billie eilish - hotline

В библиотеке было тихо и практически пусто: несмотря на круглосуточную работу читальных залов, не многие решали посвятить своё свободное время просиживанию за книгой и подготовкой к чему-нибудь, особенно в век технологий и интернета, когда любой учебник можно найти в сети. Но Мин был из тех, кто дома, скорее, залипнет в ноутбук совсем не по учебным вопросам, или, того хуже, вообще полночи проведёт на спортивной площадке с мячом. Так что университетская библиотека была идеальным местом для того, чтобы не потерять свой статус отличника — Юнги хоть и нравилось учиться, особой усидчивостью он никогда не отличался и легко отвлекался. А так одни плюсы: ничего не отвлекает, сидишь в тишине, так ещё и к занятиям готовишься. В общем, благодать.

Но время уже давно перевалило за десять вечера, глаза начали жутко слипаться, да и задание, по сути, было почти полностью доведено до ума, дедлайны не горят, так что можно не просиживать до полуночи в библиотеке — пора бы и честь знать. Мин собирает вещи, закончив подготовку проекта на сегодня, и собирается уходить, но вдруг, проходя мимо одного из столов, видит знакомую алую макушку. Бора спит на тетради, подложив руку под голову. Вокруг неё лежат открытые учебники, а рядом стоит парочка стаканчиков кофе, как негласные свидетели того, что идеальная ведьма с теологии здесь уже множество часов. Бора явно мужественно сражалась со своим сном, но в итоге проиграла.

Юнги на мгновение замирает в нерешительности, не зная, стоит ли её беспокоить. С одной стороны, Бора спит, пусть и в неудобной позе, — значит, всё-таки отдыхает, что для Ён большая редкость, — Юнги убеждён, что ей просто не знакомо такое понятие, как отдых. С другой стороны, после сна на столе у неё явно будут проблемы: мышцы точно «спасибо» не скажут, что явно не будет играть на руку Боре, у которой завтра тренировка группы поддержки.

Бора точно будет завтра не в настроении. Вздохнув, Мин решает, что лучше будет разбудить её и убедиться, что Ён доберётся до дома в целости и безопасности. И поспит в постели, а не на твёрдых столах с тетрадью и рукой вместо подушки.

Он тихо подходит к её столику и слегка похлопывает её по плечу, стараясь быть осторожным, чтобы не напугать её.

— Бора, — тихо зовёт капитан. — Просыпайся.

Бора едва заметно вздрагивает от его прикосновения, поднимает голову со стола и сонно моргает. На мгновение она выглядит растерянной, но затем на её лице появляется узнавание, хотя видно, что она сильно сомневается в том, что видит перед собой действительно Юнги.

— Капитан? — невнятно произносит она, всё ещё полусонная.

Сердце Юнги сжимается при виде того, как мило она выглядит, даже будучи сонной и вялой. Ему хочется непременно зацеловать её очаровательное лицо, крепко-крепко обнять и подарить ей сотню, а то и две комплиментов, чтобы она раскраснелась от смущения. Он нежно кладёт руку ей на плечо.

— Да, да, это я, собственной персоной, — подтверждает Мин, понизив голос, чтобы не напугать её. — Ты задремала в библиотеке, соня.

— О, чёрт, — вздыхает Бора, сонно потирая лицо. На её щеке остались небольшие вмятины от того, как она спала, что делает её ещё более очаровательной в глазах Юнги. — Чёрт, — бормочет она, зевая, под её глазами небольшие черные пятна от осыпавшейся туши.

Юнги не может сдержать смех при виде её взъерошенного вида. Она выглядит такой прекрасной даже с растрёпанными волосами и размазанным макияжем.

Он садится в кресло напротив и сочувственно смотрит на неё.

— Похоже, ты здесь уже давно, — говорит он, указывая на пустые кофейные чашки.

— Угу, — сонно кивает Бора, выглядя так, будто готова снова рухнуть на стол. — У меня нет времени на учёбу из-за тренировок.

Пока она говорит, её голова снова начинает клониться вниз, и Юнги протягивает руку, чтобы мягко приподнять её. Его ладонь мягко ложится на её щеку, поддерживая.

— Эй, эй, не засыпай снова. Не удобно же.

Капитан лезет в портфель, а после небрежно передаёт Боре влажные салфетки, указав на глаза. Юнги-то знает, как Бора переживает за свой внешний вид — хоть он и убежден, что она всегда идеальна, — так что понимает: Ён будет недовольна, если ей не скажут об осыпавшейся туши. Бора коротко кивает, а после достаёт из сумочки зеркало, чтобы стереть тушь и тёмные пятна.

— Ты опять переутомляешься, а, зайка? На соревнованиях хочешь быть выжатым лимоном? — мягко упрекает Мин, наблюдая, как Бора стирает последствия своего, безусловно, крепкого сна. Её жесты мягкие, размеренные, всё ещё сонные. — Ты хотя бы ела?

