Сознание возвращается тяжело. Блуждая в благословенной тьме, Чуя нехотя реагирует на начавший проясняться в голове туман. Забытьё постепенно отпускает, выталкивает в реальность, и первое, что чувствует мафиози, это очередная порция боли. Впрочем, грех жаловаться, ведь с последней отпечатавшейся в памяти волной, скрутившей позвоночник, эта боль не сравнится. Больше похоже на ощущения как после хорошей тренировки с Акутагавой. Юркий прыткий расёмон заставляет побегать. Уворачиваясь от атак, оттачивая скорость своих реакций, Чуя порой выворачивался в такие позы, в какие не сворачиваются даже опытные практики йоги. Стоит ли говорить о расплате и последствиях. Шумно выдохнув, Чуя приоткрывает глаза. Перед ним вместо безликого потолка завораживающее своей красотой лицо Озаки. Парень моргает. Коё тоже. Смотрит взволнованно, улыбается и мягко касается его щёк ладонями. У неё всегда тёплые ухоженные такие лёгкие руки. Их прикосновения дарят покой. Запах жасмина от запястий согревает изнутри. Не ящик-гроб, а грубоватая больничная койка. Не запах болезни и пыли, а запах медикаментов и цветов в вазе на тумбе. Не темнота и грязный жёлтый свет, а умеренное зеленоватое из-за стекла бра освещение. Чуя узнаёт всё это. В палате этой больницы, в которой до становления боссом Портовой мафии работал Мори-доно, он отлёживался уже не раз и ещё не раз отлежится. Стоит только подумать о боссе, как и он появляется перед глазами. Поверх чёрного костюма накинут белоснежный халат. От мужчины остро пахнет резиной одноразовых врачебных перчаток, дезинфицирующими средствами и терпким одеколоном. Этот запах успокаивает истрёпанные нервы. Тёмные волосы мужчины распущены, взъерошены. Огай выглядит как врач, хирург, а не как босс мафии. Это наводит на нехорошие мысли, и Чуя скашивает глаза на своё тело. Капельница привычна и вопросов не вызывает, но под одеялом, которое безмолвно приподнимает Озаки, прекрасно понимая, что ему нужно, в разъёме больничной рубашки красуются бинты, скрывающие, судя по ощущениям, длинные продольные швы вдоль грудной клетки. - Пришлось провести операцию, Чуя-кун, - негромко говорит Мори, будто знает, как звенит у его преемника в ушах. - У тебя были небольшие проблемы с сосудами и кровеносными каналами из-за резких скачков давления. Хотя ты отделался малыми жертвами. Не хочу говорить, что было бы, опоздай твои спасители ещё хоть на полчаса. - Прошу, скажите, что у меня не было гнойных язв внутри, - криво улыбается Чуя. Мори вскидывает брови, а после негромко смеётся и качает головой. - Нет, Чуя-кун. Я лично занимался тобой и могу поклясться, что никаких язв не было. - Спасибо, господи, - бормочет Накахара под смешок мужчины и льнёт щекой к ладони Коё. - Ты всех изрядно напугал, Чуя, - мягко журит его Озаки и поправляет одеяло. - Такую команду поддержки собрал. Мой драгоценный мальчик, я всегда знала, что Огай-сан сделал верный выбор, назначив тебя своим преемником. Ты объединяешь людей. Следуя кивку женщины, Чуя поворачивает голову влево. Грудную клетку на секунду сдавливает от открывшейся картины. Казалось бы, вполне естественно, что за него - преемника Мори-доно и Главу Исполнительного комитета - все волновались. Поставить под удар Чую в некотором смысле значит поставить под удар будущее Порта. К тому же, он знает слишком много, чтобы его голова могла достаться врагу. Несколько раз Накахара уже бывал в плену и с достоинством выдерживал все пытки, даже те, что оставили ему неприятные шрамы на спине в канун двадцатилетия - вот уж отличный подарок на день рождения. Но помимо эсперов, подобных девушке, что вырубила его, есть ещё одна каста мерзких типов. К ним относится Кью, и способность этих эсперов манипулировать разумом может сыграть плохую шутку с любым пленником. Хочешь, не хочешь, а расскажешь обо всём, что знаешь. Но люди, собравшиеся вокруг него, находятся рядом не потому, что в голове Чуи много ценной информации, и не потому, что положение обязывает. А потому, что Порт - его, Чуи, семья, и он всем этим людям не чужой. За горизонтальным смотровым окном палаты стоит Хироцу. Перехватив взгляд Чуи, он слегка кивает ему, и может показаться, что мужчине безразлично происходящее, но намётанный взгляд голубых глаз отмечает, как расслабляются чужие плечи. Со скрещенными на груди руками прислонившись спиной к стене напротив окна, дремлет Тачихара, склонив голову вперёд. Рядом с ним стоит Гин. Её лицо привычно скрыто маской, но когда взгляды сталкиваются, Чуя может прочесть облегчение в глазах девушки и искры радости от того, что всё закончилось хорошо. Каджи не видно, как и Хигучи, зато Чуя видит Акутагаву. Тот сидит на угловом диване в палате и сверлит Чую пристальным взглядом. Правда, он единственный, на чьём лице читается не облегчение, а тревога. Что её породило, Накахара понимает в тот момент, когда перемещает взгляд дальше и видит сидящего рядом с Акутагавой Дазая. Сердце пропускает удар и начинает частить. Привлекая всеобщее внимание, пищит подключённый кардиограф. Но отнюдь не от того, что Чуя увидел в своей палате бывшего напарника и партнёра. Всё дело в спящем Ацуши, зажатом между Акутагавой и Дазаем, который дёргается от резкого пронзительного писка прибора, замечает, что Чуя очнулся, и тут же срывается к нему. - Чуя-сан, как вы? - спрашивает мальчик, вцепляясь ледяными пальцами в его запястье. - Всё хорошо, детёныш, - криво улыбается Чуя и поворачивает голову к внимательно наблюдающему за происходящим Мори. - Я могу объяснить, босс. Я могу всё объяснить. - Не сомневаюсь, Чуя-кун, - кивает Огай. Взгляд его, пристальный и цепкий, просверливает Чую насквозь, но нет в нём опасной остроты, нет ледяного блеска, означающего, что приговор уже вынесен. Пожелав скорейшего выздоровления и кивнув на прощание, Огай покидает палату. Вслед за ним выскальзывает из палаты Дазай, бросив на Чую нечитаемый взгляд, и удаляется ободряюще улыбнувшаяся Озаки. Вне стен палаты тоже все расходятся, как только убеждаются, что с Накахарой всё в порядке. Внутри остаётся лишь Чуя, льнущий к его руке Ацуши и поднявшийся с дивана Акутагава, обошедший больничную койку, чтобы Накаджима не мешался ему под ногами. - Полный отчёт, - даёт отмашку Чуя и чуть сдвигается, позволяя Ацуши улечься рядом и уткнуться носом себе в ключицу. - В начале второго ночи мне позвонил ваш подопечный и сообщил, что вы пропали, - кивнув, начинает Акутагава. - Я приехал за