- ... и хватит уже этой терминологии, способной призвать дьявола. Ты можешь дать мне простой и понятный ответ на вопрос, когда, чёрт побери, вы наконец-то добьёте шифр на этом канале связи и выйдите на заказчика? Пожалуй, стучать по столу не следовало. Глава технического отдела как-то очень резко бледнеет. Отшатнуться не позволяет идеальная выправка, но пальцы мужчины начинают дрожать. Чуя сверкает в его сторону глазами и глубоко вдыхает. Задерживает дыхание, отсчитывает от пяти до нуля и шумно выдыхает. Будь он драконом, всё помещение кабинета уже заволокло бы дымом. Резким взмахом руки он даёт понять, что бессмысленный разговор, не давший ему никакой новой информации, окончен. Его посетитель вылетает прочь со скоростью света, не иначе. Проводив его раздражённым взглядом, Чуя откидывается на спинку мягкого кожаного кресла и начинает покручиваться в нём из стороны в сторону, глядя на серое небо за панорамным окном. Когда через два года после ухода Дазая из мафии Мори-доно назвал его своим преемником, конца и края не было счастью. Не то чтобы Чуя хотел стать боссом или возглавить организацию. Дело было в оказанном Мори доверии и очередном подтверждении его личного расположения. К тому же, когда Чуя только вступил в Портовую мафию, он едва ли понимал, кто такой босс организации. Он никогда не чувствовал себя лидером и не был способен, не хотел брать на себя ответственность за чьи-то жизни, благополучие. Его всегда раздражало, что в теневом мире в своё время его называли королём «Агнцев», потому что он не чувствовал себя лидером этой детской шайки. Да, он был с ними и защищал их по мере возможностей, но не было ни единой связи между ним и «Агнцами», которая заставила бы почувствовать себя на своём месте. Только когда в его жизни появился Дазай, втянувший парня в Порт, Чуя наконец-то почувствовал, осознал, что нашёл, обрёл своё. - Отныне это твой кабинет, Чуя-кун, - сообщил босс, впервые распахнув перед ним двери этого помещения. Кабинет оказался как две капли похож на кабинет Мори. Треть - рабочая зона, ещё две трети - пустое пространство. До этого Чуя проводил всё своё время девятью этажами ниже в штабе «Чёрных ящериц», где у него был свой угол. Он не понимал, зачем ему отдельный кабинет, да ещё такой огромный, да ещё и с защищённым коридором, подобным тому, что вёл в кабинет босса Портовой мафии. И лишь со временем, когда документы перестали умещаться на массивном широком столе, а пустые книжные полки за спиной оказались забиты книгами, папками и исписанными от корки до корки ежедневниками, Чуя понял, что его кабинет стал одним из «сердец» штаба. В этих стенах стало храниться много важной информации и на цифровых, и на физических носителях, и она не должна была оказаться не в тех руках, не должна была покинуть пределы этого кабинета. Со временем Чуя оценил и панорамные окна, изначально неприятно волнующие его паранойю. Они тоже, как и в кабинете Мори, были оснащены декоративными заслонами, но Накахара редко их опускал. За любованием небом думалось всегда проще и легче. Накатывало умиротворение, покой. Но не в этот раз. Сейчас, глядя на пасмурное небо, Чуя чувствует только раздражение, направленное на весь мир. И пусть все его проблемы лишь маячат на горизонте, это не отменяет того факта, что они есть сами по себе. Мало того, Чуя ещё и новые создаёт собственными руками, как будто мало ему всей этой неразберихи, воцарившейся на улицах Йокогамы с момента появления соблазнительного заказа на чёрном рынке. Собственно, этот заказ и является главной причиной раздражения Чуи. В техническом отделе уже вторую неделю не могут разобраться с шифром. Глава отдела при каждом вызове на ковёр только блеет что-то на своём непонятном языке, сыплет терминами и абсолютно ничего не значащими для Накахары обозначениями. Не то чтобы Чуя совсем профан в этом деле. Он умеет и добывать информацию, и взламывать шифры, и искать информацию в чужих компьютерах, сливая её на сервера Порта, если то требуется во время миссий. Но это не значит, что он разбирается во всей этой дьявольщине в принципе. К тому же, если даже главные мозги технического отдела не могут ничего поделать, что может Чуя? - Боссу это не понравится, - сообщает он пустоте кабинета. У Мори безграничное терпение, но это не означает, что можно работать спустя рукава. Не то чтобы хоть кто-то в Портовой мафии позволял себе подобное, но Чую раздражает, что в деле нет никаких подвижек. Он допускает мысль, что заказчик и сам толком не знает, кого ищет, поэтому готов платить такую огромную сумму, лишь бы работу сделали за него. Но среди одарённых много разных типов. В зверей превращаются очень многие. К тому же, звери бывают разные. Внутри Чуи тоже сидит зверь, если задуматься. Не думает же человек, стоящий за всем этим, что для него отловят всех одарённых с животными проявлениями дара и устроят выставку, чтобы тот мог выбрать себе нужного человека? В этом точно что-то кроется. Слишком просто на первый взгляд и слишком сложно на второй. Мысли о деле плавно стекают на ту самую проблему, созданную Чуей для самого себя. Одна из причин его сегодняшнего раздражения - бессонная ночь после тяжёлого трудового дня. Как бы организм ни требовал отключиться, Чуя не мог заснуть. Во-первых, он не привык к тому, что находится дома не один. Тишина казалась звенящей и напряжённой. Парень постоянно вслушивался в каждый шорох, пытаясь понять, спит его гость или нет. Во-вторых, где-то в четвёртом часу ночи - притом, что легли они с найдёнышем во втором - он очнулся от дрёмы, почувствовав спиной направленный между лопаток взгляд. Он отлично умел контролировать своё тело и едва ли выдал своё пробуждение, но внутренне был напряжён, готовый в любую секунду активировать способность, чтобы защититься от подобранного на улице ребёнка. Шагов его, как и дыхания, он так и не услышал. Просто в какой-то момент ощущение пристальной слежки испарилось, и Чуя позволил себе