обтягивающую одежду на потную кожу натянуть то ещё испытание, а времени у них в обрез. Вот только как бы Дазай ни гнулся, как бы сладко ни вздыхал, как бы несдержанно ни стонал и ни притирался бёдрами к члену Чуи, Накахара всё ещё помнит о своих принципах, и никакое возбуждение и «волшебные» таблетки в алкоголе ничего не меняют.Секс - это всегда привязанность. Особенно, если собрался трахаться с небезразличным тебе человеком. Чуя не может сказать, что у них с Дазаем неземная любовь, прошедшая испытание временем, но они не чужие друг другу люди. Настолько не чужие, что Чуя просто боится этой связи и не стыдится в этом признаться хотя бы самому себе. Будь они напарниками, как раньше, работай оба на Порт, не было бы конфликта интересов. Но Дазай работает на ВДА, у которого ещё и перемирие заключено с мафией, и это обязательно создаст проблемы. Эмоциональная привязанность всегда ставит под угрозу выполнение планов и достижение целей. Взять самый простой пример: угроза жизни, неожиданно возникшая и поставившая перед выбором - Дазай или люди Чуи, отряд поддержки, «Чёрные Ящерицы», Акутагава или Гин, или Тачихара. Накахара после возобновившейся периодической работы в паре с бывшим напарником уже не уверен в своём выборе, а что будет, если они снова начнут спать вместе, если Дазай начнёт задерживаться в его квартире, если на полках снова окажутся его вещи, если они вновь станут парой? Не любовь, нет. Хуже. Что-то намного большее. Что-то, что постоянно зудит на границе сознания, напоминая, что если в этом мире не станет Дазая, то нахрена вообще нужен этот мир? Поэтому Чуя и хочет, не собирается ввязываться во всё это дерьмо, которое постоянно будет рвать его на части между верностью Порту и Дазаем, приоритет жизни которого обязательно рано или поздно станет равноценным предательству: и мафии, и своих людей, и своих принципов. Накахаре это ко всем чертям не сдалось. Рыжеволосого мафиози его жизнь и его «сторона» целиком и полностью устраивают, и менять он ничего не хочет и не собирается.- Да чёрт возьми, - скулит Дазай, когда Чуя наклоняется и кусает за лопатку, одновременно загоняя пальцы глубже в его задницу и большим пальцем начиная массировать поджавшиеся яйца. - Твои принципы что, железным поясом верности обернулись вокруг члена, а ключ потерялся? Чуя, я хочу тебя. Ты хочешь меня. Так какого чёрта? Упёртый баран! Не зря ты был королём «Агнцев»!- Что тебя не устраивает? Я трахаю тебя, - усмехается Чуя, наслаждаясь повисшим между ними отчаянным жадным желанием напарника, и вытаскивает из него пальцы, чтобы вновь загнать их как можно глубже. - Тебе этого недостаточно? Когда-то ведь очень даже нравилось. Весь обеденный перерыв могли так в кабинете развлекаться. От твоих стонов этаж пустел со скоростью света.Дазай с разочарованным стоном утыкается лицом в ворох подушек. Такой покорный, весь дрожит и вьётся в руках Чуи, раз за разом вскидывая бёдра в попытке получить больше. Кружевное боди заставляет раз за разом оглаживать спину напарника, играться с проёмами цветочного узора и щекотать подушечками пальцев влажную от испарины горячую мягкую кожу. Накахаре нравится. Несмотря на то, что они не безудержно трахаются, и собственное возбуждение уже стало болезненным, и трения о крепкие ягодицы Дазая недостаточно, мужчине всё равно нравится. Потому что в кои-то веки Дазай не смог сманипулировать им, не смог прогнуть под себя и свои желания, и прямо сейчас всё происходящее похоже на получение приза победителем. В роли которого в руках Чуи - отчаянно желающий его Дазай, который ради того, чтобы оказаться с ним в одной постели, устроил целое представление: нарядился в вульгарные шмотки, накрасил своё холёное лицо, тёрся о пилон течной кошкой и даже подмешал ему таблетки в алкоголь для верности. И всё равно не сработало, из-за чего Дазай разочарованно хнычет, и стонет, и скулит, и...