ним в Токио и вернул обратно в Йокогаму, заодно прихватив записи с камер видеонаблюдения, на которых был зафиксирован момент вашего похищения. Вернувшись в Йокогаму, я отправил вашего подопечного домой, - острый взгляд на вжавшего голову в плечи мальчишку, - и поехал в штаб. Хигучи отследила и вашу машину, и ваш телефон. Полуночники технического отдела смогли отследить машину, в которой вас увезли из Токио. Она доставила вас и ещё троих людей в порт. - Грузовые судна из Америки, - предполагает Чуя и, получив согласный кивок, вздыхает. - Так и знал. Я так понимаю, вы с Хигучи связались с нашими людьми в министерстве, но они ничего не смогли сделать, потому что кому нужно уже приплатили и хорошо, чтобы не дёргались? - Верно, - кривится Акутагава и скрещивает руки на груди. - Нам сообщили, что сунуться к этим людям без последствий не представляется возможным. Не то чтобы меня это остановило, разумеется. Хигучи вызвалась помочь, и мы отправились в порт. Нашли нужное судно, наткнулись там на одного из амбалов, отметившихся на записи из парка, и... - косой взгляд на Ацуши, - устранили проблему. Хигучи осталась встречать Хироцу-сана, а я отправился в нижнее хранилище, располагая информацией, что пленных держат там. Когда прибыл на место, ваш подопечный, обратившийся зверем, пытался откусить Дазаю-сану голову, - смешок. - На зверя не подействовал ни дар Дазая-сана, ни пули, ни расёмон. Он остановился лишь тогда, когда из одного из ящиков вывалились вы. Начал нервно расхаживать вокруг и тормошить, пока вы не пришли ненадолго в сознание. После этого способность мальчишки утихомирилась, и он вернулся в привычный вид. Я собирался доставить вас в больницу, а ребёнка отдать на попечение Гин, но Дазай-сан сказал, что мы все вместе едем в больницу. Он сам позвонил Мори-доно и рассказал обо всём. Он же всё это время присматривал за мальчишкой. - Детёныш, теперь твоя версия, - устало выдыхает Чуя и похлопывает мальчика по лопаткам, когда тот весь сжимается под его боком. - Спокойно. Тебя никто не собирается ругать. Мне нужна вся картина происходящего, а для этого нужен твой взгляд на ситуацию. - Я не сразу понял, что вы пропали, - едва слышно бормочет Ацуши. - Когда понял, что не могу вас найти, что это не очередная проверка, то очень испугался. Ждал сначала, думал, что вы вернётесь, а когда понял, что что-то действительно случилось, написал сообщение Акутагаве-сану. Не стал звонить, потому что не знал, можно ли раскрыть ему свою личность. Акутагава-сан сказал, что не время играть в молчанку, поэтому я рассказал ему обо всём, что произошло, когда он перезвонил. Когда он приехал, то дал мне маску. С ней было проще, и я показал ему место, до которого смог проследить ваш запах, а потом мы поехали обратно. Я хотел помочь, а Акутагава-сан хотел, чтобы я остался дома. Тогда я решил... - Ты решил меня обмануть, - припечатывает Акутагава, недобро зыркая на ребёнка. - Я мог помочь! - вскидывается тот и сверкает на недовольного парня засветившимися глазами. - Я мог помочь, а вы решили от меня отмахнуться! - А ну-ка тихо оба, - шикает Чуя, ощущая, как начинает болеть голова в затылке, и зарывается пальцами в волосы мальчишки, успокаивая его теплом прикосновений. - Ты решил действовать по-своему. Что дальше? - Вы тренировали меня быстро бегать, я и побежал, - роняет Ацуши, не видя, как взрослые обмениваются недоумённым взглядами, сменившимися лёгкой насмешкой и недовольным фырканьем. - Было очень поздно, и вокруг никого не было. Я ориентировался на слух и бежал вслед за машиной Акутагавы-сана. Потерял под конец, но увидел высотное здание «Mori Corporation». Вы говорили, что работаете там. Я подумал, что Акутагава-сан поехал туда. Так и вышло. Я дождался, когда он снова появится, а потом снова побежал за машиной. На этот раз я боялся её потерять, поэтому... Я... Чуя-сан, вы говорили, ещё рано, но я... Я обратился к тигру, и он... Мои руки и ноги... В общем, я немного стал тигром. Чуя замирает. Акутагава окидывает ребёнка оценивающим взглядом. Ацуши, почуяв атмосферу, снова сжимается в комок. Закрыв глаза, Накахара выдыхает. Чёрт побери. Они ещё не переходили к тренировкам с трансформацией, потому что Чуя не знал, с какой стороны подойти к этому вопросу. Чувствовать зверя он Ацуши научил, но как объяснить словами такую сложную вещь, как перенос воображаемого обмена телами в реальность? Тигр показывался на поверхность только в том случае, если Ацуши угрожала опасность, это было проверено опытным путём. Но частичную трансформацию Чуя даже объяснить толком на словах не мог. Это всё равно, что пытаться объяснить, как работают созданные им самим барьеры на сознании, отделяющие «Смутную печаль» от «Порчи», и каким образом кодовые слова срабатывают активатором для последней. Есть вещи, которые нужно прочувствовать, чтобы понять, и никак иначе. По этой причине Чуя опасался начинать новый этап тренировок, ведь Ацуши мог застрять в переходной форме, и без кого-то со способностью Дазая было бы сложно вернуть ему нормальный вид. - Итак, ты обратился к тигру, обзавёлся его конечностями и на этот раз смог угнаться за машиной Акутагавы и выследить их с Хигучи, - усмирив эмоции, сам себе кивает Чуя. - Что было дальше? - Я отделился от них и решил проникнуть внутрь через неприметный запасной вход почти на уровне воды. Отвлёк охрану и забрался внутрь, - продолжает Ацуши, робко касаясь запястья Чуи и ощутимо расслабляясь, когда его пальцы ловит тёплая ладонь. - Внутри было пусто и путано. Но я нашёл карту и подумал, что если Акутагава-сан начал сверху, я могу проверить всё внизу. Я даже не добрался ещё до лестницы, когда почувствовал тот же запах, что в парке. Там пахло ужасно. Я смог уловить ваш запах, но больше всего там пахло болеющими людьми. - Двадцать два эспера, - отчитывается Акутагава, словив на себе взгляд голубых глаз. - Все подверглись способности эспера со стороны похитителей. Её тело уже изучили. Судя по всему, входя в контакт с жертвой, она заражала их собственными обострёнными болезнями. Чего у неё только не было, и всё хроническое. Как она сама жила с таким букетом, остаётся лишь предполагать. Мори-доно сказал, каждому эсперу досталось что-то своё. Вам повезло, Накахара-доно. Несколько эсперов не выдержало. - Она... - начинает Чуя, но не договаривает, потому что... - Я нашёл вас, - нервно перебивает его Ацуши, начав бегать взглядом по палате. - Я почти