— С утра, ага, — небрежно кивает Ён, кидая салфетку в мусорку рядом со столом, а зеркальце убирает в сумку. — Хотела на ланч сходить, но декан срочно позвал, а потом не успела. Так что пока только кофе, — многозначительно смотрит на пустые стаканчики. — Много кофе.

Юнги хмурится, услышав её слова, и в его глазах читается беспокойство.

— Неприлично много, я бы сказал. Как сердце? Всё ещё бьётся? — ворчит он, собирая стаканчики, чтобы кинуть их в мусорное ведро. Несмотря на его ворчание, Юнги звучит мягко и осторожно. — Этого недостаточно, дурочка. Тебе нужно больше есть и спать. Ты не можешь жить только на кофе и паре часов сна в библиотеке на тетради.

Его слова резки, но в его голосе слышится искренняя забота. Ему невыносимо видеть её такой: работающей не покладая рук и не заботящейся о собственном здоровье.

— Когда ты в последний раз нормально спала ночью? — спрашивает Мин, не сводя с неё глаз.

— В понедельник, — говорит Бора. — Не успеваю подготовиться к конференции от слова «совсем», а отказаться нельзя, итак все отказались. Как будто никому не хочется написать доклад про Иисуса, рассказать его и получить пару плюшек, — она снова сонно трёт лицо руками. — Просто невероятно, что я так вырубилась… Времени теперь вообще не останется.

От её слов у Юнги сжимается челюсть. Понедельник… сейчас уже четверг. Она слишком давно нормально не высыпалась. Мин понимает, что он слишком очевидно переживает за неё — хотя у него на это нет никаких оснований, он ей даже не хороший друг, чтобы так открыто переживать за неё — но сдержаться просто не может. Потому что это ведь Бора — она нравится ему настолько, что он готов стать для неё подушкой, кроватью и каждый день стряпать ей обеды, раз мисс-я-всё-могу-сама-и-всё-успею-без-чужой-помощи не может о себе позаботиться.

— Этого недостаточно, Бора, — ворчит капитан, тыкнув её пальцем в лоб, словно хочет достучаться до её мозгов, которые, несомненно, у Боры были. — Ты не можешь продолжать в том же духе, ты буквально сжигаешь себя. Тебе нужно нормально поесть и хорошо выспаться, и я имею в виду прямо сейчас.

Ён очаровательно хихикает, снова зевая, а после показывает Юнги язык, улыбаясь так непринужденно, что у Юнги кружится голова от того, как прекрасна она в этот момент. Он знает, что абсолютно потерян в своих чувствах к ней.

— Пап, хватит, — добродушно ворчит Бора, пока Юнги начинает складывать её вещи в сумку. — Ты такой заботливый, я в восторге. Ещё немного и я влюблюсь.

Юнги не может сдержать ухмылку, которая появляется на его губах при этих словах. Он продолжает складывать её вещи в сумку, его движения быстры и точны. Он был бы очень не против, если бы она влюбилась в него — напротив, он был бы очень рад этому.

— Кто-то должен о тебе позаботиться, раз ты явно не в состоянии сделать этого сама, — парирует он насмешливым тоном.

— Да, да, да, мой папа говорил то же самое, — ворчит Бора, надевая куртку и снова зевая. — Видимо, он прав, — картинно драматизирует девушка.

Юнги смотрит на неё со смесью нежности и веселья на лице:

— Перестань так говорить. Иначе я начну возбуждаться от того, что ты всё время называешь меня «папой», — говорит он полушутя.

— Тебя возбуждает такое дерьмо? Я сейчас разочаруюсь, — хихикает Ён. — У меня проблемы с отцом, если что, я запросто могу назвать тебя «папочкой».

Юнги хмыкает, смотря на её непринуждённое лицо, она выглядит такой лёгкой и простой в этот момент. С Борой вообще всегда очень просто. Он не может сказать, что это плохо, ни в коем случае. С ней легко, просто и приятно — и в этом её безусловное очарование.

Он закидывает её сумку на плечо и встаёт, протягивая ей руку.

— Вставай. Мы уходим.

Бора встаёт, вложив руку в его ладонь, перед этим быстро застегнув куртку.

— Хорошо, папочка, как скажешь, — язвительно тянет она, играя бровями. И Юнги хочет кричать от того, насколько она очаровательна.

Юнги бурчит что-то нечленораздельное, когда она называет его «папочкой», но не может сдержать улыбку, которая появляется на его лице.

— Ты просто невыносима, ты знаешь это? — ворчит он, немного краснея от её слов.

— Да, мне говорили, — невозмутимо хмыкает Бора, на её губах появляется ленивая усмешка.

Они выходят из библиотеки, и прохладный ночной воздух обдувает их лица. Бора зябко ёжится, так что Юнги быстро протягивает руку, чтобы застегнуть её куртку до конца и закрыть её шею от ветра. Ён снова зевает, в очередной раз прикрывая рот ладонью, её глаза начинают немного слезиться, из-за чего она трёт их руками.

— Не три глаза грязными руками, — ворчит Юнги.

— Не ворчи под руку, — парирует беззлобно Бора, снова показывая ему язык.