- Что ты сказал? - переспрашивает Чуя, переставая терзать аппетитную задницу, и склоняется над напарником, прижимаясь к его спине грудью и с удовольствием чувствуя чужую дрожь.Дазай трётся лицом о подушки, а после поворачивает голову и смотрит на него через плечо. Во взгляде и вожделение, и разочарование, и всё ещё нотки игривости, и разгорающееся раздражение, кривыми пятнами румянца начавшее покрывать чужое лицо. Глаза блестят, стрелки немного поплыли, размазались, и губы с растёртой вокруг помадой выглядят ужасно пошло. Но вместе с тем такой Дазай выглядит по-странному открытым, и когда он льнёт ближе, Чуя не отстраняется, приобнимает его, накрывая всем собой, и позволяет втянуть себя в ленивый короткий поцелуй.- Говорю, ты иногда очень тупишь, Чуя, - закатывает глаза Дазай и притирается к его члену ягодицами с довольным выдохом. - Думаешь, это нормально - когда человек ВДА постоянно зависает в личном кабинете босса Портовой мафии? Нормально - когда человека ВДА в любое время дня и ночи пропускают в штаб Порта? Нормально - что вся Портовая мафия переполнена слухами о том, кто и когда заглядывает к Мори-сану на чай? Месяц прошёл, как эти слухи ходят. Неужели тебя ни на секунду ничего в них не смутило?Чуя медленно отстраняется от Дазая, приподнимаясь на локтях и смотря на него с постепенно зарождающимся осознанием, мешающимся с недоверием и подозрительностью. Дазай всё это замечает, разумеется, но вместо того, чтобы подтвердить закинутую информацию или рассмеяться и заявить, что всё это было шуткой, снова притирается бёдрами, смотрит из-под ресниц и на выдохе шепчет «я перевезу свои вещи к тебе к концу недели». Этого достаточно, чтобы понять - никаких шуток. Надежда, робкая и слабая, которую Чуя душил на корню раз за разом, сколько бы раз она ни вспыхивала, загорается ярким светом и исчезает без следа. Потому что надеяться больше нет нужды. Потому что мечта наконец-то стала реальностью.- Чёрт, Дазай... - на выдохе.- Что такое? - самодовольный смешок.Дазай ухмыляется, когда Чуя рывком переворачивает его на спину и впивается в губы жадным поцелуем. Лишь на секунду они разлипаются, чтобы Дазай мог скинуть болтающиеся в районе колен шорты и снять мешающие ботфорты, тяжёлые и неудобные, а после Чуя, наплевав на собственную неснятую одежду, снова наваливается на него всем телом, и Дазай оплетает его руками и ногами, прилипая осьминогом, пока Накахара зацеловывает его лицо и губы, и шею, и плечи. Сам обхватывает его член ладонью, проводя пару раз от головки до основания, и пристраивает к своей заднице, толкаясь бёдрами навстречу. Два стона сливаются в один, когда Накахара плавно толкается вперёд, входя до упора с едва слышным шлепком кожи о кожу.И, чёрт возьми, это стоило всех этих игр и попыток - пусть и безуспешных - сломить чужую волю и принципы, стоило раскрытого раньше времени секрета, который Дазай планировал преподнести с помпой, чтобы все в Порту позамирали с открытыми ртами и Чуя в первую очередь. Это стоило всего, потому что последние защитные стены крепости наконец-то пали, превратившись в пыль и исчезнув без следа, и Накахара набрасывается на Дазая голодным диким зверем, как тот того и желал.Чуе кажется, он горит. Жадность просыпается неожиданно, вскидывает рывком голову, и если бы можно было Дазая сожрать, Чуя бы это сделал. Но ему остаётся только зацеловывать напарника и оставлять метки от своих укусов на его шее и плечах, пока сам Дазай, пробравшись пальцами под его рубашку, дерёт ему спину ногтями и оставляет лунки от них под лопатками на особо несдержанных грубых толчках, выбивающих из груди напарника громкие гортанные стоны. И даже если кожу неприятно саднит, даже если искусанные губы горят, это не имеет никакого значения. Всё, на чём сосредоточено внимание Чуи, это Дазай: стонущий, гнущийся, льнущий к нему и остро пахнущий потом, горячей кожей и почти выветрившимся одеколоном. Дазай, который не стесняется показывать, как ему хорошо, и сверкает дикими глазищами из-под ресниц. В расширенных зрачках которого можно потонуть, потеряться. В цепкой хватке которого Чуя позволяет себе развалиться на части, вжимаясь губами в подставленное горло и кончая глубоко внутри чужого тела.