— Это поможет немного, — я впустил Кеннеди и её сына в мои апартаменты. Она кивнула и занесла сумку.

— Спасибо, что позволил нам остаться. Я знаю, что уже канун Рождества, и возможно ты бы хотел отметить его со своей семьёй.

— Семьёй? — спросил я, не желая отвечать.

— Я понимаю.

— Ну, хорошо, — бормочу я. Итан стоял неловко около нас. Я быстро закрыл дверь, после того как он вошёл. Кеннеди достала пакет с печеньем, она купила его в Таргет.

— Можешь присаживаться, — я указываю на стол. Она садится и садит к себе на колени Итана.

Я сажусь рядом с ней и улыбаюсь.

— Что произошло за эти три месяца?

— Что?

— Ты не разговаривала со мной три месяца, а заговорила только сейчас. Что послужило мотивом? Почему ты нуждаешься именно в моей помощи?

 — Зейн, я же извинилась в машине за все неудобства, доставленные тебе.

Я покачал головой.

— Скажи мне, почему ты здесь. Мне казалось, ты прекрасно живёшь у себя дома вместе со своим мужем.

Она заплакала в свитер Итана, а мальчик продолжал вытирать слёзы матери.

— Мне надоели эти издевательства, — она покачала головой.

 — Злоупотребление алкоголем? — она покачала головой снова, она смотрит мне в глаза сквозь пелену слёз.

 — Физическое насилие.