В просторной балетной студии раздавался звук шагов и едва слышный шелест дыхания. Сонхун и Казуха уже несколько часов оттачивали движения. Полированный паркет отражал их усилия, а высокие зеркала беспристрастно фиксировали каждую ошибку.

Сонхун остановился и вытер лоб полотенцем. Его взгляд был строгим, как всегда.

- Казуха, ты опять делаешь всё не так, как надо. Подъём должен быть мягче, а не резкий. Твои руки должны быть продолжением движения, а не его преградой.

Казуха, тяжело дыша, опустила руки и отвернулась к зеркалу. Её лицо было серьёзным, но в глазах проскальзывала тень усталости.

- Сонхун, я устала. Устала от того, что тебе всегда что-то не нравится. Ты никогда не видишь, сколько усилий я вкладываю.

Сонхун замер. Его строгость исчезла, уступив место растерянности. Он подошёл ближе и мягко обнял Казуху сзади, их отражение в зеркале теперь выглядело не как два соперника, а как две души, стремящиеся к пониманию.

- Прости меня, Казуха, - тихо сказал он, опустив голову ей на плечо. - Я требую слишком многого, но это только потому, что знаю, насколько ты талантлива. Мне больно видеть, что я заставляю тебя чувствовать себя так.

Казуха почувствовала, как её сердцебиение замедляется, а напряжение в мышцах ослабевает. Она закрыла глаза, впитывая тепло его объятий.

- Я... я просто не могу быть на тебя долго злой, Сонхун, - прошептала она.

Он улыбнулся, чуть заметно, но искренне. Казуха снова чувствовала эту странную зависимость от него, но не могла бороться с этим. Она простила его. В который раз.

Сонхун мягко отпустил её, но не сразу, как будто хотел закрепить её прощение. Казуха почувствовала, как его руки исчезли с её плеч, и, на мгновение, в её сердце поселилась пустота.

Он отвернулся и взял свой телефон, бросив короткое:
- Сделаем перерыв.

Казуха осталась стоять у зеркала, разглядывая своё отражение. Она знала, что в глазах других их отношения казались почти идеальными - партнёры на сцене и вне её. Но она не могла игнорировать правду, которую давно замечала. Сонхун не любил её. Его слова, жесты - всё это было таким механическим, без души.

Но что-то держало её рядом. Возможно, это было больше, чем привычка. Или, может быть, это была зависимость, слишком сильная, чтобы разорвать её. Она пыталась убедить себя, что всё не так плохо, как кажется. "Он просто строгий. Просто хочет, чтобы я была лучше", - думала она.

Сонхун вернулся с бутылкой воды и, даже не взглянув на неё, сказал:
- Через десять минут продолжим. У нас нет времени на твои сомнения. Ты должна быть в форме для следующего выступления.

Казуха кивнула, не сказав ни слова. Она знала, что ей будет больно, но продолжала терпеть. Она пыталась не думать о том, что он использует её - как удобного партнёра, как человека, который никогда не бросит его, как бы сильно он ни давил.

Она сжала руки в кулаки, пытаясь прогнать сомнения. Если она будет стараться, если она станет лучше, может быть, он однажды посмотрит на неё иначе. Может быть, она сможет заслужить его любовь.

Но в глубине души Казуха знала: это была всего лишь иллюзия, за которую она упорно цеплялась.

После долгой изнурительной тренировки Казуха вернулась домой, чувствуя усталость в каждой клетке своего тела. У двери её встретил маленький немецкий шпиц с пушистой бело-кремовой шерстью, будто облако, и яркими блестящими глазами, полными радости. Казуха не могла удержаться от улыбки, когда этот милый пушистик, по имени Мизуки, радостно запрыгал вокруг неё. Имя означало "луна" или "красота" на японском, что идеально подходило для такого очаровательного существа.

- Привет, малыш, - устало сказала она, склонившись, чтобы погладить его.

Она налила ему в миску еды, наблюдая, как он с аппетитом поедает корм. Её живот тоже напомнил о себе громким урчанием. Казуха открыла холодильник в надежде найти хоть что-то, но он был пуст - как будто мышь там и правда повесилась.

- Великолепно, - пробормотала она, закрывая дверцу. Она схватила телефон и заказала доставку еды.

Через 20 минут раздался звонок в дверь. Казуха быстро подошла и, не успев открыть, раздражённо начала:
- Что так долго? Я умираю от голода!

Но когда она распахнула дверь, слова застряли в горле. На пороге стоял человек, чьё лицо она хорошо знала.

- Ты...

Она замерла, не в силах продолжить.