- Чуя, - выдыхает ему в самое ухо Дазая, кончая секундой позже. - Чуя... Чу-у-уя... Чу-у-у...Собственное имя, произнесённое этим низким бархатным голосом, слетающее с этих тонких губ, пропитанное насквозь сытым мурчанием, ласкает слух и расслабляет. Даже не думая слезать с напарника, Чуя растекается по Дазаю, сгребая его в охапку, и плевать он хотел на то, как жарко становится из-за этого, как неприятно липнет к телу рубашка и что мнутся и пачкаются спермой Дазая, размазанной между их животами, чёрные брюки. На всё наплевать, пока Дазай ластится котом, зарывается пальцами в его волосы на затылке, накручивая пряди на свои пальцы, и, заставив запрокинуть голову, притирается губами к губам.- Задание - фальшивка? - интересуется Чуя спустя несколько минут, наполненных тишиной и чуть сбитым из-за непрерывных поцелуев дыханием.- Нет, - улыбается Дазай и накидывает на шею Накахары своё изрядно потрёпанное боа. - Но я уже выяснил всё, что мне было нужно. Я знаю, что в подвальных помещениях соседнего здания они хранят сырьё для производства наркотиков. Копии нужных документов готовы. И я нашёл в клиентской базе людей, которые смогут нам рассказать - если захотят жить - всё о каналах сбыта.- Мне забрать копии?- Мой человек уже закрепил папку над передним левым колесом твоей машины.- У тебя и в таких местах есть свои люди? Когда успел?- Что поделать, если я неотразим?Цыкнув в ответ на широкую улыбку, Чуя нехотя скатывается с тела напарника и с ленцой встаёт с постели. Сейчас бы в душ и переодеться в чистую одежду, но всё, что мужчине остаётся, это расправить кое-как рубашку и принять от Дазая пару влажных салфеток, стащенных с тумбочки, которые не то чтобы сильно помогают отчистить брюки. Да и плевать.Решив передать все документы Акутагаве и после сразу поехать домой, Чуя приглаживает растрёпанные волосы пальцами и наблюдает за тем, как Дазай, морщась и кривясь, оттирается салфетками и застёгивает боди, натягивая сверху подобранные с пола шорты. Как раз в этот момент раздаётся стук в дверь, и безликий голос спрашивает, не нужно ли чего-нибудь гостю. Чуя после кивка Дазая бросает короткое, но громкое и ёмкое «нет» и принимается наблюдать за тем, как мужчина натягивает ботфорты. Глянув на них, как на орудие пыток, Дазай всё-таки обувается, переминается с ноги на ногу и накидывает на плечи боа.- Подожди меня на выходе, - просит он и скрывается в крошечном закутке ванной.Окинув взглядом разворошенную постель, Чуя достаёт из кармана брюк пачку сигарет и прикуривает, покидая номер и захлопывая за собой дверь. Неторопливо пройдясь по коридору и бросив мимолётный взгляд на уткнувшегося в свой компьютер за небольшой стойкой абсолютно непримечательного администратора, мужчина отодвигает портьеру и выходит на второй этаж клуба, невольно теряясь в загрохотавшей вокруг музыке - звукоизоляция в комнате отличная. Спустившись на первый этаж, Чуя в последний раз окидывает набитый людьми зал и покидает клуб, проходя мимо открывших перед ним дверь охранников и нисколько не поредевшей за пролетевшее время очереди. Его машина припаркована практически у самого входа, и Чуя решает подождать возле неё. Заодно достаёт невзначай оставленную ему тонкую чёрную папку и закидывает её на водительское сиденье.