Юнги закатывает глаза и снова смотрит на Бору, в очередной раз замечая, как она устала.

— Ты пойдёшь ко мне, — резко говорит он, не оставляя места для споров. — Тебе нужно нормально поесть и хорошо выспаться. Не спорь.

Не то, чтобы это какое-то слишком смелое или наглое замечание: Бора уже была у него дома, иногда даже оставалась ночевать. Хотя, конечно, в те разы она была не одна: оставалась вместе с некоторыми другими девушками из группы поддержки после очередного отмечания победы баскетбольной команды в соревнованиях. А одна, без друзей и подруг, она у Юнги точно не была, но тем не менее тот в этом не видит ничего страшного.

— Ко мне, — возражает Бора. — Я не могу спать на чужой подушке.

— Ты серьёзно собираешься спорить со мной из-за подушки прямо сейчас? Раньше тебя это не волновало, — ворчит беззлобно Мин.

— Тогда я была пьяна. Когда я выпью, буду спать даже не щебёнке. А когда я трезва, то не высыпаюсь на чужих подушках, — фыркает Бора, закуривая сигарету. — А уж если я не высыпаюсь, я злюсь. Завтра тренировка, кто-нибудь тогда умрёт от моей руки.

Юнги закатывает глаза, когда она закуривает сигарету. Он терпеть не может курящих людей, просто не может понять, как люди добровольно могут губить своё здоровье. Но почему-то, когда это делает Бора, Мин просто готов забыть о всех своих принципах и вечно смотреть, как она курит.

— Ты и так всё время злишься, сколько бы ни спала, — замечает Юнги с ноткой раздражения в голосе. — Но сегодня ты хорошо выспишься, нравится тебе это или нет.

— Только если буду спать у себя дома, — настойчиво повторяет Бора. — Я живу в пяти минутах ходьбы отсюда, а ты в пятнадцати. По-моему, выбор просто очевиден, как бы ты не ворчал, строгий папаша.

Юнги раздражённо вздыхает. Он не может поверить, что на самом деле потакает ей в этом нелепом споре. С другой стороны, конечно, до её квартиры ближе, хотя Юнги и не может отрицать, что у него есть корыстные цели: он хочет оставить Бору у себя и получить возможность лицезреть её сонное лицо с утра.

Сонное и ворчливое, надо отметить, потому что по утрам — он уже имел возможность убедиться в этом — Бора просто ужасно ворчлива.

— Ладно, — уступает Юнги. — Мы идем к тебе. Но только потому, что я не хочу всю ночь слушать твоё нытьё.

Несколько минут они идут молча, и только их шаги нарушают тишину ночи. Юнги погружён в свои мысли, его разум всё ещё сосредоточен на том, как она спала в библиотеке. Молчать с Борой приятно, нет ощущения того, что на плечи давит неловкость. Юнги кажется, что его окутывает мягкий комфорт и нежность, когда он молчит с Борой.

С ней приятно молчать и приятно разговаривать. С Ён вообще чертовски приятно находиться в одном пространстве, она как лекарство от апатии и напряжения. И это то, за что Юнги её особенно ценит: Бора приятная, нежная, мягкая. С ней хорошо.

Проходя мимо круглосуточного магазина, Юнги молча показывает на здание, намекая, что им нужно зайти. Он полон решимости накормить её впервые за день, а потом уложить спать. Его разум сосредоточен на том, чтобы решить, что приготовить, чтобы это было сытно — в конце концов, она нормально не ела с утра, хотя и здесь Мин сильно сомневается в том, что Бора хорошо позавтракала, — но не слишком тяжело для позднего ужина. Да и гастрономические шедевры готовить у него тоже нет никаких сил — день был насыщенный, и он вымотался, возможно, так же сильно, как и сама Бора.

Но позаботиться о Боре Юнги хочет. Он задумчиво бродит между полками, пока Бора рядом ворчит о том, что можно было бы просто заказать доставку, а Юнги не может не шутить о том, что она, вообще-то, очень избалованная и ничего не знает о рациональных тратах. Бора не отрицает. Она избалована до мозга костей, много хочет и так же много получает.

Когда они подходят к кассе, Бора роется в сумочке, чтобы достать карту для оплаты, но Юнги опережает её.

— Эй… — бормочет она, наблюдая, как он расплачивается наличными.

Юнги слегка улыбается, когда Бора возражает, но не спорит. Он знает, что она не любит принимать помощь, и не собирается ссориться с ней посреди круглосуточного магазина. Так что он просто мягко отмахивается от неё.

— Расслабься. Это всего лишь продукты. Я могу себе это позволить.

— Насколько я понимаю, это продукты для меня. Платить должна была я.

— Ты не потратишь ни одной воны. Мне всё равно, для тебя они или нет. Не топчись по моему хрупкому эго, я могу расплакаться, если за меня будет платить девушка.

Они выходят из магазина, Юнги несёт небольшой пакет. Он смотрит на Бору, его лицо по-прежнему невозмутимо, в то время как Ён хмурится, явно недовольная тем, что он платит за предназначенное ей.