расслабиться, осознав, что мальчишка бесшумно удалился. После он просыпался ещё несколько раз, не то услышав что-то во сне, не то из-за натянутых нервов, поэтому, когда в седьмом часу на телефоне включилась мелодия будильника, настроение у него было ниже плинтуса. Мальчишка обнаружился на диване. Из подушек и одеяла он свил себе гнездо, но не спал. Подтянув колени к груди и обхватив их руками, найдёныш сонными глазами с тяжёлыми веками смотрел в окно. Стоило Чуе оказаться в зоне видимости, ребёнок тут же перевёл взгляд на него. Но на этот раз пристальные гляделки не нервировали, потому что Накахара успел к ним привыкнуть ещё накануне вечером и заиметь иммунитет. К тому же, уставший, разморённый теплом мальчишка уже не выглядел угрожающе и дико. Квартира была в порядке. Все вещи стояли на своих местах. Если тот и шарился всю ночь по квартире, заметно этого не было. - Умываться и завтракать, - хрипло скомандовал Чуя, проходя мимо дивана и растирая лицо ладонями. Мальчишка послушался безоговорочно. Вместе они чистили зубы, рассматривая зеркальные отражения друг друга. Вместе расчесали гнёзда на своих головах и пошли на кухню, где кофеварка как раз подала сигнал о том, что кофе Чуи готов. Он никогда не завтракал нормально, но ради ребёнка разогрел порцию риса и пожарил омлет. Никаких изысков, но найдёныш смёл всё в один присест. Половина дела была сделана, и тогда Чуя задумался о второй половине. Сидя на краю подоконника, он медленно пил кофе и немигающим взглядом сверлил присёрбывающего чай мальчишку. После бессонной ночи голова неприятно ныла в висках и затылке. Мысли лениво катались в голове, липкие и вязкие. Их никак не получалось распихать по нужным полкам, прийти к какому-то решению, заключению. - Ты останешься здесь, - сказал Чуя в итоге, когда найдёныш повернул голову на хриплой «эй, ребёнок». - Я не могу просто выставить тебя на улицу, но и придумывать что-то у меня нет времени. Сейчас я уеду на работу и вернусь только вечером. Где-то около девяти, если не позже. Я живу один, поэтому ты никому не помешаешь. Телевизор, книги - делай, что хочешь. Еда в холодильнике. Чайником, думаю, пользоваться умеешь. В тумбочках должны быть какие-то сладости. Найдёшь, если захочешь. Вернусь, и тогда решим, что делать дальше. После этого Чуя ушёл к себе в спальню, где переоделся в рабочий костюм. Подхватив с прикроватной тумбы телефон, он отправился прямиком в коридор прихожей, где ещё какое-то время стоял перед зеркалом, поправляя ворот рубашки и натягивая перчатки. Накинув пальто на плечи и прихватив ключи и шляпу, он уже готов был покинуть квартиру, когда в коридор выглянул найдёныш. Мальчишка замер возле поворота, ведущего на кухню, и впился очередным рентгеновским взглядом, комкая в пальцах подол футболки. Он открыл рот, будто хотел что-то сказать, но Чуя так и не услышал ни звука. Бросив короткое «до вечера, детёныш», он вышел из квартиры и захлопнул за собой дверь, успев заметить лишь быстрый кивок. И вот часы показывают начало пятого вечера, а Чуя, второй час просиживающий штаны в своём кабинете, никак не может понять, сориентироваться, что ему делать дальше. О заказчике всё ещё никакой информации. Будь она, Чуя смог бы узнать, что это за человек сам по себе, с кем может быть связан, на кого может работать или какую личную выгоду иметь в поимке одарённого, за голову которого была назначена награда. Зная личность заказчика, Чуя мог бы проследить его контакты и узнать, связан этот человек как-то с найдёнышем или нет. Может, всё просто, и это какой-то дальний очень богатый родственник. Ну а что? И не такое бывает. А может, способность мальчишки можно комбинировать с другими, и этого ребёнка лучше не отдавать в чужие руки. Хотя в первую очередь Чуя смог бы разобраться с главным вопросом: имеет ли оставленный в его квартире ребёнок вообще хоть какое-то отношение к происходящему или нет. Взгляд Чуи с вгоняющего в уныние своим цветом грязно-серого неба стекает обратно на отчёт, лежащий перед ним на столешнице. Очередная стычка мелких группировок из-за поднятого кипиша. Не повезло им столкнуться с раздражённым Акутагавой, ходящим на нервах подобно Чуе по тем же самым причинам. Как оказалось, в группировке зачинщиков был одарённый, способный видеть других одарённых. По цветовому сегменту тот отмечал самых сильных, и группировка отлавливала этих людей, принуждая использовать способности, чтобы понять, кто перед ними. Кого-то заставляли молчать запугиванием. Кто-то погибал, оказывая этой шайке сопротивление. Последней жертвой стал молодой мужчина, труп которого группировка решила припрятать на территории Порта. То ли подставить собирались, то ли просто идиоты. Акутагава никогда не любил допросы. Он идеальный исполнитель, верный цепной пёс мафии, претендующий на место одного из Глав, но выбивание информации - не его конёк. - Интересно, что бы ты сказал о детёныше, - скользя взглядом по строкам отчёта, выдыхает Чуя, рисуя себе образ отловленного одарённого, оставленного в живых. И замирает, обратив взгляд сквозь бумагу. Если будущее не принесёт никаких подвижек, это может быть своеобразным решением проблемы. Этот одарённый, запертый в одной из камер нулевого этажа, с помощью своего дара может оценить дар мальчишки и сказать, сильный тот или слабый. Не то чтобы Чуя списал бы со счетов расчёт на комбинирование способностей, но всё-таки велика вероятность, что разыскивают сильного одарённого или с необычным даром, а слабый эспер никому не нужен. Если мальчишка окажется слабым эспером, можно будет ослабить бдительность. Если сильным, тогда пойдёт совсем уже другой разговор. Главное - хоть немного сдвинуться с места, а дальше как карты лягут. Проблемы стоит решать по мере их поступления. «Как будто это решает твою главную проблему», - ехидно подмечает внутренний голос. Отодвинув от себя отчёт, Чуя вновь откидывается на спинку кресла и растирает лицо ладонями. Да, его главную - и самую важную - проблему