Дазай появляется спустя несколько минут. Нацепив маску кукольного сладкого мальчика, он выпархивает - иначе это не назовёшь - из клуба, подбегает - как только ноги себе не переломал на такой платформе? - к Чуе и повисает на его плечах, что со стороны наверняка выглядит комично, потому что разница в росте у них из-за ботфортов чуть ли не в две головы. Вжавшись губами в скулу Накахары, Дазай широко улыбается, не обращая внимания на свист из очереди от пьяной компании девочек в мини-платьях, и оглаживает его ладонями по груди и бёдрам, невзначай запихивая в карман брюк новенькую чёрную флешку.- Там ещё немного интересного. Новые переводы на счета Порта никогда лишними не будут, и неважно, откуда они поступили, - подмигивает Дазай.И, коротко поцеловав Чую в губы, упархивает обратно в клуб с такой скоростью, что Накахара не успевает ни спросить ничего, ни поинтересоваться, ждать ли напарника или нет. Впрочем, Дазай наверняка «отработает» свою смену до самого конца, чтобы не привлекать лишнего внимания преждевременным исчезновением, поэтому Чуя, докурив сигарету, садится за руль и заводит мотор, выводя машину на дорогу и попутно набирая Акутагаву.Подчинённый принимает звонок мгновенно и на вопрос о том, где находится, отвечает, что как раз собирается уходить из штаба. Чуя просит его задержаться ненадолго, чтобы забрал документы и забросил в офис, и прибавляет скорости, получив в ответ короткое «конечно, Накахара-сан». Эксплуатировать помощника не в привычках Накахары, но это лучше, чем появиться в штабе в непрезентабельном виде. Увидит Озаки - голову снесёт на месте.Правда, казуса избежать всё равно не получается, потому что на парковке перед штабом вместе с Акутагавой неожиданно оказывается топчущийся без дела Тачихара. И стоит Чуе притормозить рядом с ними и опустить оконное стекло, как парень громко присвистывает.- Ничего себе, Накахара-сан! - широко улыбается Мичизу. - Кажется, миссия в клубе прошла успешно?- О чём речь? - вскидывает бровь Накахара, передавая в руки Акутагавы папку и флешку.- Девочки, Накахара-сан, - продолжает улыбаться Тачихара и показывает пальцем на своё лицо в районе скулы. - Кажется, на вас напала толпа любвеобильных девочек.Вскинув брови, Чуя переводит взгляд в зеркало заднего вида, приглядывается и цыкает. Дазай оттирал его лицо влажными салфетками собственноручно, но то ли в принципе не очень-то старался, то ли специально только ещё больше размазал разводы алой помады по щекам Чуи. Выглядит и вправду так, будто несколько девушек одновременно пытались зацеловать лицо мафиози. Но, вне всяких сомнений, самое большое внимание привлекает к себе ярко-красный чёткий отпечаток губ на скуле, и Накахара мигом вспоминает, как Дазай льнул к нему возле клуба и как поцеловал на прощание. То, что напарник снова накрасил губы, мафиози заметил, но как-то не подумал о том, что эти самые накрашенные губы оставили на нём в момент поцелуя очередной отпечаток, на который в настоящем и пялится с ухмылкой Тачихара.- А, ты об этом, - хмыкает Чуя и усмехается, переводя взгляд на Рюноске. - Да, ты прав. На меня напали. Была там одна неугомонная... Стриптизёрша.Акутагава давится воздухом и выглядит так, будто вот-вот умрёт на месте. Покраснев до ушей и закашлявшись, парень бросает задушенное «я отнесу документы в штаб», резко разворачивается на каблуках и уходит. Тачихара явно хочет продолжить допрос, но не успевает больше и слова сказать, потому что насладившийся реакцией Акутагавы Чуя взмахивает рукой на прощание, бросает короткое «увидимся завтра», и ламборгини срывается с места, унося его прочь.В конце концов, некогда Накахаре задерживаться. Пусть Дазай и сказал, что притащит свои шмотки только через несколько дней, это не значит, что эту ночь Чуя проведёт в своей постели один. Надо бы подготовиться. Всё-таки это будет очень длинная - сладкая и желанная - ночь.

Lock me up with love? Chain me to your heart's desire. Lock me in and hold this moment never get enough. Ain't no way I'm ever breaking free. Lock me up. I don't want you to stop. Lock me up. - The Cab (Lock Me Up).

|End|