Юнги находит её выражение очаровательным и просто прелестным. А еще он замечает лёгкий румянец на её щеках, словно она не привыкла к тому, что за неё платят, — и это мило, правда мило.

Бора молчит, что-то делая в телефоне, пока они идут, а затем прячет его, улыбаясь, и Юнги понимает, что это не сулит ему ничего хорошего. Телефон вибрирует в кармане, парень хмурится, доставая его и глядя на экран.

Юнги стискивает зубы, когда видит уведомление о переводе денег на его счёт. Он раздражённо вздыхает, явно не довольный её наглостью.

— Серьёзно? Ты просто проигнорировала всё, что я сказал? Я сказал тебе, что заплачу. Это не было приглашением тайно перевести мне деньги. Ты просто невыносима, Бора, просто кошмарно упёртая. Как баран. Никакой ты больше не зайчик, а упёртый баран.

Ён только невозмутимо хихикает, явно выглядя довольной собой.

— Я тоже тебя люблю, котёнок, — бормочет Бора, взъерошивая ему волосы.

Сердце Юнги чуть не останавливается от её слов. Он чувствует, как по его телу пробегает разряд электричества, когда она взъерошивает его волосы, и его лицо краснеет. Он ненавидит то, что она может превратить его в растерянного идиота всего несколькими словами.

Секунда и от его недовольства не остаётся ничего. На смену приходит мягкость и полное очарование этой упёртой красавицей, и Юнги уверен: у него в глазах опять сердечки появляются.

Бора самодовольно улыбается, кажется, что в этот момент она чувствует себя менее уставшей и более бодрой, готовой постоянно с ним спорить и пререкаться. Юнги ворчит что-то о том, что ей очень повезло: она такая очаровательная, что он просто не может слишком долго на неё ворчать.

Он не замечает, как они подходят к жилому комплексу Боры. Квартиры здесь дорогие, но Юнги совсем не удивлён, что квартира Ён располагается в месте, подобном этому — она говорила, что это подарок её родителей, а те просто не могли подарить дочери что-то дешёвое где-то на окраине города. Родители Боры дали ей всё, что нужно для хорошей жизни, и иногда Юнги думает, что именно в этом и кроется причина, по которой она вечно так старается быть идеальной. Конечно, он-то думает, будто бы ей и стараться не нужно.

Но у Боры другое мнение на этот счет, очевидно. Если Юнги пашет как проклятый ради хорошей стипендии, чтобы не сидеть на шее родителей — тут два варианта: либо работа, либо отдавать всего себя университету — то Бора, родители которой явно не обеднеют и будут содержать дочь, скорее, не ради материального блага, а просто чтобы быть идеальной во всем.

Потому что однажды Мин стал невольным свидетелем того, как после разговора с отцом на одной из вечеринок в честь победы баскетбольной команды, Бора вернулась с балкона с красным носом и опухшими глазами, а после очень быстро ушла, хотя до этого была самой шумной частью. В этот же день, ещё до встречи, стали известны результаты международной конференции, на которой Бора заняла второе место вместо ожидаемого первого. А ещё родители Боры никогда не приходят на награждения, когда она получает второе или, не дай Бог, третье место, но впереди планеты всей летят, когда она занимает первое, и даже полностью оплачивают организацию награждения.

Юнги может ошибаться, поскольку никогда не говорил об этом с Борой — они не настолько близки, — однако факты говорили сами за себя. Да и шутки Ён о проблемах с отцом вряд ли были шутками — о таком не шутят так часто и без повода.

В такие моменты Мин вообще рад, что его семья — не чеболи в десятом или сотом поколении, а простые работяги, которые его точно любят не за достижения — а гордиться есть чем, — а просто потому что он их сын. И Юнги очень хотелось бы ошибаться насчёт Боры, потому что такая девушка, как она, заслуживает исключительной любви и ласки.

Ему искренне хотелось бы быть тем, кто эту любовь и ласку ей дарит.

И начать он может с малого: хорошо и вкусно накормить её и уложить спать.

Они молча поднимаются на лифте в квартиру Боры. Она идёт по коридору, роясь в сумочке, которую заранее забрала у Юнги, в поисках ключей.

Мин следует за ней, наблюдая, как она открывает дверь в свою квартиру. Оказавшись внутри, он ставит пакет с продуктами и свой портфель на пол и оглядывается. Квартира просторная и хорошо обставленная, как и подобает дочери богатого продюсера. У Боры он ещё никогда не был, так что Юнги особенно жадно впитывает детали её личного пространства, которое, как ему кажется, прекрасно подходит Боре — идеальное, но при этом по-настоящему мягкое.

— Милое местечко, — замечает он, оглядывая комнату.

— Ага, — непринужденно кивает Бора, снимая куртку и лениво скидывая ботинки. Она с довольной улыбкой надевает тапочки с заячьими ушками и вышитыми глазками и ушами, что вызывает у Юнги усмешку, на которую сама Ён только картинно закатывает глаза.