нашёл вас там, внизу. Но потом там вдруг оказался тот человек, которого мы встретили возле забегаловки. Дазай Осаму. Он напугал меня. Я не... Вы говорили, он предатель. Я подумал, он может причинить вред. Я не хотел нападать на него, но он... Он... - Что такое, детёныш? - нервно поторапливает его Чуя, схватив за подбородок и развернув лицом к себе. - Что эта бинтованная сволочь успела тебе сделать? - Я не... Он... - загнанно шепчет Ацуши и хватается за запястье парня, как утопающий за соломинку. - Зверь был со мной. Я чувствовал его присутствие. Он не спал, был рядом со мной. Руки и ноги стали нормальными, но этот человек сказал: «Рычать и сверкать глазами невежливо». Он дотронулся до меня, и я почувствовал... Он пустой, Чуя-сан! Он меня пугает! Растерянно обняв вновь прижавшегося к нему начавшего всхлипывать мальчишку, Чуя поднимает взгляд на Акутагаву. Тот хмуро смотрит на ребёнка, а после переводит взгляд на рыжеволосого парня и поводит плечом. - Я не знаю, о чём он, - негромко говорит Рюноске. - Когда я появился, они уже сцепились: Дазай-сан и зверь. На моих глазах Дазай-сан коснулся тигра, но «Исповедь» не сработала. Пули отскочили от шкуры, не принеся никакого вреда. Когти разрезали расёмон. Я бы проверил каждую технику, но Дазай-сан сказал, что внутри зверя - ваш подопечный. Я побоялся навредить ему, если перестараюсь. Как я и сказал, зверь успокоился сам, когда нашёл вас. После мы забрали вас сюда. - Как давно, кстати? Сколько времени прошло? - Четверо суток. Когда вас привезли, у вас сердце остановилось. Мори-доно лично вами занялся. У вашего подопечного случилось небольшая истерика, но его забрала у Дазая-сана и успокоила Озаки-сан. Операция длилась больше десяти часов, а после вас погрузили в лечебную кому. Всё это время Дазай-сан не отлучался дольше, чем на несколько часов. Мори-доно лично при всех разрешил ему находиться здесь. О ребёнке позаботилась Озаки-сан. Полагаю, в какой-то момент она подмешала в его чай снотворное, потому что мальчишка отказывался уходить от вас и рычал на каждого, кто думал увести его силой. Она привезла его за несколько часов до вашего пробуждения. - Ладно, Акутагава. Ты можешь идти. Спасибо за помощь и за то, что позаботился о найдёныше. - Поправляйтесь, Накахара-доно. Склонив голову, Акутагава направляется к выходу. Уже шагнув из палаты, он оборачивается и, перехватив взгляд Чуи, кивком головы указывает на Ацуши и беззвучно шепчет одним губами: «Это он убил эспера». Накахара шумно выдыхает и кивает, давая знать, что понял. Ещё раз поклонившись, Акутагава уходит, закрыв за собой дверь. Потянувшись к пульту на тумбочке, Чуя опускает внутренние жалюзи на смотровом окне и зарывается пальцами в волосы притихшего мальчишки, поглаживая его большим пальцем за ухом до тех пор, пока найдёныш не обмякает, не расслабляется рядом с ним. - Озаки-сан позаботилась о тебе? Ты был вежливым, надеюсь? - спрашивает Чуя негромко, и Ацуши едва заметно кивает, ёрзая щекой по его ключице. - Я не хотел уходить, но потом уснул на диване. Когда проснулся, уже был в квартире Озаки-сан. Она сказала, что мы в штабе «Mori Corporation», на верхних этажах. Сказала, я проспал беспробудно двое суток. Там была девочка, Кёка. Озаки-сан попросила её присмотреть за мной. Кёка... Кёка-тян? Она накормила меня и показала, где можно умыться. Мои вещи постирали и высушили, а потом Озаки-сан сказала, что может отвезти меня обратно, если я хочу быть рядом с вами. Я согласился. - Она не расспрашивала тебя ни о чём? - Нет. Сказала только, что рада, что у её подопечного теперь есть свой. А ещё сказала, что я понравился Кёке-тян, и это очень хорошо. Не знаю, почему она так решила. Я только немного поговорил с этой девочкой, пока ел. Она удивилась, что в меня влезло так много риса, а я сказал, что она похожа на лепесток сакуры, который вот-вот подхватит и унесёт ветер. Она сначала одарила меня пристальным взглядом, а потом ушла, не сказав ни слова. - О, в самом деле? - усмехается Чуя, вспоминая подопечную своей наставницы. - Думаю, она была смущена и растеряна. Такое красивое сравнение, но понять можно двояко. И что она прекрасна, как цветок сакуры, и что ей нужно лучше питаться, потому что почти прозрачная. - Я имел в виду, что она очень маленькая и выглядит хрупко, - поясняет Ацуши, и в голосе его слышно смущение. - Хорошо, пусть так, - кивает Чуя и мягко поглаживает мальчика по загривку. - А теперь, когда мы одни, я хочу, чтобы ты рассказал мне о том, что произошло между тобой и Дазаем. Ты уже говорил, что он пустой, но не стал пояснять. Что это значит? Чем он тебя так пугает? Обычно все ведутся на его, - тихий фырк, - смазливую морду, сладкие улыбки и лживые ядовитые речи. - Я чувствую людей, - отвечает Ацуши и нехотя садится прямо, подобрав под себя ноги и стараясь занимать поменьше места на не очень-то широкой койке. - Чувствую, какие они внутри. Это сложно объяснить, Чуя-сан. Например, ваша способность пахнет остро, жгуче. Она как перец чили, но в то же время огонь и дым. Терпкая, пряная и опасная. Так вы пахнете для меня. Акутагава-сан другой. В нём густая вязкая тьма. Она холодная и переливающаяся, шёлковая, скользящая. Рядом с ним спокойно. Рядом с ним слепящий свет моего зверя перестаёт резать мне глаза. Это как упасть в воду и медленно погружаться на дно, когда блики солнца смазываются, и остаётся приятный полумрак. Чуя какое-то время вглядывается в блаженное выражение лица замолчавшего Ацуши, явно погрязшего в воспоминаниях о том, каково было ощущать на себе прикосновения расёмона и вдыхать его холодный, похожий на талую воду запах вживую, а после тычет ребёнка в мягкую щёку пальцем и одаривает ойкнувшего мальчишку усмешкой. - Уверен, у тебя не было времени поблагодарить Акутагаву за помощь. Встретитесь в следующий раз, и вот это всё скажешь ему в лицо. Только когда я буду рядом. - Зачем это? - подозрительно щурится Ацуши, на что Чуя невинно пожимает плечами, уже представляя, как растеряется, опешит и даже, возможно, смутится Рюноске, услышав нечто подобное. - Акутагава очень закрытый человек. Он плохо сходится с людьми и вряд ли когда-либо слышал о себе нечто подобное. Думаю, ему будет очень приятно. А теперь вернёмся к Дазаю и его пустоте. Ацуши тут же сникает и отводит взгляд, начиная комкать подол толстовки. - Когда он коснулся меня, я почувствовал, как рвётся связь между мной и зверем. Пустота внутри этого