это не решает. Удивительно, что это проблема вообще возникла, да ещё и столь стремительно. Никогда в прошлом Чуя ни к кому не привязывался за исключением Мори, Коё и Дазая. Этих троих где-то в глубине души Накахара считал своей семьёй и был готов поставить их желания выше своих собственных. Был готов жизнь за них отдать. Всё ещё готов, если быть точнее. Но не за Дазая, конечно. Не после его ухода из мафии. Не после предательства. Хотя, если Осаму изрядно поваляется в ногах Чуи, умоляя его, Накахара может и передумать. Но вряд ли. Тихо фыркнув, Чуя вновь бросает взгляд на отчёт. Этот мальчишка у него дома... Он странный. Сочетает в себе несочетаемое. Такой слабый на вид, но явно долго выживал на улицах. Достаточно сильная и агрессивная способность, если верить повадкам и ошейнику, но ребёнок не похож на зверя. Мальчишка не производит никакого особенного впечатления, но Чуя всем нутром ощущает: тот опасен. Поэтому ночью мафиози почти не сомкнул глаз. Просто не смог абстрагироваться от этого ощущения. И поверх всего этого их утреннее прощание, когда хрупкий невысокий мальчишка, тиская футболку, хотел, пытался сказать ему что-то, но так и не смог. Он выглядел уязвимо и открыто. Выглядел так, что в Чуе пробудилось несвойственное ему желание... Позаботиться? Уберечь? - Что за чушь? - фыркает парень и рывком поднимается из-за стола. Пройдясь по кабинету, Чуя останавливается возле окна и смотрит вдаль, на виднеющуюся за заливом территорию трущоб, где он нашёл когда-то своё пристанище. Там всегда было, есть и будет много беспризорных детей: одарённых и нет. Жизнь - штука несправедливая. Сейчас у тебя есть всё, а секунду спустя - ничего. Иногда у тебя нет ничего изначально, и на дне ты оказываешься с рождения. На улицах действует только одно правило: либо ты, либо тебя. Чуя привык выживать в одиночку. Всего, что у него есть, он добился сам. Не сказать, что его сильная способность не сыграла роли, ведь именно ею так заинтересовался в своё время Мори, но если бы Накахара не делал ничего для того, чтобы улучшить свою жизнь, сильная способность ничего бы ему не дала. Мальчишка в его квартире - один из многих. Побитый жизнью, одинокий и потерянный. Он ничем не отличается от остальных. Почему Чуя не привёл его в Порт? Почему ещё не сообщил о своей находке боссу? Одарённым в Портовой мафии всегда рады. Детям так особенно, ведь в их пустые головы можно заложить любую нужную информацию, взрастить в них верность и преданность. С другой стороны, Чуя в тайне относится к этой стороне Портовой мафии не очень положительно. Приказы босса не обсуждаются, и Накахара знает, уверен на все двести процентов, что Мори прекрасно знает, что делает, но даже пустые головы не всегда являются хорошим вложением времени и средств. Взять ту же девчонку Кёку. Любимица Коё никак не хочет становиться послушной куклой, винтиком в организации. Подохший Ода, дружок Дазая, тоже был не от мира сего. Хироцу-сан сказал, того в мафию в своё время привела острая нужда. Что ж, его приняли и помогли, только с оплатой оказанной милости Сакуноске непозволительно затянул, за что и поплатился, став разменной монетой. Мало того, ещё и Дазая надоумил покинуть ряды мафии, из-за чего Мори долго бесился, хоть и не показывал этого открыто. Чуя просто научился читать своего босса, поэтому знал. Даже Акутагава оказался тем ещё кадром. Сломать-то его Дазай сломал, а вот собрать заново, так, чтобы удобно было для мафии, не смог. Криворукий идиот. Найденный Чуей ребёнок... Кто знает, приживётся он в мафии или нет. Может, у него на роду написано стать великолепным убийцей. Может, он будет проклинать каждый день своей жизни в Порту. Может, он станет преданным подчинённым, готовым выполнить любой приказ босса. Может, он, подобно многим глупцам, начнёт создавать проблемы, из-за которых окажется в одной из камер нулевого этажа или же и вовсе будет убит. Чуя не хочет стать тем, кто приведёт в Порт будущего предателя. Не хочет стать тем, кто посеет семена, из которых после взрастут проблемы и головная боль. В конце концов, не хочется доставлять проблемы ни боссу, ни себе самому. И без того голова постоянно о чём-то болит. Помимо этого Накахара пусть и не давал ребёнку пустых обещаний, на душе всё равно как-то... Странно. Не по себе. Немного мерзко. Привёл в свой дом, отмыл, отогрел, накормил, чтобы что? Передать мальчишку на руки босса, будто торговец людьми? Или чтобы вышвырнуть обратно на улицу, заведомо зная, что там ребёнка ждёт голод, холод, боль, вечный страх за свою жизнь и возможная смерть? Чуя никогда не был обременён особой моралью. Он убивал людей. Порой из-за обстоятельств пускал намеренно в расход своих. Он в крови с ног до головы, пропитан ею насквозь. Он не хороший человек, его душа чернее самой тёмной ночи, и никакие муки совести ему не знакомы. Ему не снятся кошмары и не трогают чужие мольбы о пощаде. Он - Глава Исполнительного комитета, способный и готовый убить любого, кто встанет у него на пути. Он сам выбрал свой путь и путь этот его целиком и полностью устраивает. Но этот ребёнок... - Акутагава, зайди ко мне, - бросает он коротко, прижав к уху чёрную раскладушку. Рюноске появляется на пороге кабинета ровно шесть минут спустя. Коротко постучав костяшками в дверь, заходит и плотно закрывает её за собой. Обернувшись, Чуя жестом подзывает его к себе и пристально вглядывается в болезненно-бледное лицо со следами бессонницы в тенях под глазами. Акутагава совсем себя не бережёт. Дазай вбил ему в голову, какой тот слабый и бесполезный, и Рюноске из кожи вон готов вылезти, лишь бы доказать, что намного сильнее, чем кажется. Правда в том, что силён он непомерно. Верный, преданный, исполнительный, расторопный и не лишённый мозгов. Только уверенности в себе никакой нет, благодаря «обучению» Дазая, и прорастает она очень медленно, несмотря на все усилия Чуи. - Мне нужна твоя помощь, - без лишних расшаркиваний сообщает Чуя, пристально