А после она со шкодливой улыбкой ставит перед Юнги такие же тапочки и вскидывает бровь, словно бросая ему вызов надеть их. Мин смотрит на неё взглядом в духе: «Думаешь, мне слабо?» — и невозмутимо меняет кроссовки на эти очаровательные, но, по его мнению, немного ущербные из-за кривой и корявой кроличьей морды тапки, и после дарит Боре улыбку в стиле: «Съела?».

Та лишь поднимает руки, сдаваясь, и изображает шутливые овации.

— Кухня там, — она указывает на нужную дверь и уходит дальше по коридору в комнату, которую по мелькающему в проёме краю кровати Юнги распознает как её спальню.

Юнги кивает, а после идёт в кухню, попутно оглядываясь в квартире Боры. Квартира и правда кажется дорогой, обставленной со вкусом, но не лишённой уюта и тепла. Всё здесь так и кричит о том, что здешняя хозяйка — самая потрясающая и прекрасная Ён Бора. Здесь тебе и огромные свитера, которые валяются на диване и которые Бора любит всем своим естеством, и фотографии с группой поддержки, и даже общая фотография чирлидерш и баскетбольной команды — на ней Юнги привлекает только то, что он стоит рядом с Борой.

Это фото было одним из первых в череде фотосъемок, знаменующих победу его команды в соревнованиях. Одним из первых, где он стоит рядом с объектом своих грёз — так близко, так рядом, и, надо сказать, что Юнги вообще считает, будто бы они с Борой друг другу идеально подходят.

Он ставит пакеты с продуктами на кухонный стол и начинает их распаковывать, раскладывая ингредиенты, которые понадобятся ему для приготовления ужина. Но пока Юнги разбирается с покупками, его мысли возвращаются к Боре. Он не может не беспокоиться о её здоровье, как физическом, так и психическом. Она явно измотана и работает не покладая рук. Мин, конечно, всецело восхищается её целеустремлённостью, но не может избавиться от мысли, что она слишком сильно себя нагружает.

Парень вздыхает, и его мысли прерывает звук открывающейся двери спальни. Он поднимает взгляд и видит, как Бора выходит из спальни, одетая в домашнюю одежду. На её лице усталость, но она выдавливает из себя слабую улыбку, когда видит его на кухне.

— О, боги, он еще и готовит! Ты идеал, ты знаешь это? — Бора хихикает, закатывая рукава своего большого белого свитера. А Юнги не может избавиться от мысли, что обнимать её в таком свитере будет просто идеально, настолько прекрасно, насколько он даже не может себе представить. — Нужна помощь? — спрашивает Ён, заглянув через плечо Юнги на продукты.

— Ты можешь помочь, присев и отдохнув, — говорит он, указывая на ближайший стул, и быстро щёлкает её по носу пальцем, из-за чего Бора просто очаровательно хмурится. — Я позабочусь об ужине.

— Ты командуешь на моей кухне, — добродушно ворчит Бора. Она подходит к кухонному окну и открывает его, зябко поморщившись от прохладного ветра, который тут же начинает проникать в помещение. Затем Ён садится на подоконник боком к окну, берёт с полки пепельницу и закуривает.

Юнги смотрит на неё привычным ворчливым взглядом. На Боре большой свитер крупной вязки и свободные шорты — ничто из этого не согревает в условиях, когда она сидит напротив открытого окна на холодном воздухе.

— Заболеешь, — лениво кидает Мин, возвращаясь к готовке.

— Ну, полагаю, ты будешь меня лечить, да? — вздыхает Бора и трёт нос, чихая. — Не ворчи, котёнок.

Юнги раздражённо фыркает, когда она снова называет его «котёнком». От этого у него по спине бегут мурашки, но он не признаётся ей в этом.

— Я буду ворчать сколько захочу, — отвечает он с ноткой игривости в голосе.

— Ворчливый котёнок, — смеётся Бора.

Юнги не может не почувствовать укол нежности, когда слышит её смех. Он упорно сопротивляется желанию улыбнуться, вместо этого сосредоточившись на готовке, но это практически невозможно, потому что одно присутствие Боры заставляет его таять подобно маслу.

— Клянусь, если ты ещё раз назовёшь меня «котёнком»… — предупреждает Мин, бросая на неё сердитый взгляд.

— Что ты собираешься делать? — игриво спрашивает Бора, приподняв брови. В её голосе игривый вызов, а глаза так и блестят неподдельным весельем. И так она выглядит просто очаровательной.

Юнги откладывает нож, которым пользовался, и поворачивается к ней, прищурив глаза. Кажется, он полон решимости заставить её перестать называть его «котёнком», но это всё показное, наигранное, ему, наоборот, это чертовски нравится.

Он медленно приближается к ней, и в его глазах появляется озорной огонёк. Юнги лениво забирает у Боры сигарету, хотя Ён даже не сопротивляется, и тушит её о пепельницу, а после брезгливо морщится, смотря, как маленькие искры тлеют рядом с бычком.