человека... Она бросилась на меня. Бросилась на тигра. Схватила его и потащила прочь. Я испугался. Подумал, что он хочет отобрать у меня зверя, и бросился к тигру, схватился за него. Всё вокруг залило белым сиянием, и я почувствовал то же самое, как когда на складе вы разозлили зверя, чтобы он выбрался наружу. Я понял, что он остался со мной, что защитит меня. В то же время я думал и о том, что не знаю, как поменять нас местами обратно. О том, что из-за этого человека упущу время и не смогу найти вас, помочь. Наверное, поэтому зверь успокоился, когда вы выпали из того ящика. - Странно, что ты ощутил это именно так, - хмыкает Чуя и закашливается, тянется за водой к тумбе. - Это его способность. «Исповедь неполноценного человека» гасит другие способности, деактивирует их, сводит эффект к нулю. В прошлом Дазай часто использовал эту способность на мне. У моего дара есть две грани. Одну я могу контролировать, а другую - нет. С ней мне всегда помогал Дазай. Его дар гасил мой, когда в том исчезала нужда. Но я никогда не чувствовал никакой агрессии от этой пустоты. Она всегда мягко принимала меня, равномерно выпивала жар из моего тела. Думаю, по ощущениям было нечто похожее на то, что ты описал по отношению к Акутагаве. - Для меня всё было не так, - кусает губы Ацуши. - Рядом с Акутагавой-саном мне спокойно и легко. Надёжно. Не так как с вами, Чуя-сан, с вами никто не сравнится, но тоже хорошо. А пустота этого человека будто следила за мной, скаля клыки. Она жуткая, и страшная, и пугающая. Она безграничная, и когда Дазай - Дазай-сан? - коснулся меня, мне показалось, она поглотит моего зверя, уничтожит его. - Занятно, - задумчиво тянет Чуя, невольно вспоминая найденную вместе с Дазаем кассету, на которой вырвавшийся из Ацуши на грани жизни и смерти зверь проглотил кристалл его дара, убил Шибусаву и унёсся прочь, спасая своего хозяина. - Ваша связь с тигром сильна. Очень сильна. Сильнее способности Дазая. Такого я ещё не встречал. Это интересно. Думаю, стоит всё это обдумать, но не сейчас. Сейчас я хочу услышать от тебя ещё одну правду. Ты понимаешь, о чём я хочу спросить? - Я слышал, как помощница Акутагавы-сана сказала, что «Тачихара-сан позаботится о том, чтобы в Америке получили подарок Порта», - мямлит Ацуши, отводя взгляд. - Она сказала, корабль уже отплыл, а все похищенные люди в больнице. - Ацуши, посмотри на меня, - просит Чуя и осторожно садится, сдерживая желание скривиться от боли, резанувшей по груди, протягивает руки и обхватывает лицо мальчика ладонями, разворачивая к себе. - Я не об этом, и ты это понимаешь. Я хочу, чтобы ты рассказал мне о том, что случилось с эспером похитителей. - Я... Она... Я не... Чуя-сан... - бормочет едва слышно Ацуши, едва выдерживая его взгляд. А после его глаза наполняются слезами. Всхлипнув, мальчик ныряет вниз и утыкается лицом в колени Чуи, обнимая их поверх одеяла и содрогаясь всем телом. Он ревёт навзрыд, не стесняясь и не сдерживаясь. У Накахары внутри всё сжимается. Так он и думал. Этот ребёнок не выживет в мафии. Этот ребёнок, по глупости и наивности влезший во все эти разборки, уже не выдерживает, хотя всё, что произошло, совсем не его вина. Но как это объяснить? Как доказать? Как успокоить? Зарывшись пальцами в растрёпанные пряди на макушке мальчишки, Чуя уже начинает подбирать нужные слова, как слышит негромкий бубнёж. Подавшись вперёд, он похлопывает мальчика по загривку и слегка дёргает его за ухо вверх. - Что ты сказал, Ацуши? Накаджима поднимает раскрасневшееся лицо и смотрит на него испуганно и виновато сквозь слипшиеся треугольники светлых ресниц. - Простите, Чуя-сан, - всхлипывает он. - Мне не жаль. Простите, простите меня. Я убил её. Я убил. Простите. Мне не жаль. Чуя-сан, простите... Мне не жаль. Не жаль. Не жаль... Под конец мальчишка срывается на бессвязное бормотание, и Чуя не придумывает ничего лучше, чем обхватить его за плечи и притянуть к себе на колени. Грудную клетку снова прошивает болью, но это сущие мелочи, пустяки по сравнению с тем, что он только что услышал. Мафиози даже не знает, как реагировать на это признание. Он думал, Ацуши испугается. Думал, мальчишка будет в ужасе. Думал, тот будет биться в истерике из-за того, что убил человека. Но он извиняется перед Чуей за то, что ему не жаль? Выглядит испуганным лишь из-за того, что боится, что Чуя его оттолкнёт? - Мы с тобой оба ненормальные, - невесело усмехается Чуя и прижимается губами к виску мальчишки, поглаживая свой чокер на шее жмущегося к нему ребёнка. - Ты - потому что просишь прощения за странные вещи. Я - потому что радуюсь как идиот твоей реакции. Так эгоистично с моей стороны. Прости меня, Ацуши. - О чём вы, Чуя-сан? - растерянно смотрит на него Накаджима. Но Чуя не отвечает, потому что не может раскрыть все свои карты. Не время и не место. Правда, сроки всё равно уже горят. Не случись этого чёртового похищения, у мафиози было бы в запасе ещё много, очень много времени для того, чтобы подготовить Ацуши к правде, которую Чуя от него скрыл. А теперь Мори-доно знает об этом ребёнке, и соврать ему в лицо Накахара не посмеет. Связь между ним и Ацуши увидели все, кто только смог. Как увидели и самого Ацуши, который был слишком напуган, подавлен и взвинчен, чтобы задумываться о том, что нужно прятать себя. Маска где-то потерялась. Капюшон больше не был натянут до самого носа. Всё, что волновало Ацуши, это Чуя и его состояние. Мори-доно не мог этого не заметить. Когда он узнает, кого именно подобрал и скрыл от него преемник, путей отхода у Ацуши уже не будет. И Чуе, которому стыд всегда был чужд в принципе, стыдно за волну облегчения и даже радости, что всколыхнулась в нём, стоило только услышать сбитый шёпот мальчишки. Потому что слова найдёныша дали понять: если преподнести ему произошедшее в нужном свете, сманипулировать им, из Накаджимы выйдет толк и ещё какой. Чуя приручил этого эспера. Чуя приручил его зверя. Ещё немного, и Ацуши станет идеальным цепным зверем. Это не может не радовать в свете всех последних событий и ситуации в целом, но Чуя не рад тому, что пути отхода у мальчишки оказались отрезаны. Все участники конфликта подадут свои отчёты Накахаре, а тот должен будет передать их боссу. Акутагава уже наверняка отчитался лично. Босс Порта ни за что не отпустит Ацуши, как бы ситуация ни повернулась, и все слова Чуи о том, что, приручив зверя, мальчишка сможет уйти, отныне пустой звук.