глядя в глаза цвета ртути. - Я хочу проверить одного одарённого, его потенциал. Для этого мне нужен наш пленник. Но я не могу провести постороннего в штаб, поэтому тебе придётся привести его ко мне. Через неделю в складской зоне A12CN. Я буду ждать тебя в полночь у чёрного входа первого склада со стороны восточного въезда на территорию. Привезёшь этого парня, а после вернёшь в целости и сохранности в камеру. Мори-доно приказал сохранить жизнь этому человеку, поэтому будь внимателен и осторожен. - Мне связаться с вами накануне вечером или вы сами сообщите, если произойдёт отмена? - уточняет Рюноске. Вытянувшийся по струнке, он напоминает восковую фигуру. Смотрит так, будто Чуя может ему голову откусить, если парень отведёт взгляд. У них разница всего в два года, и Акутагава, как и большинство людей вокруг, выше Чуи ростом, но создаётся ощущение, будто Акутагава - маленький ребёнок, замерший перед грозным родителем, который наказывает по поводу и без. Чуе не нравится роль тирана-садиста и ещё больше не нравится, что после Дазая, обожавшего эту маску, Акутагава во всех своих учителях, наставниках и коллегах рангом повыше видит угрозу. Он не пресмыкается и не лебезит, не пытается выслужиться, но как будто постоянно ждёт, что его за что-то накажут. А наказания в мафии суровые, и смерть чаще всего служит наградой, сладким избавлением, освобождением от мук. - Если что-то пойдёт не по плану, я сам тебе сообщу, что всё отменяется, - отвечает Чуя и взмахом кисти даёт понять, что разговор окончен. Рюноске уже выходит за дверь, когда Накахара окликает его снова, прищёлкнув пальцами. - Загляни по пути в технический отдел и передай всем, что я даю тебе официальное разрешение ломать пальцы сотрудникам за каждый день простоя, - холодно улыбается он, стоит только заметить кровожадный проблеск в чужих глазах. - Если до конца недели они так и не взломают шифровку канала, разрешаю оторвать начальнику отдела пару конечностей. Если они не способны выполнять свою работу, они бесполезны. Напомни им, что у Мори-доно аллергия на бесполезных людей. - Как прикажете, Накахара-доно. Склонив голову в знак уважения, Акутагава покидает кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Обернувшись к окну, Чуя смотрит на раскинувшийся внизу город. Где-то там, по этим оживлённым улицам, ходит Дазай. Человек, пытавшийся отбить у Рюноске излишнюю жестокость и не преуспевший в этом. Акутагава всё так же жесток, но после обучения Дазая в нём поселилось ещё и желание причинять боль другим, заставлять других страдать. Свою боль Рюноске переносит на людей вокруг, желая, чтобы всем было так же плохо, как ему самому, и уже за одно только это Чуя остро желает разбить Дазаю лицо. «Ты силён не только как Арахабаки, но и как человек. Что бы в тебе ни жило, ты - это ты. Разве этого недостаточно?» - спросил перед своей смертью Рандо. Может, стоит повторить эти слова Рюноске, и тогда тот если не поймёт, то хотя бы задумается о том, что может быть важен сам по себе, а не за что-то конкретное? В конце концов, Гин любит его не за то, какой её старший брат жестокий мафиози. И Хигучи трясётся над своим обожаемым семпаем не потому, что ей приказано, и не из-за того, что тот одарённый или способный, или полезный. Человека можно ценить просто за то, что он есть. Чуя ценит Рюноске за то, что тот есть. За его преданность Порту. Этого достаточно. Хотелось бы, чтобы и Акутагава это наконец-то понял. Чтобы демоны перестали терзать его душу и позволили идти вперёд.

***

Когда входная дверь захлопывается, Ацуши поджимает губы и вжимается лбом в холодную стену. Его голосовые связки всё ещё не в порядке, и из-за этого с губ так и не сорвалось ни единого слова. Может, оно и к лучшему, потому что мальчик не был уверен в том, что собирался сказать. Пожелать хорошего дня? Извиниться за причинённые неудобства? Спросить, точно ли Чуя вернётся? В голове всё это звучало глупо и несуразно и вряд ли прозвучало бы лучше в действительности. Но из-за того, что смолчал, на душе тоже беспокойно. А вдруг Чуя действительно не вернётся? Вдруг он оставит Ацуши совсем одного?Не то чтобы кто-то хоть когда-нибудь обращал на Накаджиму внимание дольше положенного. Не то чтобы внимание это не было пропитано болью и пролитыми слезами. Но этот человек привёл его в свой дом, отмыл, накормил и уложил спать на мягком диване. Неважно, что Ацуши за всю ночь глаз не сомкнул, опасаясь, что когда откроет их вновь, окажется в стенах приюта, потому что всё случившееся было лишь сном. Неважно, что половину ночи он тихо прокрадывался к чужой спальне и смотрел из-за угла на спину спящего хозяина квартиры, пытаясь убедить себя в том, что чужой запах, пропитавший всё вокруг, не может быть всего лишь иллюзией, галлюцинацией. Но он ведь даже не поблагодарил Чую. Ни за помощь, ни за заботу, ни за еду. Тот и не ждал этого, сам сказал тогда о болтунах, но это ведь совсем другое. Ацуши не хотелось показаться невоспитанным. Вот уж чем, а воспитанием в приюте занимались жёстко. Ацуши, вероятно, был бы образцовым ребёнком, если бы не огромный - для других - минус в виде его внутреннего зверя, неподконтрольному никому. - Что я могу сделать для него? - одними губами спрашивает мальчик у безразличной к его моральным страданиям стены и решительно выпрямляется.Вот только запала надолго не хватает. В доме Накахары идеальный порядок. Ацуши моет оставленную с завтрака посуду и поправляет влажное после умывания полотенце на сушителе ванной. Расправляет складки покрывала на постели Чуи и складывает аккуратно его домашнюю футболку и штаны, пристраивая на край постели. И на этом всё, потому что больше нигде не требуется его уборка или вмешательство. Даже пыли на книжных полках нет. Это и расстраивает, и радует. Видимо, Чуя любит чистоту и порядок, чтобы всё лежало на своих местах. Ацуши тоже любит всё это, но так у него не осталось никаких шансов хоть как-то отплатить за проявленную к нему доброту.