— Ты правда хочешь знать, что я сделаю? — спрашивает он таким тоном, словно готов прямо сейчас принять её вызов.

Ён весело вскидывает подбородок.

— Только не целуй меня! — Бора смеётся, театрально прижимая руку тыльной стороной к губам. — Помни, я поцелую тебя только тогда, когда ты станешь капитаном победившей команды.

Хитрая улыбка медленно расползается по лицу Юнги.

— О, я стану капитаном победившей команды, как и всегда, в этом нет сомнений, — уверенно говорит он. — И не волнуйся, я не поцелую тебя до этого. Но тебе следует подготовиться, потому что я планирую забрать свой приз сразу после этого.

— Если ты этого не сделаешь, я сама тебя поцелую, — наигранно серьёзно предупреждает Бора, весело потрепав его по волосам.

— Ты переходишь в наступление, Ён Бора? — Юнги щурится, внезапно понимая, что ситуация между ними резко повернулась в другом направлении.

Лидер группы поддержки лишь лениво жмёт плечами:

— Устала, что ты молча пускаешь на меня слюни. У тебя пара недель, чтобы набраться смелости и поцеловать меня, иначе я сделаю это сама, — Бора говорит это таким тоном, словно угрожает ему расправой, но лучшей «расправы» Юнги просто не может себе представить.

Он явно краснеет, когда понимает, что был очевиден даже для Боры — с другой стороны, на неё почти все «слюни пускают», у Юнги просто не было шансов, — однако очень скоро Мин отгоняет эти мысли. Это его чувства, в конце концов — и что, что рядом с ней он краснеет, как идиот, это не грех, — ему незачем их стыдиться. Особенно с Борой, которая точно привыкла, что она всем нравится.

Бора, очевидно, понимает, что нравится Юнги, и факт того, что она всё ещё не отшила его, даёт ему надежду. Правда в том, что Боре ничего не стоит послать его — она достигла исключительного мастерства в вопросе отшивания парней, делает это быстро и умело, чтобы избежать лишней драмы.

Но Бора до сих пор этого не сделала, а значит… для Юнги точно не всё потеряно. Во всяком случае если она не решила поиграть с его влюбленным сердцем, хотя это и не было в характере Ён. А это значит, что у Юнги ещё был шанс. Небольшой шанс получить девушку своей мечты.

Это внезапно наполняет его такой лёгкостью, словно он уже поцеловал Бору.

Юнги быстро чмокает её в нос, оставляя Бору на мгновение абсолютно сбитой с толку, и возвращается к готовке. Но он всё ещё думает об их скором поцелуе — Мин уверен, что это будет слаще всякой победы. Он полон решимости выиграть игру и получить от неё свой приз.

Через некоторое время еда готова, хотя и готовка вызвала у Юнги некоторые сложности — у Боры кухня будто вообще не была предназначена для этого: очевидно, что Ён готовила редко и, по её замечанию, не очень удачно, — потому капитану приходилось периодически бегать с одного конца кухни в другой за чем-то нужным. Бора постоянно предлагала свою помощь, но Юнги настойчиво усаживал её обратно, чтобы под ногами не мешалась.

Конечно, её помощь была бы полезной, но для Юнги готовка — дело личное, и, если бы Бора ему помогала, он точно не удержался бы и зацеловал её прямо здесь, на её же кухне.

Он раскладывает еду по тарелкам и ставит их на стол.

Бора соскальзывает с подоконника и садится за стол. Она на мгновение замирает, восхищаясь накрытым перед ней столом и кулинарными способностями Юнги.

— Это выглядит потрясающе, — признаётся она, и у неё урчит в животе от восхитительного аромата, наполняющего воздух. — Подмешал любовное зелье?

— Только лучшее для тебя. А насчет любовного зелья… боюсь, что ты пошлёшь меня, когда я поцелую тебя после победы, — дразнит Юнги, садясь напротив неё. Он смотрит, как она берёт палочки для еды, и его охватывает чувство удовлетворения при виде того, как она наслаждается его стряпнёй.

Они начинают есть, и единственным звуком в комнате становится стук палочек для еды по тарелкам. Еда восхитительна, и Бора не может сдержать стон удовольствия, откусывая кусочек. Она явно забывает о всяких манерах, вероятно, чувствуя себя достаточно комфортно, чтобы забыть о чопорности, которая периодически в ней просыпается. Это тешит самолюбие Юнги и искренне его радует.

— Это правда лучшая еда, которую я ела за последние месяцы. С доставкой не сравнится, вкуснее готовит только повар родителей, — бормочет Бора с набитым ртом, абсолютно наслаждаясь едой. — Ты Бог, Юнги. Я в восторге.

Юнги испытывает укол гордости от её слов. Он улыбается, довольный тем, что ей нравится его стряпня. Он-то себя кулинарным гением не считал, но похвала Ён стоит всего.

Он смотрит на неё, пока она продолжает есть, закрыв от удовольствия глаза. Мин не может не думать о том, как мило она выглядит, когда ест, с набитыми едой щеками.