***

- Я оставлю вас, - склоняет перед Мори голову Озаки и удаляется прочь.Засунув руки в карманы пальто, Дазай провожает её взглядом и разворачивается к Мори. Мужчина садится на скамью с изогнутой спинкой и жестом приглашает присоединиться. Помедлив, Дазай садится на другой конец скамьи, выдерживая дистанцию, и осматривает пустынный зелёный уголок внутреннего двора больницы. Вокруг ни души. Вечереет. Солнце постепенно скрывается за крышами домов, и всё вокруг погружается в полумрак. Тени смазывают, скрывают лица, и это дарит покой. Играть нет желания, но и выставлять истинные эмоции напоказ не хочется. Сумерки всегда хорошо скрывают в себе чужие секреты.- Не хочешь вернуться обратно, Дазай-кун?Вопрос звучит громом среди ясного неба. Дазай поворачивается и смотрит на Мори. Тот выглядит устало. Явно не позволял себе расслабиться, пока не убедился, что жизни Чуи ничто не угрожает. Помимо этого мужчине наверняка пришлось разбираться с министерством и чиновниками порта, улаживать вопрос с торговым судном, отбывшим на родину с полным бортом трупов - ответ Портовой мафии на выходку Гильдии. Предостережение и предупреждение.- Разве не вы выгнали меня из Портовой мафии?- Разве ты ушёл не по собственному желанию?Дазай фыркает. Все эти словесные игры - старая добрая шутка. Кто кого переплюнет в количестве завуалированных намёков. Кто кого больше убедит в своей лживой правде и правдивой лжи. Любимая игра Дазая. Когда-то он мог часами вот так разговаривать с Мори, обмениваясь колкими любезностями и любезными колкостями. Так просто было когда-то давно. Когда Огай только стал боссом Порта, а сам Дазай был всего лишь мелким мальчишкой, жадно поглядывающим на его сокровища-лекарства. Тогда Портовая мафия ещё не была чем-то стоящим. Тогда в жизни Дазая ещё не было Чуи, и он тонул в одиночестве. Тогда рядом с ним был только Мори. Мужчина заботился о нём, опекал, прикрывал и защищал от гложущей, пожирающей изнутри пустоты, хотя Осаму и не понимал этого сначала, не замечал. И пусть потом всё изменилось, Мори всегда оставался для него вызывающим уважение наставником. Человеком, для которого Дазай хотел быть опорой и поддержкой.- Вы убили Оду, - бросает он, глядя на сырой от недавно прошедшего дождя асфальт.- Правда? - хмыкает мужчина. - Я думал, он убил себя сам, когда безрассудно пошёл на поводу у босса «Мим» и своих эмоций. Не припоминаю, чтобы именно я был тем, кто выстрелил в него, отправив на тот свет. Не нужно понапрасну обелять мёртвых, Дазай-кун. Твой друг сам виноват в том, что погиб. Глупо перекладывать ответственность на кого-то другого.- Вы могли придумать другой план, чтобы получить лицензию на работу с одарёнными, - пристально смотрит на бывшего босса Дазай.- Мог бы, - спокойно отвечает тот и достаёт из кармана пачку сигарет. - Но не стал. Ты рассуждаешь как ребёнок, Дазай-кун. Как обиженный мальчишка, у которого отобрали то, что он считал своим. Отринь личную привязанность и посмотри на всё это с другой стороны. Всё на благо Порта, и неважно, какую цену придётся заплатить.- Какой смысл возвращаться, если вы в любой момент можете всё уничтожить, Мори-сан?- Такой, что если ты не вернёшься, твоя пустота сожрёт тебя заживо.Поднявшись со скамьи, Мори прикуривает сигарету и зажимает её меж пальцев, свободную ладонь убирая в карман брюк. Обернувшись к корпусу больницы, мужчина бросает взгляд на окно палаты Чуи и переводит взгляд на напрягшегося от его слов Дазая. Два взгляда встречаются, и Осаму чувствует себя как на ладони. Ему кажется, его видят насквозь, читают все его мысли. Знакомое ощущение, позабытое, но привычное. И всё такое же неприятное. Дазай хорошо научился держать маску, у него был лучший учитель, но именно от него одного, знающего обо всех уловках, спрятаться не получается. Никогда не получалось.- Я знаю, почему ты сорвался, - продолжает Мори, выдыхая сизый дым и растирая переносицу. - Знаю, почему ты всё бросил и сбежал. Как знал всегда и о том, что рано или поздно ты вернёшься. Ты можешь сколько угодно винить меня во всех своих проблемах, но правда в том, что только в Порту ты можешь получить то, что тебе нужно. Того, кто тебе нужен. И нет нужды так смотреть на меня. Вашу связь с Чуей-куном не заметил бы только слепой. В своё время я сделал ставку на эту связь. И, как видишь, не прогадал.- То, что я здесь, ничего не значит, - поднимается со скамьи Дазай, вновь пряча ладони в карманы пальто.По глазам Мори он читает: они оба знают, что он лжёт.- Стоило вам столкнуться впервые за долгое время после твоего ухода, и ты сразу же потянулся обратно, - спокойно начинает перечислять Огай, подтверждая свою полную осведомлённость. - Ты пытался найти информацию о происходящем в Порту. Тебя несколько раз видели в районе квартиры Накахары. Некоторое время назад, когда Чуя-кун занимался расследованием по делу Шибусавы, он рассказал во время доклада об открывшейся фантомной природе нашего бывшего неприятеля, что ты выследил его и навязался расследовать это дело вместе. Я знаю, что вы несколько раз пересекались. Знаю, что в порту ты встретился с Анго и не позволил ему вмешаться. Он позвонил мне лично и высказал своё недовольство. Забавный всё-таки человек. Помимо этого Акутагава-кун успел отчитаться мне обо всём, что там вообще произошло. Ты здесь, чтобы защитить Чую-куна от меня. Чтобы защитить маленького эспера под его опекой, которого он от меня скрыл. Разве я не прав?- Вот мы и пришли к этому, Мори-сан, - холодно улыбается Дазай. - Вы всегда были мастером шантажа и манипуляций.- За комплимент спасибо, Дазай-кун, но я не собираюсь шантажировать тебя или к чему-то принуждать посредством угрозы жизни Чуи-куна, - стряхнув пепел с сигареты, Огай вновь смотрит на окно палаты своего преемника, в которой секунду назад погас свет. - Он важен и ценен для меня так же, как важен и ценен был ты. Как важен и ценен ты для меня до сих пор. Может, это потому, что он - самый сильный эспер Порта. Может, потому, что вы оба выросли на моих глазах, и я не считаю вас чужими. Я даже не собираюсь наказывать Чую-куна за то, что он скрыл от меня этого мальчишку. Всегда знал, что нечто подобное может случиться. Чуя-кун такой вспыльчивый, темпераментный и эмоциональный. В отличие от тебя его по большей части ведут чувства, а не холодный острый разум. Но свою задачу он всё равно выполнил. Я отдал приказ: эспер, которого хочет заполучить Гильдия, должен оказаться в Порту. И Чуя-кун выполнил этот приказ. Одного взгляда достаточно, чтобы понять - мальчишка жизнь за своего благодетеля отдаст. А так как Чуя-кун верен Порту, я считаю всё случившееся успешным завершением поставленной задачи.- Так всё удачно сложилось для вас, Мори-сан, - усмехается Дазай. - У вас и преемник уже имеется, и новая игрушка почти в ваших руках. Зачем же вам тогда я?