Взяв одну из книг, оказавшуюся сборником поэзии, Ацуши со вздохом забирается в своё мягкое гнездо на диване. Часы отсчитали всего полчаса с ухода Чуи, а мальчик уже по нему тоскует. В большой пустой квартире очень одиноко. Ацуши кажется, если в ней крикнуть, по коридорам начнёт гулять эхо. Как Чуя живёт в ней один? Впрочем, возможно ему нравится как раз именно это. Сам Ацуши в приюте жил в крошечной каморке, и не сказать, что ему там нравилось. Это место ассоциировалось с единственным безопасным углом, но так же именно там Ацуши зализывал все свои раны, и из-за этого не получалось воспринимать это место надёжным или успокаивающим. Раз за разом мальчика вытаскивали оттуда силком, и раз за разом он оказывался там, хлебнув новую порцию боли. В эту квартиру он пришёл сам, по своей воле. И пусть шесть комнат, три коридора и два балкона представляют собой запутанный пустынный лабиринт, в этом месте Ацуши намного спокойнее, чем было в приюте. Чем было где-либо с момента его побега.Сборник поэзии в итоге отправляется на столешницу. В строчках слишком много символизма и отсылок, которые Ацуши не понимает в силу своего возраста, как он думает. Но даже непонимание не помешало ему прочувствовать заложенную в строки тоску. А ещё одна строчка так и вовсе заставила задуматься о смерти, из-за чего настроение разом упало ниже плинтуса. «На кромке знакомой речки в сухой траве шелест тоски. Кладбищенские дощечки - это шейные позвонки», - прочитал Ацуши и тут же захлопнул книгу, откладывая её подальше от себя. А теперь золотисто-янтарные глаза с фиалковым отблеском сверлят обложку, пока ладони прижимают к животу и груди скомканную подушку.Ацуши всегда говорили, что он недостоин жизни. Мальчик уверен, что жив лишь по той причине, что никто в приюте не хотел брать грех на душу. Когда-то он и сам хотел умереть. Хотел, чтобы все его мучения наконец-то закончились. Но однажды ночью ему приснился сон. Тигр, из-за которого его всю недолгую жизнь истязали, вышел из темноты и подошёл к нему. Они долго смотрели друг другу в глаза: хищные животные в заплаканные, покрасневшие человеческие. А после зверь обернулся вокруг него всем своим телом. Укрыл своими лапами, обернул хвостом, пригрел тёплым мехом. Его морда ткнулась Ацуши в шею. Тёплое дыхание осело на коже мурашками. Всё казалось таким реальным, будто и не сон вовсе. И мальчику вдруг стало невыносимо стыдно. Неожиданным просветлением проскочила в голове мысль о том, что как Ацуши не выбирал, каким ему родиться, так и тигра вряд ли кто-то спросил, желает ли он поселиться внутри человека.- Прости меня, - плакал он, зарывшись лицом в шерсть зверя. - Прости. Я больше не буду жаловаться и думать о смерти. Я буду жить. Мы с тобой будем жить. Я обещаю.Ацуши сдержал своё слово. С девяти лет он перестал задаваться вопросом, почему его судьба именно такая. Роняя слёзы и крича от боли, глубоко внутри он смирился с происходящим. Зная, что однажды вырастет и уберётся прочь из приюта, мальчик решил просто ждать этого момента, как самый заветный подарок. Но в итоге не выдержал. Не выдержал в тот момент, когда директор приюта вбил гвозди в его ладони. Ацуши не знает, что не так было с этими гвоздями. Не знает, что именно там произошло. Он буквально оглох от рёва, раздавшегося глубоко внутри него. Тигр, присмиревший после их разговора и переставший рваться на волю, будто взбесился. Ацуши плохо помнит, что было дальше. Знает только, что кольцо ошейника не выдержало, и что директор успел отшатнуться от прыгнувшего на него тигра, который даже не стал нападать, просто вырвался из заключения прочь, скрываясь в сумраке подступающей ночи.С той ночи и началась жизнь на улице. Сначала Ацуши было даже интересно. Он никогда не видел мира за пределами приюта за исключением своего короткого побега, после которого его отловили и вернули обратно. Город вокруг был огромен. Людей было так много, и все они были разными, яркими, эмоциональными. Они разговаривали, смеялись, шутили. Они обнимались, держались за руки, танцевали в парках. Улицы были такими шумными, красочными, светящимися. Витрины, вывески, рекламные щитки и экраны. Ацуши был в восторге от всего этого великолепия. Он два дня беспрестанно бродил по Йокогаме, впитывая дух этого города - дневного и ночного - в себя. Но потом вся радость исчезла, потому что Ацуши вдруг осознал, что хочет есть, но еды у него больше нет. Что хочется пить, но где достать воду за исключением фонтанов в парках, он понятия не имеет. Что хочется спать и очень, но и своего угла у него больше нет. Вот тогда свобода и обернулась для мальчика страшной сказкой, с которой стекла привлекательная картинка. Началось выживание, и не сказать, что оно пришлось Ацуши по вкусу.Когда Чуя нашёл его, Накаджима был в шаге от того, чтобы сдаться. Чтобы приползти обратно в приют и на коленях умолять впустить его, потому что он не справлялся, совсем не справлялся с обретённой свободой, которая медленно, но верно убивала его. Тигр поддерживал его, утешал во снах касаниями мягкого меха, но потом Ацуши просыпался, и на него вновь наваливалось отчаяние и страх, что его жизнь вот-вот оборвётся. Он не хотел умирать. Он не хотел исчезать из этого мира, такого яркого и завораживающего, но будто не принимающего его, отталкивающего. А потом вдруг появился Накахара, протянувший ему ладонь, и тигр будто изнутри головой боднул в спину, заставляя сделать шаг навстречу, протянуть в ответ свою руку. Теперь Ацуши сидит в тёплой квартире, сытый и согретый. На нём чистая мягкая одежда, а всё вокруг пахнет Чуей, и запах этот успокаивает. Всего ничего потребовалось для того, чтобы так для Ацуши запахла безопасность. Вот только теперь у него появился новый страх. Страх того, что Накахара выставит его прочь - а он наверняка это сделает, ведь Ацуши ему никто - и Накаджима вновь останется совсем один. Не приспособленный к выживанию на улицах. Не живущий даже. Лишь существующий.