Пока они едят, они ведут непринуждённую беседу об университете, баскетболе и других случайных темах, которые цепляются друг за друга, налипая, как снежный ком. Атмосфера между ними расслабленная и комфортная, и Юнги просто не может избавиться от мысли о том, что это очень сильно похоже на что-то большее, чем просто дружеский ужин.

Бора доедает свою порцию и откидывается на спинку стула с довольной улыбкой.

— М-м-м, чертовски вкусно, — объявляет она.

Юнги смотрит на Бору, сидящую напротив него с довольной улыбкой на лице. Он не может не восхищаться ею в эти моменты, когда она расслаблена и не настороже.

— Должен сказать, — говорит Мин низким голосом, — ты просто очаровательна, когда ешь.

Это небрежный комментарий, но его взгляд не отрывается от её лица, он пристально смотрит на неё.

— Разве я не милая в любое другое время? — иронично спрашивает Бора, смеясь. Она откладывает палочки для еды, ставит ступни на стул и обнимает ноги, опуская подбородок на колени.

Юнги усмехается, качая головой в ответ на её вопрос.

— Ты всегда милая, — признаётся он с ухмылкой. Юнги замечает, что Бора зевает, и смотрит на неё с лёгким беспокойством. — Ты устала, — замечает очевидное он.

Бора мягко улыбается, её глаза немного слипаются. Вкусная еда и общая усталость окончательно разморили её, и Ён практически клюёт носом. Как будто ещё немного, и она заснет, опустив голову на стол.

— Устала. Хочу спать, — шепчет Бора, сонно потирая глаза. — Ты пойдёшь домой? — спрашивает она, глядя на Юнги.

Юнги на мгновение задумывается, что ему делать. Следующим утром ему достаточно рано вставать на занятия, но он не хочет оставлять её одну. Он хочет вцепиться зубами в эту возможность побыть с ней ещё немного, хотя и понимает, что Ён слишком устала и ей действительно нужен отдых.

— Я могу остаться, — говорит Мин мягким голосом, совершенно не настаивая. Лишь Боре решать. — Если ты этого хочешь.

— Хочу, — Бора кивает, сонно улыбаясь. Она встаёт, с мурчащими звуками потянувшись, собирает со стола тарелки и столовые приборы, а после ставит их в раковину. Попутно зевает несколько раз, из-за чего её глаза тут же начинают слезиться. — Даже не думай их мыть. Я надеру тебе задницу, если ты будешь мыть посуду, — ворчит она, тыча в его сторону пальцем.

Юнги насмешливо фыркает в ответ на её предупреждение и поднимает руки в знак капитуляции:

— Я всё равно не собирался этого делать, — говорит он с ноткой веселья в голосе.

Бора ворчит что-то похожее на: «Ага, как же», — а после начинает неторопливо двигаться в сторону дверного проема, заодно выключая свет на кухне, из-за чего на какое-то время они остаются в полной темноте.

— Я могу постелить тебе на диване. Но он не очень удобный, к слову, — говорит Бора, снова зевая. — Или ты можешь лечь со мной. Ну, типа, на моей кровати. Я дам тебе второе одеяло, чтобы не покушаться на твою девственность. Поделим кровать на две части, построим баррикаду из подушек, все дела, чтобы ты хранил себя для той единственной, не переживай.

Сердце Юнги замирает от её предложения. Мысль о том, чтобы разделить с ней постель, заманчива, но он не уверен, что сможет держать себя в руках. Он, вроде как, тот ещё джентльмен, но когда рядом такое совершенство, как Бора… Он точно поцелует её.

Мин на мгновение замолкает, прежде чем заговорить.

— Я лягу на диване, — говорит он слегка напряжённым от нежелания голосом.

Бора усмехается, а после, ухватив его за край футболки, тащит за собой в комнату. Юнги следует за ней в спальню, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, он рад провести с ней ночь, но с другой — беспокоится о том, что может случиться. Он ведь и правда может не сдержаться и зацеловать её раньше положенного срока.

И Бора будто бы не будет против, но Юнги совсем не хочет рисковать — в конце концов, она поставила условие. И он должен победить, чтобы иметь полное право целовать её.

— Если ты услышал союз «или», это не значит, что у тебя есть выбор, — бормочет она, включая свет в спальне. Это всего лишь подсветка, так что тёплое освещение не режет глаза, быстро привыкшие к темноте, и не прогоняет сонливость, которая окутала Ён. — Диван неудобный. На нём даже сидеть неудобно, не то, что спать. Я предложила его просто ради приличия. У меня большая кровать, поместится половина твоей команды, так что никаких споров.

Он смотрит, как она забирается в постель и накрывается одеялом.

— Ты правда не против, если я буду спать с тобой? — спрашивает Юнги, и в его голосе слышится неуверенность.

— Если бы я была против, ты бы уже лежал на полу. Не будь смущающимся котёнком, точно ведь не в первый раз с девушкой в одной кровати спишь, — беззлобно фыркает Бора и указывает на шкаф. — Открой верхнюю полку и возьми одеяло.