- Всё по тем же причинам, из-за которых я всегда ценил тебя, - отзывается Мори и подставляет лицо налетевшему ветру, зачёсывает пальцами растрепавшиеся пряди волос назад, убирая их с глаз. - Ты отличный тактик и отличный исполнитель. Мастер добывать информацию. Мастер пыток. Бесстрашный и решительный, ты молниеносно подстраиваешься под изменившиеся условия и способен решить любую проблему. Ты очень похож на меня, Дазай-кун. Ещё один человек с похожим на моё мышлением никогда не будет лишним в такой организации, как Порт. К тому же, пусть я и назначил Чую-куна своим преемником, мы оба знаем, он не совсем подходит для кресла босса. Он исполнительный, верный, расторопный и ценит наши идеалы, но к власти не рвётся. Он рад оказанному доверию, но рассматривает своё положение как очередной приказ. Как новую планку, которую ему нужно перепрыгнуть. Если не будет того, кто отдаёт приказы, Чуя-кун потеряется в происходящем. К тому же, его эмоции горячие и бесконтрольные. С возрастом он стал спокойнее и собраннее, серьёзнее, но боюсь, стоит только кому-то подлить нужное количество топлива, и вспыхнет такой пожар, что невозможно будет потушить. Порту нужен босс, который приведёт организацию к процветанию. Босс, который сохранит мир в тени и продолжит после меня контролировать реки проливаемой на ночных улицах Йокогамы крови, не позволит утопить в ней весь город. В том, что Чуя-кун справится в полной мере, у меня есть некоторые сомнения. И не смогу сказать, что они безосновательные.Ненадолго повисает тишина. У Дазая в какой-то момент звонит телефон, и парень достаёт его и открывает. На экране входящий от Куникиды. Напарник наверняка в ярости, потому что Дазай пропал без всяких объяснений на все эти дни, что Чуя находился в больнице. Вот только разговаривать с ним нет никакого желания. Да и пропадает Дазай подобным образом не в первый раз. Правда, до этого у него были менее серьёзные причины для того, чтобы игнорировать коллегу. Сбросив звонок, Дазай захлопывает телефон и убирает в карман. Подняв взгляд на выдохнувшего последнюю порцию дыма Мори, парень вдруг задумывается о том, что, возможно, звонок Куникиды был своеобразным знаком. Стоит только вспомнить пустые лица коллег, ненавистный офис и свою комнату в общежитии, как по телу пробегает дрожь отвращения. Он не хочет ко всему этому возвращаться. Не хочет. Совсем.- Даже если бы я согласился рассмотреть ваше предложение, разве доверятся подчинённые тому, кто однажды их предал? - спрашивает Дазай, пристально глядя на бывшего босса.Мори вскидывает бровь и улыбается ему. В глазах цвета красного дерева танцуют черти. Прожжённый интриган.- А ты предал, Дазай-кун? Лично я никогда не объявлял тебя предателем. Я сообщил всем Главам, что ты ушёл из Порта, но никогда не говорил, что ты предал Порт или что ушёл насовсем. Я не послал за тобой ищеек. Я не назначил за твою голову награду. Если кто-то решил, что ты - предатель, что ж, люди решили для себя это сами. Лично я всё это время знал, что однажды ты вернёшься. Ждал, когда ты вернёшься. Потому что Порт - твой дом, а там, куда ты ушёл, у тебя есть только ненавистная тебе пустота. Ты сильный, но и сильные подвержены слому. Это был лишь вопрос времени.Дазай непроизвольно напрягается, когда мужчина, пройдя мимо него в сторону больничного корпуса, слегка похлопывает его по плечу, но не отшатывается. Бросив на него внимательный пристальный взгляд, Мори кивает каким-то своим мыслям и направляется дальше. Лишь у самого входа в корпус он оборачивается к Дазаю и холодно ему улыбается напоследок.- Меня устроит любое твоё решение, Дазай-кун. Я позволил тебе уйти однажды и позволю снова. Знаю, что могу довериться тебе, даже если ты действительно станешь предателем. Но хочу сказать тебе кое-что. Заранее, так сказать, чтобы после ты не винил меня вновь в том, к чему я никакого отношения не имею. Пусть жизнью Чуи-куна я тебя шантажировать не собираюсь, это не значит, что вы сможете видеться. Я не потерплю связи своего преемника, своего самого ценного Исполнителя, с кем-то со стороны. Если ты не вернёшься в Порт, тебе придётся позабыть о нём. Навсегда. Подумай об этом хорошенько. И приятного тебе вечера.Взмахнув рукой на прощание, Мори уходит. Время растягивается в своём течении, притормаживая бег, а Дазай всё продолжает сверлить взглядом то место, где только что стоял мужчина. Было бы что пнуть, перевернуть, разнести в щепки, он бы это сделал. Но всё, что ему остаётся в итоге, это без сил рухнуть обратно на скамью и запрокинуть голову, впиться взглядом в темнеющее небо.Слова Мори переплетаются с собственными мыслями и сомнениями, что терзали всё это время. Дазай снова вспоминает первую встречу с этим человеком. Вспоминает первую встречу с Чуей. Вспоминает, как часто они трое по первому времени контактировали, поднимая Портовую мафию с колен. Как часто к ним присоединялась Озаки, и всё становилось очень похоже на общение в кругу семьи. Само собой, Мори заметил, что Дазай и Чуя сблизились. Прав мужчина, не заметил бы только слепой. Так странно вспоминать прошлое и понимать, что Огай никогда не использовал Накахару в качестве рычага давления. Может, потому что причин не было до того момента, как Дазай сорвался, а после уже было поздно. Зато сейчас мужчина чётко обозначил свою позицию. Дазай знает, что Мори не разбрасывается попусту словами. Одно его слово, и Чуя навсегда позабудет о том, кто такой Дазай Осаму. Он больше не подпустит к себе, а если Дазай будет напирать, хуже от этого будет только Чуе с его чувством долга и болезненно острой преданностью Порту и Мори лично.- И о чём я только думаю? - выдыхает Дазай, рассматривая золотистые отсветы фонарей, переливающиеся в воздухе миниатюрными сияниями.Это всё так глупо. Из одного места ушёл, не прощаясь. Из второго теперь уйти так же? Снова вернуться в Порт? Снова стать преемником Мори? Снова находиться в кругу таких же прогнивших насквозь и честных в своей лицемерности людей? Снова тренировать Акутагаву? Снова напрашиваться на успокаивающие чайные церемонии Озаки и проводить вечера в кабинете Мори, любуясь вместе с ним красочными закатами над заливом? Стоит ли всё это того, чтобы возвращаться, если самый главный человек, ради которого Дазай мог бы рискнуть, дал понять, что двери в его жизнь закрыты? Чуя уже не тот, что раньше. Он действительно повзрослел, многое оставив в прошлом, это Дазай понял с первой встречи, с одного взгляда в такие красивые, но такие холодные голубые глаза. И, кажется, то, что связывало Чую и Дазая, Накахара тоже оставил в прошлом. Там, где всё было легко, правильно и так понятно, просто, удобно. Когда-то они были друг у друга. Теперь у Чуи есть Акутагава и этот мальчишка-тигр, от одной мысли о котором Дазая буквально трясёт. Так стоит ли игра свеч?

- Я всегда могу просто выпустить на волю «Порчу». Этой части меня наплевать, в каком состоянии моё тело. Я уничтожу тут всё. Разнесу стены и пройдусь огнём. Они будут молить о пощаде, но будет поздно. Я их даже не услышу. - Чуя, не глупи. Без меня ты не остановишь её. Ты сказал, что где-то рядом с тобой твой подопечный. Ты подвергнешь его жизнь угрозе? - Лучше так, чем просто лежать и ничего не делать. Зверь защитит его.