Все эти мысли вгоняют в уныние. Свернувшись клубком, Ацуши пытается придумать, что ему делать, если его выставят вон, но мысль в голове только одна: «Пожалуйста, не прогоняйте меня! Я буду хорошим! Я буду полезным! Я буду стараться! Только не прогоняйте меня!». Если бы он мог говорить, хватило бы у него смелости сказать всё это Чуе? Осмелился бы он навязаться вот так, надавить на жалость, повиснуть на шее обузой? Ацуши понимает, что нет. Уткнувшись лицом в подушку, он в который раз задумывается о женщине, что родила его и оставила в приюте. Зачем она дала ему жизнь, если в итоге бросила? И Ацуши мучается всю свою недолгую жизнь, и тигр внутри него страдает из-за своей человеческой клетки. Быть может, когда Чуя выставит его за порог, Ацуши просто позволит зверю обрести свободу. Тот сильный и ловкий, смелый и решительный, умный и хитрый. Этот зверь точно выживет даже в самых тяжёлых условиях. А Ацуши просто спрячется в нём, заляжет на самое глубокое дно и уснёт там, чтобы никому не мешать и не досаждать своим существованием.«Наверное, это было бы здорово», - думает мальчик, постепенно проваливаясь в дрёму и зарываясь сильнее всем телом под ворох пышного тёплого одеяла.Просыпается он тяжело. Организм явно решил взять своего хозяина измором и силком получить всё, что ему причитается. Голова неприятно ноет. Веки такие тяжёлые, что их сложно поднять. Чуть повернув голову, Ацуши бросает взгляд на часы, висящие над аркой гостиной. Те показывают начало седьмого вечера. Мальчик не понимает, что его разбудило, ведь обычно спит как убитый, если сильно выматывается. И только когда острый слух улавливает едва слышный скрежет входного замка, Ацуши чувствует напряжение, сковавшее его тигра.Благодаря своему зверю у Ацуши очень чувствительный слух, обострённое обоняние и очень хорошее зрение, помогающее ему что в дневное время суток, что в ночное. Когда он засыпает, его бдительность полностью опадает, потому что ребёнок доверяет своему внутреннему зверю, всегда стерегущему покой хозяина. Когда же просыпается, мозг всегда первым делом начинает анализировать ощущения и уже после пускать в ход мысли. Именно поэтому Ацуши беззвучно соскальзывает с дивана и прячется за углом коридора, ведущего к жилым комнатам, намного раньше, чем вообще понимает, что происходит и отчего внутри засела неясная тревога.Только оказавшись в точке наблюдения, Ацуши вспоминает время на часах и все слова Чуи о том, что живёт тот один и будет поздно. Конечно, он мог бы вернуться и раньше, но Ацуши уверен, его бы ещё с порога окликнули. К тому же, мальчик помнит, каким грязным был в их первую встречу. Помнит, как Чуя с тоской смотрел на свои намытые полы и на своего найденного на помойке - почти буквально - гостя. Он предпочёл взять его на руки и испачкать свой дорогой костюм, чем позволить оставить следы на полу. Тот, кто вошёл в квартиру, явно не заморачивается их чистотой, потому что Ацуши слышит стук каблуков ботинок по паркету. В какой-то момент до него доносится и запах незнакомца. Это точно не Чуя. Запах Чуи, как думает Ацуши, он теперь узнает и в какофонии многолюдного города. К тому же, пахнет Накахара очень хорошо. Незваный же гость пахнет неприятно. Пахнет чем-то... Стерильным. Вяжущим. Кисловатым. Так пахло в лазарете приюта, где Ацуши оказывался слишком часто для тихого ребёнка, не любящего активные игры, коим он являлся. Запах этот вызывает неприятные ассоциации, ведущие к воспоминаниям о побоях, боли, злых словах и жгучих слезах. Запах этот Ацуши не нравится.Из-за угла, пригнувшись почти к самому полу, Накаджима наблюдает за тем, как в гостиную входит незнакомый ему молодой мужчина. Быть может, ровесник Чуи, а может, и старше него. Ацуши плох в оценке внешностей, поэтому не уверен. В конце концов, Накахара ему тоже сначала показался взрослым солидным мужчиной, а оказался молодым парнем. Правда, незнакомец тоже выглядит запоминающимся. Он высокий и хорош собой. Пышные, чуть вьющиеся волосы цвета шоколада обрамляют красивое лицо. Лицо это в памяти отпечатывается вместе с бинтами, оплетающими чужую шею и мелькнувшие запястья. Вот и причина неприятного запаха. Прямая осанка, вальяжная походка и полная расслабленность говорят о том, что этот человек в этой квартире не в первый раз. Но его поведение, ноги в обуви на белоснежном ковре и маленькое чёрное устройство, которое чужие пальцы прилаживают к изгибу ножки кофейного столика, дают Ацуши понять, что либо Чуя не знает ничего об этих визитах, либо человек этот очень, очень наглый и факт того, что это вообще-то чужая квартира, начисто игнорирует.Когда незнакомец оборачивается, Ацуши едва успевает нырнуть за угол. Услышав шаги в своём направлении, он проносится ветром по коридору и ныряет в спальню Чуи. В ней с его последнего визита ничего не изменилось. Никаких потайных дверей в стенах не появилось, а прятаться в шкафу нет смысла. Во-первых, что-то подсказывает, что незваный гость вполне способен сунуть туда свой нос. Во-вторых, Ацуши утром успел и сам туда заглянуть, пока осматривал и изучал квартиру. Костюмы, висящие внутри, пахли так вкусно и притягательно. Вся квартира Чуи пахнет так. Пахнет своим хозяином. Естественный запах человеческого тела, аромат кофе, гель для душа, сигаретный дым, кондиционер для одежды, парфюм. Всё это слилось в единый аромат, пропитавший всё вокруг, но как бы Ацуши ни хотелось тоже им пропитаться, он не полез бы в шкаф, полный отглаженных рубашек и брюк, которые обязательно помнутся. Поэтому он оббегает постель Чуи и ныряет под ворох подушек, пользуясь их обилием и своей субтильностью, и затаивается там без малейшего движения.