Юнги посмеивается над её словами, слегка покачивая головой. Конечно, он и до этого спал с девушками, но… Это ведь Бора!

Мин подходит к шкафу, открывает верхнюю полку и находит запасное одеяло, слишком тяжелое и буквально огромное. Он берёт одеяло и подходит к кровати, глядя на сопящую Бору, которая сдвигает свое одеяло на одну часть и удобно устраивается на постели, почти утонув в мягкой подушке под головой.

— Теперь открой большую секцию в этом же шкафу и возьми футболку и шорты с третьей полки. Не волнуйся, это полка честно украденных вещей моего брата, — координирует Бора, хотя по её голосу слышно, что, чем дольше она лежит в мягкой постели, тем больше близка к тому, чтобы уснуть.

Юнги делает, как ему велят: открывает большую часть шкафа и роется на третьей полке, полностью забитой вещами явно не с плеча Ён. Он находит футболку и шорты и достаёт их, ногой закрывая шкаф. Он вообще любое её указание в этот момент готов выполнить, потому что Бора ощущается в этот момент просто потрясающе — так, что у него все внутри теплеет от её очарования.

Мин оглядывается на Бору, которая теперь похожа на человека-буррито в постели. Он не может сдержать смешок при виде этого зрелища, и его сердце наполняется любовью и весельем.

— Ты можешь переодеться в ванной. Или здесь. Я не буду смотреть, — сонно бормочет Бора, а после приоткрывает один глаз. — Или буду. Когда еще будет возможность поглазеть на капитана Мина!

Юнги не может сдержать улыбку в ответ на её комментарий, его взгляд скользит по её прикрытой фигуре.

— О, я уверен, что ты будешь пялиться, наглая крольчиха, — отвечает он слегка насмешливым тоном.

Юнги идёт в ванную, чтобы переодеться, всё ещё немного нервничая из-за сложившейся ситуации. Он снимает одежду и надевает футболку и шорты, которые она ему добродушно выделила, чувствуя себя комфортно в свободной одежде. Ванная у Боры заставлена всякими баночками и скляночками с разнообразными средствами, Ён явно готова на любой случай жизни — у неё даже выделена полка под чисто мужские гели и шампуни.

Переодевшись, он возвращается в спальню. При виде Боры, закутанной в одеяло, его сердце замирает, но он старается не обращать на это внимания.

Юнги подходит к кровати и на мгновение замирает, прежде чем медленно скользнуть под одеяло рядом с ней.

Кровать удобная, но Юнги пока не может расслабиться, его мысли всё ещё скачут. Он пытается убедить себя, что сможет устоять перед любым желанием прикоснуться к ней, но мысль о том, что Бора лежит так близко, делает это невозможным.

Он поворачивается, чтобы посмотреть на неё, пытаясь понять, спит она уже или нет.

— Расслабься, капитан, зайцы не кусаются, — бормочет Бора, не открывая глаз.

Юнги тихо фыркает в ответ на её слова, и его сердце начинает биться быстрее от звука её сонного голоса.

— Ты уверена в этом? Кажется, я уже сталкивался с этими острыми кроличьими зубками.

— То есть хочешь сказать, что есть зайцы, которые кусают тебя, кроме меня? Я расстроена.

— Нет, я знаю только одного кролика с особенно острыми зубами. Только не хнычь, — дразнит он её едва слышным шепотом.

Бора невпопад мурчаще ворчит:

— Я люблю морковку. Если бы ты был рыжий, а не мятный, это было бы идеально. И я тебя не кусаю. Значит, у тебя есть другой кролик. Значит, что всё, что было между нами, это фальшь, да? — Ён наигранно вздыхает, а после поворачивается на бок, лицом к Юнги, и с расслабленным лицом сильнее кутается в одеяло.

Юнги чувствует, как у него щемит сердце от её сонных размышлений. Бора просто очаровательна.

— Только ты.

Он смотрит на неё в полумраке, её глаза уже закрыты, а дыхание медленное и глубокое. Он протягивает руку, потому что просто не может сдержаться, и нежно убирает прядь волос с её лица.

— Во сколько у тебя завтра занятия? — спрашивает Бора, как будто невольно немного двигаясь к его касанию.

Юнги проверяет свой телефон, вглядываясь в экран в полумраке.

— В одиннадцать, кажется.

Мин оглядывается на неё, наблюдая за её сонным лицом. Он не может не находить её такой милой, когда она полностью расслабляется.

— Разбуди меня тоже, как встанешь. Если, конечно, не решил прогулять. Я тогда тоже прогуляю. Скажу, что капитан Мин тянет меня на дно лузеров и плохо на меня влияет.

Юнги тихо усмехается в ответ на её комментарий, чувствуя прилив нежности к ней.

— Разбужу, — мягко обещает он. — Спи, зайчонок, ты уже почти заснула.

Бора что-то еле различимо бормочет, а после проваливается в сон, тихо засопев. Юнги смотрит на её безмятежное лицо и чувствует, как невольно улыбается.

Она очаровательна, а он безнадежно в неё влюблен.