Ради этого мальчишки Чуя готов был отдать свою жизнь. Он так сильно привязался к этому ребёнку за такое короткое время. Поселил у себя. Защищал и прятал. Заботился. Помогал. Ради этого ребёнка Чуя пошёл на сделку со своей верностью Порту, наверняка придумав себе сотню оправданий для того, чтобы не отдавать мальчишку в лапы Мори. Он собирался поставить этого ребёнка на ноги и предоставить выбор: уйти или остаться. Так переполошился, когда понял, что Мори узнал об этом мальчишке, о том, что Чуя скрывал его. И страх этот вновь был не за себя. Страх этот был за мальчишку, на шее которого Дазай в какой-то момент заметил знакомый чокер и едва сдержался, чтобы не сорвать его ко всем чертям. Осаму всегда насмешничал над этой полоской кожи, но порой просил примерить, дать посмотреть, и каждый раз огребал по рукам. Может, Мори прав, и Дазай ведёт себя как обиженный ребёнок, но как же его это раздражает. То, что какой-то совершенно посторонний человек занял его место рядом с Чуей. Что какой-то сопливый мальчишка получил всё, по чему так тосковал и что желает вновь заполучить в настоящем Осаму.«Какой смысл возвращаться в Порт, если всё это было бы ради одного-единственного человека, который больше не ждёт?» - проносится в голове.Поднявшись на ноги, Дазай бросает последний взгляд на окно палаты Чуи и направляется к выходу из территории больницы. Может, его решение опрометчиво. Может, он о нём пожалеет. В любом случае, уж точно не больше, чем если упустит свой шанс и позволит внутренней пустоте пожрать себя, сдастся ей без боя. Он ведь хотел вернуться домой, верно? Он вернётся. И свой собственный дом, своего человека, Дазай себе тоже вернёт. Он не проиграет.

***

Дав отмашку склонившимся постовым, Мори проходит мимо них в коридор, ведущий к палате Чуи, и бесшумно заходит внутрь. Верхний свет выключен, и только тусклый ночник и экран подключённого к лежащему на больничной койке парню кардиографа освещают палату. Стоит подойти ближе, и в сгустившемся сумраке вспыхивают хищные янтарные глаза. Остановившись в паре метров от своего подопечного, Мори вглядывается в лицо поднявшего голову мальчишки, впившегося в него пристальным взглядом, и мягко ему улыбается. Видеть столь ярую преданность занимательно и забавно.- Мне нужно проверить показатели приборов и капельницу. Мы ведь оба хотим, чтобы Чуя-кун поскорее поднялся на ноги, верно?- Вы пахнете кровью, - шепчет мальчишка, склоняя голову к плечу, и сильнее цепляется за запястье уснувшего Чуи, ютясь на самом краю больничной койки. - Вы и все люди, что приходили сюда. Озаки-сан и даже Кёка-тян. Все вы пахнете кровью, как и Чуя-сан. Почему?- Он не ответил тебе, не так ли? - понимающе кивает Огай и подходит к кардиографу. - Полагаю, Чуя-кун немного запутался в своей лжи и не знал, как рассказать тебе правду.- Зачем Чуе-сану обманывать меня? - хмурится мальчишка, и Мори хмыкает.- Вероятно, затем же, зачем он обманывал меня. Говорят, благими намерениями устлана дорога в Ад. Может, он промолчал, потому что не так-то просто сначала предстать перед кем-то в роли рыцаря в сияющих доспехах, а после рассказать правду о том, что состоишь в мафии и насквозь пропитан кровью убитых своими руками людей?Мальчишка замирает. Пользуясь временной паузой, Мори обходит койку, проверяет пакет капельницы с физраствором, в который медсестра по его указке добавила снотворное, и вновь обращает своё внимание на жмущегося к его подопечному мальчика. Одного взгляда хватает, чтобы понять, почему Чуя скрывал этого ребёнка. Слабый, незакалённый, простодушный, наивный и ничего не знающий о мире вокруг. В то же время под всем этим скрывается сильная способность, о которой доложил Акутагава. Забавно, что рассказывал он о произошедшем явно нехотя. Как понял Мори, не было бы рядом Дазая, Рюноске и вовсе бы предпочёл смолчать, предоставив рассказать нужную правду боссу Чуе. По всей видимости, Накахара втянул в свой маленький заговор самого верного подчинённого. Умно. Что ж, в таком случае, не будь рядом Дазая, ребёнка Акутагава, вероятно, и вовсе бы спрятал. Но почему Дазай не позволил скрыть мальчишку? Опасался, что Чуя поскользнётся на выбранной кривой дорожке, и падение окажется долгим и болезненным? Или хотел избавиться от ребёнка, так явно вставшего между ним и Накахарой?«Ты всегда был таким жадным и эгоистичным, Дазай-кун», - мысленно улыбается Мори, вспоминая, как рычал семнадцатилетний мальчишка на каждого, кто смел задержать на Чуе свой взгляд.- Акутагава-сан сказал, что Чуя-сан рисковал своей жизнью, укрывая меня, - негромко говорит мальчик, привлекая к себе внимание. - Я сначала не обратил на это внимания, а теперь... Я не понимаю. Чуя-сан подобрал меня с улицы и приютил у себя. Он пообещал, что научит меня контролировать зверя. Почему все смотрели на меня так, будто я в чём-то виноват? Почему Чуя-сан позволил мне остаться, если знал, что это опасно? Почему вообще опасно? Почему мне нельзя быть рядом с ним? Что плохого в том, что он меня спас?- Ничего плохого в этом нет, - качает головой Мори и переводит взгляд на бледное лицо Чуи. - Просто ты не знаешь всей правды о себе, о происходящем вокруг, вот и всё.- Так расскажите, - просит мальчишка, заламывая брови. - Расскажите хотя бы вы, если знаете. Что такое Гильдия? Почему они искали меня? Что такое Порт? Почему я должен достаться какому-то боссу? Это из-за этого все неприятности? Потому что Чуя-сан должен был отдать меня кому-то, но не отдал, потому что пообещал, что я могу остаться рядом с ним, и не хотел нарушать данное мне слово? - А ты много чего слышал, верно? - хмыкает Мори и запускает ладони в карманы халата. - Если расскажешь поподробнее, смогу объяснить всё, что тебе непонятно.- В самом начале, когда я только начал жить вместе с Чуей-саном, Акутагава-сан случайно узнал обо мне и спросил, тот ли я эспер, которого ищет Гильдия, - помедлив, начинает говорить мальчик, и Мори сразу понимает, тот тщательно взвешивает каждое слово, чтобы ненароком не навредить своему спасителю. - Чуя-сан сказал, что всё не так. Что я - эспер, которого по приказу Мори-доно должен заполучить Порт. Но ещё слишком рано, поэтому обо мне не должны узнать. Когда Акутагава-сан спросил, почему, Чуя-сан ответил, что приказы босса абсолютны и подлежат немедленному исполнению, но в этом деле нужно действовать деликатно. Он сказал, что никому не нужен ещё один Дазай-сан и... Кёка-тян?- Вот как, - кивает Огай, по-новому глядя на своего преемника.Не то чтобы он думал, что Чуя предал его или ведёт за его спиной двойную игру. Не то чтобы он верит и в то, что Чуя на самом деле преследовал только цели, касающиеся блага организации. Нет, в этом деле замешана огромная доля личной привязанности, но приятно получить подтверждение чужой непоколебимой преданности от ничего непонимающего постороннего зрителя.