Как он и думал, незнакомец заходит в спальню. Ацуши жалеет, что не видит, чем тот занимается, и лишь надеется, что гость хотя бы не имеет привычку валяться в уличной одежде по чужим постелям. И без неё, собственно, тоже. Вслушиваясь в каждый шорох, Ацуши рисует себе картину происходящего. Вот гость замирает на пороге, осматривая комнату. Вот проходит внутрь и... Проводит пальцами по комоду? Трогает рамки с фотографиями, на которых Чуя в компании разных людей? А вот и звук открываемого шкафа. Шелест, с которым пальцы скользят по ткани одного из пиджаков. После незнакомец садится на край постели. Тут Ацуши напрягается, ведь если тот упадёт головой на подушки, точно заметит неладное, но этого не происходит. Незваный гость просто сидит какое-то время на одном месте, а после поднимается, вновь останавливается ненадолго возле комода и покидает спальню. Звук его шагов обрывается хлопком закрывшейся входной двери и скрежетом ключа в замке.Выждав для верности несколько минут, Ацуши беззвучно выбирается из-под подушек и осматривается. Покрывало на постели разглажено, но футболка Чуи, которую он свернул утром и положил поверх домашних штанов, вся перекошена. Зачем незнакомец разворачивал, трогал её? Взяв ткань в руки и фыркнув от оставшегося флёра неприятного запах бинтов и антисептика, Ацуши складывает футболку нормально, попутно раздумывая об этом. Может, незнакомцу тоже нравится запах Чуи, вот тот и держал футболку в руках? Что ж, тут Ацуши может его понять. Чего он понять не может, так это устройства под столиком в гостиной и пыльных следов на паркете. На улице сухая погода, но это всё равно грязь, и ходить по ней босыми ногами не стоит. Бесшумно пробравшись в ванную, Ацуши под тонкой струйкой воды мочит губку и протирает полы. Подумав немного, протирает и край ковра, гипнотизируя взглядом чёрный пластиковый квадратик. Что бы это ни было, ему тут явно не место. Непонятное устройство очень напрягает.Решив держаться от этой вещи подальше просто на всякий случай, Ацуши убирает томик поэзии обратно на полку и вместо него берёт детективный роман. Название ему ни о чём не говорит, но это лучше, чем поэзия, в которой он не понял и трети, а понятая часть вогнала в уныние. С книгой Ацуши пробирается в коридор и садится за тумбой в прихожей, раскрывая книгу у себя на коленях. Когда Чуя вернётся, он сразу же предупредит его о том, что в квартире был посторонний. Уж Накахара точно лучше него знает, что нужно делать в таких случаях. А может, он и человека этого знает, и нет никаких поводов для беспокойства. Как знать.

***

По пути домой Чуя продумал много сценариев своего возвращения. Он ожидал не увидеть никого. Ожидал увидеть учинённый погром. Ожидал столкнуться с потерявшим контроль над способностью мальчишкой. Ожидал увидеть его спящим или читающим на диване. Много чего ожидал в целом, хорошего и не очень. Чего мафиози точно не ожидал, так это того, что откроет входную дверь и увидит ребёнка сидящим на полу в коридоре. Сложилось мимолётное ощущение, что его дома ждёт тоскующий о хозяине питомец, но от него Чуя быстро отмахнулся. Перед ним всё-таки человек, а не собака. Мальчишка и сам отвлекает его от всяких мыслей. Подскакивает на ноги, подхватывая чуть не упавшую на пол книгу, и подбегает к нему. Прижимает палец к губам в жесте, требующем молчания, отчего все мышцы тут же каменеют. Подозрительно.Нахмурившись, Чуя бросает беглый взгляд на коридор и снова смотрит на ребёнка. Тот в полном порядке, если судить внешне, и только в широко распахнутых глазах и заломленных бровях читается беспокойство. Послушно смолчав, Чуя разувается и снимает пальто и шляпу. Сбросив на тумбочку перчатки и ключи, мафиози позволяет взять себя за запястье и увлечь вперёд. В гостиной ребёнок ещё раз прикладывает палец к губам и бесшумно подходит к кофейному столику, показывая на него пальцем. Чуя не сразу понимает, в чём дело, а когда замечает жучок прослушки, едва удерживает в себе грязную ругань. Вспышка ярости - кто посмел?! - застилает глаза, и только тёплые пальцы, вновь коснувшиеся запястья, не позволяют сотворить какую-нибудь глупость.Кивком указав в сторону личных комнат, Чуя проходит вслед за понятливым ребёнком до своей спальни, но внутрь его не пускают. Найдёныш тянет его дальше и успокаивается только тогда, когда за их спинами плотно закрывается дверь домашнего кабинета Накахары. Это вызывает нехорошие подозрения, и Чуя садится перед ребёнком на корточки, серьёзно глядя ему в глаза.- Ты не пострадал? Тебя не заметили?Найдёныш часто-часто отрицательно качает головой, а после показывает в сторону двери кабинета и складывает из рук крест. Его неспособность разговаривать создаёт проблемы, но так Чуе кажется только поначалу, потому что ребёнок довольно быстро объясняет ситуацию жестами. На замке кабинета он даёт понять, что входную дверь открыли ключом. Впрочем, взлом Чуя и сам бы заметил. Места в квартире, где незнакомец побывал, Ацуши показывает, складывая ладони под щёку и показывая сначала на себя, а после на Чую - обозначая места, где они спали этой ночью: гостиная и спальня хозяина квартиры. С описанием внешности сначала возникают проблемы, потому что толком мальчишка может только обозначить рост, взмахнув рукой и дважды показав на себя, дав понять, что незваный гость был очень высок. Но всё становится кристально ясно, когда найдёныш показывает, будто что-то обматывает вокруг своих рук и шеи.- Бинты? Этот человек был в бинтах? - уточняет Чуя.Найдёныш снова часто кивает. Поднявшись с корточек, Чуя перекатывается с пятки на носок и обратно. Прищурившись, кивком призывает следовать за собой и выходит из кабинета, возвращаясь к спальне. Мальчишка подходит к кровати и показывает на подушки. Поняв, что там он прятался и видеть ничего не мог, Чуя касается ладонью стены. Активированная способность алым светом, туманной красной дымкой расползается по поверхности, окутывая все предметы в комнате и плавно поднимая их в воздух. Прислушиваясь к своим ощущениям, Чуя ищет инородный предмет, к наличию которого в комнате не имеет никакого личного отношения, но ничего не находит.