Чуя никогда не одобрял политику Порта по промыванию мозгов новичкам. Он считал, так рождаются предатели, и Мори понимает его точку зрения, но не разделяет. Дазай - исключение из правил, а Кёку прогнуть не позволяет привязавшаяся к девчонке Озаки. Чуя же пошёл по другому пути. Он привязал к себе мальчишку и привязал к себе его внутреннего зверя. Неважно, что этот ребёнок предан только Чуе, пока сам Накахара предан боссу Порта. Пока у Мори есть верность Чуи, у него есть и этот бесценный, судя по тому, что мужчина успел узнать о нём, мальчишка. И такой расклад вполне его устраивает.- Что ж, - перекатывается с пятки на носок и обратно мужчина, обращая внимание на пристально смотрящего на него ребёнка, ждущего ответа. - Ты выполнил свою часть сделки, и я тоже выполню свою. Гильдия - американская организация эсперов, сунувшаяся в Японию, чтобы найти местного эспера с редкой и сильной способностью и прибрать его к рукам. Порт - это Портовая мафия. Организация, контролирующая тёмную сторону жизни в Йокогаме в противовес министерству и Вооружённому Детективному Агентству, которые отвечают за контроль эсперов и порядок среди мирного населения. Мори-доно или босс Порта - это я. Чуя-кун, Акутагава-кун и все остальные работают на меня, подчиняются мне. Эспер, которого пыталась отыскать Гильдия, судя по всему, ты. Акутагава-кун описал мне твоего зверя, дал его характеристику. Ты уникален, ребёнок. Я подозревал это с самого начала. За твою голову назначена большая награда. Полагаю, Чуя-кун мог быть не до конца уверен, что я оставлю тебя при Порте, а не переправлю в Америку в обмен на деньги, и поэтому решил тебя скрыть. Ты слабый и по-своему беззащитный. Иногда Чуя-кун идёт на поводу у эмоций, так что я не удивлён тому, что узнал сегодня.- Почему кто-то решает за меня? - спрашивает мальчик, вжимая голову в плечи, и в груди его зарождается едва слышно рычание. - Я не животное. Я не зверь, чтобы продавать меня. Я - человек!- Верно, - кивает Мори, вглядываясь в выражение лица мальчишки и отмечая показавшиеся мелкие пока клыки. Видимо, в порыве эмоций этот ребёнок совсем себя не контролирует. - Ты - человек. Но ещё ты - эспер. Подобные тебе всегда будут стоять перед выбором: тьма, свет или вечный бег. В министерстве есть отдел, который следит за всеми эсперами, ведёт им учёт. Они же принуждают людей работать на себя, если способности этих эсперов им полезны. Порт тоже имеет свой контроль над эсперами, чтобы сохранять баланс и контроль в теневом мире. Эсперы - сила, основа, опора Порта, помогающая организации выдерживать самые разные удары извне. Вечный бег, постоянная игра в прятки предназначена для тех, кто не хочет служить ни одной из сторон, предпочитает жить мирно. Но это чревато. Мафия не выбирает методы. У министерства бесконечно длинные руки. Ты нигде не будешь в безопасности. Стоит кому-то узнать о твоей способности, и тебе придётся вновь бежать, менять свою жизнь, потому что если ты останешься, если информация просочится, за тобой обязательно придут.- Чуя-сан говорил об этом, - поникает плечами мальчишка, бережно поглаживая Чую по ладони, сжимая его пальцы в своих руках. - Он сказал, что всегда будут люди, желающие использовать эсперов в своих целях. Сказал, что чем старше я буду становиться, тем нестабильнее будет зверь внутри меня. Сказал, что если я буду представлять угрозу, то не смогу жить среди простых людей. Что меня могут забрать люди из министерства. Что меня могут убить или посадить в специальную тюрьму под замок, чтобы я никому не навредил. Я не хотел всего этого. Я сказал Чуе-сану, что просто хочу жить спокойно, и он предложил обучить меня, как взять зверя под контроль. Я согласился.- Так вот оно что, - кивает своим мыслям Мори, понимая, что недостающий кусочек пазла наконец-то найден, и вновь смотря на Чую. - Вот в чём был секрет. Он собирался предоставить тебе выбор.- Выбор? - переспрашивает мальчишка, и Огай кивает.- Выбор. Я приказал найти тебя и привести в Порт. Я хотел, чтобы такой сильный эспер был на нашей стороне, что бы ни произошло. Чуя-кун объяснил тебе все тонкости твоего положения, но и только. Он взялся тебя обучать, но не соизволил доложить хотя бы об этом. Он не хотел, чтобы я забрал тебя раньше времени, чтобы я знал о тебе, потому что он собирался предоставить тебе выбор. Он хотел, чтобы ты сам решил, останешься ты рядом с ним и вступишь в Портовую мафию, что при таком раскладе было бы неизбежно по многим причинам, или же уйдёшь, выбрав спокойную мирную жизнь и игру в прятки с правительством.- Что? - вскидывается мальчишка, переводя взгляд с невозмутимого Мори на Чую и обратно. - Уйти? Но я не хочу уходить. Я хочу остаться с Чуей-саном. Он был так добр ко мне. Он заботился обо мне всё это время. Он учил меня и спас меня, и я так счастлив, что могу быть рядом с ним. Я не хочу никуда уходить. Я так обязан ему. Я даже не смог толком ему ничем отплатить!- Правда? Но если бы ты остался с Чуей-куном, тебе бы пришлось вступить в Портовую мафию и оказаться под моим началом, - акцентирует Мори, вглядываясь в лицо занервничавшего мальчишки, считывая каждую эмоцию в его звериных от волнения глазах. - Ты бы не смог остаться в стороне, потому что Чуя-кун - мой преемник на данный момент. Он будущий босс Портовой мафии. Он один из Глав Исполнительного комитета. Его положение очень высоко, и у тебя было бы только два пути: подчиниться и начать работать на благо Порта или стать его слабым местом, что просто недопустимо для человека такого уровня, как Чуя-кун.- Я бы подчинился, - заламывает брови мальчишка, с болезненной щенячьей верностью вглядываясь в измученное лицо крепко спящего под лекарствами Накахары. - Я просто хочу быть рядом с Чуей-саном. Я не хочу, чтобы у него были из-за меня проблемы. Я просто хочу быть полезным, отплатить за всё добро и защитить. Пусть я ещё ребёнок, пусть я ещё не умею контролировать своего зверя, я научусь! Я стану сильным и буду защищать Чую-сана, чего бы мне это ни стоило!- Хороший настрой, - склоняет голову к плечу Мори, за прядями упавших на лицо волос скрывая блеск триумфа в глазах. - Не хочешь наконец-то назвать мне своё имя, ребёнок? Всё-таки ты ученик моего дорогого преемника. Возмутительно, что мы до сих пор не представлены друг другу по всем нормам и правилам.- Ацуши, - помедлив, говорит мальчишка и протягивает ладонь, выглядя одновременно смущённо, растерянно и виновато. Очаровательно. - Меня зовут Накаджима Ацуши.- Что ж, приятно наконец-то с тобой познакомиться, - улыбается Мори, мысленно скалясь довольной голодной акулой, почуявшей кровь, и пожимает протянутую детскую ладонь. - Меня зовут Мори Огай. И, вероятно, сейчас самое время сказать тебе это. Добро пожаловать в Портовую мафию, Накаджима-кун. Надеюсь, ты нас не подведёшь.

|...|