- Здесь нет прослушки, - негромко сообщает он мальчишке, заворожено наблюдающему за тем, как шкаф, комод и массивная двуспальная постель опускаются на свои места, переставая светиться. - Что бы эта мумия ни забыла в моей спальне, устанавливать здесь он ничего не стал. Ему же лучше. У меня и без того хватает причин, чтобы при первой же встрече сломать ему позвоночник.Выйдя из спальни, Чуя притормаживает за плечо поспешившего за ним мальчишку и качает головой.- Побудь здесь, - говорит едва слышно, не зная, какой радиус у микрофона в гостиной. - И не обращай внимания на грохот. Мне нужно избавиться от чужого присутствия в моей квартире.Оставив ребёнка в спальне, Чуя возвращается в коридор и разыгрывает короткий спектакль. Захлопнув входную дверь, чтобы обозначить своё возвращение, он проходит в гостиную и падает в кресло. Достав телефон, включает мелодию звонка, стоящую на контакте босса, и сбрасывает её, проговаривая в тишину комнаты с небольшими диалоговыми паузами: «Мори-доно? Да, я знаю. Нет, босс. Никаких подвижек. Простите, босс, в техническом отделе ничего не могут сделать. Да, я понимаю. Я уже отдал Акутагаве приказ простимулировать их. Разумеется, босс. И вам доброй ночи». Захлопнув раскладушку, Чуя выжидает несколько секунд, а после с раздражённым рыком бьёт кулаком, охваченным красным свечением, по столешнице. Декоративный кофейный столик не выдерживает удара и ломается пополам. Ножки подламываются, и Чуя подхватывает отскочивший жучок, передавший на тот конец связи хруст ломаемого дерева, раздавливая его в пальцах. Что поделать, вот такой он вспыльчивый и неловкий, случайно уничтожил вместе со своим столиком и подсунутый жучок. Упс.Засунув обломки микрофона в карман брюк, чтобы позже отдать посмотреть специалистам, Чуя вновь активирует свою способность, обшаривая всё помещение и коридор на дополнительные сюрпризы, и только не найдя ничего расслабляется и выдыхает.- Эй, детёныш, - зовёт он и тут же видит высунувшуюся из-за угла белобрысую голову. - Давай, иди сюда.Мальчишка подбегает к нему и встаёт напротив, сжав в пальцах подол футболки. Устало растерев лицо ладонями, Чуя подаётся вперёд, опираясь локтями о колени и свешивая кисти между ног. - Итак, ещё раз, - повторяет он, смотря в глаза ребёнка. - Этот тип пришёл в квартиру и поставил прослушку в гостиной. Зашёл в мою комнату и побыл там немного, но ты не видел, что он делал, потому что спрятался и не мог подсмотреть. Потом он просто ушёл, закрыв дверь как было. Высокий, кудрявый, волосы каштановые, бинты везде, где только можно. Наверняка расхаживал здесь как хозяин и даже не разулся, наглая скотина.Мальчишка согласно кивает. И неожиданно показывает на себя, потом на пол, а после водит руками в воздухе, будто что-то вытирает. Нахмурившись, Чуя прослеживает этот повторённый несколько раз жест и вскидывает брови.- Ты помыл после него полы?Мальчик кивает так часто, что Чуя опасается за его шею. А когда до него доходит, чем этот ребёнок занимался, становится как-то... И смешно, и грустно. Видимо, что-то такое на его лице отражается, потому что мальчишка алеет щеками и опускает голову вниз, скрываясь за своей несуразной чёлкой. Понимая, что увязает всё сильнее, Чуя всё равно не сдерживается и зарывается пальцами в мягкие белоснежные пряди, слегка ероша их на затылке ребёнка и стараясь абстрагироваться от двух заметно ощутимых продольных борозд-шрамов над левым виском. Что делали с этим мальчишкой там, откуда он сбежал? Почему с ним обращались так жестоко? Чем этот тихий, спокойный, ласковый и услужливый ребёнок насолил тем грёбаным садистам?«И что в моей квартире делал чёртов Дазай?» - проносится в голове более насущная мысль.Впрочем, Чуя почти на сто процентов уверен, что дело всё в том же заказе на чёрном рынке. Из-за него вся Йокогама на ушах стоит, так что неудивительно, что Дазай сунул свой нос в это дело. Коё-оне-сан месяца два назад будто невзначай обронила, что Дазай вновь объявился и начал работать в каком-то детективном агентстве, но Чуя и слушать не стал. Во-первых, он тогда спешил на встречу с боссом, не до заминок было. Во-вторых, узнай он адрес, пришлось бы сдерживать свои убийственные порывы в отношении суицидальной предательской шкуры. Но с чего бы какое-то там детективное агентство интересовалось делами теневого мира? Или это Дазай не смог упустить из-под носа нечто столь занимательное? Это могло бы объяснить, какого чёрта он припёрся в его квартиру и установил прослушку: знает, что Чуя любит рассуждать вслух. Возможно, он хотел что-то вынюхать через самый достоверный источник. И вынюхал бы, скорее всего, не окажись в квартире Накахары неожиданного защитника территории, ставшего свидетелем чужой выходки.«Давно уже нужно было поставить электронный замок на входную дверь», - проносится в голове. - «Откуда у Дазая вообще ключи? Сделал дубликат в своё время? И не потерял за столько лет?».Зов кита из чужого желудка отвлекает от мыслей, и Чуя вновь обращает внимание на беззвучно охнувшего мальчишку. Тот выглядит пристыжено, будто испытывать чувство голода - что-то неприличное. Почему-то Накахара уверен, что ребёнок за весь день не соизволил поесть, несмотря на разрешение брать всё, что приглянётся. Поднявшись из кресла, он ещё раз треплет мальчишку по волосам и направляется в сторону ванной. Кажется, все серьёзные разговоры и планы снова откладываются на потом.- Подожди немного. Приведу себя в порядок, и будем готовить ужин.Найдёныш кивает в ответ и скрывается в коридоре, ведущем к жилым комнатам. Когда Чуя спустя полчаса заставляет себе выползти из душевой кабины, на стиральной машине его дожидается стопка домашней одежды, о которой он совсем позабыл. Это... Непривычно. Встав перед зеркалом, Чуя неожиданно для самого себя отмечает благодарное выражение своего лица и тут же стирает его, хмурится. Нет. Ни за что. Он не должен привязываться к мальчишке, и на то есть тысячи причин. Он не станет этого делать. Одна личная привязанность уже доставила ему хлопот в прошлом, и повторять эту ошибку Чуя не собирается. Пляски на одних и тех же граблях не для него.

|...|